Читать книгу Большая книга приключений для находчивых и отважных (сборник) - Группа авторов - Страница 12

У входа в музей Севы не было.

– Кто не успел, тот опоздал, дожидаться не будем, а то музей закроется, – скомандовал Вадька.

Со сноровкой, указывающей на большой опыт, Катерина завернула Евлампия Харлампиевича в платок, и они вошли. В огромном холле старинного купеческого особняка, в котором помещался исторический музей, было прохладно и пусто, лишь давно остановившиеся напольные часы следили за ребятами нарисованными на циферблате глазами, да еще сухонький, ко всему равнодушный дедок рисовал фосфорной краской череп и кости на трансформаторном щите под широкой парадной лестницей на второй этаж. Всем известный символ опасности в его исполнении больше походил на рекламу собачьих консервов. Ребята огляделись, выискивая, к кому обратиться. Вадька громко откашлялся, и из незаметной каморки под лестницей выглянул дежурный милиционер:

– Вам чего, детишки?

– Скажите, пожалуйста, – вежливо, в лучшей Кисонькиной манере спросила Мурка, – к кому мы можем обратиться, чтобы проверить подлинность вещи?

– Что за вещь? – Молодому милиционеру было скучно и хотелось с кем-нибудь поболтать.

– Фарфоровая статуэтка.

– А родители знают, что вы понесли ее сюда?

– Извините, – решительно вмешался Вадька, – свяжите нас, пожалуйста, со специалистом, и мы ему все подробно расскажем.

Милиционер тускло глянул на зарвавшегося пацана. Надо бы его осадить, но жарко и лень, лень. Поэтому он поднял трубку внутреннего телефона, набрал номер и проговорил:

– Светлана Вениаминовна, тут к вам ребята рвутся, говорят, статуэтка у них на экспертизу.

Через несколько минут послышался быстрый шорох тапочек по паркету, и в холл влетела крохотная немолодая женщина в строгом английском костюме.

– Слушаю вас, ребятки, – сказала она тихим мягким голосом и улыбнулась милой ласковой улыбкой.

– Видите ли, Светлана Вениаминовна, – бойко затараторила Мурка, – моя мама была в Германии и купила там у одного, ну вроде как антиквара, фигурку мейсенского фарфора. Он ей сказал, что это XVIII век. А недавно мама получила письмо от немецких приятелей, и те пишут, что антиквар арестован, он продавал подделки. Мама думала подарить статуэтку своим друзьям, и теперь она хочет знать, что же она собралась дарить: подлинник или подделку.

Светлана Вениаминовна смущенно почесала нос дужкой очков:

– Знаете, милые, экспертизы у нас платные.

– Нет проблем, – Мурка излучала энтузиазм не только лицом, но и всей фигурой. – Мама предпочитает заплатить, но знать точно, что она купила.

– Я не совсем уверена, что мы имеем право провести экспертизу по заказу детей, такого случая еще не было.

– Ой, мама так занята, она вырваться не сможет, поэтому попросила меня сходить. Мы же не продавать статуэтку собрались, а всего лишь узнать, что у нас есть.

– Ну хорошо, – уже сдаваясь, сказала Светлана Вениаминовна. – Я вас отведу к Игорю Степановичу, это наш начальник отдела, он занимается фарфором, картинами, старинной мебелью.

Ребята переглянулись. Кажется, им повезло, они сразу попадут к нужному человеку.

Светлана Вениаминовна повела их через музейные залы. По сторонам тянулись стеклянные витрины, заполненные древними глиняными горшками, наконечниками стрел, медными украшениями. В углу пригнулась, словно готовая к прыжку, скульптура первобытного охотника. Катька испуганно пискнула и прижалась к брату, увидав составленную из каменных плит камеру, внутри которой лежал маленький скелет.

– Не надо бояться, – заметив ее испуг, успокоила Светлана Вениаминовна. – Это сын вождя, его при жизни окружало почитание, и после смерти он тоже должен был занять достойное положение в загробном мире. Видите, сколько ему с собой дали всяких ценностей: утварь, украшения, оружие, сбруя.

В следующих залах перед ребятами промелькнули средневековые кольчуги, целая выставка оружия, модели кораблей. Затем они на мгновение задержались перед каретой губернатора, бросили взгляд на предметы домашнего обихода.

