Читать книгу Бухгалтер - Константин Александрович Жевнов - Страница 3

Человек проснулся. Сегодня он великолепно выспался, проспав без малого шестнадцать часов, но открыв глаза, еще с полчаса просто валялся в истоме на кровати, нежась и улыбаясь, в блаженном ничегонеделанье. Наконец, он встал, на что тут же отреагировала автоматика комнаты, убрав с окон затемнение. Утреннее солнце хоть и не было видимо за пылевыми облаками, но, тем не менее, окрасило комнату в бордовые тона. Такие цвета уже давно стали привычны и перестали навевать тоску, как в первый год, но сегодня подобная цветовая гамма явно оказалась человеку не по нутру.

– Затемнить окна! – раздраженно бросил он, – Включить свет, желтая гамма!

Его голос был услышан. Окна приобрели очень темный цвет и практически перестали пропускать в комнату красноту внешнего мира, а матовые шары тут и там развешанные по комнате залили все пространство ярким желтым светом. Тем не менее, человек продолжал хмуриться, и явно был раздосадован. Что-то бурча себе под нос, он быстро надел хитон, зафиксировал его на теле поясом и фибулой и, согнав складки за спину, вышел из спальни.

– Авина, завтрак! – крикнул он, – Я буду в кабинете!

Человек прошел через гостиную и, толкнув дверь на противоположной стороне комнаты, оказался в небольшом, по сравнению с другими комнатами, помещении с громадным столом-секретером и глухими шкафами вдоль стен. Обойдя стол, он уселся в кресло, откинул крышку секретера и достал головной обруч, украшенный несколькими камнями. Некоторое время покрутил обруч в руках и что-то решив, выщелкнул один из камней из удерживающей его оправы и заменил другим, после чего надел «корону» на голову и, прикрыв глаза, погрузился в транс.

Спустя минут десять человек снял обруч с головы, выщелкнул недавно вставленный кристалл и установил его в гнездо на крышке секретера, а саму «корону» небрежно бросил на стол. Пару минут мужчина, хмурясь, о чем-то напряженно думал, периодически постукивая пальцами по столешнице. Видимо, придя к какому-то решению, он вновь надел обруч и пробежался пальцами по узорам, украшавшим секретер, над столом возник шар голографической проекции. Человек прищурился и, погрузив в голограмму руки, стал совершать странные манипуляции, как будто что-то сортировал или гонял невидимые костяшки «пятнашек». Постепенно хмурое выражение сменилось легкой улыбкой, и он даже начал легонько насвистывать себе под нос.

Наконец закончив свои манипуляции, вынул руки из области занимаемой шаром, пару раз встряхнул кистями и с выражением удовлетворения откинулся в кресле, разглядывая одному ему видное изображение. Спустя еще минуту, человек потушил голографический экран и убрал обруч на место. Стоило ему опустить крышку, как дверь распахнулась и в кабинет вплыла мраморная фигура с подносом в руках. Она двинулась к столу, но была остановлена словами человека:

– Я уже закончил, так что буду завтракать в гостиной.

– Как скажите, господин! – произнесла кибер и, развернувшись, покинула комнату.

– Хоть бы «Доброе утро!» сказала, – хмыкнул мужчина, вытащил кристалл из крышки секретера и сунул в один из кармашков на поясе, – А то заладила: «Как скажите», «Как будет угодно», «Слушаюсь», ну никакого разнообразия.

Он вышел в гостиную, где уже появился круглый низенький столик, на котором Авина расставляла посуду, потянулся всем телом и двинулся к своему любимому креслу.

– Доброе утро, господин! – вдруг произнесла мраморная девушка, не прерывая сервировки, – Как вам сегодня спалось?

– Великолепно, Авина, просто великолепно! – с улыбкой произнес человек, – Подслушивала?

– Нет. Просто я всегда должна быть в курсе того, что происходит в доме, – ответила кибер, – Отметить подобную модель поведения, как предпочтительную?

– Ну, вот! Все впечатление испортила! – ухмыльнулся он – Хотя, пожалуй, действительно внеси эти изменения. Уж лучше ты будешь желать мне доброго утра, чем вообще никто.

– Изменения в модель поведения внесены, – сообщила Авина и через секунду добавила: – Завтрак готов, господин!

– Благодарю, Авина! Посмотрим, чем сегодня ты меня порадуешь! – сказал он и сел в кресло.

– Приятного аппетита, господин! – произнесла кибер и скрылась за дверью, ведущей в технические помещения.

