Читать книгу Принцип Леонарда - Константин Костенко - Страница 3

I часть

Королевский дворец, будуар. В соседней комнате с небольшими паузами играют на фортепиано: светлая, живая мелодия. Королева Мария Клементина, полноватая дама в короне, сидя в кресле, вышивает на пяльцах. К подлокотнику прислонена трость. Рядом на столе – ворох вскрытых писем, ваза с орехами, молоточек. В дверях показывается Себастьян: умное располагающее лицо, но не красавец. При нем папка с бумагами и деревянные счеты.

Себастьян. Ваше величество… Заняты? Можно?

Мария Клементина. Себастьян, когда вы в последний раз видели, чтобы я занималась чем-нибудь полезным? Как и положено старой больной королеве, занимаюсь обычными пустяками. Сижу и вышиваю уже, наверное, стотысячный платок. Вряд ли у нас во дворце найдется столько носов, сколько платков я успела нашить. Что у вас? Снова что-то подписать?

Себастьян. Принес смету на строительство сельской школы. Помните, мы говорили? Вы согласились, что сельских ребят нужно обучать.

Мария Клементина. Подайте перо и чернила. Это, пожалуй, единственная польза от моего никчемного существования: подписываю иногда важные документы.

Себастьян. Но я хотел, чтобы мы еще раз все просчитали. Вы должны видеть, что выделенные средства потрачены разумно и с толком.

Мария Клементина. Дорогой Себастьян, я полностью полагаюсь на вас. Знаете, что говорил о вашем незабвенном отце мой покойный супруг? Он называл его своим рациональным умом. Что уж говорить обо мне, старой рассеянной кляче. Мне тоже необходим свой рациональный ум и умение вести дела в королевстве.

Себастьян. Спасибо, я тронут. И все же, позвольте заметить…

Мария Клементина. Держите ровно, иначе посажу кляксу.

Себастьян.…вы напрасно говорите о себе в таком тоне. Боюсь, с моей стороны это прозвучит как бестактность, но все же хотелось бы напомнить…

Мария Клементина. Знаю. У меня, на ваш взгляд, цветущий возраст…

Себастьян. Именно так.

Мария Клементина.…и все, что мне требуется, – это как можно чаще волочить больные ноги и регулярно бывать на свежем воздухе. Голубчик, я слышала это уже миллион раз.

Себастьян. Но вы этого не делаете.

Мария Клементина. Жду подходящего момента. Почту еще не приносили?

Себастьян. Спущусь вниз, спрошу у Тыквы.

Мария Клементина. Постойте. Принцесса Августа не выходила к завтраку. Я просила узнать, что с ней.

Себастьян. Сказала – не голодна.

Мария Клементина. Не заболела ли? Хотя, судя по звукам… Музыка – это ведь отображение состояния души, не так ли?

Себастьян. Думаю, да.

Мария Клементина. У нас с ней столько забот, голубчик. Поиски подходящего жениха отнимают мое последнее здоровье. Порой кажется, что это не моей дочери, а мне нужно выйти замуж. Все бы хорошо, но Августа ужасно требовательна.

Себастьян. Ее можно понять. Решается ее судьба.

Мария Клементина. Да, но подумайте: три месяца прошло с тех пор, как я попросила разослать в редакции зарубежных газет объявление: «Молодая принцесса ищет высокопорядочного и образованного принца». Немалый срок, согласитесь.

Себастьян. Согласен.

Мария Клементина. За это время можно было подыскать подходящую партию, отгрохать свадьбу и провести медовый месяц. Некоторые из известных мне молодых особ королевской крови так бы и поступили. Только не моя дочь. Я говорила с ней… По-моему, она ждет героя книжных романов.

Себастьян. Идеальных людей не бывает.

Мария Клементина. Думаете, я ей этого не говорила? Дорогой Себастьян, мое сердце обливается кровью. Боюсь, как бы она не осталась одна. Превратиться в мою копию – что может быть печальнее? (Промокает платком слезы.)

Входит Тыква, осанистый и серьезный до чопорности, в ливрее, с пачкой писем и газет в руках.

Тыква. Почта, ваше величество.

Мария Клементина. Я вижу, там несколько писем. Тыква, дружочек, оставьте их на столе. Да глядите, чтобы не перемешались с прочитанными. И дайте, пожалуйста, газетку с объявлениями о днях рождения и некрологами. (Себастьяну.) Самое увлекательное чтение – следить за тем, кто когда родился и умер. В этом вся наша жизнь, голубчик мой.

Фортепиано в соседней комнате замолкает.

Тыква. Прикажете что-нибудь еще?

Мария Клементина. Спасибо, ничего не нужно.

Тыква идет к дверям и едва не сталкивается с вбегающей принцессой Августой. Она хороша собой, подвижна, смешлива.

Тыква. Когда-нибудь собьете меня, старика, с ног, родительница моя. Упаду и убьюсь совсем. Кто станет вам прислуживать?

