Читать книгу Империя. Настоящее и будущее. Книга 3 - Константин Малофеев - Страница 5

Для того чтобы победить Третий рейх, Советская Россия должна была снова стать Третьим Римом. И она им стала в мае 1945 года. Советская империя была обязана своим появлением личности и мировоззрению грузина Иосифа Джугашвили, вошедшего в историю под партийным именем Сталин.

Он родился в 1878 году в семье сапожника и прачки. Несмотря на учебу в семинарии, Иосиф рано потерял веру и обратился к древнему культу героев. В своих стихотворениях он мечтал «стать выше гор великих»[26], а Ленина постоянно сравнивал с горным орлом. Находясь на вершине власти, Сталин неоднократно характеризовал себя как «обрусевшего азиата», однако в юности его самосознание формировалось под воздействием русофобской литературы, в частности романа Казбеги «Отцеубийца». Герой этого произведения благородный разбойник Коба сражался вместе с Шамилем против слуг русского царя и расправлялся с «предателями», служившими русским.

Партийная кличка Коба закрепилась за Джугашвили на долгие годы, фактически вытеснив фамилию. В 1915 году Ленин тщетно пытался ее выяснить: «Большая просьба: узнайте […] фамилию „Кобы” (Иосиф Дж…?). Мы забыли»[27]. Даже после появления псевдонима Сталин его носитель еще долго подписывался как Коба Сталин. Революционная деятельность вполне соответствовала юношескому идеалу Кобы. В 1902 году он играет видную роль в Батумской забастовке, а в 1904-м – в масштабной стачке рабочих на бакинских нефтепромыслах. Оба «революционных выступления» были фактическим саботажем нефтяного бизнеса Ротшильдов и Нобилей в интересах их конкурентов Рокфеллеров. Возможно, именно с этого момента берут начала теплые отношения Кобы с американцами, что так ярко проявится и в период индустриализации, и в годы Второй мировой войны.

Однако забастовок и поджогов нефтяных скважин для молодого героя было мало: в годы революции 1905–1907 годов к ним прибавилась такая увлекательная форма деятельности, как организация «эксов» – терактов с целью пополнения кассы большевистской партии. Кобу подозревали в причастности к разбойным нападениям на пароходы линии Новороссийск – Батум, ограблению бакинского парохода «Николай I», похищению бакинского миллионера Мусы Нагиева с целью выкупа и к нападению на почтовую карету Тифлисского отделения Государственного банка – теракту, жертвами которого стали десятки человек. Когда меньшевик Юлий Мартов публично заявил, что за свои кровавые грабежи Сталин был исключен из РСДРП, будущий вождь подал на клеветника в суд, доказывая, что из партии его не исключали, не оспаривая при этом свою причастность к терактам.

Иосиф Джугашвили в молодости

© РИА Новости

Площадь Паскевича-Эриванского в Тифлисе – место ограбления кареты Государственного банка

Умение доставать деньги для партии, решительность и неразборчивость в выборе средств создали Кобе в глазах Ленина прочную репутацию надежного человека. Иосиф Джугашвили быстро возвысился в партийной иерархии, став членом ЦК и «Русского бюро» (то есть работавшего не в эмиграции) партии, а в 1917-м оказавшись в составе первого политбюро большевиков. Его неоднократно арестовывали, но каждый раз ему удавалось бежать из тюрем и ссылок. Придя к власти, Сталин учтет собственный уголовный опыт и заменит мягкую царскую каторгу ГУЛАГом, за побег из которого будут расстреливать. Ленин называл Кобу «пламенным колхидцем» и отвел грузину-боевику роль большевистского теоретика по национальному вопросу.

