Читать книгу Герой ее мечты - Конни Брокуэй - Страница 5

– Венис здесь, в Сэлвидже? – Произнесенные шепотом слова слетели с губ Ноубла против его воли. – Где они остановились?

– «Они»? – в явном недоумении переспросил Блейн.

– Венис и Тревор. Где они?

– Я не знаю никакого Тревора. Мисс Лейланд – или Венис, как ты сверхнеуважительно называешь ее, – прибыла сюда в полном одиночестве.

– Венис здесь одна?

Блейн коротко кивнул.

– Ладно, Блейн.

– Ноубл, ты должен увидеть ее, – прошептал Блейн. – Парни сидят и ждут, чтоб хотя бы мельком взглянуть на нее.

Они хвостом тащатся за ней, когда она прогуливается по улице…

– Прогуливается? Черт побери! – Но ничего не поделаешь. Ноублу всегда хотелось хорошенько отшлепать Венис, а сейчас при мысли, что какой-то парень улюлюкает ей вслед, все мышцы в его руке напряглись, словно он искал, что бы ударить.

– М-м-м… – Обхватив рукой подбородок, Блейн смотрел в окно, как помешанный теленок. – Мисс Лейланд двигается, как пушинка, плывущая по спокойному озеру.

Ноубл стиснул зубы.

– У мисс Лейланд голос, как… как… ну, не знаю, как сказать, но он навевает мысль о смеющихся ангелах.

– Блейн, сейчас же положи конец своей безрассудной страсти, – посоветовал ему Ноубл. – У этой леди так же много общего с ангелом, как у меня со святым. Малыш, ты не сможешь купить даже ее носовой платок, ты не в состоянии купить мыло, которым она мылась. Никогда, никоим образом.

– Ноубл, я знаю, ты намного сильнее меня. – Слова Блейна звенели от волнения. Он, наморщив лоб, угрожающе посмотрел на собеседника, встал и на негнущихся ногах обошел вокруг стола. – Ты можешь одолеть меня одной рукой. – Ноубл недоуменно смотрел на стоящего возле него дрожащего Блейна. – Но я не буду считать себя мужчиной, если не сделаю этого!

Юноша выбросил вперед кулак, который, косо скользнув по расслабленному подбородку Ноубла, отбросил назад его голову.

Ноубл вскочил на ноги, опрокинув свой стул, и одним рывком поднял Блейна на цыпочки. Блейн открыто, со смесью мужества и страха в светлых, юношеских глазах, встретил его взгляд.

Ноубл выпустил из рук воротник Блейна и развернулся. Проклятие! Блейн считал себя каким-то рыцарем в сияющих доспехах, защищающим свою прекрасную даму.

– Если ты, Блейн Фарли, когда-нибудь – хоть когда-нибудь – еще раз ударишь меня, я зарою тебя в землю.

Тихий свист воздуха свидетельствовал о том, что Блейну стало легче.

– Я не хотел тебя бить, Ноубл, – угрюмо сказал он, – но мужчина не может допустить, чтобы бессовестно порочили имя благородной леди.

– Порочили? Бессовестно? – пролопотал Ноубл. – Блейн Фарли, ты необъезженный осел! Я, когда был мальчишкой, жил с Лейландами. Моя мать служила у них кухаркой. Я вытирал нос Венис Лейланд, когда она была еще так мала, что не умела делать это сама. Если я не могу сказать, что знаком с ней, то не знаю, кто тогда знаком!

– Ты жил в доме мисс Лейланд? Боже правый, – благоговейно прошептал Блейн. – Ты действительно жил в доме мисс Лейланд? Какая она была? Держу пари, она была очаровательным ребенком.

– Какая она была? – повторил Ноубл, потирая ушибленный подбородок. – Ты еще спрашиваешь, «какая она была»! А как насчет «Знаешь, Ноубл, я страшно виноват, что ударил тебя в лицо»?

– Да, конечно, все, что угодно, – охотно согласился Блейн. – Так все же: какая она была?

– Любопытная не в меру, лезущая не в свои дела малышка, всегда задающая вопросы и интересующаяся, какой высоты высота. – Он не мог сдержать улыбки при воспоминании о покрытом сажей лице десятилетней Венис, пытавшейся узнать, как Санта-Клаус спускается по дымоходу. Но это было тогда. Целую вечность назад. – Хватит, Блейн. Достаточно сказать, что и тогда она создавала так же много неприятностей, как теперь.