– Со старинной мебелью у них жидковато, – шепнула Мурка спутникам. – Вот мы были в Музее Виктории и Альберта в Лондоне, там всякие мебельные интерьеры чуть ли не на километр тянутся.

Мурка старалась говорить тихо, но Светлана Вениаминовна услышала и рассмеялась:

– Чересчур лестное сравнение – Музей Виктории и Альберта и мы. Нам до них никогда не дотянуться: другие масштабы, другая история, не говоря уж о финансировании. А насчет мебели вы правы, со старинной мебелью в нашем регионе не слишком хорошо. Мы каждый год отправляем по области этнографические экспедиции и находим много интересного: вышивки, стекло, иконы, но мебель попадается редко, а если попадается, то в таком плохом состоянии, что нашим реставраторам не справиться. Приходится оставлять.

– Как вы экспонаты собираете, выкупаете?

– На покупки у нас, к сожалению, нет средств.

– Потихоньку забираете? – влезла в разговор Катька. Видимо, Евлампию Харлампиевичу тоже стало интересно, занимаются ли сотрудники музея мелким воровством на благо отечественной культуры, потому что он высунулся из-под платка и вопросительно гоготнул.

– В основном музею все дарят, – автоматически ответила Светлана Вениаминовна и тут же, осознав, что видит перед собой, встала как вкопанная. – Ребята, вы с ума сошли, с животным в музей?

– Это птичка, – обиделась Катька.

– Молчи, бестолочь, вечно от вас одни неприятности, – прошипел Вадька и повернулся к их провожатой: – Извините, пожалуйста, мы не хотели вас обидеть.

– Дорогие мои, я не обиделась, но ему сюда нельзя. Я понимаю, вы заботитесь о своем питомце, но я даже представить боюсь, что будет, если кто-нибудь из начальства увидит гуся в помещении музея. Мы должны немедленно вернуться.

– Не надо возвращаться, – успокаивающе вскинул руки Вадька. – Их сейчас здесь не будет. Проваливайте отсюда, быстро, – наклонившись к Катьке, прошептал он. – Ты и твой крокодил с крыльями нам все дело портите. Марш на улицу, подожди нас там и подумай, что лучше: иметь гуся или участвовать в расследовании.

Понурившись, Катька побрела к выходу.

– Ну вот и все, можно идти дальше.

Светлана Вениаминовна хотела возразить, но потом передумала и вывела их из здания в закрытый дворик, в котором высились каменные идолы. Светлана Вениаминовна набрала код на крохотной железной двери, и вся компания стала спускаться в темноту по гулкой железной лестнице.

– Давно вы экспедиции отправляете? – вернулась Мурка к прерванному разговору.

– Раньше каждый год, потом прекратили, а около трех лет назад или чуть меньше шеф нашего отдела нашел спонсоров, и мы снова начали ездить. Но знаете, результаты довольно плохонькие, ценных находок почти нет, не то что в былые годы.

Сыщики переглянулись: опять всплыл тот же срок, что и организация фирм «Город Винни» и «Братья Грейпс». Кажется, поход в музей оказался не напрасным. Азартное предчувствие удачи охватило их.

– Вы только в экспедициях старинную мебель находите или у городских коллекционеров тоже что-то берете?

– Однако, моя милая, вижу, ты всерьез заинтересовалась старинной мебелью! Коллекционеров у нас в городе немного, но зато очень серьезные. Во-первых, есть такая Греза Павловна, ее муж когда-то у нас работал…

– Знаю, это наша соседка, – перебила ее Мурка.

– Ах, так вот откуда твой интерес, – кивнула Светлана Вениаминовна. – Кроме нее, еще человек пять, у них хранятся очень редкие вещи, честно говоря, гораздо более ценные, чем у нас в музее, но владельцы берегут их для себя. Мы городских коллекционеров не беспокоим напрасными просьбами, наш начальник за этим строго следит.

– А я знаю, что есть еще такая дворничиха Луша… – вмешался Вадька.

– О, вот здесь действительно неприятная ситуация. Бедняга несколько помешана, и среди ее хлама гниют бесценные предметы старины. Но разговаривать с ней совершенно бесполезно, она не слушает никаких доводов. Наш шеф прямо запретил сотрудникам любые контакты с ней, он не хочет, чтобы мы нарывались на оскорбления.