В своих теоретизированиях Сталин (как с 1912 года подписывался в печати Джугашвили) в противовес австрийским марксистам и представителям входившего в состав РСДРП еврейского «Бунда» выступал против крайностей федерализма, приведшего «к самому безобразному сепаратизму, к разрушению единства рабочего движения»[28]. Публицист Сталин – сторонник интересов «угнетаемых» Российской Империей национальных меньшинств и категорический враг «великорусского шовинизма». Задача русского пролетариата, на его взгляд, состоит в том, чтобы помочь в развитии «угнетенным национальностям», то есть, прямо говоря, содержать их за свой счет. Именно в этом качестве «специалиста по национальностям» Сталин был наиболее востребован в первые годы после большевистской революции, занимая в 1917–1923-х годах пост наркома по делам национальностей. В его задачу входило привлекать на сторону большевиков национальные меньшинства, обещая им автономию и экономические выгоды за счет центра и русского народа.

Формула, которой придерживался Сталин и тогда, и впоследствии, – сплочение «инородцев» вокруг большевистской власти. «Национализм великорусский стал нарастать, усиливаться, родилась идея сменовеховства, бродят желания устроить в мирном порядке то, чего не удалось устроить Деникину, то есть создать так называемую единую и неделимую. В связи с НЭПом во внутренней нашей жизни нарождается новая сила – великорусский шовинизм… бродящий по всем углам нашей федерации, – предупреждал он на съезде партии в 1923 году. – НЭП взращивает не только шовинизм русский – он взращивает и шовинизмы местные, особенно в тех республиках, которые имеют несколько национальностей… Эти местные шовинизмы, конечно, не представляют по своей силе той опасности, которую представляет шовинизм великорусский»[29].

Унаследовав от Ленина власть в СССР, Сталин последовательно создавал новые республики (в частности, Казахскую ССР в 1936 году), отрывая в их пользу от коренной России обширные районы, населенные природными великороссами. Также он всячески содействовал дерусификации и украинизации Малороссии.

Однако при всем том Сталин не был увлечен миражом мировой революции подобно Парвусу и Троцкому. Не призывал он и к тотальному территориальному развалу Российской Империи, полагая, что нужна «сильная общероссийская власть, способная окончательно подавить врагов социализма и организовать новое, коммунистическое хозяйство»[30]. Именно поэтому Сталин решился оппонировать самому Ленину, когда тот, предоставив республикам право выхода из Союза ССР, стремился максимально закрепить распад Российской Империи. Сталин противопоставил этому плану свой план «автономизации», согласно которому республики должны были войти в РСФСР на правах автономии.

Логика внутрипартийной борьбы за власть с Троцким и ему подобными вынуждала Сталина стремиться к тому, чтобы его «интернациональное государство» было по возможности крепким и суверенным, а потому приобретало внешние черты Империи. Еще при жизни Ленина амбициозный Коба стремился стать его правой рукой и наследником, в чем ему препятствовала «старая гвардия» большевиков, состоявшая преимущественно из недавних эмигрантов, бывших поголовно агентами разведок Германии, США и Англии. Сталин ни с какими иностранными спецслужбами связан не был, за границей бывал редко, пробился в партийную верхушку благодаря разбоям-«эксам» и личной преданности Ленину.

Ленин в Горках. 1923 г.

Став генеральным секретарем ЦК партии большевиков, контролирующим кадры, а стало быть, карьерное продвижение тысяч партийных бюрократов, он становится выразителем интересов «диктатуры слоя», как говорил Иван Солоневич. Эта большевистская бюрократия, получившая власть в эпоху военного коммунизма и частично отстраненная от нее при НЭПе, стремилась вернуть себе былые позиции и видела своего вождя именно в Сталине. Новое партийное чиновничество рассматривало Россию как свою законную добычу и не хотело делиться ею с мировым левым Ханааном во имя миража мировой революции. Эта партноменклатура играла в коммунистическом Советском Союзе ту же роль, которую в либеральных США или Франции с XVIII века и вплоть до наших дней играет масонство. Надгосударственная сила, создавшая республику, никому кроме себя не подотчетная и скрывающаяся в одном случае за «властью советов», а в другом – за «демократией».

