Читать книгу О жизни вечной на том свете в райских обителях. Чудесные описания святыми угодниками Божьими Царства Небесного - Группа авторов - Страница 4

Бывают минуты в жизни, когда смущенная душа, алчущая бесконечности, стремится к пределам вечной истины, к источникам вечного величия.

Не суждено нам, однако, долго оставаться на этих отдаленных высотах. По слабой природе нашей мы погружаемся снова в земное, но в то же время более, чем когда-нибудь, чувствуем потребность утолить жажду у всех тех источников, где могли бы мы почерпнуть утешение в нашей скорби.

В подобные минуты сердце жаждет изучения Св. Писания, оно нуждается в этом благотворном свете для оживления своей вдохновительной силы. Слова Св. Евангелия возбуждают в нем то неуловимое, неземное созвучие, рождающееся только в пламени молитвы и дивных сновидениях. Почти невозможно определить всех различных ощущений, проявляющихся в эти благословенные мгновения.

Эти ощущения не подвержены влиянию мира внешнего, они оживляются таинственной силой, не имеющей ничего общего с суетой, нас окружающей.

Не по силам было мне подавить в моем сердце этот драгоценный дар, я чувствовал необходимость поделиться с теми, которые меня бы поняли. Но этого еще недостаточно, чтобы обнять это чувство, надобно его испытать самому и освободиться от сомнения, преграждающего путь всякому убеждению и отрицающего самые естественные явления и очевидные предметы.

Недостаточно было мне удостовериться в этом благодатном, утешительном влиянии, я поставил себе задачей выяснить его себе, не из простого любопытства, но из желания укрепиться в вере, и Божьим словом греть сердца людей.

Было бы высокомерно с моей стороны выставлять себя авторитетом в богословских вопросах, а потому я смиренно сознаюсь, что я изучал их сердцем, под влиянием любви к Христу, Зиждителю высшей науки и премудрости. Поколение наше проникнуто материализмом, но здравые мысли не погибли, они только усыплены снотворными средствами вольнодумцев.

Нельзя допустить, чтобы свет, будь он переполнен даже безбожниками, остался бы бесчувственным к началам правды и высшей нравственности.

Всегда возможно величественной картиной, сочувственной нотой, возгласом сердца вырвать умилительную слезу и возродить хоть оттенок покаяния, все часто остающегося в душе гордой и несмиренной без явного признания.

Не много нужно, чтобы тронуть нас и заставить стремиться к высокому и благородному!.. Достаточно искры, таинственного луча, святого слова… и теплой молитвы.

Если эти размышления попадут в руки свободного мыслителя, без сомнения, найдет он возможность противопоставить этим выводам доказательства своего неверия, однако, обратив внимание на чувства их вызвавшие, не останется к ним безучастным и может быть задумается он о том, что размышления эти возбуждены при созерцании жизни, преисполненной чистоты, святости и веры.

Другие же, последователи Христа, будут искать в этом творении новой пищи для души и возможности лишний раз благословить имя Творца вселенной. Вот цель, которую я избрал; если она будет достигнута, возрадуется душа моя и воздаст благодарную молитву Искупителю рода человеческого.

Выше пределов рассудка находится восприимчивость души, могущественное чувство, рождающее другое, которого простая мысль не в силах уяснить.

В этой-то области пробуждается та необъяснимая услада, которую человечество чувствует, но не в состоянии выразить словами; она составляет таинственную жизнь, в то же время активную и пассивную, необъяснимое соотношение духа человека с духом Божиим.

Ум человеческий почитает нелепостью это возвышенное настроение, неуловимое для его узких взглядов, но которое в то же время составляет утешение христианина, его опору и его крепость.

Некоторые объяснения

По всеблагому Своему Промыслу, Господь имеет постоянное сообщение со Своими избранными, дух действует на дух, как телесно – на тело.

Со времени появления человека на земле с начала сотворенного мира, Творец вселенной занимает первое место по непосредственному действию на дух человека.

Природа не имеет в себе самой ни цели, ни причины. Причиной своей она обязана Богу, цель же ее человек. Поэтому невозможно допустить, чтобы Бог, сотворив небо и землю, не предоставил себе постоянного действия на мироздание.

Крайне ошибочно мнение философов, отрицавших Бога как Творца и Двигателя, отрицавших возможность умерять ход установленных Им законов и влияния на судьбу человека.

