Читать книгу От идеи до формулы. Технология литературы - Константин Кривчиков - Страница 9

Выведем отдельную формулу для главного героя (ГГ).

Главный герой должен быть сложным и многомерным – это аксиома. Эгри называет такие персонажи «трехгранными» и выделяет физиологическую, социологическую и психологическую грани. Не буду расшифровывать данные понятия, потому что это выходит за рамки монографии. А соответствующий материал можно найти у Эгри или того же Фрея. Обобщу (для формулы) перечисленные грани одним емким термином – характеристика (Х).

Понятно, что герой драматического произведения должен действовать. Для того чтобы эти действия выглядели цельными и оправданными в глазах читателя, герой должен обладать доминирующей мотивацией (ДМ). Замечу, что Фрей прибегает к определению «страсть», но для формулы, на мой взгляд, более уместно определение «мотивация». Оно шире и глубже, и при этом нейтральное, а экзальтированное определение «страсть» фонтанирует мелодрамой в духе разбитного цыганского романса «Очи черные».

Как утверждает американский драматург, автор пособия «История на миллион долларов. Мастер-класс для сценаристов, писателей и не только» Роберт Макки, главный герой литературной истории, это персонаж, имеющий осознанное желание-цель, обладающий силой воли и другими качествами-характеристиками, необходимыми для достижения цели.

Распространенной ошибкой начинающих авторов является создание пассивного главного героя.

История не может рассказывать о главном герое, который ничего не хочет, не способен принимать решения и чьи действия не приводят к каким бы то ни было изменениям.

Начинающие авторы должны высечь на своих скрижалях: желание героя (оно же – мотивация) всегда ключ к сюжетному действию. Если ваш ГГ ленив, как кастрированный кот, утопите его в канализации. Его, это героя, а не кота. Кот пусть живет и радуется вашим литературным гонорарам.

Из вышесказанного не следует, что героем литературной истории не может стать «простой человек», какой-нибудь пьющий и ленивый слесарь-сантехник Вася Пупкин. О «простых» людях писать можно, более того, нужно. Но даже самый простой персонаж должен – в драматическом произведении – отличаться от обычного человека, которого мы каждый день видим в жизни: в семье, на работе, на улице… Просто так описывать жизнь рядового человека можно, но зачем? Уверяю вас – получится очень скучно.

Вспомните «Шинель» Гоголя. Его Акакий Башмачкин вроде бы обычный чиновник низшей категории, «маленький человек», не герой, а канцелярская крыса. Но Гоголь наделил Башмачкина доминирующей мотивацией, настоящей страстью – мечтой о новой шинели, и создал гениального персонажа, потрясшего воображения читателя. Вот это качество – страсть – и отличает героя драматического произведения от «обычного» человека.

Задумайтесь над таким вопросом: часто ли мы встречаем в жизни людей, способных на реализацию мечты? В единичных случаях. А вот обычные, скучные и нудные обыватели, включая, пардон, нас самих, попадаются на каждом шагу. Потому и скучны простые люди для описания, потому что у них нет ярких, выразительных черт в ХАРАКТЕРЕ. Но если человек способен на страсть – это готовый персонаж для драматического произведения. Пример на все времена – летчик Алексей Маресьев, ставший героем «Повести о настоящем человеке».

Чтобы не возвращаться к данной теме, специально для любителей разводить мерехлюндию и копаться в тончайших нюансах человеческой души, уточню и заострю вопрос: может ли в центре литературной истории находиться вялый (слабый, лишенный мотивации) герой? Вообще, в принципе?

В центре драматической истории – нет, подобный герой находиться не может, это исключено. С ним драматической коллизии не получится по определению. В психологической истории такое гипотетически возможно. Но практически я не могу представить себе персонажа, полностью лишенного мотивации. Персонаж, лишенный желаний, это труп. Так что, хотя бы какие-то чувства и устремления у вашего героя все равно должны присутствовать – будь вы хоть Вирджиния Вулф и Марсель Пруст вместе взятые. Чувства и желания – это струны, играя на которых писатель создает симфонию характера. И если уж вы собрались, образно говоря, играть на одной струне человеческой души, эта струна должна звучать выразительно.

Вспомним героиню рассказа А. Солженицына «Матрёнин двор». Казалось бы, простая обычная русская крестьянка – проще и обычней не бывает. Неразвитая (если не сказать – глупая), забитая, некрасивая, невезучая, проведшая всю жизнь в деревне в бесконечных тяготах и трудах – ну буквально взглядом зацепиться не за что. И желаний, на первый взгляд, вроде бы нет никаких – не столько живет, сколько мучается в приближении смерти. Но писатель, выделив в Матрёне лишь две черты – бескорыстие и ЗАПРЕДЕЛЬНОЕ долготерпение, создает НАСТОЯЩИЙ ХАРАКТЕР. Из него к концу рассказа вырастает эпический образ русской женщины-праведницы, без которой, говоря словами Солженицына, не стоит ни село, ни город, ни вся земля наша.