Главный конкурент Сталина в борьбе за лидерство в партии Лев Троцкий проповедовал всемирную «перманентную революцию», в жертву которой следует принести ненавистную ему Россию. Партаппарат во главе с генсеком Сталиным противопоставил «мировой революции» принцип «построения социализма в отдельно взятой стране». Когда произойдет всепланетарный поворот к коммунизму, еще неизвестно, а до того момента СССР предстоит быть осажденной крепостью социализма. Отсюда следовал вывод, что следует максимально развивать экономику и обороноспособность первого Советского государства. Сталин победил Троцкого и других своих партийных конкурентов, однако статус Льва Бронштейна в мировом левом Ханаане был таков, что его не посмели арестовать в СССР. Вместо этого он был выслан за границу. Лишь в 1940 году, когда уже полыхала мировая война, Сталин решился на физическое устранение своего заклятого конкурента.

Лейба Давидович Бронштейн (Лев Троцкий; 1879–1940)

Вскоре после укрепления собственной власти Сталин взял курс на решительный отказ от колониального НЭПа. Одним из важнейших последствий Великой депрессии было то, что ведущие страны перестроились на плановую, жестко администрируемую государством экономику как единственный способ выйти из глобального кризиса, вызванного безудержной алчностью англосаксонского Ханаана 1920-х годов. Государственная экономическая политика нового курса Рузвельта, национал-социализм Гитлера и индустриализация Сталина использовали сходные методы. Их суть заключается в том, что интересы государства стоят выше интересов коммерсантов. Эти же методы, в частности протекционизм и массовое создание рабочих мест, применялись в Империи на протяжении тысячелетий.

Однако головы советских правительственных чиновников были отягощены марскистскими фантазиями о построении коммунизма. Поэтому мобилизационная экономика в СССР имела свои особенности. Для начала, в соответсвии с «Манифестом комунистической партии», большевики провели «индустрилизацию» женщин. Увеличение трудовых ресурсов за счет женщин удвоило армию рабочих СССР. Однако отрыв жен и матерей от семьи и домашнего хозяйства привел к катастрофическим последствиям для демографии. Рождаемость снизилась с 47,8 на 1000 человек в Российской Империи в 1913 году до 28,6 – в 1934-м.

Лагерь под Воркутой. 1946 г.

© РИА Новости

Во-вторых, с подачи ставшего высокопоставленным сотрудником НКВД вора в законе Нафталия Френкеля была создана система ГУЛАГа. Она использовалась не только как инструмент политических репрессий, но и как форма эксплуатации фактически рабского труда заключенных. «На начало 1939 года общая численность „контингентов” в системе НКВД составляла 3,1 млн человек (осужденные и подследственные в тюрьмах, лагерях, колониях, трудпоселенцы). В тюрьмах содержалось 350 тыс. заключенных, в ИТЛ – 1,3 млн человек, в ИТК – 365 тыс., на учете отдела трудовых поселений ГУЛАГа состояло 990 тыс. человек. Если учесть численность рабочих, занятых на стройках, в промышленности, на транспорте и в других сферах (25 млн), куда большей частью относились заключенные и ссыльные, картина будет выглядеть таким образом, что каждый десятый работник страны на производстве был занят в ГУЛАГе»[31], – отмечают современные исследователи сталинской экономики принудительного труда.

В-третьих, в соответствии с заветами Карла Маркса, крестьяне стали насильственно объединяться в коммуны – колективные хозяйства. Коллективизация оказалась хуже продразверстки времен красного террора. Тогда продотряды отнимали только зерно, теперь же у крестьянина экспроприировали саму кормилицу-землю, большую часть преусадебного хозяйства, скот и вообще все сколько-нибудь интересное «активистам» движимое и недвижимое имущество. Разумеется, все хозяйственные крестьяне – кулаки – выступали против этой экспроприации советской власти, поэтому председателями колхозов назначали тунеядцев, которым нечего было терять.

