Читать книгу Джип, ноутбук, прошлое - Константин Костинов - Страница 5

– «Есть на свете город Луга, Петербургского округа, – пробормотал Руслан, – Хуже не было б сего городишки на примете, если б не было на свете Новоржева моего…»

Они стояли у чугунки, сиречь железной дороги, ожидая, пока мимо них прочухчухает поезд. Продымил высокой трубой паровоз, потянулись разноцветные вагоны: синие, желтые, зеленые, коричневые… Вагончики были маленькими, с полукруглыми крышами, неторопливыми и напоминали игрушечные.

– Поэт… – зевнула Юля, – не успел до города доехать, как уже дразнилку сочинил.

– Это не я! – возмутился Руслан. – Это Пушкин.

– Кукушкин. Делать Александру Сергеевичу больше нечего было, как такие стишки сочинять.

– Нет, правда, это он сочинил.

Руслан знал точно: в Новоржеве Псковской области жили родственники, которые говорили, что за этот стишок на Пушкина обижены все новоржевцы поголовно.

Аня уже спала, свернувшись калачиком на заднем сиденье. Неудивительно: хотя по здешнему времени было позднее утро, они-то перенеслись сюда из вечера. То есть по их часам – Руслан взглянул на запястье – сейчас почти полночь.

Из уазика на проезжающий мимо поезд смотрели двое из двадцать первого века. На них из-за занавесок – люди здешнего времени.

Руслан с женой видели пассажиров поезда: молодых девушек в шляпках, мальчишек в забавных шапочках с помпонами, усталых женщин в платках и мужчин в картузах, офицеров в фуражках и даже одного священника в рясе. А кого видели все эти люди?

Странных незнакомцев в странной одежде, стоявших возле необычной машины. За кого их принимали? За чудаков-иностранцев? Богатых сумасбродов, которые могут позволить себе все? Сектантов? Уж навряд ли хоть кто-то подумал, что перед ними – гости из будущего. Никто.

Поезд прошел мимо. Хлопнули дверцы, уазик, невозможный здесь, в этом времени, переполз через рельсы и покатил дальше, к Луге.

«Россия. Луга и Петербург, куда мужики гонят гусей на продажу. Россия. Место определено. А вот время…»

Да, со временем Руслан пока не мог сориентироваться. Век понятен – двадцатый, судя по одежде пассажиров поезда – царские времена. То есть от 1900-го до 1917-го… хотя нет. До 1914-го, войны здесь не чувствуется. Уж не тот ли самый благословенный 1913 год, который называют чуть ли не самым лучшим годом в истории России? Плохо, если так. Благословенный он там или нет, а через год – Первая мировая. Не то время, в котором Руслану хотелось бы жить с семьей.

Он скрипнул зубами и стиснул оплетку руля. Юля еще ничего не поняла, для нее происшедшее – яркое приключение вроде путешествия в Диснейленд или компьютерной игры. Аня вовсе не задумывается о том, что произошло: десятилетним девочкам всегда кажется, что папа – самый сильный и умный, что он разрешит все трудности и сделает так, что все будет хорошо.

Они пока не понимают…

Старая жизнь рухнула, исчезла безвозвратно. Не будет больше НИЧЕГО. Хуже, чем если бы у тебя сгорел дом со всеми документами. Всегда остаются родственники, друзья, они помогут. Сейчас сгорел не дом. Сгорел весь мир. Остались только они – маленькая семья из трех человек. И УАЗ с гордым прозвищем «джип».

Нет документов, нет денег, нет дома. Нет работы, нет образования. Нет ничего. Даже еды нет. Что, если девчонки захотят есть?

– Пап, – проснулась Анюта, – я есть хочу.

– Подожди до города, Анюта, – улыбнулся Руслан. – Папа что-нибудь придумает. Достань мне из багажника старую шляпу.

– Гав-гав-гав!

На дворе заливался Звонок. Молодой щенок постоянно лаял на все подряд: на кошек, на собак, на прохожих, на пролетающих птиц. Но сейчас его лай был необычным – немного грозным, немного испуганным.

– Ох-хо-хо…

Владимир Андреевич Ковалев, питерский журналист, не был настолько старым, каким он себя чувствовал.

– Ох-хо-хо…

Нет, нужно было снимать дачу в Шалово. Зачем, ну зачем он снял этот домик на окраине города? Как будто не знал, что к нему обязательно нагрянут лужские знакомые и благое намерение – полечить больной желудок целебной водой «Сокольнических ключей» – закончится… ох-хо-хо… игрой в вист до глубокой ночи и коньяком. Хорошим, но… ох-хо-хо, до что же там Звонок так заливается?! Любой алкоголь полезен только при соблюдении терапевтических доз. Иначе…

– В капле – лекарство, в ложке – яд, – глубокомысленно заметил Владимир Андреевич и, сморщившись от прострелившей голову боли, пошел посмотреть, кто там пришел в гости. Если, конечно, стук в калитку не является стуком крови в больной голове.

