Читать книгу Возвращаясь к жизни? Том 3 - Константин Марков - Страница 3

Чуть не загнав кобылу я подъехал к дому нашей Веды, что жила на отшибе. Баба она была сварливая и всегда страшно ругалась, если к ней на подворье заходили без дела. Но, тем не менее, с тех пор как она поселилась у нас, хвори обходили нас стороной и даже забруды не особо озорничали. За то и терпели все ее скверный характер.

– Что несешься как оглашенный, чуть ворота не своротил! – Начала Веда, как только вышла на крыльцо.

– Дык, молод помирает, помоги, сделай милость.

Бабка обошла телегу, рассматривая парня.

– Да в уме ли ты старый, ему жить то осталось, что воробью скакнуть, да и что я могу? И чудной он какой, может лучше сразу к священнику, чтоб душа легко отлетела?

Я задумался, может и судьба у него такая, помереть молодым.

– А может, попробуешь?

– Да почто он тебе.

– Когда-то караванщики меня также от смерти спасли, и видишь, сколько прожил. А не было мне случая спасти другого, значит, жил я спасти его. Долг мой это за жизнь длинную. Не прогневись, помоги, а я уж отработаю.

– Ладно, старый, сочтемся, коли справлюсь. Тащи его в дом, а я подсоблю.

Мы затащили парня в ее дом в гостевую горницу. Перво-наперво она обмыла его лицо и осмотрела. Оборвала ошметки глаза и резко развернулась ко мне.

– А ты стоишь чего? А? Пошел к лешему али дел нет по хозяйству?

– Пошел я Веда, уж не серчай так сильно.

– Да ладно тебе, я не со зла.

Выйдя из дому, я взял под уздцы лошадку и неспешно повел ее домой. Походить ей надо было дать, аж дрожала бедная так набегалась на старости. Я почесал ее между ушами, и посмотрела она на меня добрым своим глазом, как бы понимая, что не без толку я гнал ее, а чтоб жизнь спасти.

На следующий день привез я бабке подношение, чтоб не гневалась она за нахлебника.

– Жив пока найда твой. Но бит он сильно. Еще не ведаю, выживет ли. Ступай себе пока. Как что надо будет, сама скажу.

Я поклонился и пошел назад, оставив подношение. Строга бабка Веда да справедлива. Коли назначит плату – платить надо. Но никогда плата за ее помощь никому в тягость не была. С бедного возьмет мало, а с богатого много, по достатку, стало быть.

Почти луна сменилася, как вспомнила она обо мне и птицу свою ворона прислала. Ворон тот человечьим языком говорил и все сказывал, что Веда сказать кому хотела. Сказала мне птица колдовская, чтоб шел я в лес и добыл медведя для найды, чтоб жил он.

Собрал я мужиков и пошли мы в лес зверя дикого травить. Попался нам медведь огромный, что в шесть рогатин удержать лишь смогли, когда остальные кольём его забивали. Так здоров он был, что пришлось нам свежевать его сразу и кусками в телегу носить. Осмотрела Веда гору мяса, что привезли мы, и сказала нам, чтоб солили мясо и в дом несли. Дала она пуд соли для этого. А уж когда заносили мясо мы, я в щелочку посмотрел. Жив найда, только лицо все в пузырях, весь мокрый, горячка бьет его и бредил он, на чужом языке говорил в бреду горячечном. Цыкнула на нас зубом старая, и вылетели мы из горницы как стая мышей котом пуганная. Боялись ее все.

Тихо прошла зима за заботами домашними. Ничего, не голодно было, а сыто даже. Мужики разухабились после охоты удачной и взяли еще пять медведей, да оленей без счету. Мяса зимой у нас было достаточно.

Прошли холода лютые, морозы спали. Пошел я проведать кузнеца, отца Лехи, что тогда со мною был. Он, как и бабка Веда на том самом краю жил. Иду и слышу у Веды на дворе дрова рубят. Странно думаю, что ж не позвала меня, должен я ей. Подхожу, смотрю в щель заборную, так найда мой работает топориком. Приладила она его по хозяйству. И ладно так рубит, как не в первой ему.

Пришел к кузнецу, а тот и говорит, что найда уж дней десять работает. Он лесу завез ей вот он и рубит. А завтра говорит в помощники к нему придет. Делу кузнечному учиться. Вот так найда и стал кузнецом.

Бабка его Тёмом прозвала, так как темна его голова стала. Забыл он, какого роду племени и имя забыл свое. Еще кузнец сказывал, что вновь два глаза тот имеет. Только цвета они разного. Один зеленый с горчинкой, а другой карий – медвежий. Бабка видать глаз ему медвежий поставила. Лицо тоже поправила, только шрам густой от глаза к уху остался, а так вполне лицо человеческое, даже приличное людям глядеть.

По весне оказалось, что у Тёма талант кузнечный. За зиму плуги чудные поделал, хоть и тяжелы они стали, но даже малец с ними мог справиться, сами собой пахали и глубину держали. Еще на плугах его два лемеха было, так, что вспахали мы землю быстро очень и лошади не сильно уставали, так как плуги были железом окованы и резали землю как нож воду. Мужики подумали, семена посчитали и еще поле целины распахали. И это плуги его вынесли. Не без того, что ломались, но дело двигалось споро. Скоро наша деревня самой хлебной будет.