Производительность такого принудительного сельского хозяйства была крайне низкой. При этом экспорт зерна оставался главным источником валюты для Совесткой России. В 1929 году СССР вывез 1,3 миллиона тонн зерна по цене 68 долларов за тонну и получил 88 миллионов долларов. В 1930 году СССР вывез 4,8 миллиона тонн зерна по цене 45–60 долларов за тонну и получил 288 миллионов долларов. Однако в октябре 1930 года в результате Великой депрессии года мировые цены на зерно рухнули, и СССР, вывезя в 1931 году 5,2 миллиона тонн, получил всего 72 миллиона долларов.

Так как цена на зерно упала, а валюты для закупок технологий за рубежом требовалось все больше, то у крестьян стали изымать вообще все зерно, в том числе и семенное. В результате наступил неурожай и массовый голод, охвативший ранее изобильные хлебом Поволжье и Южную Россию, включая территорию УССР (голодомор). В коллективном письме Калинину 62 члена колхоза имени Блюхера Каменского сельского совета Самойловского района Нижне-Волжского края писали: «Колхоз не имеет семенного материала ни одного килограмма, на питание не имеется ни зерна… Некоторые питаются от голода падалью лошадей и свиней, несмотря на то, от какой боли животное погибло. Несколько раз было предупреждено колхозникам, чтобы падаль не ели, но отвечали: „Все равно нам помирать от голода, а употреблять падаль будем, хотя бы и заразная скотина. Или же нас расстреливайте, нам жизнь не нужна”»[32].

Всего от массового голода в Поволожье, на Украине и других областях погибло около 8 миллионов человек. Это больше, чем Российская Империя потеряла за четыре года Первой мировой войны. Смерть этих людей целиком и полностью лежит на совести советской власти, проводившей жесточайшую антикрестьянскую политику.

Недавние соратники Сталина по борьбе с Троцким, пытавшиеся сопротивляться форсированному раскрестьяниванию и составившие так называемую правую оппозицию, были репрессированы. Разгрому подверглись и старые русские имперские кадры, которые, вооружившись идеологией сменовеховства, решили служить советской власти, поскольку воспринимали ее не как коммунистическую, а как центральную власть национальной России и надеялись на ее «перерождение». Эти русские патриоты не могли остаться равнодушными к масштабному умерщвлению русской деревни от голода. Таким образом, в 1928–1930-х годах по оставшейся национальной интеллигенции прошел каток массовых репрессий, что нашло отражение в Академическом деле, «Деле славистов», «Шахтинском деле», процессе «Промпартии», деле «Трудовой крестьянской партии», деле против военспецов «Весна».

Изъятие зерна сотрудниками ОГПУ. Период коллективизации

Наконец, удар огромной силы в виде «безбожной пятилетки» обрушился на Русскую Православную Церковь, рассматривавшуюся большевиками как естественную опору сопротивления крестьянства. Именно период коллективизации и индустриализации стал эпохой наиболее яростного наступления на русское национальное сознание и память о Российской Империи. В 1928 году в Севастополе был уничтожен памятник адмиралу Нахимову как оскорбляющий чувства заходящих в порт турецких моряков. В 1932 году Наркомпрос постановил отправить на металлолом памятник генералу Н. Н. Раевскому на Бородинском поле как «не имеющий историко-художественного значения». Была перелита петербургская триумфальная колонна, созданная из 140 трофейных пушек в честь победы под Плевной.

Однако индустриализация России, ради которой трудились на стройках века заключенные ГУЛАГа, отрывались от своих семей и принуждались к тяжелому физическому труду русские женщины, уничтожалось в ходе коллективизации русское крестьянство, состоялась. Выступая перед выпускниками военных академий Красной армии 5 мая 1935 года, Сталин заявил: «Мы страну из состояния голода, строну громадную с маленькими очагами промышленности, полудикую, мелкокрестьянскую, полусредневековую страну, мы эту страну вывели и поставили на новые рельсы; идя на жертвы – это верно»[33].

Состоялась индустриализация не столько за счет жертв, которых можно было и избежать. Главной причиной ее успеха стало то, что Сталин сумел осознать бесперспективность коммунистической доктрины и отказаться от нее. 29 января 1941 года на встрече с разработчиками учебника экономики Сталин сказал: «Если хотите на все искать ответов у Маркса, пропадете. Вы имеете такую лабораторию… которая существует больше 20 лет, а думаете, что Маркс должен был знать больше вас… Надо самим головой работать, а не нанизывать цитаты. Новые факты есть, новая комбинация сил, извольте головой работать»[34].

