Читать книгу Kundskabens træ iii. 2015 - Константин Кадаш - Страница 14

Великое смирение берет начало от великого греха,

От введения к искушению.

Ловчий ветра рассматривает рельеф потолка

Камеры добровольного одиночного заключения

Где-то на задворках вселенной, в летнем дворце

Глашатая смерти и зачинателя милосердия.

Он уже стар, слаб, наг. Точнее – в одном шутовском колпаке

И в тапках на ногу босу и неверно поправшую тверди,

Как наверху, так и – под землей, там, где костьми играет Лета.

Вот только лодки как не было, так и нет.

И в лачуге смирения зима собою сменяет лето,

В и без того тусклой лампочке неспешно меркнет свет.

Ожидание смерти – ничто прежде сонма вещей,

К примеру, уныния, жажды прощения и исхода.

Ловчий ветра, погрязнув в теле и в тени, за тем и за ней

Не усматривая в себе человека,

в этой вечности заперт, бездушен, богоподобен, зверея от года к году.

Дворец обветшал: позолота, лепнина, резьба по кости и плоти живой

Полнит пространства лишенное площади, стен, пола;

Что горит – сожжено, что все еще живо – лживо в своей полноте. Снова

За дверью в небо картечью палит безликий звездный конвой.

Из колыбели, лежанки, ступеней, дверей, выпростанных лет,

Из того, что когда-то хранило свет и цвело,

Собран нехитрый ковчег.

Монетку вложив под язык,

Ловчий ветра закуривает и берет в руки весло.

Выгорел. Равнодушие разъело плоть, что твой яд,

Здесь не возможно ни пробы взять, ни поставить точки.

Клоуны и палачи, тени, сменяя друг друга шаг в шаг подряд

Плетутся вдоль берега, нащупывая брод, наугад,

И – безмолвные – тонут

____ прочерк

Повторение фарса по сути – тот же акт

Со-творения лжи, но с изнанки вдоха

Ловчий ветра не верит ни в рай, ни в ад.

Только в плотность воды и невозможность бога.