Читать книгу Откуда приходят сны - Константин Никитович Лурьи - Страница 3

С точки зрения обычного человека можно сказать, что мое детство было очень странным. Моя бабушка говорила, что у меня не было детства. Но сейчас, с высоты прожитых лет, я понимаю, что это не так. Именно период жизни до пяти лет, когда я был предоставлен сам себе, очень важен. Он дал возможность сформировать свое видение общности природы, Вселенной и человека как единого целого, что позволило получить опыт вхождения в медитативные состояния. Мне не была навязана модель мира, понятие о том, что и как должно быть, что правильно, а что нет. Это очень помогло мне в жизни.

Отец рассказывал, что мне было не больше месяца, когда это случилось. Я не должен помнить этот фрагмент, но вижу его очень ясно. Я помню, что мне было не то душно, не то тесно в теле, так тяжело, как будто выворачивало наизнанку. Я ощущал много необычных энергий: толпы людей, где все одновременно говорят, думают. Потом меня отвезли куда-то далеко, и я почувствовал, что меня внесли в деревенский дом, и стало так хорошо, приятно, уютно. Появилось ощущение защищенности. Я откуда-то знал, что в этом доме мне помогут. Отец вошел в дом, держа меня на руках. На пороге нас встретила бабушка и сказала: «Ну, вот и хорошо, положи ребенка сюда, а сам можешь идти».

Я помню, что бабушка со мной что-то делала. Было очень тяжело, и я плакал, но в то же время понимал, что это сейчас пройдет, что эта боль уходящая. И вдруг стало так хорошо… Чувство такое, как будто паришь высоко над землей. Я думал: «Как хорошо было бы остаться в этом доме подольше. Может, меня оставят здесь?». И в самом деле, меня оставили на ночь.

Проснувшись утром, я увидел солнечный свет сквозь шторку, свет падал на белую-белую печку. Я запомнил цветы на шторке: голубые незабудки на белом фоне. И все вокруг было такое простое, чистое, светлое. Я тихо лежал и смотрел, и было хорошо и очень легко, и сознание такое ясное, ни единого звука, ни единой мысли, и все словно отражается в нем: и внешнее, и внутреннее. Ощущение вечности и бесконечности…

— Когда ты мне это рассказывал в первый раз, ты говорил, что эта бабушка все про тебя поняла. Она поняла, что ты все осознаешь, все чувствуешь. И она разговаривала с тобой, как с взрослым.

Да, у нас с ней состоялся мысленный диалог. Она понимала мои мысли и чувства. Слова нам были не нужны, мы понимали друг друга на уровне идей. Это меня и поразило, и порадовало: как будто я вошел куда-то и понял, что теперь у меня всегда будет поддержка в жизни. Это сейчас я могу оформить в слова мои тогдашние впечатления. А тогда я просто понял в ощущениях, что вся эта ситуация была неспроста. Мне было важно это пройти и почувствовать, но я не понимал зачем. Но знал, что понимание придет позже. Так оно и случилось через двадцать пять лет. А тогда мы с ней просто поговорили без слов, и я почувствовал ее внутреннюю силу, глубокое и особенное понимание всего происходящего вокруг, а также то, что у других людей этого нет. Позже это воспоминание, конечно, стерлось, но сейчас я могу вспомнить те детские ощущения, и все сразу всплывает, как наяву. Мне казалось тогда, что это событие очень важно, как будто я вошел в какую-то систему, в структуру или в поле. Я почувствовал, что у меня появилась защита и ощущение присутствия, как будто кто-то присматривает за мной незаметно и ненавязчиво.

Я помню один разговор с отцом. Это было что-то вроде вечера воспоминаний, и отец рассказал, что, когда мне еще не было месяца, они с мамой пошли на какой-то праздник. Меня не с кем было оставить, и они решили взять меня с собой. Все люди смотрели на меня, умилялись. Одна женщина подошла и сказала: «Ой, какой хорошенький!». «И сразу после этих слов, – сказал отец, – ты взорвался от плача и плакал два или три дня подряд. Ничего не помогало, ты уже хрипел. И тогда кто-то нам сказал, что ребенка сглазили и его надо отвезти к бабушке. Она без проблем это снимет и поможет».

Та бабушка была известной целительницей. И родители отвезли меня к ней в Беловежскую пущу. Отец стал описывать мне домик, и я вспомнил тот случай и понял, что это было именно тогда.

Это был очень странный период в моей жизни. Я не понимал, сколько мне лет. С одной стороны, я себя ощущал откуда-то пришедшим. Как будто я вновь увидел то, что уже очень давно не видел. Это было интересно, но вызывало недоумение, и я наблюдал, как будто со стороны, и происходящее вокруг, и свои внутренние ощущения.

В детстве я часто играл сам с собой в разные ситуации, разыгрывал сцены, как в театре, представляя себя то одним человеком, то другим. Было ощущение, что я входил в роли, и роли эти были мне знакомы. Меня удивляли внезапные состояния, которые возникали у меня тогда. А иногда мой внутренний театр останавливался, и появлялось странное ощущение, как будто я пытаюсь что-то вспомнить. Я сам себе удивлялся: «Что я могу вспомнить, если мне еще так мало лет?». Еще больше меня удивлял мой внутренний диалог: я казался себе другим человеком и не мог понять, кто я на самом деле. Я пытался разобраться в том, маленький я или взрослый, откуда все это берется, откуда приходят мои мысли, где их исток. И я часто впадал в состояния созерцания, и мне казалось, что я вот так посижу еще немного и что-то очень важное вспомню. Но это что-то начинало отдаляться, отдаляться и исчезало. Это ощущение приходило и уходило. И, когда мне уже было лет двадцать пять, я все-таки вспомнил то, что пытался вспомнить в детстве. Но это уже другая история.*

* Подробности описаны в книге «Странствие без конца»