– Звонок, молчи!

Заскрипели петли калитки. Господин Ковалев взглянул на стучавшего.

В первый момент ему показалось, что он еще не проснулся.

Перед его калиткой стоял американец. Самый настоящий. Как они это любят: в клетчатой рубашке, синих штанах и широкополой кожаной шляпе. Владимир Андреевич даже взглянул: нет ли на поясе у гостя револьверов, а между ногами – коня. Господи, что за ерунда лезет в голову…

– Чем обязан?

– Добрый день! – с ощутимым акцентом произнес гость и белозубо улыбнулся. Американец…

– Юля, раздевайся.

– Дорогой, не время сейчас.

– Юля, я серьезно. Снимай рубашку.

Они стояли на подъезде к Луге. Нужно где-то оставить машину – несколько встречных человек и так смотрели на них широко раскрыв глаза, скоро слухи о необычном автомобиле поползут – нужно было выйти в город на разведку, а для этого нужно сменить облик.

Руслан рассудил так: если уж не повезло оказаться в другом времени, то нужно либо слиться с толпой, чтобы тебя принимали за своего, либо хотя бы выглядеть так, чтобы при виде тебя люди сразу же понимали, кто ты такой, и не задумывались над тем, что это за подозрительный незнакомец и не сообщить ли о нем в полицию или там спросить документы.

Выглядеть местным жителем он, Руслан, не сможет. Даже если сумеет заманить одного из горожан в темный переулок, шарахнуть по голове и забрать одежду… Ага, и мотоцикл… Даже если он переоденется в местную одежду, то за своего все равно не сойдет. Другая манера двигаться, говорить, различия в лексиконе, незнание самых банальных вещей, обычаев, традиций. Он будет выглядеть ряженым. А значит – подозрительным.

Выходит что? Не нужно скрывать свою чуждость. Наоборот, нужно выглядеть именно как человек не отсюда. Проще говоря, как иностранец.

Кто там в начале двадцатого века считался самым безобидным? Немцы – нет, французы – нет… Да в принципе чего голову ломать, единственная маска, которую он, Руслан, может надеть сейчас, – американец. Этакий типовой ковбой, в джинсах, в старой шляпе, которую он носит на даче. Правда, до образа не хватает клетчатой рубахи.

– Юля, давай, давай, снимай.

– На мне нет бюстгальтера.

– О боже, да кто на тебя смотрит!

УАЗ стоял на пустынной дороге, просматриваемой в обе стороны.

– Ладно, держи.

Юля быстро скинула рубашку и, смущенно прикрываясь, натянула футболку мужа. Руслан оделся, застегнул пуговицы. Рубашка все равно была его собственной: ее Юля надела на дачу.

– Итак, девочки, вы уже поняли, где мы находимся?

– В машине?

– В другом мире?

– Отставить шуточки. Девочки, поймите: все очень серьезно. Мы – в прошлом, без документов, все равно что нелегальные эмигранты в другой стране…

– Ой, – хлопнула в ладоши Аня, – мы – гастарбайтеры!

Руслан вздохнул:

– Я просил быть серьезнее.

Девочка опустила глаза:

– Молчу.

– Так вот. Сейчас нам нужно на время спрятать машину. Въезжаем в город и стучимся в первый же попавшийся дом. Представляемся американской семьей…

– А почему американской?

– Потому что на китайцев мы не похожи.

– Нет, – решила уточнить Юля, – почему мы вообще должны притворяться иностранцами? Мы же русские.

– Мы – русские иностранцы, эмигранты в Америку, приехавшие в Россию в турпоездку, какие-нибудь чертовы сектанты, мормоны или там, я не знаю, молокане…

– Пап, а молокане – это как вегетарианцы, только пьют одно молоко?

– Да бог их знает. Я их видел только один раз, в комедии про боулингистов с Биллом Мюрреем. Короче, вы будете меня слушать?!

– Да, босс!

– Yes, sir! Ну раз уж мы – американцы… Кстати, Руслан, а как будем объяснять то, что мы с Аней говорим по-английски с акцентом?

– Мы – эмигранты! И не обязаны знать английский как коренные американцы! Тем более я сомневаюсь, что в Луге найдутся люди, которые сумеют определить, с каким акцентом мы говорим… Так. На чем я вообще остановился?

– На китайцах.

