Читать книгу Земля Ольховского. Возвращение. Книга третья - Константин Колчигин - Страница 6

Проведя за столом часа три (за это время я раза три-четыре очень тихо поднимался со скамейки и выходил на корму, чтобы немного размяться и глянуть на обстановку вокруг), я решил сделать перерыв и, не тревожа свою спящую помощницу, отправился в кубрик, собираясь заняться организацией ужина. Кальмаров успели почистить, сварить половину всего объёма и даже пропустить через мясорубку – мне осталось лишь добавить в фарш всё необходимое и сформировать котлеты, слегка обваляв их в муке. Жарить взялся Володя, а я, распорядившись также поставить воду для картофельного пюре (сухого порошка в герметичных упаковках оставалось ещё изрядно), взялся за приготовление салата из свежих овощей. В это время появилась Наташа, шепнула мне, что ей хорошо спиться только в моём присутствии и принялась помогать нарезать овощи.

– Как бы нам, Николай Александрович, такое блюдо и на судне готовить… – заговорил доктор, который в ожидании ужина уже сидел за столом. – Можно ведь закупать свежемороженых кальмаров и держать их в холодильниках.

– Ты видел, Олег Сергеевич, какая мелочь обычно идёт на продажу? – отозвался я, заливая в большой котелок с картофельным порошком кипяток.

– Наш кок всё проклянёт, когда начнёт чистить промысловых кальмаров на судовую команду!

– А осетринку-то, Олег Сергеевич, нам обеспечишь? – подсаживаясь к столу, спросил мой заместитель и подмигнул мне, указав глазами на Наташу – от его опытного взгляда не укрылась перемена в настроении девчонки.

Пока накрывали на стол, я выбрался с биноклем на крышу нашего плавучего дома и как следует осмотрелся. Сейчас было половина девятого «вечера» – мы находились в пути уже десять часов, если не считать небольшой остановки, когда мне пришлось отдирать от днища сломанную плаху, и за это время преодолели порядка пятидесяти – пятидесяти пяти километров. С учётом заметного бокового сноса (дул лёгкий северный ветерок), нам предстояло пройти до устья реки Ледниковой ещё, примерно, двадцать пять-тридцать километров, на что требовалось пять-шесть часов. Погода пока благоприятствовала нам – небо на севере было чистым и ничто не предвещало скорой грозы или неожиданного шквала, но тем не менее, я решил не ложиться отдыхать сегодня пока плот не минует устье реки Ледниковой – в море могла случиться любая неожиданность, требующая моего личного вмешательства…

Спустившись вниз, я вымыл руки и присоединился к своим людям, ожидавшим меня – без своего начальника к ужину никто не приступал. За столом царило некоторое оживление, причиной которого было не столько полюбившееся всем блюдо, а то, что мы благополучно возвращались назад после весьма плодотворно проведённого времени в чужом мире, и все очень скоро рассчитывали увидеть своих близких. Что касается материального благополучия своих семей, то здесь мои служащие были спокойны – часть их очень приличного (вдвое выше среднего уровня) жалования перечислялась близким во всё время длительного отсутствия кормильцев…

– Сделаем остановочку в устье реки? – спросил меня Огнев, следя за тем, как наш юнга раскладывает на тарелки картофельное пюре и котлеты размером с ладонь взрослого мужика.

– Возможно… – ответил я, одновременно оценивая и вариант остановки выше по течению реки. – Ближайшее подходящее место для стоянки будет лишь ещё километров через семьдесят-восемьдесят.

– Как вы думаете, Николай Александрович… – начал мой заместитель и, взяв поданную ему Володей тарелку (Наташа, как я заметил, теперь только распоряжалась и, как исключение, делала салат, но уже не раскладывала пищу по тарелкам и не мыла посуду), продолжил. – Далеко сможем подняться по реки на «Дредноуте»? А то на «надувнушках» то с нашим золотым запасом будет тяжеловато! Раз по десять придётся вперёд – назад плавать!

– Можешь быть спокоен, Иван Ильич! – ответил я, с сомнением разглядывая впечатляющую порцию на своей тарелке (пришлось просить Володю уменьшить её наполовину). – Будем двигаться на плоту, пока для него хватит ширины реки.