Приступить к завтраку он не успел. С мелодичным струнным звоном в центре комнаты сформировался серебристый шар. Пара секунд и он растекся в экран со слегка закругленными краями, спустя еще мгновение на экране проступили черты бородатого лица. Человек с сожалением поставил назад, только что взятую тарелку, потянулся к подлокотнику кресла и что-то нажал, после чего изображение стало насыщенным и объемным.

– Я смотрю, ты уже вернулся! – сообщило изображение.

– И тебе тоже, доброе утро! – с усмешкой сказал человек и, закинув ноги на подлокотник, взял со стола первый попавшийся плод и с удовольствием укусил сочную мякоть.

– Ты уже готов к докладу? – слегка поморщившись, спросило изображение.

– Конечно, Алеп. Когда ты хочешь собрать совет? – слегка сузив глаза, ответил мужчина и вновь откусил кусок фруктовой мякоти.

– Я не считаю нужным созывать совет, – покачал головой Алеп, – Вполне достаточно будет координаторов.

– А я считаю нужным все же созвать совет в полном составе! – ухмыльнулся человек и, аккуратно положив огрызок на тарелку, продолжил, – Мне кажется, что ты за последние годы чересчур привязался к власти, а подобное к добру не приводит.

– Ты заблуждаешься, Мар, – нехорошо улыбнулось изображение, – Но будь по-твоему, я соберу совет завтра.

– Тогда до завтра! – кивнул человек и, коснувшись подлокотника, отключил связь.

Изображение в центре комнаты потускнело, экран съежился и через мгновение пропал. Мужчина убрал ноги с подлокотника, закинул в рот пару ложек каши, даже не почувствовав вкуса и вновь нажал что-то на подлокотнике.

– Соедини меня с Куроном! – сообщил он в пространство.

Шар вновь материализовался, растекся в экран, но вот никакого изображения на нем так и не появилось. Человек побарабанил пальцами по столу и встал. Он несколько раз взад-вперед прошел по комнате, подошел к затемненному окну и уставился вдаль невидящим взглядом. Из задумчивости его вывел звонок коммуникационной системы. Человек оглянулся и с удивлением обнаружил, что его вновь вызывает Алеп. Недоумевая, он вернулся в кресло и дал команду на соединение.

– Забыл спросить, – вновь не здороваясь, произнес Алеп, – Ты обнаружил что-то интересное?

– Да, – честно ответил Мар.

– Расскажешь? – поинтересовалось изображение.

– Непременно, – улыбнулся человек, – Ничего не тая, все выложу на совете и даже мнемокопию предоставлю.

– Ясно, – сказал Алеп, – Ты сегодня куда-нибудь собираешься?

– Да вроде нет, – пожал плечами Мар, – А что?

– Просто интересно, – ответил глава координационного совета и отключился.

Человек снова пожал плечами глядя на съеживающийся экран, но исчезнуть полностью тот не успел, вновь последовательно развернувшись в шар и экран с проступившим изображением нового собеседника. Мар хмыкнул и активировал соединение. На экране проявилось улыбающееся бритое слегка пухлое лицо.

– О-о-о-о! Здравия тебе, бродяга! – сообщило изображение хорошо поставленным баритоном, – А я и не знал, что ты уже вернулся!

– И тебе здравия, Курон! Вернулся, вернулся. Еще вчера, – ответил с улыбкой Мар.

– Ну, а раз вернулся, давай ко мне, – голос Курона резко стал серьезным, – Есть новости, и клянусь, тебе они не понравятся!

– Все так серьезно? – вопросительно приподнял бровь человек.

– Более чем! Жду! – все так же серьезно бросил звонивший и отключился.

Человек некоторое время смотрел в сторону уже исчезнувшего экрана и о чем-то напряженно думал. Потом встал с кресла и направился к выходу из своего номера, но на полпути изменил направление и, толкнув дверь, зашел в кабинет…

***

Евгения Петровича бесцеремонно трясли за плечо. Он нехотя выпал из странного, но интересного сна и приоткрыв глаза, обнаружил рядом с собой мужика, плюс-минус его лет, в полицейской форме. Полицейский был в кепи и нашивках вечного старшего сержанта. Женя недоуменно на него уставился и только спустя несколько мгновений вспомнил, что им, вроде как, интересовались в полиции.

– Пошли, поговорим, – прокуренным голосом буркнул старший сержант и, убрав, наконец-то, руку с плеча Петушкова, косолапо направился к выходу из палаты.