Способы, по которым действует Божественная сила на природу, для нас тайна, в которую мы проникнуть не можем. Способы эти неуловимы для нашего ума, которому доступны только ощутимые истины, исходящие из области разума.

Ничтожность средств, которыми располагает наука при анализе вещества тел, служит к тому прямым доказательством.

Допустить невозможно, чтобы Бог ограничил свое влияние только творением, чтобы он поставил человека во главе мироздания и сотворил его по образу и подобию Своему, не предоставив Себе права наблюдать за ним и направлять его в применении его высших и опасных способностей.

Если чудо не согласуется с законами природы, то оно, несомненно, зависит от сверхъестественной силы Божией. Чудо представляет собой средство, употребляемое Богом для научения и облагораживания внутренней жизни человека.

Когда душа находится в общении с миром невидимым, она ускользает от всякой возможности строгого анализа, она сбивает с пути психолога в его научных изысканиях.

Душа, находящаяся под этим влиянием, теряет понятие о самой себе, уже не может следить за собой; она, хотя покоряется неведомой силе и предается бессознательно миру невидимому, но уже более собой не управляет.

К этому состоянию принадлежат видения, сны и необъяснимое явление, называемое вдохновением. Душа наша находится в эти минуты под прямым влиянием таинственных сил, которым она повинуется, не разъясняя их себе.

Окруженные этими непроницаемыми силами, мы чувствуем возрастание нашей личности и увеличение нашей зависимости, свободу и рабство; мы признаем нашу силу и нашу слабость.

Эта внутренняя жизнь берет начало в больших нравственных потрясениях, в трудных минутах, которые переживает человечество; в особенности проявление ее обозначается под светлыми лучами теплой веры.

Жизнь духовная тогда получает полное развитие и те, которые совершенно отдали себя Христу, подготавливают в своей душе безусловное ей по своему значению место.

Не только смирение, нравственный авторитет отличают от других живущих этой жизнью, в них еще обнаруживаются удивительные явления, откровения, видения и т. п.

В этих таинственных сферах решаются важные задачи жизни каждого под вдохновением Силы Божией.

Когда мы приближаемся к какому-либо важному обстоятельству и находимся в недоумении, по слабости нашего рассудка, на каком решении нам следует остановиться, мы чувствуем под утешительным влиянием силы неведомой какое-то внутреннее ощущение, открывающее нам путь и этим приостанавливающее все недоразумения.

Все важные перевороты в жизни христианской сопряжены с подобными явлениями; нам легко их исследовать и удостовериться в их истинном существовании.

Господь, наполняющий вселенную беспредельной, многообъятной благостью Своей, возрадуется, когда душа смертного понимает земное значение свое во всей полноте и ясности, и смиренно принимает все испытания, посылаемые ей свыше.

Душа в состоянии безропотного повиновения, безмолвной печали, радостной скорби, озирает землю, как предместье необходимое для подготовки к лицезрению Бога в вечности, для очищения от несовершенств, присущих ее природе смертной и греховной, и приготовления к услаждению, богопочитанию и вечному блаженству.

Счастлива душа, находящаяся в прямом общении с другой ей подобной!

Они составляют одно, постигают одна другую и составляют между собой крепкую неосязаемую опору.

Семья, идущая по стопам добродетели и члены, которой связаны взаимной любовью, чуждой себялюбия, дает нам понятие о духовной связи, существующей между христианскими душами.

Всеблагий Творец мира видимого и невидимого не хотел смертью расторгнуть на веки этого прекрасного согласия и духовного союза, мы утешаемся при мысли, что все это переживает земные развалины для продолжения своего в вечности.

Если по неисповедимым путям Промысла Божия Творец вселенной не дозволил цепи этой иметь полного развития, если Господь разрывает ее кольца, то это для того, чтобы указать человечеству на непостоянство и шаткость счастья на земле. Тусклый отблеск служит нам только приготовлением постичь то вечное блаженство, которое нас ожидает в будущем; блаженство полное услады, в котором скорби наши исчезнут, земные печали забудутся, где мы будем собирать то, что мы посеяли.