Настоящими идеологами грандиозного плана индустриализации огромной России были выдающиеся ученые Российской Империи – Карл Баллод, автор книги «Государство будущего» 1898 года, и Василий Гриневецкий, автор «Послевоенных перспектив русской промышленности» 1919 года. Именно их работы, подчеркивавшие важность централизации управления экономикой и технического рывка, были указаны как источники в плане электрификации Советской России (ГОЭЛРО) и легли в основу институтов плановой экономики. Также были взяты на вооружение богатые наработки в области планирования военного производства времен Первой мировой и исследования созданной в 1915 году Комиссии по изучению естественных производительных сил России во главе с академиком В. И. Вернадским.

Основной особенностью первого пятилетнего плана, положенного в основу сталинской индустриализации в 1928 году, была переориентация восстанавливающейся после Гражданской войны и вновь создаваемой промышленности с капиталистического показателя прибыльности, определявшего работу нэповских трестов, на объем выпускаемой продукции – чугуна, стали, угля, цемента, станков. Таким образом, сталинская экономическая модель позволяла решать задачи, которые раньше признавались нерентабельными. В итоге были реализованы многие проекты, запланированные еще в Российской Империи, но не осуществленные из-за революционных потрясений: реконструкция Мариинской водной системы, достройка Турксиба, проект всероссийской электрификации ГОЭЛРО.

Кузнецкстрой

© ТАСС

Сущность избранной Сталиным модели индустриализации состояла в жесткой централизации экономики под началом Госплана, резком наращивании производства средств производства, создании, иногда с нуля, целых новых отраслей, решительном выборе модели ориентации не на спрос, а на создание нового предложения. Экономическая стратегия власти не следовала за потребностями народного хозяйства, а создавала новую экономическую реальность. При этом в соответствии с идеями Карла Баллода сталинская модель допускала удовлетворение текущих потребностей граждан артельным производством, в котором приветствовалась частная предпринимательская инициатива.

Важным элементом также стало создание двухконтурной денежной системы, которая сепарировала безналичные деньги, выступавшие в качестве инвестиционного капитала, и наличные деньги, использовавшиеся для выплаты заработной платы и удовлетворения потребительских нужд. Использование безналичного рубля позволяло, не разгоняя инфляцию, значительно улучшить инвестиционные возможности в условиях дефицита капитала.

Этот «футуристический», опережающий, подход к экономическому развитию был в значительной степени связан с активным импортом технологий, инженерных кадров, а также целых заводов и фабрик из США и Германии. Оплачивался же он валютой, полученной от экспорта зерна и распродажи императорских сокровищ Эрмитажа. Крупнейшим скупщиком краденных у царской семьи реликвий стал некоронованный глава нового Ханаана олиграх Эндрю Меллон – министр финансов при президентах Гардинге, Кулидже и Гувере.

Строительство Днепровской ГЭС

© РИА Новости

Так как собственные, русские, инженеры и архитекторы массово эмигрировали или были репрессированы, приглашение западных специалистов стало единственно возможным путем быстрой индустриализации огромной страны. Главным архитектором индустриализации стал американец Альберт Кан – «отец промышленного Детройта». С 1930 по 1932 год бюро Кана спроектировало 521 завод – треть всех предприятий, построенных в первую пятилетку. Сотрудник Кана Джон Скримджер, официально назначенный руководителем Госпроектстроя, писал: «Подразделение Albert Kahn Co. Inc. было задействовано для управления, обучения и проектирования все легкой и тяжелой промышленности… К концу второго года мы контролировали из Москвы и филиалов в Ленинграде, Харькове, Киеве, Днепропетровске, Одессе, Свердловске и Новосибирске работу трех тысяч архитекторов, а также выполнили проектирование зданий общей стоимостью 417 миллионов рублей»[35]. Американцами были построены такие флагманы советской индустрии, как Горьковский автозавод, Магнитогорский и Кузнецкий металлургические комбинаты, «Азовсталь» и «Запорожсталь», «Уралмаш», Сталинградский, Харьковский и Челябинский тракторные заводы.

