Читать книгу Ночь Калашматов - Константин Костин - Страница 3

Следователь, вальяжно откинувшись в кресле, делал вид, что изучал мое дело. Именно делал вид. Хотя на папке и значилось мое имя, наспех нацарапанное карандашом, вся кипа листов была девственно чистой. Я это прекрасно видел в отражении в стекле за спиной капитана. Лоховская разводка. Но разочаровывать милиционера я не спешил.

– Да-а, гражданин Грачев, да-а… – протянул следователь, перевернув страницу. – Такую фамилию позорите!

– И в чем меня обвиняют, – поинтересовался я, с трудом подавив смешок.

– Тут же написано, – страж порядка ткнул пальцем в пустое место. – Работорговля. Это раз. И легализация денежных средств, добытых преступным путем. Это два. В особо крупных размерах! Это три.

– А вот это враки! – возразил я. – Я ничего не легализовавал! Я прямо так, сразу, чернухой тратил!

Следователь от такой наглости даже потерял равновесие. Пробалансировав несколько секунд на двух ножках, чуть не свалившись на пол вместе с креслом, он, все же, удержался и громко шлепнул папкой по столу.

– Шутим? Или я записываю это, как признание?

– Слушай, капитан! Хорош пургу гнать! Да, землянам торговля чертями запрещена. И что? Кого когда за это осудили? Ты не хуже меня знаешь, что без рабов все шахты встанут. И у тебя вместо лампочки будет светить лучина. А вместо пистолетика в кобуре – будет дубинка. Хорошая такая, деревянная дубинка. А на счет легализации… я тебе даже точную дату назову, когда ты это докажешь! Никогда! Давай договоримся прямо сейчас: я даю тебе сто рублей. Сто! Рублей! Поверь, это очень щедрое предложение! И забываю, что твои архаровцы застрелили Ягдаша. И мы расходимся миром.

– Он сопротивлялся! – взвизгнул следователь, было растерявшись, но, одумавшись, взял себя в руки. – А это уже – попытка взятки должностному лицу! Четыре!

– Тогда у меня другое предложение. Я вспоминаю, что у Ягдаша есть… был ханский патент на работорговлю, просроченный, или нет – не моя забота. Рассказываю, что он – мой наниматель и строчу длиннющую жалобу в Комитет Охраны Правопорядка. Тут расклад тем более не в твою пользу!

– Нет, Грачев! – воскликнул блюститель закона. – Мы с тобой никак не договоримся! Потому что ты – преступник. А я – мент. Я присягу давал: давить таких, как ты. Запомни, уголовная мразь: правосудие – неподкупно!

На последних слова следак поднял вверх палец, при этом рукав его мундира задрался, обнажив сразу двое золотых часов, бывших собственностью моего компаньона. Капитан слишком поздно осознал свою ошибку, и, поспешно отдернув манжет, завопил:

– Дежурный!

В кабинет сию секунду залетел здоровый лоб в сером пятнистом камуфляже с сержантскими нашивками. Словно ждал за дверью.

– Увести, – распорядился капитан.

– Куда?

– На Кудыкину гору! В камеру, конечно. Только это… – честный коррупционер поморщился. – Посади куда потише. Он еще нужен.

– Сделаем, – заверил сержант.

Пока меня вели по коридорам, я думал. Дело мое выглядело необычно. В то, что на меня заведут дело, я слабо верил. В то, что оно дойдет до суда – еще меньше. А если, в крайнем случае, оно так и случится – что там мне грозит за работорговлю? Штраф, как максимум! Тысяч пять. Ну, может, десять. Тут уверенности у меня не было – Уголовное Уложение я давно не перечитывал, а его переписывали раз в полгода – стабильно. Т. е. при худшем раскладе – четыре месяца работы, чтобы выйти в ноль. Ах, да, конфискуют грузовик, оружие… это хуже! Так я встряну тысяч на 20–25. Чтобы восстановиться уйдет почти все, что я скопил на черный день! Да и прикипел я как-то к своему автомобилю… может, стоило взятку посерьезнее предложить?

