Читать книгу Скиталец. Гений - Константин Калбазов - Страница 2

– Садись завтракать, – встретила Григория мать, когда он вошел в дом.

Три сестры и младший брат уже за столом и уплетают кашу. Не из общего чугунка, а каждый из своей миски! Такое не в каждом доме встретишь. У той же Любавы даже при живом муже этого не водилось.

Глянул на ходики. Пятнадцать минут восьмого. До школы четверть часа пешком. Минимум полчаса в запасе есть. Присел за стол, и тут же мать поставила перед ним завтрак. В прошлой жизни каких только блюд ему не довелось отведать. Поездил по странам, попробовал от разных кухонь. Но вот здесь, казалось бы, немудреная еда, а уминает за обе щеки.

– Петька, чего мух считаешь? Ешь давай, – глянув на младшего брата, велел Григорий.

Он только первый класс заканчивает. Но уже понятно, что поумнее братца будет. Уж как минимум ремесленное ему обеспечено. Батя заявил, что если Господь сподобит Петьку, то пойдет учиться дальше. Реальное училище родители уже не потянут. Тут ведь еще и девочки подрастают. А закон неумолим – все дети должны пройти обучение в школе. Дальше уж как получится, но начальное образование и посвящение под приглядом характерника обязательны.

Нет, это вовсе не забота о подрастающем поколении. В конце концов, есть ведь и независимые характерники, а была бы ниша, так и их было бы побольше. Потому как без них посвящение не пройти. А то можно и вовсе пустышом остаться. В стародавние времена так оно в основном и было.

В момент инициации самочувствие подростка ухудшается. Его ни с того ни с сего вдруг начинает мутить и может даже рвать. Вот тут-то и нужен характерник, который сможет провести посвящение. Раньше это был целый обряд. Сейчас темные времена канули в небытие, наука шагнула вперед, и все происходит куда как буднично.

Так вот. Царь ввел закон о всеобщем образовании, а князья и бояре поддержали неспроста. Ведь одаренные личности вовсе не обязательно родятся среди аристократии. Там-то как раз хватает бездарей. И кабы не деньги, благодаря которым дело можно выправить, так и оставались бы они посредственностями. Но прогресс неумолимо идет вперед, и нужда в образованных кадрах растет не по дням, а по часам. Опять же, не везде можно заткнуть дыры дворянством. Вот и куют кадры. И где-то даже отстают от соперничающих держав.

Кроме управленцев и чиновников, возрастает потребность в квалифицированных рабочих. Повсеместно внедряются различные станки и машины. А к ним без обучения в ремесленном училище не подступиться. Ту же ткачиху с улицы уже не возьмешь. Потому как и себя покалечит, и толку не будет.

Конечно, обучить можно и пустыша. Отсутствие посвящения не делает человека тупицей. Но одно дело обучать перспективного ученика и совсем другое – вкладывать силы и время в кота в мешке. Опять же, уровень подготовки посвященного всегда значительно выше и перспективы лучше. Разумеется, и человек с талантами может оказаться бестолочью ленивой. Но тут уж против природы не попрешь.

Плотно позавтракав, Григорий поднялся из-з стола и полез на чердак. Уже два года как он туда переселился. Благо подняться по лестнице можно было прямо из сеней.

Сами-то они холодные, но на чердак выходил дымоход. Вот возле него паренек и устроил себе постель. Застеклил слуховое окно собранными осколками в две нитки да утеплил подручными материалами скат кровли. Получилась эдакая мансарда. Зато куда просторней, чем остальным членам семьи, и этот угол был сугубо его.

Сбоку стоит тумбочка и самолично изготовленный письменный столик. Неказистый, но вполне пригодный для письма. Н-да. К сожалению, наука в голову лезть упорно не желает. Он ее как только не пихал. Даже придумывал себе разные поощрения и наказания. Да все без толку. Полено он, и ничего-то с этим не поделать. Правда, понимая это, Григорий не собирался опускать руки.

Подобрал с тумбочки парусиновую сумку, заглянул вовнутрь. Перетасовал содержимое, заменив книжки и тетрадки на нужные. Проверил, есть ли чернила в непроливайке. Глянул, цело ли перо и на месте ли запасное. Удовлетворенно кивнул и посмотрел на светлый квадрат на полу. Это у него своеобразные солнечные часы. Он тут все своими руками обустраивал, а потому каждую щель знает.

По всему получается, минут пять у него есть. Можно без спешки спуститься вниз, но есть идея получше. Григорий присел на табурет и вооружился обрезком широкой струганой доски, выкрашенной в черный цвет. Взял мелок, который беззастенчиво своровал в школе. Посидел несколько секунд, хитро улыбнулся и принялся рисовать.

