Читать книгу Тюльпаны - Константин Энбо - Страница 4

Стас очнулся в «Тюльпановом саду», его сердце стучало так сильно, что готово было выскочить из груди. Сама действительность после того, что он видел, казалась ему недействительной.

Над горизонтом воды просыпалось розовое солнце. Стас начал скрывать улики того, что происходило этой ночью. Он чувствовал себя в полной безопасности. Конечно, скандала ему не хотелось, но любопытство явно перевесило здравый рассудок, и если уж что-то пойдёт не по плану, то потеря работы стоила тех ощущений, которые он испытал.

Улица задувала в открытую форточку «Тюльпанового сада» запах свободы. Море было безразличным и холодным, будто взгляд знающей себе цену девицы.

А город… Город был молодым и мудрым. Инфантильным, смотрящим на звёзды, страдающим, по неопытности, юношеским максимализмом и мечтающим о светлом будущем каждого, кто родится и сделает первые шаги по его асфальтированным дорожкам.

Знакомый крик чаек. Стас успокоился и сел за стол. Он был ужасно голоден и съел практически всё, что взял с собой на работу.

Сколько неизведанных миров таится в этом здании. Знание это власть.

Он доел и развалился на стуле, думая о том, что его смена подходит к концу, что сейчас придёт Андрей, вяло пожмёт ему руку, и он, выходя из маяка не оглядываясь, почувствует запах свободы и попадёт в привычный круговорот взрослого человека под названием «Работа-Дом». Путь очевиден, но в рутине есть что-то захватывающее. К примеру, возможность планировать свою жизнь и идти к поставленным целям шаг за шагом. И счастливым можно стать только после принятия этой данности. Все и сразу не бывает никогда, а если и бывает, то в итоге часто чревато последствиями.

Андрей пришёл на работу с явным нежеланием общаться. Стаса это полностью утраивало, они понимали друг друга практически без слов.

Андрей вяло пожал ему руку со взглядом человека, давно уставшего от жизни. Стас освободил рабочее место и задумался о том, что у него сейчас огромное желание уйти, покинуть старый маяк, будто место преступления. Всё-таки он чувствовал себя виноватым, было ощущение, что тебя ищут и за тобой скоро придут, а всё что ты можешь сделать на данный момент – просто ждать. Ждать того момента, когда всё тайное окажется явным, когда истина восторжествует и единственным мучением будет ожидание, ожидание момента.

Андрей закрыл за Стасом входные двери. Город по утрам пахнет особенно приятно, запах нового дня – это запах свободы действия.

Стас увидел молодого парня лет двадцати, который громко матерился, а потом кинул пустую бутылку из-под пива мимо урны. Он удивился и задумался о том, что как же так получается. Все мы живём в одном городе, всем нам прививали одинаковую систему ценностей, все мы ходили в школу с одинаковыми учителями, забывали дома дневник, проходили медкомиссию в поликлиннике, а после, стесняясь сделать что-то не так, целовались в старших классах на лавочке в парке. Почему же получается так, что все мы – как огромная семья, но кого-то грызёт совесть из-за того, что он сегодня не покормил бродячих собак, а кто-то думает, что имеет право мусорить прохожим под ноги. Плохой человек всегда осознаёт, что он является таким, а измениться ему не даёт образ, иллюзия того, что ты являешься «плохим парнем», иллюзия индивидуальности и неповторимости. Люди – заложники шаблонов своего поведения.

Стас подумал о Емеле. С какого человека был срисован его виртуальный праобраз? Наверное, в реальной жизни он был бы достойным другом.

Может быть и правда, что люди, которые пользовались аппаратурой, в последствии сходили с ума, но сколько людей стали сумасшедшими, не использовав её? Видимо, к этому есть фундаментальна предрасположенность. Что такое сумасшествие? Иметь взгляд на действительность, который отличается от взглядов большинства населения. А может, сумасшествие – это и вовсе иметь в современном мире какую-либо идею.

Стасу хотелось домой. Ему ужасно хотелось спать. Открыть входную дверь, услышать тишину квартиры и проскользнуть незаметно ни для кого, будто мышь, будто он со своей комнаты и не выходил никогда. Мысли слипались в сладкий сонный комок, и разговаривать с кем-либо, делать замечание парню, который не докинул мусор в урну, скандалить, не было сейчас ни сил, ни желания. Он чувствовал себя выжатым практически на максимум. Наконец Стас добрался до своей квартиры и повернул ключ в замке. На кухне вполне предсказуемо сидела Вика и пила свой утренний кофе. Она спросила у Стаса:

– Ты знаешь, что нас сегодня Витька приглашал к себе?

У Стаса заколотило сердце, он так сильно устал, что не хотел даже думать об этом.

– Когда?

Вика сделала большой глоток.

– Сегодня вечером.

– Родители тоже будут?

– Нет, они уехали к тётке, разве мама тебе об этом не говорила?

– Видимо, нет.

– Значит, сказала я.

Она встала со стула и посмотрел Стасу в глаза.

– Что с тобой случилось? Ты выглядишь очень уставшим.

– Я не только выгляжу, я сейчас такой и есть.

– Ты будто не сторожем работаешь, а всю ночь пахал на заводе.

– Может, приболел.

– Надеюсь, тебе просто нужно хорошенько выспаться.

– Именно этого мне сейчас и не хватает.

Стас переложил грязную посуду из рюкзака в раковину, обнял Вику и сказал ей:

– Если я буду спать слишком долго, разбуди меня.

Вика кивнула, и он ушёл в свою комнату. В голове появлялись и тут же пропадали разные мысли. Те мысли, которые неуловимы, обо всём и ни о чем одновременно. Абстрактные голоса будто выкрикивали несуществующие слова, значения которых понять мог только Стас. Или не мог. Значение имел сейчас только сон. Он снял с себя одежду, камнем повалился на кровать и с детской улыбкой сладко уснул.