– От нее нет никаких неприятностей. Она самая добрая, самая очаровательная… ничуть не надменная. Она устраивает праздник для всего этого мерзкого города и по этому поводу заказала целый поезд товаров. На лугу уже установлены палатки на случай дождя.

– Венис устраивает праздник? Зачем? Что вообще она здесь делает?

– Ну, люди подозревают, – многозначительно отозвался Блейн, – что она прибыла проверить, нашел ли старина Милти что-либо из тех костей, которые он все время ищет, и, если нет, закрыть скоростную дорогу. Она ходит повсюду и расспрашивает обо всех бухгалтерских книгах скоростной дороги, о счетах ее дяди и обо всем таком прочем. Правда, ей пока не повезло получить что-либо ценное.

– Каким образом это связано с ее намерением устроить праздник?

– Предполагают, что она просто чувствует себя виноватой в том, что ей, возможно, придется сделать с железной дорогой. Разве это не здорово?

– Просто чертовски грандиозно. – Очевидно, склонность Лейландов к покупке сторонников не закончилась на Треворе. – Где она?

– В «Золотой пыли». – Блейн, поджав губы, виновато оглянулся по сторонам, как будто лично провожал ее в гостиницу.

Ноубл был уверен, что неправильно понял Блейна.

– Ну да, в «Золотой пыли», – в ответ на молчание Ноубла повторил Блейн. – Понимаешь, произошло маленькое недоразумение между мисс Лейланд и кое-кем из «Лиги радостей».

– Вот как? – Почему это не удивило его?

– Ну, они почему-то приняли мисс Лейланд за новую мадам, а когда мисс Лейланд поняла их ошибку, она… она рассмеялась. Нет, она вовсе не сделала из них посмешище, – поспешил уточнить Блейн.

– Позволь мне разобраться по порядку. Венис приезжает в город, и ее сразу же по ошибке принимают за проститутку. Вместо того чтобы оскорбиться, как, несомненно, поступила бы нормальная достойная леди, она находит это смешным. Затем она решает устроить в городе праздник, чтобы компенсировать закрытие скоростной дороги.

– Угу, только «радующиеся леди» не придут, потому что мисс Лейланд пригласила и всех городских девчонок тоже.

– Черт!

– Вот так, Ноубл, она сняла комнаты у владелицы «Золотой пыли». Вряд ли она могла поступить по-другому, – рассудительно заметил Блейн.

– Она сняла комнаты в борделе?

– Это только считается борделем. – Блейн сдержал вздох. – Кейти Кейес не вмешивается в дела девушек. Они сами все делают.

Ноубл старался оставаться спокойным, он пытался разобраться, но у него пульсировал подбородок, его тело нестерпимо зудело, ребра болели, и не было никакого желания отправляться в «Золотую пыль».

Отправляться в «Золотую пыль»?! Он не хотел идти в «Золотую пыль». Но он ведь должен пойти туда, разве нет?

Нет.

Он ей не защитник. Он ей больше вообще никто!

Ноубл сердито полез в карман и, вытащив скомканную бумажную купюру, бросил ее на стол.

– Почему она не остановилась в доме своего дяди?

– Туда забрался скунс и отменно провонял весь дом. И, Ноубл, мне очень неприятно об этом упоминать, но от тебя самого пахнет немногим лучше.

– Знаю! – огрызнулся Ноубл и, развернувшись, быстро направился к двери. Будь все проклято! Кого он обманывает? Он давным-давно понял, что бессмысленно сопротивляться этой… этой потребности заботиться о Венис.

– Ты куда?

– Я найду Венис Лейланд и выброшу ее из борделя, из Сэлвиджа и из своей жизни!

– Мадам, не окажете ли любезность передать мисс Лейланд, что ее хотят видеть? – обратился Ноубл к блондинке за стойкой.

– Кейес Кейти, – представилась блондинка, опершись одной рукой о стойку и положив другую руку на бедро. Она наклонилась вперед, и из ее расшитого бисером лифа показались мягкие холмики грудей.