Вообще-то, карандашом или пером управляться было не в пример удобней. Но бумага стоит денег. Топилины не бедствовали, но это скорее благодаря домовитости родителей. Заработки отца оставляли желать лучшего. Ввиду неквалифицированного труда опыта им капало немного. Так что свободных денег у них, считай, никогда и не водилось. Одно дело прикупить потребное для учебы, а рисование – уже баловство.

Рука легко запорхала над доской. Штрихи и линии ложились словно сами собой. Григорий пока еще только заканчивал выводить одну линию, как уже знал, где должна будет лечь другая. Где и как заштриховать.

Не прошло и пяти минут, как на доске появился набросок довольно фривольного содержания. И несмотря на то что рисунок выполнен мелком, в фигурах, слившихся в порыве страсти, легко угадывались сам Григорий и соседка Любава. Отставив изображение на вытянутую руку, паренек не без удовольствия окинул взором результат. А потом, вооружившись тряпицей, махом затер свое художество. От греха подальше.

У Рудакова в прошлой жизни было множество талантов. Но вот рисовать он не умел. От слова «совсем». В школе у него всегда выходили непонятные каракули. Но так как подростком он был видным, а характера ни разу не гнилого, девчата всегда были готовы выручить. Чем он беззастенчиво и пользовался. Не сказать, что игра эта была в одни ворота, но факт остается фактом.

Каково же было удивление Бориса Петровича, когда он вдруг осознал, что здесь, в этом теле, он умеет рисовать. Не художник, конечно, но и не криворукий какой. На этой волне он так увлекся, что хватался за карандаш при всякой возможности. Когда же от отца досталось за то, что переводит дорогую бумагу и карандаши на какое-то безобразие, парень смастерил себе эту доску.

И результат не заставил себя ждать. С каждым разом у него выходило все лучше и лучше. Григорий сам чувствовал, как быстро прогрессирует, а оттого загорался еще больше и трудился с полной отдачей. Шутка сказать, но порой он мог рисовать часами, засиживаясь до петухов. Правда, только в том случае, если удавалось раздобыть бумагу. Рисунки карандашом получались более детальными и радовали глаз. И способствовали его росту.

Баловство? Ну да. Так оно и есть. Да только поделать с собой он ничего не мог. Нравилось ему рисовать, и все тут. Поставленная перед собой цель и неуклонное движение к ней – это замечательно. Но ведь хочется и чего-то для души.

Подхватив сумку, парень сбежал по лестнице, как заправский моряк по трапу, и выскочил во двор. Осмотрелся. Младшего брата не видно. Колька-сосед уже стоит у калитки и недовольно разводит руками, мол, ну чего ты тянешь.

– Петька, ты где?

– Да иду я, – недовольно пробурчал младший.

Учеба давалась ему легко. А вот в школу ходить не любил. Как раз тот самый случай, когда котелок варит и скорее всего с Интеллектом, или Разумностью, как его называли местные, у пацана полный порядок. Но лень-матушка очень даже может пересилить, похоронив неплохие мозги. Одна надежда, что с возрастом Петька все же возьмется за ум.

– Ну вы чего, опоздаем же, – недовольно пробурчал поджидавший Николай.

– Ну как рыбалка? – поинтересовался Григорий.

– А ты откуда… – начал было и осекся сосед, бросив на друга подозрительный взгляд.

– Ну так пока коровник чистил, мамка твоя заходила глянуть, – ничуть не стушевался он.

Колька еще несколько секунд смотрел на него испытующим взглядом, но потом тряхнул головой, словно отгоняя какую-то глупость, и ответил:

– Хорошо порыбачил. Целый кукан наловил. Нам на пару дней хватит, чтобы кашу сдобрить.

Знает о похождениях матери. Только представить не может, чтобы его друг и сверстник мог к ней захаживать с тем же, с чем и другие мужики. Оно вроде и втайне все делается, да шила в мешке не утаишь. И ведь наверняка даже мамка Гришкина о муже догадывается, но молчит и виду не подает. А что она может, мужняя жена? Только и остается, что, сохраняя лицо, изображать неведение. А вот о сыне наверняка ничего такого не знает. Он же чадушко еще неразумное. Даже посвящение не прошел.

– Кукан рыбы – это дело хорошее. Слушай, Колька, сегодня контрольная по арифметике.

– Ну?

– Ты вот что… За меня примеры решать не нужно.

– Понятно. Опять, значит, сам хочешь?

– Хочу.

– А потом батя тебя если не отлупцует, то под замок посадит.

Находило такое порой на Ивана, брался всерьез воспитывать сына, вколачивая науку. И мужика где-то понять можно. Он ведь кровные отдает за то, чтобы сын выучился. А тот неуды хватает.

– Ну и посадит, невелика печаль.

– Ага. Забыл, что в субботу с нахаловскими деремся?