Евгений Петрович, забывшись, резко спустил ноги с кровати, за что и поплатился, в затылок будто бы забили огненный гвоздь и стали им неторопливо водить из стороны в сторону. Женя скривился, чертыхнулся себе под нос, переждал несколько секунд, дождавшись того, что болевые ощущения несколько отступили и встал. Вставал он уже аккуратно, и избегая резких движений, особенно головой. Голова попыталась предательски закружиться, но он устоял.

В палате было откровенно прохладно, а семейники не давали ощущения уверенности, как от приличной и дорогой одежды, к которой, чего уж тут таить, Петушков привык за последние годы. Тогда Женя принял компромиссное решение и, вспомнив давешний сон, использовал простыню, на манер тоги, ну или банного одеяния, тут уж у кого какие ассоциации, но лично ему тога нравилась больше. Почувствовав себя патрицием на заседании сената, Евгений Петрович, зябко поджимая пальцы ног, прошествовал из палаты, с высоко поднятой головой, на которой явственно не хватало лаврового венка.

Высоко поднятая голова, однако сыграла с ним злую шутку, лишив обзора, а за время его сна, в палате произошли некоторые изменения. В частности появилось полупустое ведро с плавающей в нем тряпкой из суровой мешковины, то ли забытое, то ли преднамеренно оставленное уборщицей на проходе. Как не трудно догадаться, Евгений Петрович ведро задел, и да ладно бы задел, он пнул его чуть не со всей силы пальцами левой ноги, от чего ведро, разбрызгивая остатки грязной воды и издавая немыслимые звуки, укатилось к двери. А сам виновник аварии болезненно скривился и попытался схватиться за пострадавшую конечность.

Даже находись Женя в своей обычной пусть и не идеальной спортивной форме, от такого происшествия он вполне мог не удержаться на ногах, что уж говорить о его настоящем самочувствии. В общем, Евгений Петрович по инерции пропрыгал пару шагов, поскользнулся на мокром полу и подрубленным деревом рухнул на пол, приложившись об него многострадальным затылком.

Спасительное забытье, однако, не наступило, видимо повязка, наложенная на голову, смягчила удар, а вот боль и головокружение набросились на Женину тушку и привели ее в плачевное состояние. Все, что он успел сделать, это перевернуться на бок, после чего неудержимые порывы желудка выйти из тела больше сдерживать не смог. Вот в этом прискорбном состоянии он и был обнаружен ворвавшимися в палату полицейским и дежурной медицинской сестрой, привлеченными сюда необычными для данного помещения звуками.

Результатом этой прискорбной случайности был мат полицейского чина, мигом воссоздавшего в своем воображении, как само происшествие, так и причины его вызвавшие, причем на кого именно он ругался больше, понять было проблематично. Во всяком случае, из его речи следовало, что виноват не только сам Евгений Петрович, но и та старая …, хм, дама почтенного возраста, что установила ведро на пути следования потерпевшего, равно как и многие другие ответственные и безответственные работника больницы и даже некоторые члены правительства страны, в коей это лечебное учреждение имело несчастье быть расположено.

Из всей речи старшего сержанта, Женя выделил слово «потерпевшего» и оно воистину пролилось бальзамом на его истерзанную неизвестностью душу. В общем, его вернули на койку, вкололи пару уколов в филейную часть, молоденькая медсестричка оказалась настолько любезна, что умыла его лицо и даже дала напиться, после чего созерцавший всю эту картину полицейский осведомился, готов ли гражданин Петушков дать показания или ему все же необходимо немного отдохнуть? Евгений Петрович высказался за то, что он вполне готов и допрос или точнее опрос немедленно начался.

В начале Женя подтвердил, что он и есть тот самый Петушков, что родился он именно в указанный в протоколе день, указанного там же года, с трудом, но признал номер и серию своего паспорта и полностью согласился с тем, что действительно проживает. Дальше стало интереснее. Он выяснил, что скорая помощь и полиция были вызваны его соседкой, некоей Лидией Сергеевной Костричневской, одна тысяча девятьсот шестьдесят третьего года рождения, о существовании которой он, признаться, до сего момента, даже не подозревал.

Уважаемая Лидия Сергеевна была столь любезна, что не только вызвала компетентные службы и оказала Жене первую помощь, но и дала прибывшей всего через семьдесят четыре минуты группе врачей и полицейских подробные показания о пострадавшем. Нужно отметить, что блюстители порядка отнеслись к ее показаниям со всем вниманием, а вот представители скорой помощи пропустили данную ею информацию мимо ушей и указали в документе, впоследствии попавшем вместе с ним в больницу, что он, Петушков Е.П., человек, обнаруженный без документов. Собственно, в результате этого прискорбного происшествия, Женя и попал не в платную VIP-палату, где по слухам, даже телевизор есть, а туда, ну, в общем, куда он попал.

