Читать книгу Глупые – смешные - Константин Гирка - Страница 5

Взяв портмоне со стола, глянул ещё раз на себя в зеркало. Глаза выдавали, что я в «ускоренном режиме». Вслух повторил себе фразу: «Главное, верить в то, что ты делаешь». Надев очки, протёр от пыли туфли и вышел из квартиры. Когда-то ещё в детстве, отец сказал мне: «Ты можешь быть одет как бомж, но обувь у мужчины всегда должна быть чистой». Теперь живу с этим. Пиджак всё-таки надел чёрный. Лишний раз слушать нытьё мне не по силам.

Недолгое ожидание, такси, разбитый вонючий салон, недолгая дорога и вот я на месте. В баре меня уже ждали Второй, Третий и Двадцать пятый. Заведение находилось в центре города: такая точка сбора была удобна для всех нас. Этот бар нам особенно нравился, потому что здесь не нужно было выделываться перед кем-то. В будни людей практически не было. Заведение очень стильно оформлено: дёшево, но со вкусом (наверное, я всегда нахожу красоту в простоте). У входа, вдоль стены, вытянутая барная стойка, чуть дальше сцена. В центре небольшой танцпол, а все остальное пространство занимают столики. Сиденья обшиты черным кожзамом и темные деревянные столы, но главное – тусклое освещение, что позволяло расслабиться. Персонал очень приветлив и молод. Меня всегда огорчал тот факт, что люди проводят свои лучшие годы на самой унизительной работе. Когда-то я тоже пробовал себя в роли официанта, но всё закончилось на первом же банкете.

Кстати, я так и не представился, мой номер – Двадцать шесть. По моей инициативе в культе нет цифр «Один» и «Тринадцать», это запрещённые номера. Почему так? Да потому что правила в основном придумываю я. А что правит моей прихотью, доподлинно никому не известно. Возможно, при создании «Цифр», хотелось добавить какой-то мистики.

– Приветствую вас, парни! – обратился к сидящим за столиком.

Началось традиционное рукопожатие, после чего я сел на своё место.

Второй – мой лучший друг с самого детства. Наши мысли синхронизированы, я даже фразы могу не договаривать, он всё равно поймёт меня. Человек, дружба с которым переросла в какое-то бесконечное оскорбление друг друга (конечно же, по-дружески). У нас будто долг друг перед другом, чтобы написать что-нибудь оскорбительное. К примеру, вместо обычного: «Привет!» -он скорее напишет мне: «Лучше бы я тебя в живот ударил, когда мы познакомились!» -и тд. Не удивлюсь, если у нас даже пароли в социальных сетях одинаковые. На вопрос: «Почему у тебя нет девушки?» -от него поступает логический ответ: «Для чего мне искать девушку, когда все трахают твою?». Строгая классика. Забавно, что «вживую» мы общаемся очень корректно.

– И куда исчез вчера? Сказал, что пошёл курить, а потом ни его, ни тебя, ни Четырнадцатой. Думаю: «Хуясе вы покурить, сами не свои». Я предположил, конечно, куда вы направились, но предупредить можно было! – с возмущением обратился ко мне Второй, и все сидящие за столиком направили взгляд в мою сторону.

– Не помню, правда. Вообще контроля уже нет. Это алкоголизм? – спросил я озадаченно.

– Это долбоебизм! И очки снимай в помещении, как идиот сидишь! – с возмущённым лицом вклинился в разговор Третий.

Если говорить как есть, Третий – единственный среди нас, кто выделялся интеллектом и ответственностью. Он был из достаточно успешной семьи. В деньгах парень относительно не нуждался, да и как личность был на уровень выше. Человек, на которого всегда можно положиться. Не понимаю, что именно не так в этом мире, но парню никогда не фартило с девушками. Лишний вес в двадцать первом веке не создаёт преград для мужчины: многие восхищались его манерами и добротой, но на этом всё и заканчивалось. Соответственно, мы как стервятники не упускали возможности стебать его. Главное его заявление, что ни одна из наших тупых шуток никогда не сможет его задеть. Следовательно, качество шуток было максимально убогое. Мы пришли к выводу: чтобы задеть умного человека, нужно пользоваться тупостью. Как-то, мы доконали его темой о наших сомнениях в его ориентации. Чтобы вы понимали: при любой возможности мы упрекали его, что он гей. А ведь ничего нет унизительнее, чем быть геем. В один момент, собрав нас в сауне, он вызвал проститутку и «сделал это» при всех. После такого сомнения отпали раз и навсегда. А то, как он это сделал, вряд ли можно назвать «по-доброму».