Главным архитетором новых городов для советского пролетариата стал немецкий архитектор Эрнст Май. За 1930–1933-е годы он спроектировал два десятка новых советских городов, включая Магнитогорск, Нижний Тагил и Новокузнецк. Кан, Май и другие иностранные специалисты не только внесли огромный вклад в сталинскую индустриализацию, но и обучили тысячи советских архитекторов и инженеров самым передовым технологиям строительства.

В результате при Сталине в СССР был достигнут выдающийся рост экономики. А. Галушка пишет: «Модель опережения, реализуемая в период 1929–1955 гг., обеспечивает за вычетом четырех военных лет самый большой среднегодовой (13,8 %) и продолжительный (22 года) рост экономики в отечественной истории»[36]. Более того, этот рост стал самым большим в мире за весь XX век. При Сталине в СССР была выстроена практически эталонная имперская экономика. Это было настоящее домохозяйствование с полной ликвидацией ханаанского элемента. Частных ростовщиков и банкиров в СССР не было. Миллионерами становились выдающиеся ученые, инженеры и организаторы производства.

Но имперская экономика с необходимостью требовала имперской идеологии. Невозможно было примирить экономическую реальность Советского Союза с марксистскими идоложертвенными лозунгами об обобществлении женщин и детей, всемирной революции и тому подобным. Обращение к наследию Российской Империи диктовала и международная обстановка. В Германии к власти пришел национал-социалист Гитлер, который не скрывал своей одновременной русофобии и антикоммунизма. Для него СССР был прямым продолжением исторической России. В «Майн кампф» фюрер призывал к походу на Восток. На горизонте замаячило возобновление большой войны. Интенсивное военно-техническое сотрудничество с Германией было свернуто. Угроза была тем более существенной, что по всей Европе к власти приходили националистические и фашистские режимы. Гитлера поощряли как США, так и Англия. Рассчитывать отбиться от Германии, не апеллируя к национальной идее и славной истории русского народа, Сталин не мог. Национальная память и гордость русских стала естественным союзником советского руководства.

Главным идеологом партии становится выпускник классической гимназии дворянин Андрей Жданов. В большевистской пропаганде запрещается русофобия, и наиболее знаменитые пропагандисты-русофобы, такие как Ефим Придворов (Де мьян Бедный), отлучаются от печати и даже исключаются из партии. Богохульное творчество Бедного было осуждено политбюро за то, что он «дает антиисторическое и издевательское изображение крещения Руси, являвшегося в действительности положительным этапом в истории русского народа, так как оно способствовало сближению славянских народов с народами более высокой культуры»[37]. Посмертно был осужден глава антинациональной школы марксистских историков Михаил Покровский. Издевательства над мнимой «русской отсталостью» сменились прославлением подвигов русского народа, причем в пантеон национальных героев вернулись Александр Невский, Иван Грозный, Минин и Пожарский, Петр Первый, Суворов и Кутузов.

Сталин на трибуне XVII съезда ВКП(б)

Уже в 1937 году Сталин впервые публично признал, что Советская Россия является наследницей Российской Империи: «Русские цари сделали много плохого. Они грабили и порабощали народ. Они вели войны и захватывали территории в интересах помещиков. Но они сделали одно хорошее дело: сколотили огромное государство – до Камчатки. Мы получили в наследство это государство»[38].

Но столь резкий поворот от интернационализма к русскому патриотизму был невозможен без массовой чистки партии от «старых большевиков-ленинцев», единомышленников Ленина, Парвуса и Троцкого и заклятых ненавистников Империи как таковой. В 1936 году начались так называемые московские процессы, на которых показательно уничтожалась ленинская партийная верхушка. Ирония истории состояла в том, что в роли главного обвинителя на них выступал генпрокурор СССР Андрей Вышинский, в 1917 году подписавший ордер на арест Ленина как германского шпиона. Открытость этих процессов для западной прессы, уделявшей им большое внимание, сама по себе была недвусмысленным сигналом: с колониальным ханаанским прошлым покончено.