– Кейти, – вежливо произнес Ноубл, – я хотел бы видеть Венис Лейланд.

– Ну да, парень, и ты, и все остальные особи в брюках. – Она еще сильнее наклонилась вперед, чуть не вывалившись из верхней части платья. – Правда, ты выглядишь немного привлекательней, чем большинство жаб, проложивших сюда дорогу. – Потянувшись, она провела пальцем по его подбородку, но Ноубл, улыбнувшись, покачал головой:

– Скажите, что с ней хочет повидаться старый друг ее семьи.

– Ты? – Нахмурившись, Кейти выпрямилась и разгладила морщины на платье. – Друг Лейландов? – Она фыркнула. – Ты, случайно, не шутишь надо мной? Если это не так, то Венис просто вежливо пошлет тебя ко всем чертям. Она леди, ты же знаешь. – В этом заявлении гордость боролась с раздражением.

– Я не шучу.

– Что ж. – Кейти нагнулась и достала из-под стойки бутылку хлебной водки и стопку. – Выпей, пока ждешь. Здесь нет другого зала.

Повернувшись, она пошла через бар к лестнице, и при каждом шаге агатовые бисеринки подпрыгивали на округлых изгибах ее тела.

Вытащив из горла бутылки тряпичную затычку и налив себе на два пальца виски, Ноубл взглянул в огромное зеркало позади стойки. В нем отражался обожженный солнцем, обветренный мужчина в выгоревших, грубых хлопчатобумажных брюках и грязной, заплатанной дешевой рубашке – мужчина, который выглядел напуганным, как новобранец в первый день службы в армии. Какого черта он не принял ванну перед тем, как отправиться сюда?

Услышав, как позади него отворилась дверь в гостиницу, Ноубл снова взглянул в зеркало, чтобы узнать, кто пришел, и тотчас зажмурился.

Переступив порог, посетитель остановился, опираясь на трость с серебряным набалдашником. Он был одет в коричневые, но не очень темные брюки и дорогую на вид спортивную куртку из твида, а его черные волосы блестели так же, как и смазанные макассаровым маслом пышные усы. Небрежным взглядом окинув зал, он остановил его на Ноубле и от удивления выпучил глаза.

– Маккэнихи, – с гнусавым бостонским выговором заговорил посетитель. – Почему я не удивлен, встретив тебя здесь, в таком ужасном месте? – Сняв шляпу, он обвел ею комнату.

Повернувшись кругом, Ноубл несколько мгновений рассматривал темную жидкость на дне стакана, а потом шумно глотнул.

– Не знаю, Торни, – в конце концов ответил он. – Быть может, ты искал меня? – Он оперся локтями о стойку у себя за спиной.

– Я вижу, ты забыл все, чему тебя учили. Пустая трата великолепного образования. То есть Йеля. – Кассиус Торнтон улыбнулся.

Ноубл помрачнел, словно смутился.

– Не уверен, Торни, – преувеличенно протяжно сказал он. – Диплом Йеля дал мне работу.

Кассиус позволил себе слегка заметно передернуться.

– Чтобы водить джентльменов в экспедиции, не нужно иметь университетское образование, дружище. Индейцы всю жизнь этим занимаются. Да, правда, считается, что ты выполняешь определенную работу для смитсонианцев.

– Торни, – Ноубл положил руку на грудь и в шутливой признательности кивнул, – ты прошел через все трудности, чтобы убедиться, что я жив? Не знал, что ты такой заботливый! Польщен до глубины души!

Кассиус сжал губы в тонкую линию.

– Я просто случайно услышал о твоем занятии, и это поразило меня, как может поразить любая странность. Так же ты вел себя и в Йеле. Ирландский выскочка. Все профессора насмехались над тобой. Но ведь если научить собаку говорить, то какая разница, что она говорит?

Единственным признаком ярости Ноубла была светящаяся искра в глубине его янтарных глаз, горевшая ярко, как огонь. Ноубл снял каблук левого башмака с перекладины стойки, Кассиус отступил назад, и Ноубл оттолкнулся от барной стойки. Его сухощавое тело неторопливо распрямилось, и он молниеносно, как пантера, оказался на расстоянии фута от Кассиуса.