Стас проснулся от того, что увидел перед собой Вику. Он понял, что проспал несколько часов подряд, и чувствовал себя намного лучше. Вика сказала, что им скоро выходить, и исчезла из комнаты.

За окном был самый обычный и ничем не запоминающийся день, для которого настроение выбираешь ты сам. Тоска, любовь, сомнение, надежда, отчаяние… Сколько же оттенков эмоций может испытать человеческая душа? Разнообразное и бесчетное количесво, как и цветовая палира, которую способен различить человеческий глаз.

Стас сидел на кровати и задумчиво смотрел на пол. Он вспомнил. как жил в этой комнате с Витькой, и подумал о том, что без него ему живется лучше и комфортней. Стас понимал, что и Витьке на данный момент живется без него лучше, и от этой мысли он ни капли не взгрустнул. Он был счастлив, как счастлив человек, который, после того как проснётся, осознаёт, что у него нет никаких дел на этот день, что он свободен и может делать что угодно, хоть и не вставать с кровати вовсе. Он оделся, посмотрел на себя в зеркало и подумал о том, что выглядит более взрослым.

На полке стояли старые книги, которые Стас помнил ещё с детства. Он подумал, что эти неодушевлённые предметы создал кто-то из живых людей. Кто-то работал над ними, писал годами, а может, и вовсе целый десяток лет. Может, для того чтобы заработать на этом денег, а может быть для того, чтобы остаться в истории человечества на века.

Писать книгу для того чтобы войти в историю глупо и бесполезно. Просто представьте, что ваш безумно талантливый бестселлер, за который вы отдали несколько лет тяжелого самокопания, проживет в истории человечества намного меньше, чем наскальная живопись, которая была сделана художником буквально за час. Вдумайтесь, что, если взять стамеску и молоток и пройтись до ближайшей скалы, а затем выбить на ние свои инициалы, то эта надпись проживёт больше, чем любая надпись на бумаге. Ни одна из написанных человеком книг никогда не станет сильнее и мудрее камня. Ни одна из человеческих книг не сможет быть более вечной, чем горы, лес или море. Более вечной, чем та далёкая и загадочная эмоция живого человека, когда он увидел линию горизонта и осознал и понял кем он является, почему он здесь и почему он достоин дождаться завтрашнего дня.

Стас вышел на кухню и попросил Вику сделать ему чай с бутербродами. Затем он вернулся к себе в комнату и открыл папку с рисунками. Пара линий от простого карандаша сливалась в портрет. Все гениальное просто. Может, гений человека – это не пафос или помпезность, не вылизанные до идеала произведения искусства, не слава созидателя и признания общества. Может, гений человека – это настойчивость к тому делу, которое он делает, желание продолжать и двигаться далее, хоть и это абсолютно бессмысленно?

Чай был приятно сладким и немного остывшим. Стас подумал о том, что Вика была бы для кого-то хорошей женой. Он спросил у неё:

– Ты хоть знаешь, куда нам идти?

– Знаю, а ты думаешь, мы наугад пойдём?

– Может, подарок какой-то нужно купить? Как-то некрасиво с нашей стороны с пустыми руками.

Вика открыла сумку, в которой лежал запакованный набор кухонных принадлежностей.

– Я уже обо всём позаботилась.

– А кто-то ещё будет, или только мы вдвоём?

– Стас, ты задаёшь слишком много вопросов.

– Я должен знать, на что я подписался.

– Если ты сомневаешься, то ты всегда имеешь право остаться дома, я даже могу соврать, что ты приболел.

– Ого, даже соврать можешь?

– Для тебя всё что угодно.

– Нет уж, раз пригласили, значит, неслучайно. Думаю, мне следует пойти.

Он допил чай, сладко потянулся и замер. На секунду весь мир затих, Стас слушал тишину. Но счастье длилось недолго. Вика сказала, что пора одеваться, если они не хотят опаздывать. Стас накинул кофту, взял ключи от квартиры и завязал шнурки на ботинках. Он закрыл входную дверь и они оказались на улице. Вика подумала, что они уже давно не делали ничего вместе. В конце квадратного, серого двора в мусорке ковырялся бездомный, складывая какие-то предметы в пакет.

Вика шла укутавшись в ветровку, и рассматривала прохожих. Рядом прошла пара средних лет, они выглядели уставшими, одежда была старой и неопрятной, а глаза пустыми. Такие глаза бывают только у людей без мечты и планов на будущее.

Вика спросила у брата:

– Ты никогда не задумывался о том, что после того, как человек найдёт себе постоянного партнёра, он становится уничтоженным как личность? Я имею ввиду, человек больше не развивается из-за того что он теперь реализует не свои потребности, а потребности другого человека.

– Может, так и есть, но не вздумай что-то подобное ляпнуть при Витьке.

– Я бы и не говорила такое при нём, я не имею в виду конкретно его. Я имею в виду ситуацию в целом.

– Знаешь, что я обо всём этом думаю? Жизнь – это ведь так просто, смысл лишь в том, что бы быть счастливым. И если твоё счастье уничтожает тебя как личность, то я скорее выбрал бы этот путь, чем развиваться, но быть глубоко несчастным человеком.

– Я немного не это имела в виду.

Стас обернулся на прошедшую мимо них пару.

– А может ты им завидуешь, и в этом и есть корень проблемы? Может, если бы тебе было действительно плевать, то ты даже и не задумывалась над такими вещами? Может, в глубине твоей души ты и хочешь стать такой, найти себе человека, который будет с тобой навсегда, а на все остальное наплевать.

Вика отдала сумку с подарком Стасу жестом намекая, что она устала его нести.

– Знаешь, что я думаю об этом?

– Что?

– Ты сказал, что смысл быть просто счастливой, а для меня и есть счастье быть не такой, как все.

– Это твой выбор и я его не осуждаю.