– Да. Так вот, мы – китайцы… тьфу ты. Американцы. Стучимся в первый попавшийся дом и просим оставить машину. Мол, мы американцы бедные, поиздержавшиеся и все такое. Потом я оставляю вас с хозяевами и иду в город, на разведку.

– А мы?

– А вы остаетесь с хозяевами.

– А что нам говорить?

– Все что угодно. Рассказывайте про Америку, как там небоскребы стоят в памперсах, то есть в пампасах, и вокруг них скачут индейцы верхом на бизонах и ковбои верхом на винчестерах. Ну, Юля, ты же у меня умница, с фантазией, ну придумай что-нибудь. Так, девочки, и еще. У вас ведь были косынки, вы на даче головы повязывали?

– Ну да.

– Повяжите сейчас. Вроде бы в России простоволосая женщина считалась чем-то неприличным.

Вообще-то Руслан помнил, что так считали в деревнях, но лучше перебдеть.

Жена и дочка зашуршали в сумках. В этот момент Руслан отвлекся. Мимо машины на телеге, груженной свеклой, проезжал крестьянин. Они с Русланом посмотрели друг на друга, тем временем девчонки надели платки. Лазаревич повернулся…

Аня схватила первый попавшийся и теперь была в красной косынке с серпом и молотом. А вот Юля, судя по всему, выбирала и красовалась в черной бандане с черепами.

Руслан уронил голову на руль.

– Спалимся… – простонал он. – На первом же человеке спалимся…

Они подъехали к городу, той части, которая была застроена деревянными частными домиками, почти в точности такими, как стоят в деревнях европейской части России в двадцать первом веке. Руслан выбрал один из домов, тот, вокруг которого был высокий забор из плотно сбитых досок и такие же ворота с калиткой. Если хозяин их впустит, машина будет надежно скрыта от любопытных глаз.

– Добрый день! – с улыбкой и уверенностью, которой не испытывал, поприветствовал Руслан человека, открывшего калитку.

Пожилой, лет пятидесяти – шестидесяти, невзрачный человечек в черном бархатном халате, подпоясанном шнуром с кистями.

– Д-добрый… – Судя по взгляду, а также по легкому аромату вчерашнего праздника, человечек пытался понять, вправду ли перед его домом стоит ковбой или же это – переодетая белочка.

– Меня зовут Руслан Лазаревич. Не могли бы вы мне помочь?

Легкий английский акцент в голосе.

Подумав, Руслан отказался от коверканья речи, вроде «Здравствуйте, я фрром Амэррика». Во-первых, будешь выглядеть клоуном, во-вторых – запутаешься. Вовремя вспомнились слова учительницы английского: «Лазаревич, твой рязанско-вологодский выговор пугает даже меня. Что уж говорить о несчастных англичанах. Запомни хотя бы такое простое правило: держи постоянно язык на альвеолах. Тоже неправильно, но хоть немного ближе к истинному». Держи язык на альвеолах, сиречь бугорках за верхними передними зубами – и твой выговор станет похож на легкий английский акцент.

– Владимир Андреевич. Чем могу? – наконец собрался хозяин дома. В его речи слышался чуть заметный, но все же ощутимый акцент. Нерусский?

Руслан слегка отстранился, дав возможность увидеть стоявшую на улице машину.

У Владимира Андреевича отвисла челюсть.

– Это… авто?

– Совершенно верно. Мы с женой и дочерью…

Юля и Аня помахали из окна машины. Руслан заставил их поменять косынки, и теперь у жены была темно-синяя, без опознавательных надписей, а у Ани – розовая, с Луизой-Нулизой из аниме.

– …путешествуем по России на своем автомобиле – и вот прибыли в ваш город.

– Вы хотите, чтобы я о вас написал?

Черт, похоже, повезло наткнуться на журналюгу…

– Нет, я оказался у вашего дома случайно. Нельзя ли оставить мой автомобиль у вас во дворе, пока я прогуляюсь по городу?

– Конечно, почему нет. А вы точно не хотите, чтобы я написал о вас заметку? У меня есть знакомые не только в местной газете…

– Нет, я путешествую инкогнито…

– Инкогнито?!

Черт, не то слово… Следи за речью, Лазаревич, а то спалишься…

– Я имел в виду, что не желаю лишней шумихи вокруг своего путешествия.

Раскрылись ворота, автомобиль загудел и въехал во двор. Руслан вылез из-за руля.

– Мощный двигатель, – с интонациями знатока заметил Владимир Андреевич. – Американский?

– Ага.

– А какая марка вашего авто?

– УАЗ…

«Сказал Штирлиц и подумал: а не сболтнул ли я чего лишнего?»

– Уаз? А что значит это слово?

«Говорил же сам себе: следи за речью…»