Христианская душа, которая при жизни освящена была плодотворным светом Евангельского учения, подходя к вратам вечности, пораженная величественной картиной, представляющегося ей и, видя Христа Спасителя нашего, страдавшего за наши грехи и для нашего искупления, душа эта без сомнения забывает все страдания и скорби при расставании с родными, друзьями и дорогими ее сердцу.

Без духовной жизни и жизни сердца немыслимо достичь подножья Престола Небесного, цель же нашего существования – приблизиться к Богу и возлюбить Его всем сердцем нашим и всей душой.

Какое громадное значение имеет для христианина воскресение Господне, Страшный суд, кончина света, утверждение Небесного Царства, не подлежащего разрушению!

Не должны ли мы придти к тому, почти неоспоримому заключению, что отношения между миром видимым и невидимым существуют?

Проявления их обнаруживаются, когда Богу угодно сделать наш ум доступным к принятию святых вдохновений или приподнять завесу тайны Его творений.

Усердная молитва усопших, восходящая по теплоте своей к Престолу Божию, составляет для нас утешение и опору: «Но вы приступили к горе Сиону и ко граду Бога живаго, к небесному Иерусалиму и тьмам Ангелов, к торжествующему собору и церкви первенцев, написанных на небесах, и к Судии всех Богу, и к духам праведников, достигших совершенства, и к Ходатаю нового завета Иисусу, и к Крови кропления, говорящей лучше, нежели Авелева» (Евр. 12, 22–24).

Все эти изречения Св. Писания ясно доказывают, что души христиан имеют соотношение с Ангелами и этим самым полагают наше утешение, что связь между нами и усопшими не расторгается.

Чем сильнее наша вера, тем теснее эта связь; принятие Св. Таин с ревностью по Христе переносит нас в область духовную и ставит нас в тесный союз с душами избранных.

Взаимная молитва живых об упокоении душ усопших и ходатайство усопших о благе живых, не составляют единственное отношение мира видимого с невидимым.

Бог нередко давал знать свою волю через пророков и святых мужей.

Апостол Павел приводит пример чудесного сообщения умерших с живыми, когда, восхищенный до третьего неба он повествует о виденном им в Раю, чего никакой язык не может передать:

«Не полезно хвалиться мне, ибо я приду к видениям и откровениям Господним. Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет (в теле ли – не знаю, вне ли тела – не знаю: Бог знает) восхищен был до третьего неба. И знаю о таком человеке (только не знаю – в теле, или вне тела: Бог знает), что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать» (2 Кор. 12, 1–5).

Из всего этого можно заключить, что связь, действительно существующая между миром видимым и невидимым, не подлежит никакому анализу и не всякому даже дано ее испытать.

Человек без религии и веры, видящий в предметах его окружающих причину и конец всему, не может дать в душе своей никакого места откровениям.

Но коль скоро он поймет единственную цель жизни – сблизиться с понятием о Творце вселенной, посвятить жизнь свою прославлению Святого имени Господа, – тогда уяснится ему то, что было покрыто мраком в его тесном уме, и тогда только вступит он в круг вращения сил небесных, управляемых рукою Всевышнего.

Впрочем, не следует преувеличивать значение этого суждения.

Было бы безрассудно предполагать, что души принимают участие в малейших частностях земной жизни, что они следят за всеми нашими действиями, что они живут нашей жизнью. Это было бы ошибочно.

Участие душ усопших распространяется только на одну духовную жизнь: они утешают нас в минуты скорби, предохраняют нас от бед, усугубляют в нас веру и освящают путь наш ко Христу – цели нашей жизни. Чем более душа наша жаждет Божественного Откровения, ищет успокоения в молитве и крепости в прославлении имени Искупителя, тем она способнее постичь влияние избранной, являющейся ей в виде Ангела-Хранителя, осеняющего ее своими крылами.

У того, кем руководят смирение и любовь к Творцу, нет ни суеверия, ни предрассудков. Его первообраз – Христос, нареченный Иисусом, родившийся в яслях, гонимый врагами; Христос, преследовавший лицемерие, но благославлявший смирение и за грехи наши кончивший страдальческой смертью на кресте, моля Отца Своего не о себе… но о помиловании его казнителей.

Верующий постоянно видит Спасителя своего несущего крест и идущего пред ним на искупление. Святой Страдалец Голгофы представляется ему величественным видением, причем исчезают все дурные мысли, наклонности и нечестивые стремления.

