Читать книгу Из жизни замечательных друзей. Сборные рассказки - Константин Крюгер - Страница 8

Осень 1975 года знаменовалась важным событием, первого ноября Андрюшке «Крексу» исполнялось 19 лет. И как уже повелось, решили тёплой мужской компанией отметить знаменательную дату в Пивном Баре, только никак не могли определиться в каком.

* * *

Начало традиции положили мы с Мишкой «Хиппи» на втором курсе. Приглашая институтских друзей на празднование Дня Рождения, я узнал, что они на ту же дату уже ангажированы моим шапочным знакомцем с параллельного потока на отмечание его 19-летия. Именно тогда и выяснилось, что у меня имеется полный «тёзка» по рождению: мы появились на свет в один день одного месяца и одного года и в роддоме им. Грауэрмана. С этого момента и завязалась наша с Мишкой крепкая, многолетняя дружба, длящаяся по сей день.

Первый совместный именинный «курултай» мы устроили в Останкинском Пивном Баре, расположенном в Марьиной Роще. У Мишкиного одногруппника «Пахомыча» там работали два знакомых официанта, проходившие как «Чук» и «Гек». Они и организовали праздник в отдельном банкетном зале, расположенном на втором этаже заведения. Правда, у зала этого наличествовал один серьёзный минус – он не отапливался. А учитывая дату – 11 января, температура в предоставленном помещении здорово бодрила. Заботливые «халдеи», кроме как принести пару электрических плиток и поставить на пол (чтобы хотя бы ноги не очень мёрзли), ничем помочь не смогли.

Компания друзей-товарищей подобралась значительная! Мы с Мишкой пригласили всех: бывших одноклассников, сокурсников по институту и прочих приятелей – соратников молодецких игрищ и забав. Присутствовали даже две дамы: моя названная сестра Маша и «Кукина» очередная пассия.

Пиво, как несерьёзный для такого торжества напиток, в расчёт не бралось, закупились вином «Иверия» в товарном количестве. Пили портвейн с тоста́ми, чокаясь полулитровыми пивными кружками, значительная часть которых многочисленных здравиц не выдержала. «Чук» и «Гек» регулярно подносили новые бокалы и активно участвовали в веселье, пока один из них не заснул, свернувшись клубком около дверей, что совершенно не помешало продолжению банкета. Несколько утомлённый «Нильсон» присел отдохнуть на одну из плиток, и запах палёной материи (до тела джинсы не прогорели) вызвал следующую волну веселья и заметное оживление.

Окончания праздника память участников толком не сохранила, но отдельные эпизоды в голове зафиксировались. «Крекс», очнувшись в вагоне метро уже после прекращения движения, всю оставшуюся ночь бродил по путям, выискивая выход на улицу. «Малыш» почему-то проснулся в угольном бункере на Таганке, по соседству с Машиным домом, и прибрёл домой под утро чёрный, как трубочист.

По странному стечению обстоятельств, после нашего торжества Останкинский Пивбар вскоре закрыли на ремонт, а затем и вовсе перепрофилировали. Но мы тому непричинны!

* * *

«Первый блин» вполне удался и настолько понравился друзьям, что многие последовали нашему примеру. Сначала Вовка «Афанасий» в «Клешне», затем «Кука» в пивном баре в Мневниках с удовольствием отгуляли свои праздничные даты.

Итак, большинством голосов после недолгих споров мы убедили виновника организовать торжество в «Ладье», самом популярном центрово́м Московском Пивбаре, более известном как «Яма».

Дебютный визит в «Яму» я осуществил ещё старшеклассником, знакомясь со злачными местами столицы. Заведение совершенно не впечатлило, хотя и выглядело вполне прилично – столики на четверых и обходительные официанты. Вкуса пива в те годы я ещё не распробовал, предпочитая по малолетству квас, да и очередь на входе «отсюда до завтра» абсолютно не радовала. В институтские годы «ячменный напиток» меня зацепил, и «пивняк» в компании друзей и сокурсников я посещал регулярно, однако внутренний интерьер уже изрядно изменился. Бар из «сидячего» перешёл в другую категорию: длинные и высокие прямоугольные стойки-столы разгородили помещение от подвальных окошек-бойниц к центру. Официантов заменила стандартная застеклённая витрина с холодными закусками и непрерывно подносимыми с кухни тарелками с варёными креветками. Вдоль витрины шла рельса, по которой двигали подносы к кассирше – такой привычный «сам бери» советский сервис. Толпа желающих попасть в «Ладью» стала ещё больше, но мы к этому времени освоили вход с «заднего крыльца»: через боковую арку и внутренний дворик.

В двух шагах от пивной, в Столешниковом переулке располагался фирменный винный магазинчик, всегда радующий посетителей широким выбором веселящих напитков. Из представленного ассортимента нас особо радовала «Хирса», белое креплёное вино с минимальным содержанием сахара, стоившее рубль семнадцать за пол литра.