А, с другой стороны – стали бы из-за такой фигни поднимать штурмовую бригаду и валить Ягдаша? Скага тоже жалко. Не так, как машину и снаряжение, но, все же, он был хорошим партнером. Готовил восхитительно, как и все инопланетяне. Воровал в меру. На дудочке неплохо играл. Хотя это, скорее минус. Его музицирование крепко действовало на нервы. Найти доброго компаньона в наше время нелегко. Особенно, когда в чертях человеческого больше, чем в людях.

Нет, тут все непросто. Охотились именно на меня. Но на кой я кому сдался – вот главный вопрос.

Дежурный пинком отправил меня в камеру и закрыл дверь. Ключ повернулся в замке с ужасающим скрежетом. Через маленькое, забранное решеткой окно почти под самым потолком, в помещение проникала только ночь, а единственной тусклой лампочки явно не хватало для освещения всей темницы.

Унитаз в углу, рядом с ним – рукомойник. Две тумбочки, двое жестких деревянных нар с ворохом постельного белья с клопами, между ними – стол. Неприятное место. Впрочем, я б сильно удивился, если б тюрьма оказалась место приятным. Я уже собирался упасть на кровать, как вдруг тряпки зашевелились и из-под них показалась рогатая голова с желтыми глазами.

Скаг!? Арестантский устав не запрещал размещать землян вместе с инопланетянами, но существовали неписанные правила, согласно которым такое соседство – недопустимо!

– Шелофек? – удивленно прошепелявил краснокожий.

Даже в полутьме я разглядел, что в его пасти напрочь отсутствовали зубы.

– Шелофек, – передразнил я, устраиваясь на свободных нарах.

– Тепя жа шо? – поинтересовался черт.

– Скагами торговал, – ответил я.

– Быфает, – вздохнул краснокожий.

– А тебя за что?

– Людей кушал, – вздохнул рогатый.

Я даже подпрыгнул на месте. Нихрена себе – камера потише! С соседом-людоедом! Это ж расстрельная статья! Что же тогда творится в других?

Кушать людей – случай не особо частый, но и не исключительно редкий. У скагов на этот счет был целый культ. Они свято верили то, что с плотью землян перенимают наши знания и навыки. Ежу понятно, что на деле перенимали только диарею, но тут вина не людей, а пренебрежение элементарными правилами гигиены самими инопланетянами.

Облокотившись на стол, я приподнялся, оценивая сокамерника. Этот, похоже, в заточении находился уже давно. Тощий – кожа да кости. Да и зубы выбиты. Один на один – точно справлюсь. Но, на всякий случай, я решил спать как можно более чутко.

И не ошибся! Посередь ночи я проснулся от прикосновения к себе. Не нужно быть Тилисом, Единым В Трех Ликах, чтобы догадаться, что лапал единственный, кто находился в камере, помимо меня – людоед! К счастью, он не выбирал наиболее вкусные места, а просто шарил по карманам. Но даже это мне сильно пришлось не по нраву. Это – мои карманы. Карманов много. Но эти карманы – мои. И шарить по ним имею право только я.

Еще толком не проснувшись, я зарядил кулаком в челюсть краснокожего. Он перелетел через стол и впечатался в противоположную стену. Вскочив на ноги, я запрыгнул на соседние нары, добавил, на всякий случай, носком ботинка по ребрам инопланетянина и рванул простыню, отдирая от нее длинную полосу. Черт жалобно скулил, прижатый коленом к кровати, но меня этим не пронять. Заломив за спину руки и ноги скага, я быстро связал его, мысленно отметив, что не потерял навыков со времен войны.

– Я нешаянно! – пропищал сосед.

– Что нечаянно? Перепутал свои карманы с моими? – прорычал я.