По дороге мелькали автомобили, Вика замолчала и стала упрямо идти вперед. Стас немного волновался, так как с девушкой Витьки он был почти не знаком и понятия не имел, на какие темы с ней говорить и чего именно от неё ожидать. Возможно, даже если повезёт и у будущей супруги Витьки есть предрасположенность к интеллекту, то она не будет задавать вопросы о том, как он учился в школе или о том, почему он не поступил в высшее учебное заведение, а просто поболтают о том, какое у кого сегодня настроение, о том как в детстве было весело познавать всё новое, купаться на море, пробовать задерживать дыхание и проплыть под водой как можно дальше. Гонять на велосипедах, воровать из соседнего сада яблоки, приходить домой уставшим с грязными от пляжного песка ногами, ужинать бутербродами с чаем, а потом практически без сил валиться спать, зная, что завтра будет новый день, не менее насыщенный, чем предыдущий.

Период детства у человека самый затяжной. Время идёт намного медленнее, чем время человека, которому за 30. Но детство тает, будто кусок масла на солнце. Да и вся жизнь тает, а со временем и вовсе бежит от человека, будто горный ручей или темная река. Всё идёт своим чередом, всё так, как должно быть, и отрицать это было бы бессмысленно.

На краю тротуара, по которому они передвигались, росли берёзы. Они были такие большие, спокойные и так незаметно для обычного прохожего тянулись к небу.

Наша действительность неописуемо необыкновенная, и каждый из живущих в ней может найти то завораживающе зрелище, которое и будет смыслом его бытия. Холодная родниковая вода, растущий на глазах город, весёлые глаза бродячей собаки или, может быть, просто огромный флаг своей страны, развевающийся на ветру прямо на площади. Вопрос лишь в том, захочет ли современный человек, имея у себя всё, что-либо искать?

Стас с Викой оказались у входной двери квартиры, в которой живёт Витька. Стас был немного взволнован. Он думал, о чем говорить с Витиной девушкой, чтобы они были на одной волне и ни для кого из присутствующих это не было неловко. Он думал, как избежать нелепых пауз и гробовой тишины, которая случается, когда встречаешь в общественном транспорте знакомого, и он пытается говорить с тобой о погоде, футболе или ещё о каких-то подобных глупостях.

Вика же была абсолютно спокойна, она соскучилась за братом и хотела провести время с ним. Впечатление, которое она создаст для его девушки, её абсолютно не волновало.

После второго звонка Витька с довольным лицом открыл двери, Вика его крепко обняла и вручила ему подарок. Стас крепко пожал брату руку, и они вошли в дом.

Энергетика в доме была чужая, будто бы энергетика человека, который повесил на своё лицо фальшивую улыбку. Ощущения были как в бюрократическом кабинете или кабинете врача. Они стали раздеваться в прихожей, как вдруг в конце коридора Стас увидел девушку Витьки. Она была неестественно красивой, её взгляд сразу же давал понять, что к незнакомым людям она относится с высокомерием. Вызывающей походкой она медленно приближалась к Вике, которая замерла и смотрела сверлящим взглядом ей прямо в глаза. Витька сказал:

– Позвольте представить вам мою девушку Каролину.

Стас с Викой одновременно ответили:

– Очень приятно.

– Ну что? Мы так и будем тут стоять, или пройдём к столу?

Все четверо переместились на кухню, стол был накрыт скромно, но с душой. Витька поблагодарил гостей за подарок и попросил их присаживаться.

В середине стола красовалась золотистая курочка с картошкой и зеленью.

Витька открыл бутылку красного вина и разлил всем присутствующим. Первый тост был за встречу, Каролина скривила лицо, намекая на то, что вино ей не понравилось.

После неловкой паузы (именно той паузы, которой боялся Стас), он понял что нужно действовать. В воздухе чувствовалось напряжение, Вике Каролина явно не понравилась. У нее ещё с детства был талант определять своё отношение к людям с первого взгляда. Стас посмотрел, как Витька накладывает ему в тарелку пюре, и спросил:

– Каролина, а где ты работаешь?

Она двинула плечами.

– Ну, вообще-то я не работаю.

– А чем же ты занимаешься?

– Ну как чем? Я занимаюсь саморазвитием. Читаю книги, учу языки.

В диалог подключилась Вика.

– Да? Книги? Может посоветуешь мне что-нибудь интересного почитать?

– Я сейчас читаю роман, не помню как он называется, мне его подружка подарила… Очень много умных мыслей.

Вика резко сменила тон на более издевательский, она едва сдерживала смех.

– Да? И о чем же роман? Наверное о принцессе на горошине?

Стас толкнул её ногой под столом.

Витька посмотрел на сестру неодобряющим взглядом, намекая на то, что нужно сменить тему.

Кухня опять погрузилась в тишину, и Витька разлил всем ещё по одному бокалу, опустошив бутылку. После этого он встал, подтянул штаны, поднял бокал и сказал, что у него есть тост.

– Скоро мы станем одной семьёй, и я хочу выпить за понимание. За то, чтобы мы понимали друг друга и поддерживали в любой ситуации.

Каролина снова по непонятным причинам закатила глаза. Казалось, что ей эта компания неприятна, хотя она даже не пыталась наладить с кем-то контакт. Было ощущение, что ей что-то должны, и из-за этого долга у нее теперь обида на всех и нежелание общаться. Витька расспрашивал Стаса, как ему на работе, что находится внутри маяка и какие ощущения, когда смотришь из окна.

Когда речь заходила о «Тюльпановом саде», даже Каролина пыталась слушать и вникать. Это здание было городской легендой, достаточно было увидеть его один раз, чтобы оно запало в душу.

Витька всё расспрашивал:

– Ну и не страшно тебе там по ночам одному?

– Нет, а почему мне должно быть страшно? Кто может туда зайти?

– Говорят, что от серверов, которые ты охраняешь, люди сходили с ума или заканчивали жизнь самоубийством.

