Читать книгу Олег под Константинополем - Константин Аксаков - Страница 3

Перед тобой, о князь, твои древляне,

Суровые владетели дубрав.

Мы скудные тебе приносим дани,

Плоды своих воинственных забав.

В густых лесах и волки и медведи

С издетства нам угрюмые соседи.

Мы всюду их с оружием следим

И тешимся опасною забавой,

Пока опять труба войны кровавой

Не воззовет нас к подвигам иным.

(Подают дани и отходят.)

Прими, о князь, твоих полян радушных!

Мы любим мир, мы любим тишину,

Живем в полях и в играх простодушных

Встречаем мы прекрасную весну.

Прочь, прочь от нас оружья боевые!

Зубцом сохи, когда придет весна,

Взрываем мы свои поля родные

И в недра их кидаем семена.

Придет зима, и мантиею белой

Покроется печальная земля, —

Мы лета ждем, с надеждою несмелой

Глядим мы вдаль на снежные ноля.

Уже опять теплее солнце блещет,

И тает снег, сбегая на луга;

И снова Днепр, сломив оковы, плещет

Свободною волною в берега.

На зов весны откликнулась природа.

Растут, растут младые семена.

Им льется жизнь с лазоревого свода,

Из недр земли им пища послана.

Пора, пора! В полях желтеют нивы,

Колеблются упруго волны их!

Пора, пора! И серп трудолюбивый

Блестит в рядах колосьев золотых,

Поют жнецы, их раздаются клики,

И тянутся кругом ряды снопов!

Тебе, о князь, властитель наш великий,

Приносим мы плоды своих трудов!

(Подают дани и отходят.)

Высокие горы,

Крутые скалы

Вот родина наша.

С младенческих дней

Привыкли мы к дикой

Природе своей.

Отрадно взбираться

На скалы, обломки,

Откинувши страх!

А рога отзывы

Так звучны, так громки

В пустынных порах!

Ты скажешь, что только

Под сводом небесным,

От шумной земли

Далеко, природу

Лишь можно подслушать;

Что там, где и следа

И признака нет

Ноги человека,

Дает человеку

Немая природа

Желанный ответ.

Долины так мирны,

И тучные овцы

Пасутся на них,

Ленивы и жирны.

Тебе, о наш князь,

Мехами, волною

Приносим мы дани.

Пусть Киев искусный

Из них тебе выткет

Богатые ткани!

(Подают дани и отходят.)

Благодарю, усердные народы,

За речи благовещие и дани!

С отрадою внимает им мой слух,

Зане богатством, счастием и славой

Племен, живущих под моей державой,

Властительский мой веселится дух.

Идите, представители! На пире

Увижу вас! Теперь идите в мире!

Как радостно мне гордое сознанье

Могущества и необорных сил!

Как счастлив тот, кого таким уделом

Всесильный рок на жизнь благословил!

Как всё вокруг меня разнообразно!

Как разнятся народы меж собой,

Которые руке моей подвластны!

Вражде бы должно между ними быть:

В леса древлянин дикие уходит,

Гражданственность не уважает он,

С оружием, неукротимый, бродит:

Страсть дикая один ему закон;

С своих полей незлобный киевлянин

Сдирает дерн прилежною сохой;

Кидает сети в йоды северянин,

Лутич играет с бурею морской;

Отважные и гордые хорваты

Живут в горах, стреляют диких коз,

Иль весело, в дни осени богатой,

Жмут светлый сок из виноградных лоз.

Все жизнию живут разнообразной.

И как и чем бы съединиться им?

Как вырваться из неприязни кровной?

Где точка соприкосновенья их?

И вечно бы вражда у них кипела,

Но власть, как центр, соединила их;

Их силами, их духом овладела

И всем свободный указала путь.

Исчез хаос. Из элементов стройно

Возник живой, могучий организм,

Где каждый член свободно, сообразно

Своей природе, действует, живет;

Где каждый член необходим, но только

Как член, как часть великого явленья,

Явления, в котором проявилась

В различии единая идея.

