Читать книгу Мигом одним. Том 2. Часть 3 - Константин Марков - Страница 9

Пока меня не было, комната стала больше. Диванчик, ранее занимавший почти все пространство, теперь сиротливо стоял у дверей. Это было удивительным.

Я уснул. Мне снилось, что я среди странных людей, как там, в виртуальном мире «Королёва». Но здесь их было немного, душ пятнадцать. Они радовались прибытию очередного Бра и приглашали меня зайти к ним. Зайти к ним можно было из главной рубки, подключившись через рекулар или посредством лобура откуда угодно. Мне просто надо было найти ближайший нервный узел. Потом мы совершили прыжок и оказались около огромного газового гиганта. Я прыгнул в пространство и тут же рухнул.

Очнулся я, лежа на полу. На моей памяти я первый раз упал с кровати. Выглянул в коридор. Куля шла по коридору в халате и шлепанцах с подносом в руках. На голове был свернут тюрбан из полотенца. Если бы не ее огромные стрекозиные глаза можно было бы подумать, что я опять в «Черной жемчужине» на Алтае.

– Привет. Тебе помочь с завтраком.

– Мне б сполоснуться.

– Заходи, моя комната следующая. Халат и полотенце я тебе дам.

По ходу у них тут точно коммуна. Это обстоятельство меня немного смущало, но с другой стороны чего рефлексировать я уже взрослый мальчик. Пройдя в ее комнату, я был тут же награжден полотенцем и халатом.

– Ты пока брось свои вещи в шкаф, в своей комнате. Сервис служба заменит все на свежее. А я пока схожу тебе за завтраком.

Я так и сделал. Когда вышел из душа, Куля сидела на диванчике, доедая свой завтрак. Мой стоял рядом. Пока я ел, она рассказала, что мы перелетели в другую систему и сейчас корабль питается, забирая метан прямо из атмосферы планеты. Она даже включила на экране картинку процесса. Корабль находился почти на границе атмосферы газового гиганта. Он как огромная бабочка запустил хоботок в атмосферу. Метан это основной строительный кирпичик всего органического. Еще там есть аммиак. В прошлой системе он принимал воду.

За трескотней Кули я не заметил появления Жукка. Он вышел из ее спальни.

– Как изыскания? – Спросил он, отпив из ее кружки.

– Думаю сегодня полетать и почувствовать лично неполадки. Но боюсь, придется икать другое решение с защитой. Принципиально конструкция не рассчитана на такое использование. Надо будет запросить мой архив.

Жукка кивнул.

– Сделаю. Как тебе лобур?

– Ты прав, это лучшее устройство для работы с компьютером. Это было волшебно.

– Точно сказано, я иногда наблюдал за процессом со стороны, за работой терминала.

– Кстати, а как долго я находился в таком состоянии?

– Около шести часов.

Куля показала ему на часы. Жукка откланялся, нырнув в душ.

– У нас на сегодня намечен эксперимент.

– Понятно. А куда посуду?

Она показала на утилизатор. Прикольно. Хотя чего удивляться. Еще раз, глянув на картинку питания корабля, пошел в свою каюту. Там в шкафу, нашел чистую одежду. Была ли она той самой или ее создали заново, мне было не интересно.

Связался с Чарой. Она прислала мне на коммуникатор маршрут к полетной палубе. Да, первое время придется ходить только так.

На палубе меня встретил смешанный экипаж. Пилотом был человек из Русс-флота, Гена Бра. Навигатора звали Ризан Фал она была из измененных. Их корабль был сплавом нескольких технологий. Большая часть корпуса была покрыта хитиноподобной структурой как у моих скафандров. Представившись, пилот предложил подняться на борт. В данный момент Чара уже покинула посадочную палубу, ожидая нас в пространстве.

Вылет прошел штатно. Сидя в гостевом кресле, я наблюдал, как Гена управлял кораблем. Те же вялые медузоподобные движения телом. Ризан просто сидела в кресле. У нее не было работы. Наконец появился борт Чары. Мы зависли напротив друг друга с относительной нулевой скоростью. Пилот вышел из транса. Снял лобур. В это время Ризан открыла аквариум и подала мне другого.

– Вы всегда такие молчаливые?

– Прости Слава. Наверно ты не в курсе, мы синхронизированы и нам нет смысла говорить. После синхронизации мы одно целое сознание.

– Я действительно пока не в курсе. Один разум на двоих?

Ризан засмеялась.

– Что ты Слава, не на столько. Просто мы как ограниченные телепаты, можем транслировать друг другу образы, слова, масли, запахи, вкус, ощущения. Но только друг – другу.

– Это свойства лобура?

– Нет, рекулара.

– Наверно вам тяжело.

– Нисколько, мы счастливы. Это лучшее ощущение близости в нашей жизни.

В моем мозгу всплыла информация о рекуларе. Я так и не понял, откуда она. Скорей всего это была часть знаний, почерпнутая на «Королёве».

Пристегнувшись в кресле пилота, я надел лобур. Пока интерфейс проходил настройку я понял еще одно. Лобур привыкает к своему носителю. Он питается кровью пилота. Берет он немного, пару капель, но это вызывает в его структурах изменения, что усиливают его способности к передаче данных. Чем дольше пилот использует один и тот же лобур, тем лучше связь, и тем эффективнее управление машиной. Это было второй проблемой. При болевом шоке лобур погибал. Мне предлагали непривязанных, молодых лобуров. Их было не жалко.

