Читать книгу Поколение призванных - Константин Крюгер - Страница 5

Моя супруга Галина училась в ММСИ на лечфаке и готовилась по окончании стать врачом Скорой Помощи. На начальных курсах будущие медики подвергались испытанию чередой разнообразных образовательных циклов, предназначенных выявить непригодных к нелегкому труду и, наоборот, утвердить остальных в правильном выборе профессии. Морги, диспансеры всех направленностей и прочие, не самые приятные заведения всячески способствовали закалке нервной системы. Если у студента не возникало отвращения при препарировании трупа, и он не терял сознания при виде крови или раздробленных костей, то вполне соответствовал непростому призванию. Галка успешно преодолела все препоны на пути к вожделенной Присяге Советского врача, но не без трудностей. С одной из тошнотворных составляющих вышла неувязка, как выяснилось позднее. Любимая категорически не переносила вида гноя и на любые кожно-воспалительные заболевания реагировала крайне отрицательно.

Впервые «гноебоязнь» проявилась на пятом курсе обучения Галины, когда после неловкого обращения со швейной машинкой у меня на пальце образовался панариций4. Два дня я стоически терпел, но на третью ночь, когда уже всю руку дергало так, что спать не представлялось возможным, разбудил молодую жену и попросил хоть что-нибудь сделать. С оторопью глянув на распухшую фалангу, Галка ничтоже сумняшеся полусонно прошествовала к книжной полке, достала толстенный медицинский справочник, нашла нужную статью и, подытожив: «Вскрывать после первой бессонной ночи», спокойно легла баиньки. Через полчаса, измученный непрерывной болью, я прокалил на огне маникюрные ножницы и взрезал нарыв. От души залил рану зеленкой, замотал бинтом и в совершенном счастье уснул. Когда с самого ранья любимая решила таки провести надлежащее лечение, неприятные ощущения меня уже не тревожили, но по руке до самого плеча выступили красноватые пятна, вызвавшие у молодого специалиста шок: «Заражение крови!». К вечеру раздражение прошло, но оба поняли, что лечение любого фурункулеза и схожих заболеваний не являются сильной стороной начинающего врача.

Многочисленные родственники и подруги регулярно обращались к своему доктору за консультацией, и Галина давала им здравые советы, а часто оказывала действенную помощь. Всё, что касается лечения переломов, отравлений, скачков давления и прочих экстренных случаев – она знала назубок. Учитывая специфику Пролетарского района проживания, в практике врачей 3-ей подстанции «Скорой Помощи», где Галка трудилась, преобладали случаи, связанные с употреблением алкоголя: от похмельных страданий до пьяных травм и отравлений всевозможными спиртосодержащими веществами. На первом этаже нашего дома располагался винно-водочный отдел Гастронома, и регулярно встречаемые Галей друзья на полном серьезе интересовались ее профессиональным мнением о количестве и крепости напитка, необходимого для поправки здоровья после случившегося злоупотребления.

* * *

Зимние студенческие каникулы 1978 года, совпавшие с нашим медовым месяцем, мы провели в Доме Отдыха «Зеленый Курган», сказочном местечке под Новым Иерусалимом, отправившись туда на следующий день после свадьбы вместе с одиннадцатью друзьями для продолжения празднования.

Следующей зимой по спонтанно образовавшейся традиции к нам в «З.К.» приехали пятеро товарищей отметить годовщину и немножко погостить. Как обычно, Игорь «Бамбина» сходу «задружился» с хохотушкой Ириной, третьекурсницей Плешки, и она тут же влилась в нашу компанию. Отдых протекал бурно и весело – днем катание на лыжах и санках, вечерами по интересам: танцы – обжиманцы или разнообразные тихие игры. Два Мишки, «Нильсон» и «Хиппи», до глубокой ночи «меломанили» в холле второго этажа, доводя остальных до сумасшествия цикличным прослушиванием альбома «Too old…» любимой группы «Jethro Tull».

На пятый вечер заезда «Бамбина» на плясках подвел смущающуюся Ирину к Галке: «Галь! У девушки к тебе вопрос по специальности. Посмотри, пожалуйста!». Супруга с барышней удалились в наш номер и сгинули. Заглянув в комнату, чтобы выяснить причину затянувшегося отсутствия, я застал обеих в сильных грустях.