Светлана Вениаминовна провела своих спутников длинным коридором, вдоль стен которого тянулись влажные трубы, отперла стальную, похожую на тюремную, решетку и, попросив подождать, шагнула за деревянную дверь. Вскоре она вернулась:

– Вам повезло, Игорь Степанович, наш начальник, на месте. Он и экспертизу проведет, и подпишет, и печать поставит.

Ребята прошли внутрь. Кабинет заведующего этнографическим отделом напоминал офис какой-нибудь фирмы.

Вдоль стены чинно выстроились ксерокс и старенький компьютер. Об аппаратуре заботились, на корпусе компьютера не было ни соринки, но обостренное чутье породненного с техникой человека подсказывало Вадьке, что если к нему и прикасались, то лишь для того, чтобы смахнуть пыль.

В центре комнаты за солидным двухтумбовым столом восседал высокий худощавый мужчина средних лет. Над головой у мужчины висел портрет в тяжелой раме, надпись под ним гласила: «Великий русский историк Н. М. Карамзин». Вадьке хозяин кабинета показался знакомым, и он сосредоточился, припоминая, где видел этого дядьку.

Мужчина вдавил сигарету в пепельницу, поправил и так безукоризненно лежащие волосы, стряхнул с рукава невидимую пылинку и поднялся им навстречу, расплываясь в приветливой улыбке:

– Здравствуйте, молодые люди, показывайте, что там у вас…

– Мы с вами, кажется, уже встречались? – осведомилась Мурка, высвобождая из-под слоев упаковочной бумаги изящную фарфоровую даму в старинном платье. – Вы приходили к дворничихе Луше, а она вас выгнала.

Вадька мысленно хлопнул себя по лбу. Конечно, тот самый фрукт, которого Луша вышибла из своих владений. Сегодня вместо элегантного серого костюма он был облачен в не менее элегантный синий, несмотря на жару на улице и влагу в музейном подвале, его белоснежная рубашка сохраняла свой первозданно свежий вид.

Улыбка на мгновение сползла с лица Игоря Степановича, оно стало растерянным и злым, но потом он снова принялся излучать благожелательность:

– Да, да, я вас тоже помню. Вы подобрали мой портфель.

– Что же вы, Игорь Степанович, нам запрещаете, а сами… – укоризненно покачала головой Светлана Вениаминовна.

– Все жадность, все она, проклятая, – рассеянно ответил Игорь Степанович. Его внимание было поглощено статуэткой. – Больно уж некоторые экземпляры у старухи хороши, жаль будет, если пропадут. Но, увы, со старой скандалисткой не договориться. Что ж, молодые люди, должен вас огорчить. Безусловно, подлинный мейсенский фарфор и столь же безусловно современного производства. Восемнадцатым веком тут и не пахнет, взгляните хотя бы на оттенок синего, такого оттенка научились добиваться совсем недавно. Вашу маму надули, милая барышня. Желаете письменное заключение?

– Ой, пожалуйста, если можно!

– Отчего же нельзя. – Игорь Степанович вытащил из кармана здоровенную связку ключей, выбрал один, отпер письменный стол, извлек оттуда другую связку ключей, вновь отделил один ключик, открыл сейф, достал из него коробочку с печатью, бланк и здоровенную тетрадь, запер сейф, спрятал ключи в ящик и закрыл стол.

– Игорь Степанович всегда документы оформляет сам, никому печать не доверяет, – сказала Светлана Вениаминовна, с усмешкой наблюдавшая за действиями начальства.

– Во всем должна быть предельная аккуратность. Беда нашей страны вовсе не в монголо-татарском нашествии, а в природной расхлябанности, – назидательно ответствовал Игорь Степанович, занося в журнал ровненькую, как по линеечке, запись о проведенной экспертизе. – Адрес и телефон, пожалуйста, – обратился он к Мурке. Заполнив бланк, он тщательно вывел гладкую, без всяких завитушек подпись, прижал печать к чернильной подушечке и, поставив оттиск, протянул бумажку девчонке.

– В кассу оплатите, – равнодушно бросил он, давая понять, что разговор окончен.

– Скажите, а Игорь Степанович тоже ездит с этнографическими экспедициями? – спросил Вадька провожавшую их Светлану Вениаминовну.

– Обязательно, – кивнула та. – Он у нас единственный специалист по старинной мебели, именно он определяет истинную ценность найденного предмета, он решает, что удастся отреставрировать, а что уже безнадежно.