Масштаб уничтожения советской верхушки показывают дошедшие до нас 338 расстрельных списков, завизированных лично Сталиным и содержащих 45 тысяч имен партийных и советских работников, красных командиров и военспецов, писателей и ученых – всех, кто так или иначе казался Сталину и НКВД представляющими политическую опасность.

В 1937 году был разоблачен «заговор Тухачевского». Маршалу и окружавшим его генералам было приписано намерение установить военную бонапартистскую хунту. За связь с Тухачевским был казнен идеолог сменовеховства Николай Устрялов, давно проповедовавший идею «красного Бонапарта». Ликвидация группы Тухачевского привела к массовому аресту руководящих кадров Красной армии: был репрессирован почти весь ее генералитет и значительная часть высшего офицерства.

Участие Устрялова в «заговоре» также дало главе НКВД Николаю Ежову основания нанести решительный удар по всякому «русскому элементу» в СССР. 31 июля 1937 года Политбюро ЦК ВКП (б) утвердило изданный накануне оперативный приказ НКВД № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и бывших антисоветских элементов»[39]. Началась самая кровавая страница большого сталинского террора, которую чекисты в своем обиходе называли «кулацкой операцией». Репрессированию подлежали: хозяйственные крестьяне (так называемые кулаки), священнослужители и активные верующие; неэмигрировавшие или вернувшиеся «слуги царского режима» – от бывших министров и губернаторов до квартальных полицейских, офицеров и рядовых царской и белой армий, которые все скопом записывались в члены ненавистного большевикам РОВСа; участники вооруженного сопротивления продотрядам времен Гражданской войны (так называемых кулацких восстаний), бывшие члены небольшевистских революционных партий – эсеры, меньшевики, анархисты.

Таким образом, 1937 год – год Большого террора – окончательно похоронил надежду на восстановление Российской Империи. На ее руинах возникла «советская империя» нового типа, сконструированная Сталиным. Создав эталонную имперскую экономику, Сталин перешел к строительству новой имперской идеологии. Культ личности вождя стал стержнем государственной политики, заменившим религию. В целом СССР 1930-х годов во многих своих чертах воспроизводил самые архаичные образцы имперского строительства времен Вавилона, Персии и Рима. Мавзолей с мумией обожествленного вождя внутри и живым полубогом на трибуне, высотки-зиккураты, ярко выделенное сословие жрецов (коммунистическая партия) – все это было архаично уже в христианском Константинополе.

Взрыв храма Христа Спасителя. 1931 г.

© ТАСС

В результате репрессий и расстрелов «безбожной» пятилетки духовное сердце Третьего Рима почти перестало биться. Было взорвано множество храмов, включая символ Империи – заложенный Николаем I храм Христа Спасителя. Были расстреляны и брошены в лагеря десятки тысяч священников и архиереев, ставших святыми новомучениками. Лишилась первосвятителя московская патриаршая кафедра, охраняемая лишь местоблюстителем митрополитом Сергием. Однако молитва Святой Руси не прервалась, а кровь мучеников, как и в прежние времена, стала «семенем Христианства».

По молитвам новомучеников и исповедников российских и благодаря беспримерному героизму наших предков Господь спас Россию от фашистской угрозы. Когда разразилась небывалая в мировой истории война, Сталин вспомнил о Боге. 3 июля 1941 года свою речь к гражданам СССР он начал с христианского обращения «Братья и сестры!», а перед Битвой за Москву в небо подняли самолет с иконой Казанской Божией Матери. Советскому вождю стало понятно, что сатанинское зло, воплощенное в человеконенавистническом оккультном Третьем рейхе, могло быть побеждено только Третьим Римом – Вечной Христианской Империей, удерживающей мир от зла.