Картинка поменялась. Я ощутил себя парящим в космическом пространстве, рядом в позе лотоса медитировала Чара. Мне было странно видеть ее фигуру вместо корабля.

– Чара, так происходит всегда.

Она открыла глаза. Два ярких прожектора активных радаров просканировали меня.

– В той или иной мере. Мне начинать?

– Да.

Чара взяла длинную трубочку и плюнула в меня огнем. В грудь ударила струя плазмы. От дикой боли я очнулся. Гена сорвал с меня лобур, кинул его в ведро. В ведре забулькало, вода вскипела испаряясь. Ризан побрызгала на затылок чем-то приятно прохладным. Боль стала стихать.

– И это не было пробития корпуса. – Прокомментировал Гена.

– Да, это полный трындец. Так не полетаешь. Дайка свежий лобур.

Подключившись, я ощутил жжение по всей груди. Оно медленно стихало. Травма заживала. Вызвал Чару.

– Можешь стрельнуть по стандартной броне?

– Легко.

С ее пальца сорвалась струя плазмы, ударив мне в лоб. Ощущение не было приятным, но совершенно безболезненным. Как будто жестко изогнули кисть, на рефлексе я развернул борт, уклоняясь от удара.

– Чара, а можно посмотреть, как выглядит бой в таком состоянии?

– Хочешь сопоставить визуализацию с записью внешних камер?

– Да.

– Сейчас организуем.

Заложив два пальца в рот, она свистнула. Через пару минут со стороны крейсера появилась тройка хоккеистов. Они двигались как заправские нападающие, пасуя друг другу шайбу. Чара преобразилась в теннисистку с огромной ракеткой и большим ярким шаром вместо мяча. Она подбросила шар, нанеся по нему мощный удар. Тройка уклонилась. Тот, у которого оказалась шайба, метнул ее в Чару. Бросок был настолько молниеносным, что она не успела уклониться, лишь прикрылась ракеткой. Брызги плазмы озарили ее. «Работа направленной кинетической защиты против плазмы» прозвучал в голове голос Гены. Тройка хоккеистов, слажено расстреливала Чару со всех возможных ракурсов. Они меняли позицию в трех плоскостях. Приблизившись, окружили ее не позволяя вырваться из плазменного кольца. Ей очень редко удавалось их атаковать. Все ее атаки они отбивали наручными щитками.

Через пару минут я попросил их остановиться. Мне надо было пересмотреть материал и переосмыслить новые данные.

В лаборатории я вновь подключился к терминалу. На моем столе уже стоял аквариум там плавал лобур. Жукка пояснил, что так он отдыхает и кормиться. Это был тот самый вчерашний лобур. Я узнал его по паре приметных пятнышек. Теперь это мой лобур. Очередное подключение произошло практически сразу. Мне даже не пришлось искать терминал. Он уже привык ко мне.

Воспроизведя запись сражения, я ничего не понял. Она длилась всего несколько секунд. Снизив скорость воспроизведения в десять раз, я успел заметить неспешное прибытие трех бортов. Лишь снизив скорость в сто раз смог, наконец, насладиться боем. Там не оказалось ничего удивительного. Мощность силовой установки позволяла машинам перемещаться в пространстве в любом направлении, почти с любой скоростью. Наверно с точки зрения командира эскадрильи это было показательно, но для меня смысла особого не имело. Отключился я уже просто по своему желанию. Погладив сороконожку я опустил того в аквариум.

Заметив, что я вышел в реал, ко мне подошла Ирада.

– Как успехи?

– Пока не знаю. Непонятно, почему лобур так жестко привязывается к нервной системе брони. У пилотов же нет такого эффекта при ношении скафандра?

– Не знаю. Пилоты редко получают повреждения легкого характера. Если уж в него попали, то это фатально в любом случае. Есть только исключения, если залпом отрезало кабину. Но по ней уже никто не стреляет.

– Я то испытывал и создавал скафандры, не имея никакого представления о лобуре. Такая жесткая связь возможна только в случае, если технология лобура и защитного корпуса основаны на тех же физиологических принципах. Я использовал для работы генетические модели пауков. А лобур, я так понял, технология разработанная ими.

– Не совсем. Изначально эту технологию разработали Хо-Ша. Но со временем посчитали, что создание генетически модифицированных организмов не оправдано с точки зрения эволюции вселенной. Они пошли по технологическому пути. Ведь большинство подобных технологий связаны с размножением механизмов во внутренней среде живых существ. С началом повсеместного использования рекулара и лобура мы научились выращивать их в искусственных средах. Собственно так ты выращивал скафандры. Может использовать другие системы? Например, лимфатическую или биомаркеров по типу факторов сворачиваемости крови.

– Я думал вчера. Слишком медленно проходит сигнал. Надо как-то отрезать лобур от нервной системы. Либо заменить саму нервную систему другой, может проводной. Только вот как? Это уже сплав технологии и биологии. На это уйдут годы, чтоб создать биомеханический организм. Нужно быть Богом, чтоб все предусмотреть.

Ирада похлопала меня по плечу.

– Не Боги горшки обжигают, а люди.

Поблагодарив ее за понимание, я решил пройтись по кораблю. Надо было просто подумать. Идя по коридору, я учуял аппетитные запахи. Точно, пора и перекусить.