Августа. Это говорит о чем? О том, что не нужно стоять у меня на пути. (Добродушно смеется.) Тыква, не расстраивайтесь, вы проживете еще долго и счастливо. Обещаю.

Тыква. Что ж, и на том спасибо. (Уходит.)

При появлении принцессы Себастьян почтительно вытягивается, держа счеты с бумагами.

Августа (целует мать). Доброе утро. (Себастьяну.) С вами уже виделись.

Мария Клементина. Утро было несколько часов назад. Августа, тебя не было за завтраком. Что случилось?

Августа. Ничего особенного. Решила немного похудеть.

Мария Клементина. Господи, что за новости?!

Августа. Мама, не могу же я, как крокодил, все время испытывать голод. Поем за обедом. Не делай, пожалуйста, из этого трагедии. (Подойдя к столу, раскалывает молоточком орех.)

Мария Клементина. Не заметила? Пришли новые письма.

Августа. Снова женихи? Боже, как они мне надоели. (Взглянув на Себастьяна, едва сдерживает смех.) Себастьян, вы похожи на статую в нашем парке. Я вошла – вы стояли. И снова продолжаете так же стоять.

Себастьян (смущен). Простите. Я пойду.

Августа. Нет-нет, стойте так. Прошу вас.

Мария Клементина. Дорогая дочь, наш премьер-министр не игрушка. Если надо, пускай идет.

Августа, глядя на него, не сдержавшись, смеется.

Объясни, пожалуйста, причину своего веселья. Я и Себастьян с удовольствием послушаем.

Себастьян. Знаю, я выгляжу глупо.

Августа (справляясь с собой). Нет-нет… Как раз наоборот. Вы настолько серьезны, что на это просто невозможно смотреть. Пожалуйста, не обижайтесь. (Продолжая колоть орехи, промахивается; вскрикнув, подносит палец к губам.)

Себастьян (кидается к ней, хватает за руку, дует, желая облегчить боль). Зачем же раскалывать орехи самой, ваше высочество? Сказали бы мне или Тыкве… Для того и существует прислуга.

Августа (с притворной надменностью). Что вы себе позволяете, Себастьян? Кто разрешил вам взять меня за руку?

Себастьян. Простите. Хотел помочь. Простите, ваше высочество.

Августа (глядя на него, снова заливается смехом; подносит ушибленный палец к губам матери). Подуй лучше ты.

Мария Клементина. Сильно ушибла? (Дует.)

Августа. Нет, наш премьер-министр дует по-другому. Себастьян, продолжайте. Разрешаю.

Он дует и тут же устремляется к двери.

Куда вы?

Себастьян. Принесу бинт.

Августа. Но у меня уже ничего не болит. Стойте.

Он, не дослушав, убегает.

Безумец.

Мария Клементина. Так и не прочтешь ни одного письма?

Августа. Мама, я разочаровалась в принцах. Из тех писем, что приходили, я поняла одно: они либо глупы, либо напыщенны. Либо то и другое. Ты же видела – почти во всех письмах кто-нибудь обязательно спрашивает о сумме моего приданого.

Мария Клементина. Но доченька, это в порядке вещей.

Августа. А я не хочу, чтобы меня брали как товар, к которому прилагается мешок с деньгами. Хочу, чтобы любили меня, меня и еще раз меня. (Вскрывает одно из писем.) Хорошо, давай проверим. (Достает письмо и фотоснимок.)

Мария Клементина. Что это? Фотография? Можно взглянуть?

Августа. Лицо прямо так и блещет. Не интеллектом. Но может быть, я ошиблась? Читаем: «Дорогая и многоуважаемая принцесса, если вы ищете для себя подходящего жениха, то это непременно должен быть я, наследный принц Макаронии Виктор Гвидо Умберто, краса и гордость Южного полушария…». Ну и так далее. Письмо про Виктора Умберто.

Мария Клементина (разглядывая фото). По-моему, красивый. Сидит на коне.

Августа. Мама, это особый вид дурака. Дурак самовлюбленный. Выйди я замуж за такого, мне приходилось бы выслушивать бесконечные рассказы о его подвигах и прочих достоинствах, а я хочу любви. Настоящей. Чтобы муж слагал обо мне стихи, чтобы смотрел в глаза с лаской и обожанием… Неужели я этого недостойна?

Мария Клементина. Кажется, я знаю того, о ком ты говоришь. Он смотрит на тебя именно так: с обожанием.

Августа. Кто же это?

Мария Клементина. К сожалению, он из простого сословия. Если бы не эта досадная помеха…

Августа. Да о ком ты?

Мария Клементина. О нашем премьер-министре.

Августа. Себастьян?!

Входящий Себастьян, услышав свое имя, застывает в дверях. Принцесса с королевой не замечают его.

Мария Клементина. Он влюблен в тебя, это очевидно. Он, конечно, тщательно скрывает. Но мое материнское чутье не проведешь.