– Ничего, и без меня управитесь.

– Может, и управимся, но с тобой оно всяко спокойней. Ты вот что… Я решу за нас обоих, а ты там сам себе. Потом сравнишь. Если управился, так тому и быть, а нет, так набело с моего листка перепишешь.

– Ла-адно, – признавая правоту друга, согласился Григорий.

Вот ведь. Вроде и взрослый мужик. По сути, ему сейчас пятьдесят четыре. Но детской непосредственности и бесшабашности в нем порой столько, что хоть за голову хватайся. За каким лядом полез на то дерево, через которое чуть живота не лишился? Хороший вопрос. Но вот надо было ему, и все тут. И сейчас – одна только мысль, что драка может пройти без него, уже задевала за живое. А ведь не был в прошлой жизни драчливым, факт.

Ну что тут сказать, Николай знает своего друга получше, чем он сам. Григорий честно пыжился, стараясь решить несложные примеры и задачку. Едва прочел условие последней, как тут же уверился в своих силах. Настолько она ему показалась простой. Но стоило подступиться к решению, как он по своему обыкновению тут же поплыл. Та же ситуация и с примерами. Григорий, а вернее, Борис Петрович, был готов рвать и метать. Сомнений в том, что задания элементарные, никаких. Да только не давались они ему. Ни в какую.

После уроков Григорий с Николаем присоединились к ребятам на футбольном поле. Эта игра появилась сравнительно недавно. Ее завезли из Англии. Но она сразу же обрела популярность. Тем паче в школах, так как способствовала физическому развитию учеников в развлекательной форме. Это не занятия по гимнастике, где нет духа соперничества и азарта.

Играли в футбол как на уроках, так и после. Только нужно было получить мяч у учителя физкультуры. В принципе рвение в спорте поощрялось. Ведь уровнем обучения учеников нередко интересовался и сам боярин Морозов. Хозяин острова следил за должной подготовкой кадров. Не то что его покойный батюшка.

Но абы кому спортинвентарь не выдадут. Григорий обладал достаточным авторитетом, чтобы получить его под свою ответственность. Правда, под самую что ни на есть реальную. Не дай бог что случится – ответ держать ему. Как он там все решит, директора школы не касается. Да только испорченное или утраченное имущество придется восстановить. А мяч, на минуточку, пять рублей стоит. Но то дело привычное. Скинутся, никуда не денутся. А кто не скинется, тот и в зубы получить может. Коллектив!

Игра, в отличие от контрольной, у Григория задалась. Пусть и пришлось выложиться еще с утра. Впрочем, это его обычное состояние. Так что все привычно, как всегда. Довольный собой, он вернул мяч учителю и хотел уже было идти домой, так как время обеденное, но тут к расходящимся ребятам подбежал малец из второго класса.

– Ребята, там в порт «Витязь» пришел!

– Врешь! – чуть не хором воскликнули старшеклассники.

– Ничего не вру! Сам видел.

– Айда, ребята! – тут же сорвался Григорий.

Вроде и сидит в нем взрослый дядька, который порой прорывается наружу, проявляя рассудительность, ввергающую в ступор окружающих. Но нередко случалось и вот так. Восторг, горячечный блеск в глазах и энергия через край. И ладно бы шагом, так нет же, ватагой понеслись по пыльным улицам что твои кони.

Их остров Морозовский особыми размерами не отличается. Российские архипелаги изобилуют и куда большими островами. Но он имеет свой металлургический завод и собственную верфь. На последней строятся торговые суда среднего тоннажа. Из военных – только миноносцы и миноноски.

В дружину боярина входит канонерка, четыре миноносца и столько же миноносок. Батальон морской пехоты при двух подвижных береговых батареях шестидюймовок. Для войск по периметру острова устроена железная дорога и оборудованы позиции за массивным бетонным прикрытием.

Месяц назад прошла весть, что боярин решил усилить свою дружину еще одним кораблем. И не абы каким, а самым настоящим броненосцем. Кто-то важно пыжился при этом известии, мол, растем и силы наши крепнут. Другие пожимали плечами, не понимая, каким образом грядущее усиление может выдержать экономика не столь уж богатого острова. Третьи только качали головой, поминая тихим, но недобрым словом князя Тактакова.

Времена сегодня таковы, что строящиеся корабли порой устаревают, еще будучи на стапелях. Что уж говорить о старичке «Витязе». Десять лет назад он был красой и грозой российского флота. Но на сегодняшний день успел устареть. Если броня еще вполне приличная, то ход в двенадцать узлов никуда не годился. Как и артиллерия, которая уже минимум в полтора раза уступает однотипным орудиям.

Княжеская дружина пополнилась новым кораблем. Старичка, конечно, можно было бы и модернизировать. Но это обойдется княжеской казне чуть ли не в треть строительства новейшего броненосца. На сегодняшний день, разумеется. А дружина сюзерена должна состоять из лучших кораблей княжества.