Третий отвечал за все финансовые операции. Помимо основного «спонсирования», каждый вносил ежемесячный взнос, который давал возможность быть «Цифрой». А если ты «Цифра», тебя добавляют во все конференции (которые обновляются каждый месяц), и приглашают на все закрытые вечеринки, которые мы организовываем. Также процент со стримов этих вечеринок и прочая интернет благотворительность. Все средства хранились в одном, надежном месте. Благодаря успешному выстрелу, нас стали замечать. Мы наделали много шума. Нам повезло, что в наших кругах были очень способные ребята, которые могут монетизировать все что угодно, а деньги – двигатель практически любой идеи. Так как денег становилось много, нужен был трезвый и строгий учёт. Этого человека закрепила Четырнадцатая. Раньше мы часто бывали в одной компании с ним, но близко не дружили. Она убедила меня, что ему можно верить, так как «замутиться» на нас, ему не позволят как минимум, его же жизненные принципы. Ну, либо страх. Повторюсь, он отличался интеллектом, и знает, что на нашем фоне он «комнатный цветок». Таблицы, списки – всё было на нем. Соответственно он имел свою долю, и признаюсь честно, далеко не маленькую. Это и стало главной причиной, по которой он в теме. Дети из богатых семей зациклены на «самостоятельном заработке», но работать за копейки на тяжелой работе они не способны. Так что «Цифры» стали хорошей «почвой» для самореализации нашего «цветочка».

– Вас вообще не напрягает ничего? Какая конечная цель вашего движения? Революция? – продолжил свою речь Третий.

– Проституция! Договорились же вроде, о твоей девушке сегодня не говорить, – с сарказмом высказался Второй.

Все сидящие сделали вид, что ничего не услышали.

– Что?! Я хотя бы стараюсь пробить! – никак не унимался Второй.

Никто по-прежнему не отреагировал, и я продолжил диалог:

– Да заебал ты! Твоя работа контролировать, чтобы деньги шли куда надо, и не уходили, куда не надо, и всё. А основная цель «Цифр» – это эмоции от масштабного долбоебизма! Мне кажется, ты спишь плохо.

– Ты сам себя слышишь? – Третьего продолжало здорово нести.

– Если разобраться, тебя тоже всё устраивает, раз ты тут. Мы оба знаем твою цену. Ты считаешь деньги, кто-то делает работу, а я организовываю. Может, я писателем стану? Пройдёт время, и напишу обо всём этом книгу. – облокотившись на стол, спокойно ответил я.

– Ну-ну, как нажрёшься, так только об этом и говоришь, – подключился к разговору Двадцать пятый.

Понимая, что нудный диалог может затянуться, кривляя меня, Двадцать пятый снова исполнил:

– Да пацаны, я книгу напишу, продам её, и работать больше не буду!

– Погнали лучше покурим! – предложил Третий.

Все вышли курить кроме Двадцать пятого, он остался делать заказ. Мы решили немного выпить для уверенности (хотя, уверенности на тот момент было достаточно и без этого).

Стоя в курилке, я в очередной раз обратил внимание на пепельницы (ну, или на ёмкости, которые служили в роли пепельниц):

– Вы замечали, что количество «женских» бычков во много раз превышает количество «мужских»? Мы уже во всём им уступаем, что-то здесь определённо не так! В фильмах женщин ставят на главные роли, женщина – президент, теперь они борются за равноправие. Скоро мы станем ненужными в пищевой цепи. Даже парни всё больше и больше хотят стать похожими на женщин.

– Боишься, что твой внутренний сексист покончит жизнь самоубийством? Лети тогда в Тайланд, там даже у некоторых «мам» есть член! – продолжал цеплять меня Второй.

– Ну, такое. Я вот слышал, что твоя мама любит бывших заключенных, – задирался дальше я в ответ.