Августа. Так вот почему у него такой глупый вид!

Мария Клементина. Бедный юноша. Должно быть, он ужасно страдает. Не смейся над ним.

Августа. Да, но это смешно. И нелепо. Мы росли во дворце вместе, почти как брат с сестрой. Какой из него жених?

Мария Клементина. Я и не думала тебе его сватать. Просто сказала: если ищешь обожания, то вот оно, перед тобой.

Себастьян (входит). Бинт, ваше высочество. Пришлось долго искать. Позвольте ваш пальчик.

Пока он бинтует палец принцессы, та бросает на него изучающие взгляды, с трудом удерживаясь от смеха.

Августа. Ай!

Себастьян. Что такое?

Августа. Туго.

Себастьян. Простите.

Мария Клементина. А теперь, дети мои, пойдите и погуляйте в парке. Нельзя все время сидеть в помещении, иначе станете такой, как я.

Себастьян. Вы должны к нам присоединиться.

Мария Клементина. Позже. Осталось несколько стежков. (Возвращается к шитью.)

* * *

Парк при королевском дворце. По дорожке молча идут Августа и Себастьян.

Себастьян. Ваше высочество, простите… Я долго не решался… Но мне кажется, пора во всем сознаться.

Августа. Вы сделали что-то нехорошее, Себастьян?

Себастьян. Даже не знаю. Разрешите сказать. А там уж будете судить – хорошо это или плохо. Дело в том, ваше высочество, что я уже давно, очень давно…

Августа. Ай!

Себастьян. Что с вами?

Августа. Вы затянули бинт слишком туго. Я ведь просила вас!

Себастьян. Позвольте мне исправить ошибку.

Августа протягивает руку. Себастьян освобождает ее палец от бинта и снова бинтует.

Августа. Так что вы там говорили? Я слушаю.

Себастьян. Лучше в другой раз. По-моему, это было неосмотрительно.

Августа. Одно из двух: либо вы сошли с ума, либо… Да вы влюблены! В кого? Живо признавайтесь!

Себастьян. Знаю, ваше высочество, у меня никаких шансов. Я не принц. Но все мои предки – честные, благородные люди. Своего положения они добивались путем упорного труда и порядочностью.

Августа. Что вы делаете?

Себастьян. Я?

Августа. Вы бинтуете совсем другой палец. Ну-ну, продолжайте.

Себастьян. К моему горькому сожалению, я так и не научился писать стихи. У меня другие таланты. Но если бы вы согласились, ваше высочество… Я мог бы стать вам самым любящим, самым чутким и заботливым мужем. Не слишком туго? Что ж вы молчите?

Августа, дав волю смеху, убегает.

Что теперь? Застрелиться, как молодому Вертеру? И тем самым заставить ее рыдать и раскаиваться всю оставшуюся жизнь? Нет, уж лучше стыд.

Мария Клементина (входит, опираясь на трость). Не поняла, что с дочерью? Придержите меня, пожалуйста, под локоть. Идемте, не будем стоять. Снова хохочет, как полоумная. Пронеслась мимо, ничего не ответила. О чем вы с ней говорили?

Себастьян. Я сказал глупость, это ее насмешило. Но лучше уж пусть смеется. Горевать буду я.

Приближается Тыква. Рядом с ним идет молодой человек с красивым благородным лицом и изящными манерами. Восторжен, слегка не от мира сего. Одет в потрепанный костюм, босой. За спиной мольберт и вместительная сумка, откуда выглядывает подрамник с натянутым холстом.

Тыква. Ваше величество, к вам. Очень уж просился. Сказал: важное дело.

Мария Клементина. Кто вы, голубчик?

Молодой человек. Зовите меня по имени, просто Эдуард. Бродячий живописец. А также механик и поэт. Пишу на заказ портреты членов знатных семейств, чиню различные механизмы и, если попросят, слагаю оды в честь тех или иных лиц.

Мария Клементина. С какой целью к нам?

Эдуард. Могу написать портрет. Ваш или ваших родственников. У вас довольно просторный парк. Редкие породы деревьев, цветы… Здесь есть система орошения?

Мария Клементина. Нет. Мы обходимся без нее.

Эдуард. Напрасно.

Мария Клементина. Не сомневаюсь. Простите, вы сказали, что бродите. Давно?

Эдуард. Скоро уж год. Хожу от королевства к королевству, от одного постоялого двора к другому…

Мария Клементина. Бродить босиком удобнее?

Эдуард. Ах, это! Чертовски досадный случай. Прошлой ночью остановился в соседнем королевстве. Кажется, Платогория. Снял гостиничный номер. Довольно скромный, по средствам. Наступает утро, и что я вижу? Кто-то стащил сапоги. Но знаете, это к лучшему! Статическое электричество, которое скапливается в земной коре, проникает сквозь ступни в полушария моего головного мозга… Невероятный прилив энергии и идей! Цитиус, альтиус, фортиус!