Поэтому «Витязя» предпочли продать боярину Морозову. И на его же плечи возложить обязательства по модернизации корабля, а в частности котельной, машины и вооружения. По сути, прежним останется только корпус. В лучшем случае.

Словом, траты предстояли нешуточные. И ляжет все это на сравнительно небольшой остров двадцати двух верст в длину и пятнадцати в ширину. На нем всего-то один город располагался, два села и полторы дюжины деревенек, один горняцкий и четыре рыбацких поселка. Промышленность не бог весть какая. И если руда еще своя, то уголек для металлургического завода приходилось завозить…

Вид этого стального монстра Григория не особо впечатлил. Эдакий огромный утюг, на котором установлено четыре двенадцатидюймовых орудия, по два в носовой и в кормовой башнях. Для такого калибра они ему показались куцыми. Но вот осознание того, что перед ним конструкция весом в десятки тысяч тонн, заставляло все же по достоинству оценить как вложенный труд, так и сам грозный, монументальный вид.

Ребята же были просто в восторге. Бросали вверх картузы, улюлюкали и свистели. Что говорится, радости полные штаны. Еще бы! Такая силища! Далеко не всякая боярская вотчина могла похвастать наличием эскадренного броненосца.

Григорий стоял в стороне со снисходительной улыбкой, когда вдруг почувствовал головокружение. И тут же подступила тошнота. Причем столь серьезная, что его согнуло пополам и вырвало. От завтрака уже давно ничего не осталось. Так что с первым позывом наружу он выметнул одну лишь желчь. На второй заход не осталось и этого. А между тем его продолжало выворачивать. Ощущение было такое, словно он вот-вот начнет выплевывать внутренности. Голова кругом, перед взором мутная пелена и все вертится, словно он на карусели, которая пошла вразнос.

Из какого-то далекого далека он услышал, как его зовет испуганный Колька. Кто-то из ребят предположил, что у Гришки началось и его срочно нужно нести к директору для посвящения. Ибо как-то совсем уж худо, как бы Богу душу не отдал. Кто потрусливей – ноги в руки и драпать, будто и не в курсе, что тут вообще произошло.

В какой-то момент Григорий затих на руках тащивших его ребят, впав в прострацию. Словно обеспамятел с открытыми глазами. Откинул тяжело повисшую голову, ни жив ни мертв. Колька, обливаясь слезами и умоляя потерпеть, мол, скоро уже, приподнял ее, да так и держал, пока остальные несли своего лидера к школе.

Н-да. Так вот ты какой, северный олень. Григорий не без интереса изучал появившийся перед мысленным взором интерфейс.

Внимание! Вы успешно прошли инициацию!

Самостоятельную инициацию способны пройти только гении.

Вы наделены даром «Художник».

Внимание! Дар без совершенствования практически бесполезен. Для максимальной отдачи необходимо постоянное совершенствование.

А вот и его характеристики.

Ступень – 0;

опыт – 0/2000;

свободный опыт – 0;

избыточный опыт – 0;

свободные очки характеристик – 5;

Сила – 1,22;

Ловкость – 1,21;

Выносливость – 1,25;

Интеллект – 0,94;

Харизма – 1,05.

Твою в бога душу через плетень! Сильный, ловкий, выносливый и… тупой! Топилин, конечно, ожидал чего-то подобного. Но все же надеялся, что, вложив свободные очки, поднимется хотя бы до возможности поступить в ремесленное училище. Но вот получается, что все же недотянет. А это как минимум потерянный год.

По идее, даже будучи разнорабочим, за пару месяцев он все же сумеет подняться на одну ступень. Этого вполне достаточно, чтобы привести показатели Интеллекта в относительную норму. Но чтобы качать опыт, придется поступать на работу. А меньше чем на год с ним никто заключать договор не станет.

К тому, что Харизма занижена, Григорий отнесся спокойно, хотя и старался изо всех сил быть лидером. Да, в школе он несомненный и непреложный авторитет. Но это ведь ничего не значит. Сколько в прошлой жизни он знал ребят, которым чуть ли не каждый мальчишка заглядывал в рот, а девчонки всячески заигрывали, видя в них вожаков. И что с ними стало после школы? Большинство так ничего и не добились, прозябая на обочине. Так что школьный авторитет – ни разу не показатель.

Да и бог бы с ним. Тут главное – подняться из грязи, а там уж можно будет подумать и о Харизме. Итак, до следующей ступени две тысячи очков. Интересно, а можно как-нибудь успеть заработать их до окончания набора в ремесленное училище? Ведь если его показатели будут соответствовать требованиям, то можно будет избежать целого года неквалифицированного труда.