Стас засмеялся, потом поднял пустой стакан, намекая брату на то, что время открывать ещё одну бутылку.

– Ты бы видел состояние этих серверов. Они давным-давно не работают, по факту, из ценного из них можно извлечь только цветной метал.

– Откуда ты знаешь, что они не работают?

– По ним и так видно.

– Не знаю, мне кажется, есть во всём этом какая-то загадка, не зря же от нас их прячут.

Он стал разливать белое вино по стаканам, Вика сделала жест, давая понять, что ей достаточно.

– А мне кажется, что люди имеют склонность всё драматизировать. Когда у человека есть всё, он думает лишь о том, чего нельзя. Это как библейский миф про Адама, Еву и дерево познания. Самым сладким может быть лишь запретный плод.

Стас заметил, что Вика с Каролиной косо посматривают друг на друга. Произошло то, чего он боялся, и время назад уже не отмотать. Женская неприязнь жестокая и беспощадная, как детская ненависть.

Витька всё еще пытался разрядить ситуацию и перевести всё внимание на себя.

– Ну что? Может, ещё одну бутылочку откроем?

Стасу с каждой минутой всё больше хотелось домой, он чувствовал, будто слабеет.

– Нет, оставим на следующий раз, я ведь думаю, что мы с Викой не последний раз у вас в гостях.

Витька привстал со стула.

– Мне кажется, или что-то не так?

Каролина привстала за ним. Она шёпотом сказала.

– Да, я что-то плохо себя чувствую, я наверное посижу в комнате, чтобы не портить вам настроение.

Она ушла.

Витька открыл третью бутылку и налил себе и Стасу, они оба выпили до дна и одновременно посмотрели сестре в глаза. Стас сказал:

– Ладно, я думаю, нам действительно пора, мне хотелось бы немного отдохнуть пред работой.

– Да, я тебя понимаю, вы можете приходить к нам в любое время.

Вика молчала.

– Мы обязательно придём к вам в гости ещё раз, женщины были сегодня без настроения, возможно, из-за магнитных бурь.

Витька засмеялся.

– Возможно. В любом случае, это далеко не последняя наша встреча, мы ещё успеем все веселье наверстать.

Братья крепко пожали друг другу руки, Вика обняла хозяина дома, и он закрыл за ними дверь. Они вышли из подъезда и некоторое время шли молча. Тишину нарушила Вика.

– Ну и как она тебе?

– Вика, что за цирк? Ты могла хотя бы притвориться, что она тебе нравится?

– Зачем? Кого я должна была обмануть?

– Вы своей перестрелкой взглядами испортили сегодня всем настроение.

– Причем тут вообще это? Она считает себя королевой. Я таких, как она, насквозь вижу. Избалованная и высокомерная девушка, которую воспитывали родители с гиперопекой.

– Значит, ты так считаешь?

– А ты считаешь по-другому? Что мы сейчас о ней знаем? То, что она сидит дома и ничего не делает? Её жизненная стратегия – это паразитирование мужчин, другого она не знает, потому что её родители так с детства научили, что все ей должны, ведь она у них принцесса.

– Не вздумай что-то подобное сказать родителям.

– Почему я должна скрывать своё мнение о ней?

– Хотя бы потому, что ты видела её первый раз и можешь ошибаться, или хотя бы потому, что ты сейчас сеешь конфликт. Ты своим мнением всех перессоришь. Просто скажи, что всё прошло хорошо и тебе всё понравилось, это так тяжело для тебя?

– Абсолютно нет.

– Вот и славно.

– А что ты сам думаешь по поводу Каролины?

Стас остановился и задумался на мгновение.

– В принципе… То же самое, что и ты. Но иногда не нужно этого показывать людям.

Вика засмеялась. Погода стала портиться, намечался долгий затяжной дождь. Хорошо, что дом был уже близко.

Дома Стас лёг спать, он чувствовал себя совершенно уставшим. Единственное, чего ему сейчас хотелось, это тишины. Он лежал под одеялом, глаза сладко слипались. Стас начал видеть сон.

В нём люди общались на непонятном ему языке, он не понимал слов, но понимал, о чём идёт речь. Он понимал это по интонации, жестам, по тому, что происходило вокруг, но никак не мог понять смысл самих слов,

потому что он не знал их. Вдруг Стас осознал, что он ребёнок. Его мать держала его на руках, а он видел всё происходящее в их квартире. Видел молодые, счастливые лица. Черного кота, которого он помнил только по семейным фотографиям. Он видел старый ковёр. Тот самый ковёр, который рассматривал каждый раз перед сном, и каждый раз в его узорах находилось что-то новое, что-то неописуемо загадочное, что-то, что имеет тайну. Именно ту тайну, которую может разгадать только человек с чистой, ещё неиспорченной душой.

Стас понял, что он осознаёт, что находится во сне, и хотел было рассказать об этом присутствующим, но изо рта вылетали только отдельные звуки. Все его внимательно слушали, а потом смеялись.

В нашем мире есть загадки, которые способен решить лишь чистый ум. Иногда взрослые люди не вникают в бесконечную болтовню детей. Но большинство диалогов уже сформированных людей звучат ещё более пусто.

Стас повернулся лицом к стене, натянул одеяло себе по плечи и глубоко уснул.

Его утро началось с нежелания вставать с постели. Погода испортилась намного сильнее, чем было вчера. По подоконнику депрессивно барабанил дождь. Иногда лучшее, что может сделать для мира человек, это ничего. Именно по этому принципу Стас и решил провести свой день. Он решил отдать этот день себе самому, закрыться в комнате и как можно меньше контактировать с внешним миром. Подумать о тех вещах, на которые обычно нет времени. Весь этот день Стас провёл в состоянии анитибодрствования. Идея о том, что его тело может покинуть границы одеяла, казалось абсурдной. Итак, день прошел незаметно, как тысячи обычных дней самого обычного человека, и вот уже Стас ранним утром собирается на работу.