– Я больше не буду!

– Еще один звук – и я тебе в пасть кляп забью, – пригрозил я. – Хочешь?

Ответом была тишина. Значит, понял. Я вернулся в свою постель и спокойно проспал остаток ночи.

Недолгий остаток ночи.

– Грачев! – разбудил меня окрик. – Подъем! Что, персональное приглашение нужно?

Подъем давался очень тяжко. Я так привык просыпаться тогда, когда я захочу, а не тогда, когда это кому-то взбредет в голову! Я укрылся подушкой, зажав уши, чтобы ничьи вопли не мешали доспать. И сразу почувствовал удар по спине. Вскочив, как ошпаренный, я занял боевую стойку, приготовившись навалять кому-то… и, увидев вчерашнего дежурного, сразу вспомнил события прошедшей ночи. Тут лучше не спорить.

– На выход, – сержант указал направление дубинкой.

– Расвяшите меня! – взмолился людоед.

Надзиратель проигнорировал просьбу, довольно хмыкнув.

Меня привели в кабинет, где проходил допрос. После полумрака камеры солнце, проникавшее в помещение через окно, нещадно било в глаза. Следователя здесь больше не было. Зато были два силуэта, один из которых мне показался смутно знакомым.

– Тилис, Единый В Трех Ликах! – услышал я голос из своего далекого прошлого. – В самом деле – сам капитан Грачев!

– Майор? – удивленно произнес я. – Брагин? Сашка, ты что ли?

– Бери выше!

Старый боевой товарищ сделал шаг в сторону от окна и повел плечом, демонстрируя погон с двумя просветами и тремя звездами. Полковник.

– Высоко забрался, – улыбнулся я.

– Коля, Коля, – покачал головой офицер. – А тебе кто мешал? Башка на плечах у тебя есть. Притом – какая! Не только фуражку носить. Я ж тебе предлагал перевестись к нам, в ЦСН. Сейчас сам был бы полковником. С гарантией! Кадры сейчас такие, что любой, кто умнее свинорыла, карьеру делает – у-у-у…

Я поморщился. Кадры нужны только во время войны. В мирное время умные люди, как в армии, так и в органах – только помеха. Мешают воровать высоким чинам. Или сольют, или придется брать в долю, и еще неизвестно, что хуже!

– Надоело убивать по приказу, – признался я. – Теперь я – вольный художник.

– Убивать ради куска хлеба – лучше? – удивился Брагин.

– Спокойнее, – ответил я, присаживаясь в кресло. – Я никому ничего не должен, и мне тоже. Вы располагайтесь, чувствуйте себя, как дома.

– Да и у нас давно никто никого не убивают, – с сожалением вздохнул друг. – Бумажки пишем. Планы по написанию планов и отчеты по написанию отчетов.

– Это как? – удивился я.

– Это так. Например, мне нужна бумажка. Подтереть задницу. Я пишу служебку, где обосновываю необходимость такого действия. Визирую у генерала, начальника финансовой части, зама по бумажным вопросам. Вношу в свое заявление все исправления, которые они требуют, каждый раз распечатывая новую бумажку. Отправляю служебку в канцелярию. Там она лежит, если не потеряется. Месяц. Другой. Полгода лежит. Наконец, собирается Очень Компетентная Комиссия, которая решает, нужно мне задницу подтирать, или нет. Все это время генерал меня сношает: «а почему у тебя, Александр Игоревич, задница не вытерта?». А я ему отвечаю: «вопрос на рассмотрении в Очень Компетентной Комиссии». Генерал важно кивает головой и ставит меня в пример другим начальникам отделов. Даже награждает премией. В результате Очень Компетентная Комиссия решает в очередной раз оптимизировать расходы и не выдавать мне бумажку. В сухом остатке – потрачено полпачки бумаги, два кило тонера для принтера, три недели рабочего времени, получено несколько премий, но жопа осталась грязной.