Сей организм могучий – государство!

Его единство – я! Мои народы —

Те исполинские живые члены.

Я им даю живительную силу:

Свободу и закон я им даю.

Мной эта жизнь в могущественном теле

Равно, разнообразно разлита.

И нет вражды! И стройность, и движенье,

И счастие отрадное везде!

Велик удел! О, как высоко дышит,

Порывисто волнуясь, грудь моя!

Какой огонь в душе могучей пышет!

Живу, живу, весь полон жизни я!

Гляжу я в даль: даль длится бесконечно,

Мне нет конца, я славой озарен!

Как величавый, неумолчный гром,

Мое там имя будут слушать вечно

Ряды благоговеющих племен!

Тебя свет и помнить не будет!

Напрасно мечтаешь, Олег!

Твои он дела позабудет,

Тебя он жестоко осудит;

В твоем сомневаться он будет

Существованьи, Олег!

(Исчезает.)

Исчезло ты, коварное виденье,

Смятением наполнив душу мне!

Я ль осужден на вечное забвенье,

Я, давший жизнь родимой стороне?

Не может быть! Душа моя в смятеньи.

Всё предо мной как бы в туманном сне.

Ужель теперь – предсказанное будет?

Ужель меня потомство позабудет?

Итак, мечты возвышенной порывы,

И глубина правительственных дум,

И стольких битв далекие отзывы,

Победный меч и гениальный ум,

Великого свершитель горделивый,

И мудрых дел повсюду громкий шум, —

Проглотит всё губительная Лета,

И жизнь моя погибнет для поэта?..

Простите ж вы, прекрасные надежды

Жить славою в грядущих временах!

Ударит час, навек закрою вежды,

И примет гроб мой безымянный прах!

К чему ж теперь пурпурные одежды

На царственных взвевают раменах?

И каждый год к чему венок лавровый

Мое чело венчает славой повой?

Не для меня потомства удивленье,

Историков нелестная хвала!

Не для меня племен благословенье

За славные, великие дела!

Не любо мне поэтов песнопенье!

Всё у меня судьбина отняла!

Проститься мне с отрадною мечтою!

Мне смерть в удел назначена судьбою!..

Как, смерть? Но нет! Могущественной волей

Я покорю враждебную судьбу;

Неустрашимо с роковою долей

Вступлю теперь в открытую борьбу;

И сам себе воздвигну капитолий

И славе дам бессмертия трубу!

О злобный рок! Не смейся надо мною!

Бессмертие! Тебя возьму я с бою!..

Эй! Юноша!

Ты звал меня, властитель?

Где киевский вещун, где старый волхв?

Народ собрался шумными толпами

На берега широкого Днепра.

Там хоровод и песни над водами,

Там видел я и мрачного волхва.

Позвать его!.. Иль нет! Простые латы

И меч и шлем простой мне приготовь.

Иду туда. Ты будь мой провожатый.

Быть может, там я успокоюсь вновь.

Как нравится тебе, товарищ, Киев?

Как нравится его житье-бытье

И вся держава смелого Олега,

Которого прозвали вещим здесь?

Я с изумлением глядел на Киев.

Нелживая идет о нем молва:

Украшены изображеньем змиев,

Летят его крылатые суда;

Виднеются везде водопроводы,

Полезное устройство для граждан;

Везде висят мостов крутые своды,

И сносят дань из отдаленных стран

Олегом покоренные народы.

Величием блестит его чертог,

Усердными варягами хранимый.

Могущество его неодолимо,

Его богатств никто исчесть не мог.

Но, друг Якун, ты знаешь: груды злата,

Обширность стран не привлекут меня.

Любимый мой наряд – стальные латы;

Любимый дом – крылатая ладья.

Небесный свод, печальный и туманный,

Родного моря опененный вал,

Среди зыбей отрада встречи бранной

И скальда песнь с вершины диких скал

Милее мне.