Холодный и неприветливый город, будто молодая девица в плохом настроении, был депрессивен и зол. Из открытого окна в комнату дуло могильной прохладой, отдалённо чувствовался запах моря.

Стас забрал еду, которую ему заранее приготовила мама, и практически бесшумно вышел на улицу.

Утро было мрачным и зловещим. Стас задумался, что не плохо было бы таким утром выкурить сигарету, чтобы хоть как-то согреться. Но потом отбросил эту идею и при свете ещё не погасших фонарей он медленным и уставшим шагом пошёл к «Тюльпановому саду», чтобы сменить старого сторожа Михалыча и, возможно, немного поболтать с ним о всяких мелочах.

О том, как испортилась погода, или о рыбалке, или даже о том как сейчас дела у его отца, как его здоровье и чем он вообще занимается.

Стас прошёл мимо выключенного неработающего фонтана, присел на лавочку, предварительно протерев её носовым платком от дождя. Он смотрел на виднеющийся издалека маяк. До чего же величественно.

Говорят, если хочешь спрятать что-то ценное, то прятать это нужно на самом видном месте. Именно там никто не додумается искать. А может, это и есть принцип человеческой жизни и всё самое ценное всегда лежит на самых видных местах? Но человек гуляет по закоулкам жизни, по всем её злачным местам из-за невозможности поверить в то, что все самые ценные вещи находятся у него на виду.

Стас встал и хмуро пошёл на работу. Там его встретил Михалыч. Они все-таки поговорили о погоде, рыбалке и о том, как дела у его отца. А потом он собрался и оставил Стаса в одиночестве. Сам Стас не мог думать больше ни о чем, кроме того, что находится внутри каждого из сотни серверов, которые он охраняет. Какой смысл они несут? Какие идеи в них спрятаны?

Он спустился на второй уровень и взял в свои руки пыльный сервер под названием «О14». Платформа. Костюм. Тюльпаны. Подключение.

Из воспоминаний Стаса.

Уровень 2, Сервер «О14»

Огромный мегаполис сразу показался мне чужим. Это был безликий город, который никого не щадил.

Я смотрел на него из окна, будто в зеркало. Он был всем и одновременно ничем, словно просветлённый человек, который полностью отдает отчет происходящему, спокойно осознает, что он был создан из праха и обречен вернуться в прах.

В огромном городе было темно, я смотрел на потоки людей как на журчащие горные реки. Они были всем для этого мегаполиса, как есть всё для человека текущая в его жилах кровь.

На столе завибрировал смартфон, тускло освещая своим экраном потолок комнаты.

Мне пришло сообщение «выходи из квартиры, мы ждём в коридоре».

Я отрыл шкаф, который был завален разнообразной одеждой, потом открыл следующий. В нем стояла обувь. Не меньше пятидесяти пар были выставлены мне на обозрение в пластмассовых контейнерах, которые стояли друг на друге.

Я надел серые кроссовки, серые штаны, которые были немного коротковаты, свободный свитер с рукавами, которые были длиной мне по пальцы, положил в карман штанов смартфон и выглянул из квартиры. В конце коридора стояли парень с девушкой, на вид лет двадцати. Девушка была одета скромно, но нереально стильно. Парень выглядел также. Они помахали мне рукой, и я понял, что сообщение пришло от них.

Я приложил свой гаджет к замку входной двери, удерживая большой палец на экране для сканирования отпечатка, и она закрылась. После этого я двинулся к ним навстречу. Парень пожал мне руку, девушка улыбнулась. Они вели оживлённый диалог между собой.

Парень говорил:

– В современном мире есть одна творческая закономерность. Большинство писателей неказисты. Сколько бы я сними не пересекался, смотреть на их лица это траур для меня.

Девушка шла, уткнувшись в экран смартфона, на ходу болтая со своим собеседником.

– Всё дело в сублимации. Человек уходит в творчество, пытаясь реализовать себя в нём и тем самым компенсировать неудачи в реальной жизни.

– Лично я думаю, что всё дело в эскапизме. Подобные люди пытаются оградить себя от внешнего мира и застряют в своём выдуманном пространстве. И чем уродливей они, тем меньше им хочется оттуда выходить. Интересную новость я для себя сегодня открыл. Исходя из совокупности тех мыслей, которые мы только что перечислили, получается, что, чем уродливей писатель, тем больше перспектив у него для создания шедевра.

Парня звали Каин. Он был молод, в нём бушевали протест и харизма, он был типичным представителем нового поколения, которое было послано в этот мир, чтобы бушевать против всего старого и устоявшегося.

Каин был одет в плотные крупнозернистые джинсы, светло-коричневую водолазку и черный плащ, который был распахнут и развевался при каждом потоке ветра. На ногах у него были шикарные фиолетово-бежевые кроссовки. А еще у него была модная свежая стрижка и море амбиций.

Он продолжал:

– Вот чем отличаются в творчестве интроверт и экстроверт. Творчество интроверта более революционное, ведь он не зависит от мнения окружающих. Экстраверт, если мы сейчас говорим о писательстве или о чем-то подобном, может страдать графоманией, но он никогда не создаст шедевр, ведь он зависим от мнений и говорит лишь то, что от него хотят услышать.

Мы зашли в лифт, сенсорный циферблат нам показывал 165 этаж. Каин написал цифру 50 и мы поехали вниз. Он заглянул мне в глаза.

– Стас, ты какой-то грустный, или мне кажется?

– Тебе кажется.

– Сегодня ты какой-то неразговорчивый. Смоделируем ситуацию, хорошо?