Под мышкой у девушки образовался нарыв под медицинским названием «гидроденит», в простонародье – «сучье вымя». Галкины познания касательно заболевания не отличались определенностью, но она уверенно заявила, что нельзя допустить исторжения нагноения внутрь, во избежание развития обширного лимфаденита. Поэтому, необходимо вытянуть гной наружу, для чего «пациентке» лейкопластырем приклеили на пораженное место марлевую повязку с целебной мазью Вишневского, захваченной «на всякий пожарный» моей запасливой супругой. По ее же профессиональным прогнозам: на второй-третий день гнойник прорвется в повязку, изнуряющая боль прекратится, и можно будет окончательно дезинфицировать рану.

Через три дня рано утром Игорь чуть не на руках принес измученную бессонной ночью Ирину. Под повязкой вздулся кратер, переливающийся всеми оттенками желто – багрово-фиолетовой гаммы. Любое движение причиняло бедняжке ужасную боль. Совместно принятое решение – не пускать излечение «на самотёк» – заставило всей компанией обратиться в медпункт Дома Отдыха.

Местная фельдшерица, деревенского вида тетка предпенсионного возраста, отреагировала на пугающую картину на редкость спокойно: «Можно, конечно, отправить болезную в городскую больницу, где квалифицированно хирургическим путем вскроют нарыв и проведут последующее медикаментозное лечение. Но мы здесь привыкли справляться с такими недомоганиями своими силами!». И поведала полусказочную историю о базирующемся на территории Дома Отдыха пятнистом псе дворянской породы. «Мякиш черного хлеба надо тщательно прокатать по пораженному участку, а затем дать проглотить этой дворняге. Через сутки болячку «как рукой снимет!», – уверенная рекомендация привела нашу компанию в оторопь.

Ирка с такой мольбой смотрела на «Бамбину», что, несмотря на немедленно последовавшие шутки о собачке со средним медицинским образованием, он тут же возглавил поисковую операцию. Полбуханки чёрного извели на обкатку опухоли, затем разбились на группы, у каждой из которых имелась наготове шоколадная конфета с втиснутым в нее мякишем, и рассыпались по немаленькой территории. Морозы стояли суровые, поэтому через неравные промежутки времени все собирались в холле второго этажа греться и делиться соображениями о местонахождении Шарика. Выдвинутая Игорем версия: «Может он в Москву на симпозиум уехал?», вызвала общее веселье, но Ирине было совсем не до смеха.

Именно Игорь к концу дня в сгустившихся зимних сумерках углядел неторопливо бредущую к заднему крыльцу столовой средних размеров псину. Четырехлапый лекарь не проявил никакого интереса к предлагаемому лакомству. Тогда в ход пошли «дуровские методы»: пока бесстрашный «Нильсон» железными ручищами держал разведенную пасть тихо скулившего пса, «Бамбина» пропихнул в нее шоколадку с хитрой начинкой. Убедившись, что операция прошла успешно, и конфета проглочена, заиндевевшие участники облавы быстрехонько вернулись в тепло корпуса и с удовлетворением выпили за благополучное излечение.

Как говорится: «Хочешь – верь, хочешь – не верь5», но, той же ночью нарыв прорвался наружу, опухлость спала и боль прошла. Наутро Галка тщательно обработала небольшое отверстие зеленкой, заклеила пластырем для надежности, и больше Ирина о болячке не вспоминала.

Предложение «Бамбины» выправить «Полиграф Полиграфычу» полноценный медицинский диплом по возвращении в Москву, хотя и встретило всеобщую активную поддержку и одобрение, так и осталось нереализованным.

* * *

Народные приметы, так же, как и прочие неразгаданные явления природы, я всегда почитал «тайнами, доступными не нам!» и воспринимал с изрядной долей скептицизма. Но иногда, как в приведенном случае, поневоле начинаешь задумываться об их действенности в контексте влияния на психику. Другого объяснения произошедшему, как материалист до мозга костей, я не нахожу.