Ноубл смотрел на Кассиуса, гипнотизируя его силой своего взгляда, а потом медленно наклонился вперед, и у Кассиуса на лбу выступили мелкие капли пота. Со злорадной улыбкой, искривившей уголок его рта, Ноубл наклонился еще ближе, и по плотному телу Кассиуса пробежала дрожь.

– Р-р-р! – тихо зарычал Ноубл.

Кассиус отшатнулся, а Ноубл засмеялся.

– Ты невыносим! – воскликнул Кассиус. – Лучшее доказательство твоего низкого происхождения.

Повернувшись к нему спиной, Ноубл вернулся к стойке и своему недопитому спиртному.

– Где владелец этого заведения? – зашумел Кассиус. – Хозяин! Бармен!

– Мисс Джонс ищет одного из своих… постояльцев. Она сейчас спустится, – ответила ему дама.

Ноубл скользнул взглядом по зеркалу, и сердце у него остановилось – на верху лестницы стояла Венис.

Она казалась черно-белой – тень и свет – на фоне темных бархатных портьер неосвещенного коридора. Благодаря платью целиком из кремового кружева, на темно-сером шелковом чехле ее тело казалось помещенным в сетчатый футляр; кожа была почти опаловой; волосы, полуночное облако, собраны в свободный узел на изящном затылке; глаза – Боже, ее глаза остались теми же! – неописуемого оттенка сумерек, словно ртуть, поглощающие свет. Венис всегда была скорее прекрасной, нежной зарисовкой утонченности и изысканности, чем завершенным портретом. Теперь милый маленький птенчик превратился в красивую горную ласточку.

Пока Венис спускалась по лестнице, Ноубл заставил себя расслабить руку, сжимавшую стопку, и сделал глубокий вдох.

– О, вот это сюрприз! Я никак не ожидала увидеть вас здесь… – голос Венис был удивленным, лишенным естественности, холодным; Ноубл старался придумать, что сказать, и как-то ответить на ее приветствие, как-то легко, непринужденно, – мистер Рид.

Взгляд Ноубла взлетел к зеркалу. Стоя на последней ступеньке, Венис гостеприимным жестом протягивала руки в перчатках, а Кассиус, сумевший совладать со своим гневом, склонился к ней.

– Что вы здесь делаете? – спросила Венис.

– Что я делаю здесь? Ну, спасаю вас от неминуемой скуки, дорогая леди.

Ноубл осознал, что внимательно прислушивается к разговору. Он всегда полагал, что Кассиус такой же, как все остальные из их племени: порочный, злорадный, но, в общем, безобидный. Но быстрый переход Кассиуса от гнева к полной невозмутимости был слишком резким. Это встревожило Ноубла, наведя на мысль о том, что Кассиус скрывает от Венис свою истинную натуру.

– Общие друзья рассказали мне о вашем решении поехать на запад. Меня это, конечно, не удивило. Если бы mon pere[1] решил в эти дни стать в Нью-Йорке всеобщим посмешищем, я бы тоже захотел уехать. Необходимость заискивать перед вдовствующими старыми дамами на приемах – это просто тоска зеленая.

– Это не совсем мое решение. – Венис говорила спокойно, но в ее голосе чувствовалась легкая напряженность. – Меня отослали, чтобы больше не появлялось никаких специально сфабрикованных статей обо мне. Похоже, я стала каким-то источником неприятностей.

– И какое вам дело до того, что думают о вас люди? – сказал Кассиус. – Могу поспорить, вам просто нравится показывать им нос – он к тому же чертовски симпатичный.

Одним небольшим глотком проглотив последние капли виски, Ноубл отставил стопку и, вытирая губы тыльной стороной руки, взглянул вверх. В глубоком потрясении широко раскрытыми серыми глазами смотрела Венис на него из зеркала. Их отраженные взгляды встретились и задержались, Венис сделала короткий шаг вперед и остановилась.

– Что ж, милая, вы, несомненно, выглядите много лучше, чем в нашу последнюю встречу, – сказал Ноубл ее отражению и почувствовал порочное удовольствие, когда ее руки взлетели к тщательно уложенным волосам.

– Вы? – Это был шепот.

– Угу. Я. – Ноубл повернулся.