Ты говоришь родное

Душе моей. Забилось сердце вновь.

Я вспомнил всё: и море роковое,

И грозный крик бестрепетных бойцов.

Всё вспомнил я! Но время пролетело,

Лишь память нам осталась о былом.

Кипела жизнь, и утомилось тело.

Покоя, друг, желаем мы и ждем.

Здесь, под державой мощного Олега

Мы наконец желанное нашли.

Но не подумай, чтоб забыли сечи

Когда-нибудь варяжские бойцы.

Труба звучит, блестят стальные брони,

И, как всегда, разит варяжский меч.

Мы здесь живем, и смелый дух воинской

Вливаем мы в бездейственных славян,

Их жизнь теперь мы делаем полнее,

Внося к ним новый, свежий элемент.

И грозное восстанет государство,

Могучее наукой и войной.

Пусть так, но кровь еще кипит во мне,

Я жажду бурь, и брани, и тревоги;

И пышные оставлю я чертоги,

И вновь предамся гибельной войне…

Но, друг, сказать ли? Не одно желанье

Кровавых битв домой меня влечет.

В моей груди еще воспоминанье,

Не бранное, не грозное, живет.

Нет, нет! Одна, над сизыми волнами,

В одежде белой дева на скале

Сидит и ждет. Волнистыми власами

Играет ветр; унынье на челе;

Над ней покров свинцового тумана;

Взор устремлен в верхи морских зыбей.

Якун! Ты знаешь песни Оссиана,

И, друг, ты Донял, что в душе моей?

Но тише! Вот подходят киевляне!

Веселые ты слышишь песни их?

Свирель, и песнь, и пляска – вот забавы

Единые их тихих, мирных дней.

Друг Ингелот, пойдем же к ним навстречу.

Послушай! Ты читать в звездах умеешь.

Ты знаешь волю тайную богов;

Явлений темный смысл ты постигаешь;

Так отвечай! Ты должен отвечать!

Властитель! Мне твои слова понятны.

Я знал, что ты придешь меня искать.

Известно ли тебе – зачем?

Известно.

Как?! Знаешь ты, что нынче грозный дух

Ко мне предстал с ужасными речами?

Всё знаю я.

Что он мне предрекал…

Нет сил сказать.

Он предрекал тебе,

Что мир твои деянья позабудет

И сомневаться даже люди будут

В твоем существовании.

Да, да, да!

Бессмертие он отнял у меня!

Бессмертие!

Печаль твоя правдива.

Скажи мне, объясни мне, разгадай

Ужасных слов полнейшее значенье.

Верховную твою исполнить волю

Готов немедля я. О князь, внемли!

Недавно сон я странный, дивный видел:

Перед собой я зрел обширный град;

Из белого он камня был построен,

Зелеными садами обнесен

Он трижды был; а по его средине

Стояла крепость, башни возвышая.

Двуглавые на башнях тех орлы,

А в крепости везде златые главы

Таких же храмов, как видали мы

У греков, в их богатом Цареграде.

Но взор мой вдруг невдалеке заметил

Огромное, неведомое зданье.

Чей это град, подумал я тогда?

Кто князь его? В каких странах, далеко ль

От государства мощного Олега?

Что значит это зданье? Храм, быть может,

Где чтут богов, где славят имя князя?

На мысль мою тогда раздался глас:

«Беги, о волхв! Сей град есть град ужасный!

Он гибелен для славного Олега!»

И вдруг со всех сторон раздался звон.

Колокола, сливаяся, гудели;

Хвалебные во храмах песни пели;

Всё в гром слилось… и мой исчезнул сон.

Я, трепетный, тогда с одра поднялся

И в храм спешил: да боги мне дадут

Загадки сей неясной разрешенье.

И что ж, скажи, узнал ты от богов?

На севере, между лесов дремучих,

Возникнет некогда великий град,

Владыко царств, исполнен сил могучих,