– А движок-то потянет против течения? – уже протягивая тарелку за добавкой спросил и доктор. – В верховьях, как я помню, скорость уже приличная…

– Не волнуйся, Олег Сергеевич! – улыбнулся я. – Решу и эту проблему!

– Всё правильно! – заключил Огнев. – Наше дело – работать и выполнять распоряжения, а думать за нас есть кому…

Опять поднявшись из-за стола раньше всех, я отправился в свою «каюту» и продолжил прерванное занятие. Почти сразу ко мне заглянула Наташа и предложила дыню на десерт – я чуть рассеянно кивнул в ответ. Заправляя шпульку в колпачок, я заметил, что в моей «каюте» стало заметно светлее, а глянув в сторону ближайшего окна-бойницы, увидел, что как раз напротив него сухие стебли тростника, перекрывавшего боковые проходы, образовали широкую щель – кто-то, видимо, в спешке проходя здесь, задел уже не особенно прочную стенку… Появилась моя помощница и поставила на край столика ярко-жёлтую, всю в капельках воды (только что помытую) дыню в большой миске. Мне пришлось отвлечься и самому нарезать хорошо созревший плод, из которого в миску сразу натекло много сока вперемежку с семечками.

– Вы успели сшить уже три вещи… – заметила Наташа, аккуратно беря небольшой ломтик дыни. – И раскроили ткань ещё на несколько штук… Скажите, это не означает, что мы не сразу вернёмся в цивилизованный мир?

– Такое может случиться, – после некоторой паузы (тревожить собеседницу прежде времени мне совсем не хотелось) ответил я, осторожно срезая со своего ломтика янтарную корочку. – Как известно, Земля Ольховского показывается в нашем мире лишь раз в одиннадцать лет…

– И мы будем ждать на яхте ещё десять лет? – даже без тени тревоги спросила моя собеседница и с улыбкой добавила. – Я даже не сомневаюсь, что вы легко решите и эту проблему!

– Надеюсь, – несколько отрешённо отозвался я, а потом тоже улыбнулся. – Но на это потребуется, возможно, почти четверть часа!

Наташа рассмеялась и потянулась за очередным ломтиком дыни. Лежавший до того у порога Адмирал, который всегда спешил присоединиться, лишь только мы с моей помощницей оставались вдвоём, поднялся, протиснулся в дверь и принюхался. Девчонка тут же отдала ему кусочек дыни, и пёс без долгих раздумий просто слизнул его, чем ничуть не удивил меня: в юности у меня была немецкая овчарка, весьма охотно поглощавшая овощи и фрукты.

– Я приучила его даже к помидорам! – поделилась Наташа, положив на настил из плах ещё один ломтик дыни. – Но больше всего ему нравится морковка и репа, а вот огурцы есть совсем не хочет!

– Надеюсь, вы не сделали из него вегетарианца! – покачав головой, проговорил я, вновь берясь за работу. – Если ему ещё и каши придутся по вкусу, то я буду вынужден искать нового сторожа!

Наташа привычно-удобно устроилась на моей лежанке с ногами и принялась рассказывать о том, что интересное и необычное произошло в лагере за весь период моего отсутствия. Время от времени поглядывая на собеседницу, когда нужно, улыбаясь и вставляя дежурные фразы, я никак не мог окончательно решить, как мне следует поступить по возвращении из этой экспедиции – как бы там ни было, но я был уверен, что ни о каких дальнейших отношениях с этой очаровательной девчонкой не могло быть и речи…

– Мне кажется, что я чуточку поправилась! – сообщила мне девушка. – Вы учли это обстоятельство?

– Да, я внёс некоторые поправки, – отозвался я, занятый своими невесёлыми мыслями. – И немного разнообразил дизайн…

– У вас так здорово получается, Николай Александрович! – покачала головой моя собеседница, рассматривая готовые вещи на краю столика. – Ещё лучше, чем в прошлый раз! Наверное, я не откажусь от ваших изделий и в цивилизованном мире.