– Я понимаю, что вы должны обо мне думать. – Она запнулась. – Но на самом деле я не такая…

– Мне наплевать, такая вы или не такая. – Ноубл был удивлен, поняв, что говорит правду. Какой бы она ни стала, она была единственным светлым пятном в сером, грязном мире его юности. И он не понимал, что Венис оставила в нем пустое место, пока она не вернулась, чтобы заполнить его.

Она побледнела. Влекомый к ней, Ноубл шел через зал, пока не остановился на расстоянии фута. Венис качнулась вперед, ее губы слегка приоткрылись, но не произнесли ни слова.

Ноубл улыбался. За прошедшие десять лет Венис не стала выше ростом. Она все еще была миниатюрным, волшебным созданием, которое так же легко погубить, как лепесток розы. Она откинула голову назад, и он попал в плен ее серебристых глаз.

– Где мои манеры? – пошутил он и, взяв ее мягкую руку, поднес к губам. Запечатлев жгучий поцелуй на гладкой холодной коже, он заглянул прямо в дымно-серые глаза. – Здравствуйте, дорогая. – Старое нежное приветствие слетело с его губ, и за одно мгновение на щеках Венис появился и исчез слабый розовый румянец.

Ноубл даже не отдавал себе отчета, что поднял вторую руку, пока не увидел, что его пальцы находятся в доле дюйма над мягкими, блестящими завитками у виска Венис. Он сглотнул и осторожно убрал шелковую массу от нежной кожи. Венис, как полудикий котенок, осторожно потянулась к его несмелой ласке.

– Как ты смеешь касаться ее?!

Глаза Венис тревожно раскрылись, и ее взгляд испуганно устремился за плечо Ноубла.

– Мистер Рид! Нет!

Опустив руку, Ноубл отвлекся от Венис и обернулся.

Позади него, угрожающе держа трость, стоял Кассиус, и его усы дрожали от негодования.

– Наглый прохвост!

– Уйди, Рид, – резко сказал Ноубл, шагнув к нему.

– Не беспокойтесь, мисс Лейланд. – Кассиус поднял над головой твердую полированную трость. – Я научу этого грубияна уважать леди! После того как я с ним разделаюсь, он больше не посмеет приблизиться к вам.

Тяжелая прогулочная трость двинулась в сторону Ноубла, но он с рычанием поймал ее на середине пути. Вырвав трость из руки Кассиуса, Ноубл швырнул ее через зал и мгновенно нацелился кулаком в подбородок противника.

Ноубл пристально смотрел на застывшего Рида. Этот сопляк не стоил синяков на косточках пальцев. Выругавшись, Ноубл схватил Рида за плечо, развернул кругом и толкнул в том же направлении, куда отправил дурацкую прогулочную палку. Зацепившись за стул, Кассиус с размаху упал на пол, а Ноубл, тяжело дыша, снова повернулся к Венис, которая с непроницаемым выражением на милом личике смотрела на него не отрываясь.

– Сегодня я уже получил свою порцию неприятностей, дорогая, – мягко сказал Ноубл. – Меня побили, наступили на руку, а теперь я едва не получил тростью от этого осла, и все из-за вас. Надеюсь, вы это цените?

– Нет. То есть я хочу сказать, что ценю, только не в том смысле, как вы это понимаете. Я действительно не такая, как вы обо мне думаете, – сказала Венис.

– Дорогая, вам незачем оправдываться передо мной. Я думал, что все те газетные статьи, которые я читал о вас, изменят мои чувства, но этого не произошло. Мне наплевать и на них, и на то, кем вы себя считаете. – Боже, помоги ему, это правда! – Все, что я знаю, – это то, что вы здесь и что последние десять лет я, по-видимому, провел, ожидая вас.

– Господи! – воскликнула Венис. – Как вы можете говорить такое?! Вы меня даже не знаете!

Она, должно быть, имела в виду, что он не знает, какая она теперь, но она ошибалась.

– Я знаю вас, как знаю биение своего сердца.

– Откуда? – В вопросе прозвучала странная безысходность, словно она слышала что-то, во что ей хотелось верить, но она боялась позволить это себе. – Из каких-то газетных статей?

– Не только из них, и вы это знаете.

– Кто вы?

– Что?

– Кто вы? Пожалуйста, скажите.

Даже при нырянии в горное озеро не так перехватывает дыхание.