Ребята вышли на улицу. У входа, сидя на бронзовой пушке, их поджидали недовольные Катька и Евлампий Харлампиевич. Рядом с ними маялся Сева.

– Ребята, я опоздал, но у меня хорошая новость, – обрадованно заявил он. – Могу заниматься расследованием без ущерба для бизнеса. У моей клиентуры большие неприятности: в городе неизвестно откуда появилась крупная партия наркотиков.

– Майор Владимиров тоже говорил о партии наркотиков неизвестного происхождения. Помнишь, Вадька? – сказала Мурка.

– Наверное, она и есть, – кивнул Сева. – У моих клиентов из-за нее в хозяйстве большой переполох: менты лютуют, их собственные боссы трясут, все ищут, откуда взялась отрава. У нас в гостинице сейчас тишина и благодать: ни пьянок, ни дебошей, ни девиц, а значит, никаких частных поручений для меня. Зато раскупили весь запас лезвий для бритья, мои крутые ходят чистые, мытые, бритые, пьют только кефир и минералку. Даже «Плейбой» никто не покупает, читают газеты. Пока их шерстить не перестанут, я свободен, за прилавком и младшие посидеть могут.

– Это очень хорошо, ты нам обязательно понадобишься, – кивнул Вадька, – потому что Спеца мы нашли, но толку с того мало.

– Как нашли? – изумилась Мурка. – Где?

– Тут, – Вадька ткнул пальцем в сторону входа. – Ты с ним только что разговаривала.

– Этот прилизанный, которого Луша гоняла? С чего ты взял?

– Неужели непонятно? – с легкой досадой на ее несообразительность ответил Вадька. – Экспедиции три года назад организовал он? Мебель для музея отбирает он? Документы о подлинности выдает он? Слышали, что музейная тетенька сказала – единственный специалист! Специалист – Спец! Теперь понятно, откуда «Город Винни» раньше, до грабежей, мебель брал – из экспедиций. Небось про все ценное он говорил, что дрянь или что отреставрировать невозможно, а потом сам приезжал и забирал. Нет, недаром он мне еще при первой встрече не понравился!

– Надо бежать к майору, – вскочила Мурка.

– И что ты ему скажешь?

Мурка подумала и медленно опустилась обратно на пушку.

– Вот то-то! Ничего, кроме догадок, у нас пока нет, а их к делу не подошьешь и в суде не предъявишь. Надо за ним хоть последить, но это если он пешком ходит, а что мы станем делать, если у него машина?

– Здесь неподалеку гараж папиной фирмы, там курьерские скутеры есть, я могу один одолжить, – предложила Мурка.

– Ты что, водить умеешь?

– Обязательно. Во-первых, настоящий боец должен уметь водить все, что ездит, а во-вторых, папа говорит, что в детстве следует научиться как можно большему, чтобы, когда вырастешь, не тратить время зря.

– Я умею на скутерах ездить, – вызвался Сева. – У тетки в деревне научился.

– А если менты привяжутся?

– Если шлем и кожаную куртку надеть, никто и не заметит, что маленькая, – ответила Мурка.

– Тогда так, – принял решение Вадька. – Катерина и ее ужастик с клювом быстро ходить не могут, поэтому Мурка берет скутер и сажает их на багажник. На скутере с гусем даже лучше, пусть думают, что вы из деревни на рынок торговать приехали. Если Спец на машине, за ним едете вы, если идет пешком, следим мы с Севой. Встречаемся сегодня прямо здесь или завтра у меня дома.

Мурка справилась моментально, и, когда Спец, закончив рабочий день, уселся за руль старенького, но чистого и ухоженного «жигуленка», скутер с девчонками готов был следовать за ним. Однако вернулись они на удивление быстро, Вадька едва успел рассказать Севе о посещении музея.

– Парни, этот мужик совершеннейший придурок, – возбужденно кричала Мурка, соскакивая с мотороллера. – Псих калиброванный мичуринский! Представляете, чего он учудил? Он на своем «жигуленке» потрюхал за город, доехал до дачного поселка и там подкатил к одной дачке. Дачка ничего себе: два этажа, мансарда, гараж с автоматическими воротами. Наш друг заезжает туда на «жигуленке», а через пять минут выезжает на «Ауди» и снова катит в город. Мы за ним. Он закатывает во двор, ставит машину в гараж и идет к себе домой: ужин лопать, телик смотреть. И знаете, где он живет? В двух кварталах отсюда! Пять минут пешком!