Христианин, ищущий убежища под кровом Божиим, не поддается суеверию, он падает ниц каждодневно пред иконою Спасителя и черпает в этом богопочитании доверие и ревность.

Одна мысль его наполняет: «Чем могу я способствовать утверждению Царства Божия?» – говорит он. Как поступить мне, чтобы облегчить судьбу брата моего, осветить его душу, укрепить его сердце, извлечь радость, возродить истину, научить твердо веровать в Господа Бога, как в милосердного Творца, нашу постоянную опору и всевышнее утешение?

Без суеверия преклоняется он пред откровением, которое Бог ему посылает.

Творец действует духом на дух человека, на природу – воей могучей волей для утверждения учения и спасения.

В этом случае природа представляет способ; а человек – цель, к достижению которой он должен сам содействовать.

Бог указывает нам путь, по которому мы должны стремиться и в тоже время освобождает нас из пропасти, открывшейся пред нами при самом начале достижения указанной нам цели.

Дело это охватывает весь мир, в центре которого дух наш чувствует близость Бога, как Всемогущего Творца и видит в верующем орудие Божественного Промысла.

Откровения свыше представляются человеку в разных видах.

Бог избирает для проявления нам своего присутствия самые обыкновенные предметы, им он дает значение эмблем важных нравственных дел, при выполнении которого цель Творца достигнута.

Зачастую Господь берет эти эмблемы из самых незначительных сфер. Этим Он как бы не хочет прервать свойственного закона предметов. Он проявляет себя знаками почти невидимыми тем, которые его ищут и чувствуют его присутствие.

Если ваше смирение и религиозные чувства заслуживают взора Творца, он обнаруживает свою волю или ниспосылает утешение, не нуждаясь в величественной обстановке, не смущая порядка природы.

Не Ангелы поддерживают пророка Илью в пустыне, но обыкновенные вороны приносят ему пищу. Масличный лист в клюве голубя служит знамением прекращения гнева Божьего и позволения Господа причалить ковчегу Ноя к горе Арарату. Солнечная тень, возвращающаяся назад на десять ступеней, предвещает Езекии[3] чудесное выздоровление от болезни. Пение петуха напомнило Петру о его троекратном отречении.

Богу достаточно этих маловажных признаков, чтобы явить человечеству, что Он не только Творец Вселенной, но что и Он из века во век до бесконечности поддерживает эту Вселенную и управляет ею так, что без Его воли ничего не может измениться.

Таким образом, мы не должны изумляться представляющимся нам необыкновенными случаям, имеющим влияние на нашу жизнь.

Причина и цель этих случаев нам недоступны, они всегда останутся тайной, в которую нам не следует проникать. Мы должны преклоняться пред волею Творца, прославлять в продолжении всей нашей кратковременной жизни Его имя, смиряться, но никогда не отчаиваться, когда несчастье нас ожидает.

Без горечи и печали благодарить Всемогущего за те минуты счастья, которыми он нас наделяет и предаться Ему всем сердцем, когда он посылает нам утешение в часы скорби и испытания.

Следующие повествования заимствованы из некоторых радостных и печальных эпох моей жизни, когда мне казалось проявление десницы Божией.

Смущение сердца, глубоко проникнутого благостью Всемогущего, влечет к постоянному изучению истин Святого Евангелия и смиренному богопочитанию Спасителя нашего.

Трогательное и сладкое созвучие наполняет тогда душу, и, как отдаленный благовест, напоминает тайну вечности, когда Ангел света представляется нам и открывает главную цель существования, роскошные виды, которые прежде не замечались, расстилаются пред глазами, душа парит без усилия над пустынной областью действительности и направляет свой полет в другие пределы, где светит другое солнце.

Под этим святым впечатлением я почувствовал потребность поделиться с другими тем, что испытывал и что чувствовали другие, заслуживающие полного доверия. Долго колебался я в моем намерении приступить к описанию этих повествований. Но многие, которым я сообщил об испытанном мною, советовали поручить их бумаге, не стесняясь впечатлением, которое они могли бы произвести на некоторые личности.

Они говорили, что мои чувствования не проистекают от болезненного состояния души, но могут быть признаны следствием веры, действующей таинственными силами.

Факты будут говорить сами за себя и по существу своему засвидетельствуют о своей важности.