– Дела, – присвистнул я.

Второй визитер вежливо кашлянул, напоминая о себе. Мои глаза успели привыкнуть к свету и пришедший с полковником человек перестал быть просто силуэтом. Форма насыщенного зеленого цвета, серебряный лист на плече. Американский подполковник. Наградные планки и возраст янкеля указывали на то, что он принимал участие в Пограничной войне. Причем, что вполне естественно, не на нашей стороне, а на стороне Новых Американских Штатов.

Я вопросительно посмотрел на Брагина. Менее десяти лет назад я б за этого амера получил орден. Причем представил бы меня к награде именно Саша. Хотя – вряд ли. Тогда подполковник явно еще не был старшим офицером. Медальку бы за него дали.

– Знакомься, капитан, – кивнул на офицера старый друг. – Подполковник Рамирес, разведка армии НАШ.

– Чрезвычайно рад! – произнес подполковник с едва заметным акцентом. – Очень много о вас наслышан!

Он протянул ладонь для рукопожатия, на которое я ответил без особого энтузиазма.

– Интересно, наслышан – во время войны, или после? – спросил я бывшего врага.

Разведчик, смутившись, открыл рот, подбирая слова, но его опередил Брагин.

– Коля, брось. Теперь мы друзья. И даже больше – союзники. Не время вспоминать старые обиды.

– Мне вот еще интересно – ты всеми арестованными ветеранами интересуешься, – усмехнулся я. – Или тем, что все мы здесь сегодня собрались, я обязан исключительно тебе?

– Ты тоже палку-то не перегибай, – отмахнулся полковник. – Было б тебя легко найти – общались бы в других условиях. Тебя там в камере – как, не обижали?

– Что ты! Такая милая компания! Скаг-людоед, еще и любитель шарить по карманам. Я теперь это заведение буду советовать всем знакомым. Ставлю пять звезд!

Офицер проигнорировал мою попытку пошутить. Он уже изучал папку с моим делом. Но уже не ту, с пустыми бумажками, а другую. Гораздо менее толстую, но более содержательную. Следователь, похоже, за всю ночь не сомкнул глаз, строча материалы на меня.

– Дела твои, Грачев, хреновые… – произнес Саша.

– Да ну? – деланно удивился я.

– Ну да. Работорговля. Ты же знаешь, что продавать скагов можно только скагам. И то – исключительно при наличии ханского патента.

– Да ну? – повторил я. – А чего ж ими каждый встречный поперечный торгует?

– Ну да. Только дело заведено на тебя. Бурды всякой понаписано много. Легализацию денежных средств вряд ли кто-то докажет. А вот за работорговлю… если не повезет с судьей – года три каторги получить вполне реально.

Моя бровь поползла вверх. «Не повезет с судьей» было сказано таким тоном, что сомнений не оставалось – мне с судьей не повезет точно. И это – боевой друг, называется!

– Но я могу тебе помочь! – продолжил полковник.

Ну разумеется! Самим подставить, чтобы иметь возможность шантажировать. Время идет, а методы работы разведки не меняются.

– Ну да? – выдавил я из себя.

– Да ну… – автоматически ответил Саша. – Тьфу, Тилис, Единый В Трех Ликах, тебя побери, капитан!

– Короче, майор… полковник, в смысле. Давай уже колись, из-за чего весь этот сыр-бор.

– Понимаешь, Грачев… – замялся офицер. – Мир после войны очень сильно изменился. Раньше мы диктовали условия скагам. Они сильно зависели от нас. Как в финансово, так и вообще. Но сейчас… ты просто не представляешь себе, какое бешенное бабло срубили ханы на войне! И после, когда нам были нужны черти, чтобы заново отстроить наши города. Ты в Скагаранском Халифате давно был? Там подвалы от золота ломятся! Полны! С горкой!