Вадька уселся на пушку:

– Не пойму, зачем ему это? Ведь глупо!

– И понимать нечего, – усмехнулся Сева. – Я таких, как он, знаю, у себя в отеле насмотрелся. На работу он ездит на «жигуленке», чтобы там думали, что у него старая наша машина, а домой ездит на «Ауди», чтобы похвастаться перед соседями иномаркой.

– Почему он пешком не ходит?

– Надо же ему от наворованных бабок какое-то удовольствие получать.

Вадька задумался:

– Пошли поглядим, где наш хитрый дядечка живет.

Действительно, дом Спеца оказался неподалеку. В небольшом закрытом дворике играла детвора, старушки на лавочке вели свои бесконечные разговоры.

– Вон тот подъезд, – показала Мурка.

– Узнать бы, какая квартира, – вслух подумал Вадька.

– Я узнаю! – Катька была в таком восторге от новой игры в сыщиков, что даже косички у нее встали вертикально и теперь торчали как маленькие толстенькие антенны.

– Стой на месте, мелочь! – рявкнул Вадька, но вмешалась Мурка:

– Подавлять детскую инициативу непедагогично. Пусть ребенок попробует.

– Сядьте на скамейку возле бабушек и займитесь чем-нибудь, – немедленно принялась командовать Катька. Старшие, посмеиваясь, подчинились. Мурка с Вадькой принялись играть в «морской бой», Сева рассеянно наблюдал. Клуб бабулек некоторое время дружно сверлил их взглядами, но потом старушки привыкли и вернулись к своим разговорам.

Мурка с ходу подбила Вадькин самый большой корабль, поэтому он сосредоточился на игре и чуть не пропустил момент, когда во дворе появилась Катька. Крепко зажав под мышкой гуся, она тащилась усталой походкой и растерянно шарила глазами по номерам домов. Добравшись до лавочки, девчонка утомленно плюхнулась рядом со старушками. Те замолчали, внимательно оглядели ее, потом придирчиво оценили гуся.

– Хороший гусь, – наконец обронила одна. – Шкварок много будет. Твоя мама его потушит с яблоками или с гречкой?

Ни капельки не возмутившись смертоубийственными планами насчет ее любимого Евлампия Харлампиевича, Катька поглядела на бабок молящими глазами:

– Бабушки, может, вы мне поможете? Мне мама дала кучу поручений, я все сделала, а последнее выполнить не могу, листочек с адресом потеряла.

– Кого ты ищешь, деточка?

– Мама велела забрать у одного дяди книжки. Он здесь, в вашем подъезде живет, его Игорем Степановичем зовут.

– Крутой, что ли?

Катька слегка обиделась:

– Почему крутой? Он в музее работает.

– Ерунды не городи, девонька, – старушка замахала на Катьку сухонькими лапками, остальные согласно закивали. – В музее, скажешь тоже. Да рази ж с музейной зарплаты пошикуешь? Мироед он, иксплуататр трудового народа.

– Квартира, машина, каждый божий день в ресторан с девками закатывается, – густым басом прогудела вторая бабка.

– За городом дача, на деда записана, но все равно его, – вставила третья.

– Брат евонный двоюродный за границу умотал, – наябедничала четвертая.

– Вона, окна у него светятся, цельных пять комнат, – первая старушка снова перехватила инициативу. – Тама и проживают Виноградов Игорь Степанович. А ты говоришь, музей!

Катька резво соскочила со скамейки:

– Я, наверное, ошиблась. Мне не Виноградов, мне Лисичкин нужен. Извините.

Катька уже выбегала из двора, а бабушки все еще продолжали активно обсуждать, кто из их соседей может оказаться Лисичкиным Игорем Степановичем, работником музея.

Вскоре Катерину и Евлампия Харлампиевича нагнала остальная компания.

– Во дают старухи! – почтительно сказал Сева. – Все знают, куда там ЦРУ.

– Ничего, сеструха, соображаешь, – старший брат покровительственно похлопал Катьку по макушке.

– Правда, мы с Евлампием Харлампиевичем молодцы? – Девчонка вся светилась от радости.

– Ты, может, и молодец, а вот твой летающий монстр… – Вадька скривился, словно от зубной боли, – ладно, на сегодня хватит, пошли к нам, надо все обдумать.