С кормы меня окликнул Пётр, дежуривший у румпеля мотора – шёл первый час «ночи», и мы приблизились к северному берегу. Я вышел с биноклем на корму в сопровождении Наташи и Адмирала. В сотне метров по правому борту тянулась низкая неширокая полоса пляжа, за которой поднимались густые ярко-зелёные заросли местных джунглей. Возможно, что мы где-то здесь проплывали с моей помощницей во время нашей первой экскурсии, когда из-за померкнувшего Агни наступила почти полная темнота, а устье реки Ледниковой, без сомнения, находилось немного западнее. Распорядившись приблизиться к берегу ещё примерно метров на пятьдесят-шестьдесят и дальше следовать вдоль него, я вернулся в свою «каюту» и снова сел за столик, чтобы продолжить ставшее уже привычным занятие. Наташа опять забралась с ногами на мою лежанку, а Адмирал разлёгся на полу, вынудив меня даже передвинуть скамейку. Некоторое время мы молчали: я был занят, заканчивая последнее изделие особенно оригинального фасона – собственного дизайна, а моя помощница внимательно следила за мной, думая, наверное, ещё и о чём-то своём.

– Давайте, я вас удочерю, Наташа! – несколько рассеянно проговорил я, прострачивая последний двойной потайной шов. – Пожалуй, это будет самое разумное решение в сложившейся ситуации…

– Я, конечно, не отказалась бы от такого умного, красивого и моложавого отца… – очень серьёзно ответила моя помощница, приподнимаясь и садясь на лежанке. – Но теперь это совершенно невозможно!

– Может быть, тогда ваше отношение ко мне станет иным… – в раздумье проговорил я, откладывая последнее изделие. – Осталось лишь разместить резинки – отмерять их нужно по месту… Справитесь?

– Конечно… – отозвалась Наташа, глянув в окно-бойницу: на носу послышались голоса, и кто-то направился по бортовому проходу к корме. – Не в первый раз…

Повинуясь внезапно охватившему меня чувству тревоги, я быстро наклонился вперёд и оттолкнул девчонку от окна… В ту же секунду сквозь эту узкую бойницу, разорвав противомоскитную сетку с гулом, на излёте влетела тяжёлая арбалетная стрела и с характерным треском впилась в дощатую перегородку… Я вскочил на ноги и сорвал со стены крупнокалиберное ружьё вместе с наполненным патронташем.

– Оставайтесь здесь! – тоном приказа быстро сказал я, на мгновение задержавшись на пороге. – И ни в коем случае не поднимайте голову!

Ошеломлённая девчонка, которую я буквально опрокинул на лежанку, лишь испуганно кивнула мне в ответ. Шагнув за порог, я прикрикнул на Адмирала, который тоже вскочил и хотел последовать за мной. С кормы меня позвал мой заместитель.

– Ложись, Иван Ильич! – громко сказал я и тут же крикнул, чтобы слышали все. – Никому не высовываться!

По моей команде Огнев и Пётр, дежуривший у мотора, ползком пробрались в кормовой коридор, а я, осторожно выглянув наружу, ногой толкнул румпель мотора, подправив курс «Дредноута». Со стороны моря и чуть западнее, метрах семидесяти-восьмидесяти от нас, я успел разглядеть несколько больших лодок, полных воружённых короткими копьями и арбалетами людей, направляющихся к нам со скоростью, вдвое превышавшей нашу…

– Принести ещё пару ружей? – с беспокойством спросил мой заместитель. – Василий и Пётр неплохо стреляют…

– Пустяки! – отозвался я, вновь быстро выглядывая из-за угла (в брёвна сруба тотчас вонзилось две стрелы). – Справлюсь сам, а наши морпехи, к сожалению, никогда не принимали участия в боевых действиях…