* * *

Погодой начало ноября не радовало – дождь пополам со снегом. Вместе с именинником и Вовкой «Афанасием», укупив впрок семь бутылочек, мы на скорую руку слегка размялись в расположенном по соседству кафе «Арфа», греясь и убивая время до подхода остальных гостей. Покинув через полчаса заведение, мы услышали знакомый голос. Шурка «Портос» очень любил повокалить на улицах родного города: он, Мишка «Рыба» и ещё несколько приглашённых тоже подтянулись ранее назначенного срока и скрашивали ожидание употреблением всё той же «Хирсы», укрывшись от ненастья в арке дома напротив.

Объединившись, мы дружной гурьбой проследовали в «Яму». Первое ноября пришлось на субботу, поэтому, как обычно по выходным, очередь на вход загибалась за угол дома, и её конец терялся в рано наступивших зябких сумерках. «Портос» просочился в заведение проторенной тропой через «заднее крыльцо», после чего запустил нас со словами «Где вы ходите?! Я с утра стою, место держу, а вас всё нет!». Сдав верхнюю одежду в гардероб, мы с немалым трудом отыскали стойку, за которой вольготно расположились трое мужиков среднего возраста. Слегка потеснившись при нашем появлении, «соседи» в дальнейшем перебрались за другой стол по мере прибытия остальных приглашённых, но периодически подходили чествовать именинника.

Веселье сразу пошло бурно. Пиво, удачно наложившись на портвейн, «своё действие оказывало» точно по Ленчу: «в самую мозгу скорострелкой бьёт!». С определённого момента походы за очередной порцией пенного осуществлялись самыми крепкими, да и те, отправлялись «в путь», отталкиваясь от стойки, как пловец от бортика бассейна.

Именинник, в силу субтильности комплекции, слабел от алкоголя чрезвычайно быстро. Так и на этот раз, уже через пару часов Андрей ещё стоял на ногах, но окружающую действительность воспринимал «как сквозь сито». С приходом запоздалых гостей тосты и поздравления возобновлялись с новой силой, но «Крекс» уже «ушёл в себя» и не очень осознавал происходящее. Учитывая, что стемнело рано, и домой ждал «путь неблизкий», наиболее трезвые участники предложили завершить банкет и сопроводить именинника. Но внезапно возникла преграда, причём в лице самого «Крекса».

Утром знаменательного дня папа с мамой одарили Андрея «элитной» шапкой-ушанкой из меха сурка. Издали она смотрелась номенклатурной ондатрой, которую любили носить торговые и партийные работники среднего звена. Хорошо представляя, во что может вылиться празднование, «Крекс» предусмотрительно оставил дорогой подарок дома и выдвинулся на гулянье в вязаном «петушке». К завершению праздника, неоднократно поведав друзьям о родительском подарке, Андрюшка совершенно запамятовал, что перед уходом забросил коробку с «драгоценной» шапкой на шкаф в своей комнате. Когда гардеробщик на его номерок выдал родную куртку с какой-то «беспартийной» вязаной шапочкой, у юбиляра случилась истерика. Именинник настаивал на версии циничной подмены и требовал вызвать милицию. Присутствующий при этом случайно «зашедший на огонёк» участковый настоятельно порекомендовал протрезвиться и назавтра приезжать разбираться.

Появляться дома без драгоценного головного убора «Крекс» отказывался наотрез. Ситуацию исправил бесшабашный «крик души» пьяного в дым Володьки «Афанасия»: «Эх, Андрюшка! Да не в энтим дело!». На именинника он впечатления совершенно не произвёл, но произнесённая в сердцах и с театральным надрывом тирада привлекла внимание окружающих. К общему удивлению, спас положение, как ни странно, один из наших изначальных «соседей» по столу. Будучи сильно не в себе, он вошёл в отчаянность Андрюшкиных обстоятельств и в порыве нетрезвой доброты на пару суток одолжил свою изрядно потрёпанную шапку из крашеного пыжика, взяв при этом торжественное обещание вернуть. Повеселевший «Крекс» тут же выдал готовую версию: «Дома скажу, что малость извалял по дороге, а дальше что-нибудь придумаю!». Счастливое разрешение проблемы тут же бурно отпраздновали.

Мы с «Афанасием» из последних сил доволокли усугубившего бесчувственного именинника до его квартиры, прислонили к двери и, нажав кнопку звонка, стремительно испарились.

Утро началось тревожным звонком Андрюшки: «Ты всё помнишь?». «Почти. А в чём дело?». «Откуда вторая ондатра взялась?!». Больше всех удивилась мама Андрея, увидев невменяемого сына в приличной зимней шапке вместо спортивного «петушка», в котором он уходил на торжество. Следующие два дня всей компанией разыскивали широкой души «мецената», своих координат не оставившего. Совестливый «Крекс» обнаружил его вечером понедельника всё в той же «Яме», куда зарулил наудачу. Восторг мужика от возвращения «дорогой пропажи» мог сравниться только с его необычайной щедростью, результатом которой стало появление Андрюшки домой в состоянии, сильно превосходящем именинное.

А взятая друзьями на вооружение универсальная Вовкина фраза: «Да не в энтим дело!», объясняющая и окончательно разрешающая практически все безнадёжные вопросы, применялась ещё многократно в соответствующих жизненных ситуациях.