Я кивнул, девушка двумя большими пальцами будто пулемёт строчила сообщения. Каин продолжал:

– Допустим, ты попал в петлю времени. Ты абсолютно запутался. Ты начинаешь жить в другой реальности, начинаешь познавать мир. Там ты находишь работу, строишь свой дом, находишь девушку. Вы занимаетесь любовью, у неё рождается ребенок и примерно в этот момент ты осознаёшь, что ты попал в прошлое. Ты осознаёшь, что ты занялся любовью со своей бабушкой, из-за того, что ты помнишь её под другой фамилией, которая досталась ей от второго брака. После ты находишь выход из положения и попадаешь в то время, из которого ты попал во временную петлю. Что в итоге получается из этого приключения? Просто попытайся ответить на вопрос. Исходя из совокупности всего перечисленного, твой отец это твой сын, или ты сын твоего отца?

Лифт медленно, но верно спускался вниз. Я молчал, Каин покосился на девушку:

– Лола, что ты думаешь о том, что я сейчас сказал?

Она оторвалась от экрана.

– Я думаю, что ты придурок, и это лингвистический парадокс, не имеющий никакого смысла.

Он закрыл уши руками.

– Нет, Лола, не неси чушь. Стас, ты видел когда-нибудь изображение уробороса?

Я двинул плечами.

– Змей, поедающий самого себя?

– Именно.

– Да, приходилось.

Перед нами открылась дверь лифта. Это был торговый центр, огромный торговый центр, в котором как в лабиринте двигались сотни, а может быть и тысячи людей. Каин продолжал:

– Всё, что я хочу сказать на данный момент, что есть в жизни такие ситуации, которые сейчас находятся за гранью человеческого опыта. И этими ситуациями практически никто не занимается, в современном мире будто все отупели и не могут смотреть дальше своего монитора.

Взгляд Лолы опять отлип от экрана, она сказала:

– Господи, Каин, ты говоришь сейчас о большинстве, но есть и меньшинство людей, которых ты не замечаешь.

– У тебя есть такие знакомые?

– Да, ты.

Каин приостановился и задумался.

Мы растворились в толпе. Вокруг нас продавали всё что угодно. Одежду, еду, кольца, плакаты, вещи которые мне были незнакомы и непонятны.

Затем мы двинулись к отделу быстрой еды – именно то место, где все молодые люди всех мегаполисов обсуждают свои революционные планы. Мы сели за неприметный столик, Лола через приложение в смартфоне сделала заказ, даже не спрашивая у нас, чего мы хотим. Ровно через семь минут к нашему столику подошла девушка с пластиковым подносом, на котором стояли два сока, кола, бургер, один бутерброд с икрой, кусочек пиццы, большая порция нагеттсов и картошки для всех. Мы принялись есть.

Я осмотрелся по сторонам и подумал о том, настолько же человечество стало могущественным, но лишь для того, чтобы исполнять свои первобытные потребности.

Лола ела медленно и вдумчиво, будто в медитативном состоянии. Каин во время еды, наконец, тоже затих. Один я сидел будто на иголках. Привыкший есть исключительно в тишине, внутри этого муравейника я мог только сделать пару глотков сока.

Каин подсел ближе ко мне.

– Стас, какой сок ты пьёшь?

Если честно, вкус мне был абсолютно непонятен. Я рассматривал бумажный стакан, на котором было нарисовано яблоко.

Каин продолжал:

– Ого, яблочный. Эти плоды выросли на деревьях. Ты никогда не задумывался о деревьях?

Я отрицательно покачал головой, Лола, услышав наш диалог, закатила глаза.

– Допустим, ты Бог, так? Просто представь, насколько гениальным должно быть твоё воображение, чтобы додуматься до всего этого с нуля. То есть продумать все биологические процессы внутри. Как оно будет размножаться, заниматься фотосинтезом, тянуть влагу корнями из-под земли, дышать углекислым газом и дарить людям кислород.

– Не думаю, что он пришел к деревьям моментально. То есть вся эта идея начиналась с примитивных растений типа мха или обычной травы, а в последствии переросла в нечто большее исключительно методом проб и ошибок.

Каин задумался, а потом перевёл взгляд на Лолу.

– Ну как, малая, готова к собранию?

– Не называй меня так.

– Почему нет? Я просто констатирую факт. Ты небольшого роста, плюс, если говорить о возрасте, то тут ты тоже в проигрыше, так как являешься самой младшей из нас.

– Ты сам хоть готов? Или только языком трепать умеешь?

– Я умею многое, но обсудить на данный момент хотел с вами нечто другое.

Лола оторвалась от экрана. Вокруг нас мигала разноцветная реклама, двигались люди.

– И что же такого ты хотел обсудить?

– Как насчет той информации, что Коуч сошёл с ума?

Лола засмеялась.

– В каком смысле сошел с ума? Он оппозиционер и идёт против большинства, сказки о сумасшествии сейчас можно услышать о каждом человеке, а уж тем более известном.

– Нет, дело не в том.

– А в чем же?

– Точка зрения меньшинства, я сейчас говорю конкретно о Коуче, что он шоумен, а не оппозиционер или революционер.

– А твоя точка зрения какая?

– На данный момент я нахожусь в числе тех, кто в большинстве.

В глубине моей памяти всплыл образ человека, о котором они сейчас говорят.

Коуч – это прозвище революционера, который, по факту, лидер антисистемной мафии в городе. Сегодня, судя по переписке в моём смартфоне, мы собираемся встретиться с ним. Ну, если честно, не только мы, там будет группа людей, которые так или иначе имеют радикальное антисистемное мировоззрение и готовы отстаивать его. Судя по бегающим хитрым глазам Каина, мне было понятно, почему он принадлежал к этой группе. Лола же для меня пока что была загадкой.

Реклама кругом кружила голову, от тонн информации человек, который никогда не был в большом городе, мог бы легко потерять сознание. Каждый слоган был будто пиявка, а каждая из компаний хотела выдавить из человека все ресурсы, словно влагу из мокрой тряпки.

Мы доели, но продолжали сидеть за столом.