Мне пришлось подождать ещё немного – ствол моего ружья имел слабый получок (чок – сужение канала ствола в дульной части охотничьего ружья – прим. авт.), позволяющий без ограничений использовать все номера дроби и картечи, а также пули почти всех видов, однако это обстоятельство не добавляло ему кучности при стрельбе на предельных дистанциях, что особенно было важно теперь, когда требовалось сделать несколько хороших пробоин в корпусах лодок. Я дал первой лодке приблизиться метров на двадцать – больше выжидать было уже рискованно, а затем на мгновение выглянул из-за косяка кормовой двери и выстрелил навскидку прямо в носовую часть этой посудины, чуть выше уровня воды… Почти сразу раздались истошные вопли – с такой дистанции крупная картечь (четыре нуля) наверняка пробила лёгкий деревянный корпус навылет и кому-то, без сомнения, досталось и по ногам… Быстро передёрнув скользящее цевьё, я повторил выстрел лишь через несколько секунд, успев заметить, что картечь буквально в щепы разворотила носовую часть лодки, и хорошо нагруженное судёнышко сразу стало носом уходить под воду… Едва я убрал голову, как в дверной косяк тут же ударило несколько стрел… В ответ, воспользовавшись тем, что мои противники стали перезаряжать арбалеты (ни один из них не был теперь направлен в мою сторону), я выпустил остаток подствольного магазина, всё так же целясь в корпуса лодок на уровне ватерлинии. Прикрыв дверную заслонку – теперь, когда все преследовавшие нас лодки (всего их было пять и три из них тонули) остановились и сгрудились вместе (видимо, находившиеся в них воины пытались предотвратить окончательное затопление повреждённых судёнышек), оказавшись у нас за кормой – я, продолжая наблюдать за противником, без лишней спешки, по одному патрону снарядил трубчатый магазин своего помпового ружья.

– Думаете, Николай Александрович, теперь они оставят нас в покое? – спросил Огнев, также внимательно следя за отставшими лодками в узкую щель между притвором и дверным косяком.

– Как знать… – неопределённо ответил я, досылая патрон в патронник. – Может статься, что им захочется взять реванш… В этом случае мне придётся бить на поражение – проявлять гуманность и рисковать дальше не имеет смысла.

Мы постояли молча ещё несколько минут, и, когда дистанция между нами и остановившимися лодками туземцев увеличилась метров до трёхсот, я сдвинул дверную заслонку и вышел на корму. Тем временем «Дредноут» миновал небольшой мыс, из-за которого, как я понял, так неожиданно и вынырнули лодки наших противников, а за ним показалось широкое устье реки Ледниковой. Пётр, вновь севший за румпель мотора, по моему распоряжению плавно повернул плот на север, придерживаясь правого берега реки. Поколебавшись несколько минут, я всё же решился на кратковременную остановку вблизи полосы леса всё у того же правого берега, чтобы набрать дров и выгулять собак. Встревоженные подчинённые (до внезапного нападения на нас большинство из них успели крепко уснуть) собрались вокруг меня и я несколькими ободряющими фразами успокоил их, а потом отдал необходимые распоряжения. Через четверть часа мы двинулись вверх по реке, но пока спать никому не пришлось: по моим указаниям по обе стороны от мотора приколотили два обрезка обломка плахи, извлечённого мной из под днища плота, защитив таким образом рулевого; другой же обломок распилили ножовкой на три части и укрепили (также с помощью восьмидюймовых гвоздей) со стороны кормового среза крыши – здесь я решил устроить круглосуточный наблюдательный пост. Эти работы под моим наблюдением были закончены в течение часа, и я, назначив троих дежурных (одного – на нос, второго – у мотора и третьего – на крыше), отправил всех остальных отдыхать.

Вернувшись в свою «каюту», я глянул на Наташу, сидевшую на лежанке в самом углу (в «мертвой» зоне для обстрела), невольно покачал головой, повесил тяжёлое ружьё (так и расхаживал с ним всё это время) вместе с патронташем на колышек, вбитый в бревенчатую стену, выдернул из внутренней перегородки арбалетную стрелу, бросил её на столик, а потом сел рядом с девчонкой и обнял свою помощницу за плечи – она порывисто вздохнула и положила мне голову на плечо.

– Это и было то, что вы предчувствовали? – после небольшой паузы тихо спросила она.

– Я не провидец, Наташа, – устало отозвался я. – И как-то, помнится, уже упоминал об этом… Но, как бы там ни было, теперь мы с вами станем ещё осторожнее!

– Мне пора перебираться в вашу «каюту»? – слабо улыбнулась она в ответ.