Псалом 90

Задолго до кончины Т. А. находился я с ней в обществе. Светский разговор почти всегда бесцветен, говорится о многом, но все возбужденные вопросы не имеют большого значения и не приносят никакого душевного утешения, изредка, однако, вырвавшееся случайно слово, имеет в будущем удивительное действие и оставляет за собой следы на своем пути

Разговор пал на религиозные предметы и одна собеседница, принимавшая в нем участие, выразила мысль, что молитва наивернейшее средство, предупреждающее всякое несчастье. Она присовокупила, что имеет много доказательств этому и в подтверждение просила позволения передать Т.А. одну известную ей молитву. На другой день Т.А. получила написанную молитву, которой восхищается всякое христианское сердце, читая хвалебные песни Давида.

Это был Псалом 90.

Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится. Речет Господеви: Заступник мой еси и Прибежище мое, Бог мой, и уповаю на Него. Яко Той избавит тя от сети ловчи и от словесе мятежна, плещма Своима осенит тя, и под криле Его надеешися: оружием обыдет тя истина Его. Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни, от вещи во тме преходящия, от сряща и беса полуденнаго. Падет от страны твоея тысяща, и тма одесную тебе, к тебе же не приближится, обаче очима твоима смотриши и воздаяние грешников узриши. Яко Ты, Господи, упование мое, Вышняго положил еси прибежище твое. Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телеси твоему, яко Ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих. На руках возмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою, на аспида и василиска наступиши, и попереши льва и змия. Яко на Мя упова, и избавлю и: покрыю и, Яко позна имя Мое. Воззовет ко Мне, и услышу его: с ним есмь в скорби, изму его и прославлю его, долготою дний исполню его и явлю ему спасение Мое.

Какую удивительную силу находим мы в этих словах, какое убеждение питает ЦарьПсалмопевец в милосердии Божием!

«Бог мой, уповаю на Него, – говорит он, – яко той избавит тя от сети ловчи и от словесе мятежна».

Слова «уповаю на Него» как огненный меч, поражает нечестивого и возвеличивает верующего. В этой молитве молящийся не испрашивает только об избавлении его от смерти, он умоляет Бога удалить от него смерть мятежную. Этими словами он хочет выразить надежду свою чувствовать себя спокойным в последние минуты своего земного странствования и быть готовым предстать пред всеблагим Повелителем Вселенной, когда послышится таинственный голос, зовущий его в мир духовный, когда услышит роковое повеление: «Твой час пробил», глубоко верующий умоляет, чтобы в этот час он был бы в общении с Богом.

Далее поражены мы прочувствованным стихом о всемирном зле и нравственном искажении: «Не приидет к тебе зло и рана не приближится телеси твоему». Раны телесные ничто в сравнении с душевными, последние гораздо ужаснее и отвратительнее.

Человечество, неоживленное духом Творца, представляет нам самое равнодушное зрелище, почти отталкивающее. Если же наоборот оно покоится в лоне Божием, оно обретает силу, красоту, побеждающие себялюбие, возвеличивая самоотвержение.

Твердое убеждение псалмопевца величественно. Дойдя до высшей степени веры и восторга, он убеждается, что смирение дает человеку власть попирать дракона, устрашающего символа зла.

Тогда Господь глаголет чрез его песнопение и утешает верующего надеждой спасения: «Воззовет ко мне и услышу его, с ним есмь в скорби изму его и прославлю его, долготою дней исполню его и явлю ему спасение мое».

С благодарностью Т.А. приняла ей предназначенную молитву, списала ее своей рукой и передала ее мне с тем, чтобы я носил ее на себе, как предохранительное средство от всякого несчастного случая, прибавив еще к этой молитве прочувствованные слова с сердечным и важным пожеланием: «Да услышит Бог меня, молящуюся о твоем спасении». Недостаточно молить за себя, возвышенные души чувствуют потребность обращаться к Богу и просить у него утешения для другого, близкого их сердцу.

Душа их возвышается над мраком и привлекает в духовное пространство других, сродных с ней, оживляя их своей духовной теплотой, они кажутся предназначенными способствовать к укреплению и развитию чувств добра, самоотвержения, терпения и любви.

С улыбкой на устах они умеют приводить к вере и этим доставляют минуты счастья, их радушие уничтожает сомнение, ум их занят благородными и великодушными стремлениями, эти стремления держат их в зависимости от духовной области, куда они взлетают под влиянием душевных движений.