Я рассматривал прохожих и заметил кое-что странное. Все они были одинаковы, каждый из них был серой массой при поверхностном рассмотрении, но, если нырнуть в их сущность глубже, если проанализировать хотя бы одежду, стрижку, мимику и взгляд, то получалось, что вся серая масса состоит из неповторимых личностей.

Лола встала с места и сказала, что нам пора идти. Каин ловко допил содержимое стакана, и мы двинулись навстречу приключениям.

Мы направлялись обратно к лифту, а вообще тут существовала целая система лифтов.

Лифты для автомобилей, людей, грузовые лифты, лифты для отходов, продуктов, даже существовали мифы про какие-то секретные лифты, спрятанные от обывателей. Также существовали экстренные лифты, которыми могли пользоваться только полиция, пожарные или скорая помощь. Говорили, что обычному человеку побывать в таком лифте – плохая примета.

Итак, мы зашли в лифт и поехали на 74 этаж, именно там должна была состояться встреча. На 74 этаже была заброшенная зона лёгкой промышленности. Этаж делился на комнаты, в каждой из которых был цех по производству всего, начиная от одежды и заканчивая велосипедами или мячами для баскетбола. В некоторых цехах кипела работа, похоже, она шла там круглосуточно, не останавливаясь. В большинстве цехов работали люди, иногда можно было встретить роботов. Также встречались цеха, которые стояли заброшенными уже десятки лет. За это время они накопили толстые слои пыли и пустоту, которую можно было увидеть лишь в глазах трупа.

Мы бродили по этажу, и усталые рабочие посматривали на нас косо, но не предвзято. Своим взглядом они будто говорили «Обратись ко мне, и я помогу решить твою проблему и найду для тебя верный путь». Но справились мы без какой-либо помощи.

В заброшенном зале для совещаний стояло примерно 30—40 раскладных стульев, все, кто был в комнате, были очень милы и приветливы к нам. Присутствующие девушки были стройны и изящны, будто бы сделаны под копирку. Их любопытный и нежный взгляд сводил меня с ума.

Мы сели на стулья. Каин сидел слева от меня, Лола справа, мне же повезло сидеть между ними.

Каин спросил у меня:

– Стас, ты что-то слышал о феномене непроизвольной иерархии?

Я пытался переварить в голове всё то, что он мне сейчас сказал. Вообще словарному запасу Каина мог бы позавидовать каждый, иногда мне казалось, что он говорил на каком-тог непонятном мне языке.

– Нет, не слышал.

– Так вот, я тебе сейчас объясню. В любых отношениях между людьми есть иерархия. Человеческий мозг – это компьютер, который каждую микросекунду анализирует тонну информации. Вот заходишь ты, к примеру, в помещение, где сидит два парня. Твой мозг оценивает, насколько эти парни потенциально опасны для тебя, а так же насколько ты потенциально опасен для них. Их мозг занимается тем же, они оценивают твою мускулатуру, одежду, прическу, складывают в общую картину и находят для тебя место в своей компании. Твоя сфера влияния на людей, которых ты видишь впервые, решается за микросекунду. Эту историю я люблю рассказывать людям, которые говорят, что в современном мире внешность ничего не значит.

– А зачем ты рассказал эту историю мне?

– Ну как зачем, для того чтобы ты её знал. В жизни ведь всё что угодно может пригодиться. Однажды эта история спасет тебя от неловкой тишины на свидании с девушкой.

– Каин, напомни, кем ты работаешь?

– На данный момент я занимаюсь проектированием нового человеческого тела. Наши тела далеко не идеальны, и я не согласен со многим, что мы имеем на данный момент. А если я не согласен с чем-то, то я привык это менять, именно поэтому я сегодня здесь.

– А что тебе конкретно не нравится в человеческом теле?

– Мне не нравится много чего. Например, я не согласен с той идеей, что мужчины осеменяют женщин через то же отверстие, через которое писают. Лично мне кажется, что этот факт оскверняет весь человеческий род в целом и делает нас грязными животными.

Лола, услышав наш диалог, засмеялась:

– Стасик, малыш, кому ты веришь? Каин, напомни, пожалуйста, на какую компанию ты работаешь?

– Я работаю сам на себя.

– Ты не работаешь сам на себя, ты безработный, Каин.

– Как и каждый гений.

– Послушай, гении занимаются решением проблем, а не их созданием. Зачем усложнять себе жизнь и заново изобретать велосипед, если есть существующая система, которая отлично справляется со своими функциями.

Цех набивался людьми, я пытался как можно внимательной рассмотреть каждого из присутствующих, пока Каин продолжал:

– Лола, послушай, ты ко всем относишься так предвзято или только ко мне? Это потому что ты в меня влюбилась?

– Да что ты вообще знаешь о любви?

– Уж поверь мне на слово, побольше, чем ты.

Мне показалось, что Каин и Лола были бы отличной парой, в их тоне не было агрессии или ненависти друг другу, все, что они говорили, получалось будто любя.

Я остановил их спор и поинтересовался:

– А мы вообще не рано пришли? Мне кажется, что мы ждём уже целую вечность.

Лола ответила мне:

– Разве это вечность? Подумай о том, что ты сейчас делал бы дома. Ничего, альтернатива ожидания, как не крути, лучше.

Все проходили и рассаживались по своим местам. Передо мной села девушка, она была брита наголо, на лице, прямо под глазом, у неё была татуировка со словом «верность». Кому на верность она присягалась и почему так сильно хотела выделиться? Судя по фрикам, сидящим рядом со мной, «вне шаблона» это и был их шаблон.

Вскоре все стулья были заполнены, в коридоре здания я услышал шум. Коуч шёл вместе со своей толпой. Он предпочитал всегда находиться в центре внимания в целях своей безопасности.