– Нет, пока будете лишь реже покидать свою, – в тон собеседницы и тоже с улыбкой ответил я. – Даже душ теперь будете принимать там – сдвинете шкуры с пола, а вода свободно уйдёт сквозь щели…

Смолк двигатель, и моя помощница с беспокойством глянула на меня, но я лишь покачал головой – кончилась очередная канистра, что происходило при установленных мною оборотах ниже средних каждые четыре часа.

– Вы можете идти отдыхать, Наташа, – после минутной паузы негромко проговорил я. – Мне, к сожалению, сегодня спать почти не придётся – сейчас ещё слишком велика вероятность преследования…

– Посидите со мной? – тихо спросила девушка. – Мне иначе просто не уснуть…

– Конечно, – ровно ответил я, невольно вспоминая, как нередко сидел перед сном у постели своих детей, рассказывая им на ночь что-нибудь очень интересное и в меру страшное… – Сейчас принесу вам душ и ведро воды, а потом загляну через четверть часа…

Выйдя на корму, я внимательно огляделся (не слишком-то полагался на своих «вахтенных»), но ничего подозрительного не обнаружил. Маловероятно, конечно, было то, что аборигены решаться преследовать нас, получив серьёзные повреждения трёх лодок, не говоря уже о весьма возможных ранениях нескольких воинов. Однако такая опасность всё же была, и я не собирался игнорировать это обстоятельство. Зачерпнув воды, я процедил её через несколько слоёв противомоскитной сетки и отнёс ведро вместе с душем-топтуном в «каюту» своей помощницы. Потом вновь забрался на крышу нашего плавучего дома, где сейчас дежурил Сергей, и, воспользовавшись, биноклем ещё более тщательно осмотрел окрестности. В этом поясе болот и озёр, что по сути дела и представляло собой устье реки Ледниковой, было очень легко скрыться небольшим лодкам туземцев, чтобы потом подобраться к нам совсем близко…

Подумав пару минут, я окликнул своего заместителя, которому пока было тоже не до сна, и распорядился выставить на крышу второго вооружённого дежурного (Огнев вызвался пару часов подежурить сам).

– Что делать, Николай Александрович, если заметим туземцев? – обеспокоено спросил меня он, едва забравшись на крышу сруба.

– Стрелять?

– Да! На поражение! – жестко ответил я.

– Сможешь?

– Не доводилось, Николай Александрович… – покачал головой Огнев. – Как-то даже не по себе…

– Знаю – дело неприятное! – заметил я. – Но имей в виду: нас они ни за что не пожалеют!

Спустившись вниз, я прошёл в «каюту» своей помощницы – Наташа в ожидании меня сидела на своей лежанке лишь в голубой (в крупную белую клетку) рубашке, едва прикрывавшей треть бедра. Смотрелась девчонка просто потрясающе – для меня, конечно, что никогда не поняли бы те, чьим эталоном женской красоты стала болезненная костлявость…

– Укладывайтесь, Наташа, – ровно проговорил я, наглухо закрывая заслонкой узкое окно в изголовье лежанки и наполовину прикрывая другое – в ногах.

– Вам рассказать перед сном сказку?

– Только не про Колобка! – улыбнулась она, укрываясь махровым покрывалом. – Правда, если в вашем произвольном изложении…

Придвинув скамейку к лежанке, я сел рядом и взял в свои руки нежную девичью ладонь. Мне вдруг подумалось, что в ближайшие пару часов я, скорее всего, опять буду сидеть здесь и успокаивать свою помощницу, после очередного потрясения – теперь я уже не сомневался, что нового нападения аборигенов не избежать… Вместо сказки про Колобка я рассказал одну весьма занимательную историю, случившуюся со мной много лет назад, изложив её от третьего лица, оставляя, впрочем, для своей внимательной слушательницы шанс догадаться, кто на самом деле является истинным героем этого устного повествования… Спустя примерно четверть часа, когда моя помощница задремала, я тихо поднялся, жестом приказал Адмиралу, расположившемуся на пороге, войти в «каюту» и лечь на полу, а сам осторожно вышел и плотно прикрыл за собой неуклюжую дверь.