– Это парень, о котором я вам говорила. Он сказал, будто является старым другом вашей семьи, – ответила Кейти с верхней площадки лестницы.

Венис не узнала его, понял Ноубл. У него возникло странное ощущение, как будто все тело превратилось в камень, а внутри он рассыпался на тысячи смертоносных, пронизывающих осколков. Ноубл не отводил глаз от макушки Венис, не в силах взглянуть ей в глаза.

Она его не узнала. Но она не возразила против его прикосновения – прикосновения обожженного солнцем, худого незнакомца.

– Вы друг моего дяди? – спросила Венис.

«Растяни губы в улыбке, парень».

– Угу. Друг Милта.

Ответ, по-видимому, успокоил Венис, потому что на ее бледно-розовых губах расцвела улыбка. У нее всегда была изумительная улыбка, а теперь она была по-настоящему ослепительной.

– Очень сомневаюсь в этом, – презрительно усмехнулся уже успевший подняться Кассиус; держась за бок, он опирался на стол и с жадностью следил за разговором. – Того, кто водит в горы стадо вьючных мулов, едва ли можно расценивать как друга. Ваш дядя никогда не стал бы общаться с грязной чернью.

– Он вовсе никакая не чернь, – объявил позади Ноубла преданный голос.

Господи, как раз то, чего ему не хватало, – полного зала публики!

– Иди домой, Блейн.

– Дома нет, нет даже комнаты на эту ночь. Добрый вечер, мисс Лейланд. – Блейн остановился перед предметом своего поклонения. – Видите, мой приятель нашел вас. Наверное, это был настоящий сюрприз…

– Заткнись, Блейн.

Холодная повелительность в голосе Ноубла заставила Блейна замолчать.

– Но я думал, что…

– Я сказал, Блейн. Ни слова.

– Не сомневаюсь, что ваш дядя обычно нанимает кого-нибудь, способного провести его через глухие районы страны, – говорил Кассиус, словно не расслышав Блейна. – Насколько мне известно, он ходит в какой-то довольно дикий, не отмеченный на карте район, и только поэтому ему нужен проводник-головорез.

– Нанимает? – переспросил совершенно обескураженный Блейн.

– Да, нанимает. Платит деньги, чтобы получить определенные услуги, – ответил Кассиус. – Как же, друг семьи! Впрочем, не важно.

– Что вы имеете в виду, мистер Рид? – спросила Венис.

– Очевидно, ваш дядя потчевал этого парня рассказами о вас. Наверное, зная, что вы здесь одна, без сопровождения, Милтон нанял его, чтобы обеспечить вам безопасность – своего рода телохранителя.

– Милтон вообще не знает, что я здесь. – Венис в недоумении вопросительно посмотрела на Ноубла.

– Но если он и сделал это, – продолжал Кассиус, словно не слышал слов Венис, – то только потому, что не знал, что здесь будет кто-то из вашего круга и сможет обеспечить вам все удобства. – Он пожал плечами. – Итак, теперь мы больше в нем, – он указал на Ноубла, – не нуждаемся.

Скривив губы, Ноубл вернулся к стойке и к виски.

– Но как дядя Милтон мог узнать, что я здесь?

– Возможно, я ошибаюсь, – небрежно пожал плечами Кассиус. – Какое это имеет значение? Что же касается меня, то я обещаю, дорогая леди, что мы замечательно проведем время.

Тон Кассиуса показался Ноублу масляным, на что-то намекающим. Рука, в которой Ноубл держал стакан, задрожала, и ярость, холодная и жестокая, запульсировала в его жилах. «Без сопровождения. Замечательно проведем время». Пресыщенная, легкомысленная, распущенная девица.

Венис взглянула туда, где стоял Ноубл. Заметив, что Венис смотрит на него, он выпрямился.

– Похоже, вас ждет много веселья. – В словах Ноубла прозвучала горечь, и от его интонации от щек Венис отхлынула кровь.

Ноубл направился к двери, остановившись по дороге лишь затем, чтобы шепнуть совершенно сбитому с толку Блейну:

– Если ты скажешь ей, кто я, от тебя не останется ни кусочка.

– Но почему?

– Даже у ирландского прохвоста есть капля гордости, Блейн, мой мальчик. А кроме того, она довольно скоро сама все узнает.