Коуч зашёл в цех, народ встал со стульев и начал ему аплодировать. Он поднял правую руку, приказывая этим жестом сесть всем обратно на свои места. Люди, которые пришли с ним, остановились у входной двери. Я заметил, что люди, которые пришли с Коучем, были старше 30 лет на вид, а те, кто присутствовал в зале и сидел на стульях, в основном были возрастом около 20 лет.

Коуч начал лекцию. Все слушали внимательно, жадно впитывая запретную информацию.

– Значит, послушайте меня. Эта информация особенно важна для тех, кто здесь впервые. Вы почувствовали идею того, что вы не такие, как все. Не знаю, преследовала она вас с детства, или впервые вы ощутили это месяц назад, но факт остаётся фактом. По современной статистике только 10% из 100 имеют предрасположенность к интеллекту, и это лишь предрасположенность. Это значит, что один из ваших десяти знакомых имеет свойство задавать вопросы, но, к сожалению, лишь один из ста начнёт искать ответы на них.

Миром правит мнение большинства, и именно к этому человеческое общество стремилось всю жизнь, дав этому явлению ещё в доисторические времена название «демократия». Я же говорю, что это ошибка, и все революционные вещи, такие как та же самая демократия, придумало меньшинство. Именно то меньшинство, которое сидит в этом зале, все эти вечные 10% населяли наше общество всегда, и эта статистика неискоренима. Мы не строим города, мы их проектируем. Любое великое дело начинается с мысли.

Зал замычал и начал переглядываться, Коуч поднял правую руку, требуя тишины.

– У каждого из вас в руках есть искусственный интеллект, к которому вы привязаны. Он анализирует ваши запросы, музыкальные вкусы, привязанности и даже сексуальные предпочтение. Этот искусственный интеллект и есть наш мегаполис. Наш сверхгород обустраивается по статистике, ваши мысли материализуются, но, к сожалению, статистику делает большинство, а большинство людей, как я уже говорил, глупы. Чего хочет на данный момент большинство? Зоны комфорта, стабильной рутины и не казаться тупым. Зона комфорта убивает прогресс, человек перестаёт мыслить. Наша утопия превратилась в бездушный инкубатор по переработке мяса, большой город перемалывает человеческую жизнь будто мясорубка, и его ритм ставит индивидууму лишь одно условие – ни о чем не думать и плыть по течению.

Именно поэтому мною было создано это сопротивление. Всё новое – это хорошо забытое старое. Мы вернём власть меньшинству для того, чтобы прогресс восторжествовал. Нас уже многие знают, но мы не перестанем заявлять о себе. Наша задача разворошить существующую на данный момент систему.

Зал взорвался, Коуч поймал град бурных аплодисментов. Он говорил чётко и уверенно, и у меня было ощущение, что его речь не была заученной, а это его искренняя идея, такая же искренняя, как и во все времена. Идея изменить и улучшить существующий мир. Коуч переждал аплодисменты и продолжил. Он спросил у публики:

– Вы готовы немного поработать во благо Родины?

И снова овации. Я посмотрел на Лолу, в её глазах горел огонь, огонь осознания того, что именно ей выпала возможность вершить будущее.

Я посмотрел на Каина. Он был вдумчивым и пытался вслушаться в каждое слово. Я испытывал наверное, те же эмоции, что и каждый из протестующих на митинге – эмоции единства толпы и осознание того, что люди вместе могут сделать всё. И даже если великое дело рождается в голове одного, то без общества это дело практически обречено на провал.

Потом я перевёл взгляд на Коуча, который смотрел мне прямо в глаза. Мир замер, в цеху была тишина, он смотрел мне прямо в глаза, а потом начал ко мне приближаться. Приближаться, будто он увидел старого знакомого, но ещё не до конца уверен, не обознался ли он.

Он показал на меня пальцем, и я стал центром внимания присутствующих. Коуч спросил меня:

– Ты. Что ты тут ищешь?

Я растерялся от такого поворота событий и, чтобы убедиться, что он действительно обращается ко мне, я показал на себя пальцем и глупо переспросил:

– Я?

– Да-да, ты, поднимись, как тебя зовут?

– Меня зовут Стас.

Я встал с неудобного стула.

– Что ты ищешь здесь, Стас?

Мне показалось, что этот вопрос был провокационным. В центре внимания я быть не хотел и пришел к выводу, что нужно сказать что-то абстрактное, что-то, после чего он может говорить сам с собой часами и оставить меня в покое.

– Смысл. Я ищу смысл.

Лицо Коуча побледнело, это был тот ответ, к которому он, видимо, не был готов.

– Подойди ко мне, Стас, я тебе скажу кое-что.

Я стал неловко пробираться между рядами сидящих на уровне моего пупка людей. Он помахал рукой, чтобы я подошёл ещё ближе, а потом выбрал место в комнате, где нас меньше всего слышат люди, и прошептал мне на ухо:

– Посмотри на этот зал. Искусственные люди ищут искусственный смысл в искусственно созданном городе. Ты когда-то слышал хоть что-нибудь глупее? Просто делай, что я тебе говорю, и ты обретёшь смысл.

Я отошел от него и сел на свое место.

Коуч продолжил:

– Итак, действительность вокруг нас создаём мы, искусственный интеллект создаёт статистику из психологических портретов каждого из жителей нашего мегаполиса. Какого цвета стены здания будут выглядеть приятнее, или что будет изображено на стенах. Искусственный интеллект даже забрал у нас стрит арт и граффити, древнее ремесло, которым занимались как первобытные люди, так и недалёкие наши предки. Искусственный интеллект также анализирует стрит арт, он пытается понять искусство для того, чтобы создать его подобие, близкое большинству, и раскидать по стенам города, так сказать, для эстетического и культурного наслаждения общества. Сегодня и на протяжении нескольких дней мы отвоюем то, что действительно принадлежит нам, мы отвоюем искусство, которое никогда не сможет ни понять, ни создать то, что было создано человеком.