Сердце их подобно арфе, струны которой только сотрясаются под звуками небесных песнопений, вдохновленных словом Божьим.

Вскоре мы отправились за границу для восстановления нашего здоровья.

Я поселился с семейством моим в маленьком местечке близ Франкфурта-на-Майне. Т.А. была в Карлсбаде, куда ее отправили доктора для излечения от болезни, опасность которой мы тогда еще не подозревали.

Несмотря на это, я очень беспокоился и придумывал разные меры, которые могли быть приняты для пресечения развивавшегося зла, ужасные последствия которого от меня скрывали.

Находясь в этом недоумении, мне пришла мысль, что прежде всего следует обратиться к Всемогущему Богу и поручить ему нашу судьбу. Одна молитва может нас освятить, она одна дает нам силу и бодрость, чтобы предупредить испытания или вынести их со смирением.

Я вспомнил тогда о молитве, носимой мною, которую я не успел написать моей рукой. Во вторник, в 10 часов, возвратясь с прогулки, я принялся за переписку Псалма 90-го и по окончании, вложив в конверт, отправил его по почте в Карлсбад.

На другой день получил я телеграмму следующего содержания: «Твоя молитва спасла мне жизнь, письмо за этим следует».

При этой вести, взволнованный до крайности и, не постигая, какую опасность избегла та, которая была так дорога нашему сердцу, я ожидал с нетерпением обещанного письма, которое я получил только на следующий день.

К.Т.А. занимала в Карлсбаде маленькое помещение, состоящее из спальни, гостиной и комнаты для прислуги.

После утренней прогулки на водах, она имела обыкновение отдыхать на кушетке, стоящей у самого окна.

Во вторник, следуя своей привычке, она хотела отдохнуть на избранном ей месте и позавтракать.

Яркое солнце до того освещало лучами комнату К. так, что она не могла выполнить своего желания и должна была перейти в другую сторону гостиной.

Не успела она прилечь, как мгновенно весь карниз с оконной галереей оторвались и упали с треском на то место, где недавно стояла кушетка.

Таким образом, если бы солнце не воспрепятствовало намерениям К., ее может быть постигла на этом месте смерть, под тяжестью обвалившейся штукатурки и гипса.

На другой день она получила с почты конверт, посланный мной. Первой мыслью К. было узнать, когда и в котором часу был я занят перепиской молитвы. Немедленно я дал ей знать, что молитва была во вторник, в 10 часов. В то самое время, когда К.Т.А. приказала перенести кушетку в другую часть комнаты. Принеся благодарение Богу за предохранение нас от угрожавшей опасности, мы осознали, что это обстоятельство послужило явным доказательством действительности и силы молитвы.

Восхищенная прелестями и величием Небесного Царства душа отшедшая, заимствовав крылья голубя, чтобы воспрянуть в духовные пространства, желала бы дать нам, обитателям долины слез, постичь, что святые стремления наши имеют отголосок в Царстве Божием, что наша печаль, скорбь и слезы вняты на небесах сильно любившими нас.

Светлые души их с трепетом обращаются к Творцу с умильным возгласом:

Господи, еси и Боге наш, припадаем к тебе и молим тебя: Осени нас вечною любовью, как сподобил нас, в грешной жизни нашей, любити Тя от всея души и помышлений и творити во всем волю Твою.

По милосердию всеблагому не дает ли Господь им святого подтверждения, которое достигает до нас смертных незаметным колебанием, чувствуемым в содроганиях души нашей и остающимся не менее непроницаемой и глубокой тайной?

В жизни каждого человека и тем более православного христианина происходят едва ли не на каждом шагу, такие события, в которых мало-мальски внимательный человек может ясно обнаружить незримое водительство Божие на пути души человеческой к уготованному ей Царству вечного блаженства. Событиями, правда, мы привыкли называть нечто выходящее как яркое пятно из общего серого фона будничной повседневной жизни человека, а то, что сливается с этим тусклым фоном, мы или обходим нашим вниманием (попросту забываем), как недостойное внимание, или же обозвав совсем неуместным и ничего не значащим словом «случай», стараемся о нем забыть, потому что с утратой веры в Промысл Божий, не видим в нем его сокрытого, таинственного смысла.

Юсупов Н.Б. Тайна. СПб., 1887.