Но! Благодаря бдительности полиции, его, вот прям хоть сейчас, готовы перевести в нормальные человеческие условия, где оказать всю необходимую медицинскую помощь, конечно при условии, что оплата будет не с помощью полиса обязательного медицинского страхования, да ни к ночи он будет, помянут. Евгений Петрович выразил живейшее понимание бедственного положения отечественной медицины и уже практически почувствовал себя в отдельной палате, как случился неприятный эксцесс.

Выяснилось, что бумажник у Жени отсутствует, и вообще, в деле не фигурирует, соответственно отсутствуют как наличные, так и банковские карты, которые с успехом могли бы их заменить. Также, в деле никак не был упомянут Женин мобильный телефон, а как на грех, ни одного номера на память он не помнил, и это досадное недоразумение ставило жирный крест на возможной помощи друзей и знакомых. Предложение пациента расплатиться позже и получить услугу в кредит, не вызвало взрыва энтузиазма у, так сказать, принимающей стороны. Последним гвоздем в крышку свежепохороненной идеи перебраться в новую палату, стало отсутствие у Евгения Петровича семьи или близких родственников, которые непременно стали бы его разыскивать, и, конечно же, нашли и главное, тут же оказали ли бы посильную материальную помощь.

Выяснив всю эту информацию, старший сержант полиции поскучнел и, казалось, потерял к Жениному делу всякий интерес. Охладел к нему также и медицинский персонал. Короче, дальнейший опрос прошел как-то скомкано и довольно быстро завершился заверениями блюстителя порядка, что, мол, разберемся. Ну, а с другой стороны, что старший сержант еще мог заявить? Приметы мужика, который доставил фальшивый заказ, Женя все же сумел вспомнить и особенно напирал на грязную маску и солнечные очки. Приметы второго нападавшего дать не мог, по причине того, что глаз на затылке не имел. Свидетелей нет, камеры показали спину, старательно отворачивающегося от них, предполагаемого злоумышленника. Так что, висяк, как есть, чистый висяк.

Полицейский, имени-фамилии которого он так и не узнал, покинул палату, медики ушли еще раньше и Женя остался один, ну если не считать других больных. Неожиданно тишину разорвал хриплый голос Коли Ермохина:

– Жень, слышь? Валить тебе надо до дома. А то вернешься в пустую квартиру!

– Точно! – раздалось от другой койки, надтреснутым басом, – Бывает такое!

– Ты далече живешь-то? – поинтересовался сиплый, но явно юношеский голосок, – А то я не местный, не понял по адресу.

– Минут двадцать, если на машине, – как-то на автомате ответил Женя и прерывисто вздохнул. Ему прямо до невозможности захотелось домой, но дом был где-то далеко, очень далеко и практически только в памяти его. Он сам не заметил, как стал погружаться в пучину жалости к себе и полного непонимания, что же ему делать дальше.

– Нормально, пары тысяч должно хватить, – вырвал Евгения Петровича из прострации все тот же сиплый юношеский голос, – У меня две штуки в заначке есть. Мужики, а как его из больницы вывести-то? У него ж даже одежды нормальной нет.

– Придумаем чего-нибудь! – уверенно сообщил Коля, – У меня запасные спортивные штаны есть и футболка.

– У тебя какой размер ласт? – спросил надтреснутый бас.

– Чего у меня? – переспросил Женя.

– Размер обуви у тебя какой? – усмехнулся бас.

– А! – облегченно выдохнул Петушков, – Сорок четвертый.

– Нормально, – констатировал бас, – Больше, не меньше. У меня ласты сорок шестые, но шнурки затянешь, не спадут. Носки тоже найдутся.

– Во! – хмыкнул Ермохин, – Мир не без добрых людей. Осталось тебя вывести, но это я на себя беру. Сейчас отдыхай, а в восемнадцать тридцать будешь рвать когти.

– Спасибо! Большое! – растрогано сказал Евгений Петрович, – Я все верну, мужики! Честное слово!

– Да, ладно, забей! – хмыкнул сиплый юношеский голос, – Мир маленький, как-нибудь, да сочтемся.

– Спи, давай! – с усмешкой произнес Коля, – Вот еще, отдавальщик нашелся. Я тебе помогу, ты еще кому, он третьему. Так и живут нормальные люди. А вот это, новомодное, ты мне я тебе, неправильно это. Совсем неправильно, не по-людски!

Несмотря на все пережитое за сегодняшний день, Евгений Петрович, прикрыв глаза, практически мгновенно провалился в крепкий лечебно-оздоровительный сон.