– И деньги – далеко не самое страшное, – подхватил коллега Брагина. – У инопланетян появилось оружие. Не те скагаранки, что были раньше. А автоматы, броневики. Что-то мы сами им поставляли… как и вы. Кто-то из людей приторговывал, конечно… а уж сколько на местах боев осталось! Кто там уследит? Танки батальонами списывали, самолеты – эскадрильями. Кому какое дело до сотни-другой автоматов? Или десятка броневиков?

– Но самое хреновое то, что мы научили их убивать, – снова заговорил старый знакомый. – Это в Чертовой Войне потери были – тысяча чертей на одного человека. В начале Пограничной Войны – уже полста чертей на человека. А под конец… есть в них что-то дикое, первобытное, в чем они сильнее нас. Даже с луком и стрелами. А сейчас, когда у чертей появились гром-палки – я вообще молчу. Когда краснокожие поймут, что мы им не нужны – вопрос только времени. Если они еще этого не поняли… вот тогда будет война. Такая война, что все прошлые войны тебе такими цветочками покажутся! А ягодки – впереди.

– И? – спросил я.

– И нам нужен свой человек в Скагаранском Халифате. Для… сбора информации. И выполнения некоторых небольших поручений…

– То есть – шпион? Вот только не говори мне, что в нашем посольстве в Скагаранском Халифате нет сотрудников твоего ведомства. Да и не только в посольстве. Думаю, двое из трех человек на территориях скагов – разведчики.

– С кадрами – беда, – вздохнул Саша. – Старики все на пенсии. А молодежь… это такие беспросветные дебилы! Бориску Жданова помнишь? Так он, если б был жив, сейчас стоял бы на хорошем счету!

Я только присвистнул. Если уж такой деятель… не, лучше даже не вспоминать. Но большего идиота, чем лейтенант Жданов, я в жизни не встречал. Это ж насколько все сейчас у нас в армии плохо!

– И есть еще одна проблема…

– Течет? – догадался я.

– Течет, – согласился полковник. – Черти о наших секретных операциях узнают едва ли не раньше, чем приказ подписан. Пока совсекретные планы из одного кабинета в другой переносят – десять раз копии снять успевают. А в тебе я уверен. Во-первых – ты человек идейный, принципиальный. А, во вторых – у тебя голова, каких мало. Я людей с таким складом ума за всю жизнь повидал – единицы. А людей я повидал немало – тут тебе рассказывать не надо. В-третьих – ты отлично говоришь по-скагарански. Плюс у тебя есть определенная доля везения, что в нашем деле – не последнее.

– То есть ты, мой дорогой друг, зная, что я – далеко не дурак, пришел ко мне с таким предложением? А ты знаешь, что со мной сделают скаги, если поймают за шпионаж? Я слышал, хан Хадаш купил себе бульдозер и развлекается казнями – укладывает приговоренных в рядок и ме-едленно так, не спеша, давит. Нет, спасибо. Мне здесь нравится. Тепло, светло, мухи не кусают. Соседи, опять же, интересные. Так что у меня к вам тоже предложение: вы идете искать другого дурака, который согласится шпионить в Скагараском Халифате, а я – еду на каторгу.

В свете всего сказанного быть осужденным за работорговлю мне не казалось таким уж хреновым вариантом. Каторга! Нашли, чем пугать! Я слишком близко был знаком с системой, чтобы купиться на такие угрозы. Пусть меня и осудят. Пусть отделаться штрафом не получится – это в самом крайнем случае. Наш любимый Генеральный Председатель Совета успеет объявить десять амнистий по случаю какого-нибудь юбилея или просто годовщины. Уверен – до каторги я просто не доеду. Отправлюсь на все четыре стороны прямо из зала суда.

А если будет война – еще раньше. Война для ветерана, как я – это даже хорошо. Мобилизуют – сто процентов. А это все виды довольствия, боевые, трофейное золотишко. В общем – одни плюсы!