– Да хорош, уже реально тошнит от вас! Ты ведь, если разобраться, не просто долбоёб, а Долбоёб с большой буквы! Только не понял, для чего такое грандиозное мероприятие сегодня? – Третий снова завёл свою шарманку.

Я решил быть честным, и откровенно ответил:

– Хочешь правду? Я сам не знаю. Просто, это первый случай, когда я действительно захотел что-то сделать. Я реалист, для меня двадцать один год – не четверть жизни, а её половина, причём лучшая. Мне искренне жаль людей, которые прожили больше сорока лет. У них слишком много времени на то, чтобы сожалеть о неизбежно потерянных, лучших их годах. Единственная мотивация для их существования – это дети. Что не получилось у самих – можно попробовать воссоздать в детях. Я думаю, что это примерно так работает. Больше чем уверен, что лет так в тридцать девять, мои размышления на эту тему будут полностью противоположными. Я сейчас чувствую жизнь, и как только наступит момент, что мне действительно не смешно – всё кончится. Вот запомни!

– Да харэ грузить, никому не интересно что ты думаешь. – снова подцепил Второй.

– У меня утро весёлое сегодня было: проснулся как бомж возле дома, может это знак? Никто даже не пошёл меня искать вчера ночью, а если бы меня машина сбила? Зарезали? Или же мент изнасиловал? Как бы вы потом это пережили?

К этому времени, сделав заказ, присоединился Двадцать пятый:

– Ну, ты же жив-здоров, да и ментом от тебя не пахнет. Дай лучше сигарету!

– Просто у тебя это уже зачастило, мужик! И если ты думаешь, что в момент кульминации вечера я думал о твоём местонахождении, то хочу сказать тебе по секрету – это не так. Вначале было интересно, но чтобы бегать и искать тебя – это слишком, прости. Остальные заметили твоё отсутствие, но только потому, что у них сигареты закончились! – выдал Второй.

Двадцать пятый его поддержал:

– Согласен. Докуриваем, да пойдём, выпьем и перекусим, заказал уже всё. Вы слишком много болтаете.

К нашему столу присоединился Двадцать первый, принесли бутылку дешёвого коньяка, колу и пиццу. Вот она молодость! Наверное, наш стол является показателем того, что мы ещё, на самом деле, дети. Как говорится, первую половину жизни мы стремительно пытаемся уничтожить свой организм, а вторую половину – сохранить то, что от него осталось. Вот почему, зная всё это, обычно игнорируется здравый смысл? Наверное, человеку всегда должно быть плохо, такова наша сущность. Так, снова начинаю слишком глубоко уходить в свои мысли, нужно срочно выпить. Даже тост уже придумал.

– Господа, позвольте тост! – всё внимание направилось в мою сторону. – Давайте же выпьем за то… – и молча выпил.

Второй, напротив, не смог промолчать:

– Ах, какие многогранные тосты говоришь! Ребят, давайте поаплодируем!

Все дружно посмеялись, после чего приступили к нашей трапезе. На самом деле, дешёвый коньяк в хорошей компании пьётся не хуже дорогого. Да и дорогой от дешёвого, в основном, отличается лишь этикеткой. Всё зависит от желания.

– Кстати, по «кассе» нормально у нас всё? – решил я уточнить.

– А если я тебе скажу, что всё очень плохо, ты это сможешь исправить? – ответил Третий.

– Нет, – моментально ответил я.

– Тогда молчи! И больше не задавай глупых вопросов, когда перед тобой мужчины сидят. Нормально, а? – Третий решил дебютировать на поле шутников.

– Неа! Следите за ходом мысли: «На троечку!» – попытался я осадить его.

– Пацаны, передайте коробку, куда мы приколы долбоёбские складываем, – Третьего уже было не остановить.

Как и обычно, подмахнул ему Двадцать пятый:

– Сэр, очередная коробка заполнена, нам больше некуда класть!

– Мужик, нужно выйти, тема есть, – толкая локтём, обратился ко мне Двадцать первый.

– Джентльмены, надеюсь, вы не обидитесь, если мы покинем вас на минутку. Наверное, каждый из вас желает высказаться по поводу гомосексуальной связи между мужчинами, но я думаю, не стоит тратить на это время! – сказал я, после чего мы с Двадцать первым вышли.