Читать книгу Альтернативная история России. От Михаила Ломоносова до Михаила Задорнова - Константин Пензев, Леонид Григорьевич Доросинский, Константин Александрович Лазарев - Страница 5

Термин «альтернативная история» в России приобрел два смысла.

1-й смысл термина имеет следующее, изначальное, определение – жанр, посвящённый изображению реальности, которая могла бы быть, если бы история, в один из своих переломных моментов (точек бифуркации, или точек развилки) пошла по другому пути.

Некоторые альтернативные историки занимающиеся тематикой собственно альтернативной истории: Бушков А., Буровский А., Переслегин С.

Публицист Б. Невский пишет: «В принципе, альтернативность является неотъемлемой частью жизни любого из нас. Каждое утро, выходя из дома, мы не можем со стопроцентной убежденностью утверждать, что грядущий день не принесет с собой ничего неожиданного. Почти ежеминутно мы оказываемся перед микроскопическим выбором. Наша жизнь – своеобразный перекресток, и любой шаг теоретически способен привести к событиям, коренным образом меняющим нашу судьбу…

Вариативность человеческого бытия и подтолкнула пытливые и незакостеневшие умы некоторых людей, непосредственно занимающихся исторической наукой, к мыслям и идеям «альтернативности» как отдельных событий, так и всего исторического процесса в целом.

Альтернативная история глазами американских разработчиков компьтерных игр

Первым известным нам АИ-предположением отметился еще древнеримский историк Тит Ливий в своем эпическом трактате «История Рима от основания Города». В книге IX, написанной около 35 г. до н. э., несколько страниц были посвящены гипотетическому походу Александра Македонского на Рим в 323 г. до н. э., который, по Ливию, закончился бы полным разгромом великого завоевателя. Несмотря на явную пристрастность, некоторые предположения историка звучат довольно здраво. Однако это был всего лишь эпизод, витиеватый пассаж внутри вполне традиционного исторического труда.

В XIX веке появился термин «альтернативный мир», который впервые употребил английский критик и писатель Исаак Дизраэли в работе «The Curiosities of Literature», чуть позже он развил идею в сборнике рассказов «Of a History of Events Which Have Not Happened» («Об истории событий, никогда не происходивших», 1849). Однако первым автором полноценного научного АИ-труда стал знаменитый британский историк Джордж Тревельян. Правда, произошло это еще в относительно молодые годы ученого, когда он победил в одном конкурсе с работой «Если бы Наполеон выиграл битву под Ватерлоо» (1907), и на тот момент эта статья не привлекла особого внимания.

Иное дело – другой англичанин, сэр Арнольд Тойнби, который, будучи уже мировой величиной исторической науки, разродился статьями «Если бы Александр не умер тогда…» и «Если бы Филипп и Артаксеркс уцелели…» (в первой он рассматривал гипотетические последствия удлинения жизни героя античности, а во второй – его более ранней гибели). Этими нашумевшими работами Тойнби фактически и положил начало такому направлению в истории, как ретропрогнозирование. Впрочем, доказательства Тойнби строились на использовании воображения, и потому были гораздо ближе к беллетристике, нежели к подлинной науке. Коллеги-историки восприняли экзерсисы Тойнби как «шалость гения», некую разновидность научного досуга, салонной болтовни на тему «что было бы, если».

Еще один англичанин, Д.С. Скуайр, собрал разные публикации на эту тему и в 1931 г. выпустил первый такого рода сборник научно-популярных эссе «If It Had Happened Otherwise» («Если бы это все же случилось»), среди авторов которого отметились Г.К. Честертон и У. Черчилль. Труды Тревельяна, Тойнби и сборник Скуайра и явились основанием для «научно-исторической альтернативы», в течение длительного времени считавшейся пасынком исторической науки…

К разработке новой «золотой жилы» подключились писатели-фантасты, что также оказало влияние на популяризацию АИ. Расцвет «научно-исторической альтернативы» наступил после Второй мировой войны, когда многие задавались вопросом – реально ли было избежать произошедшего кошмара? Поскольку традиционная наука была на тот момент либо не готова, либо не способна дать подходящие ответы, вариативность при написании вполне серьезных исторических работ получала все более широкое распространение. АИ выбралась из гетто околонаучного курьеза, прежде всего в США и Западной Европе (в странах социализма идея «альтернативности» истории не приветствовалось).

Наиболее разработанными АИ-темами были события, связанные с американскими Войной за независимость и Гражданской войной, а также Второй мировой войной и Наполеоновскими войнами. Как видим, упор в научно-исторических альтернативах делался на события военной истории, что немудрено, ведь элементы АИ давно уже использовались при обучении в военных училищах и академиях.

Массовой популярностью стали постепенно пользоваться издаваемые научные АИ-работы, причем некоторые из них не гнушались писать вполне серьезные и видные историки – например, «Если бы Юг выиграл Гражданскую войну» (1960) М. Кантора и «Если бы Гитлер выиграл Вторую мировую» (1961) У. Ширера.

Прорыв произошел благодаря американскому экономисту Роберту Фогелю, когда в 1964 г. вышла его ставшая скандально известной книга с невзрачным названием «Железные дороги и экономический рост Америки: очерки по эконометрической истории».

Дело в том, что в американской исторической науке традиционно считалось, что массовое строительство железных дорог в XIX веке стало одной из главных причин столь энергичного экономического развития страны. Фогель же путем математических расчетов построил так называемую контрфактическую модель – гипотетический вариант развития США, при котором вместо железных дорог основными средствами передвижения по американским просторам остались бы дилижансы и пароходы. Результат беспристрастных расчетов получился парадоксальным – реальный вклад железнодорожного строительства в развитие экономики оказался ничтожно мал (был равен национальному продукту США за несколько месяцев), а спрос на железные дороги был искусственно спровоцирован сталелитейными магнатами. Таким образом, работа Фогеля наповал убивала одну из «священных коров» американской исторической науки! И при этом орудием служило не теоретическое умственное жонглирование, а суровый язык цифр.

В 1974 г. Фогель выпустил книгу «Время на кресте. Экономика американского рабовладения», в которой убедительно доказывалось, что к середине 19 века американское рабство вовсе не изжило себя с хозяйственной точки зрения, как это было принято считать. Если брать только экономический аспект проблемы, при выращивании хлопка в условиях США оно оставалось бы рентабельным вплоть до появления в пятидесятые годы 20 века современных хлопкоуборочных комбайнов!

Тут яростно взвыли американские либералы, ошибочно посчитавшие, что Фогель якобы защищает рабство. Лишь после выхода в 1989 г. его новой книги «Без согласия или контракта: взлет и падение рабства в Америке» всем стало ясно: Фогель доказывал, что отмена рабства была вызвана не экономическими, а идеологическими причинами. Американское общество пошло по пути кровопролитной Гражданской войны, так как свободные люди не могли более жить с сознанием того, что рядом кто-то лишен этой свободы. В 1993 г. за свои исследования ученый был удостоен Нобелевской премии по экономике.

Хотя выводы Фогеля нашли одобрение далеко не у всех специалистов, главным результатом его работ стало коренное изменение взглядов научного сообщества на «альтернативу». Отныне ретропрогнозирование стало восприниматься как составная часть вполне серьезного направления исторической науки, т. н. «клиометрии» (историко-математических исследований). Построение АИ-моделей стало также считаться вполне допустимым, хоть и несколько экзотичным, научным методом и для других направлений исторической науки. Еще одним краеугольным камнем ретропрогнозирования являются идеи известного бельгийского ученого, нобелевского лауреата в области химической физики Ильи Пригожина. Согласно разработанному им синергетическому подходу, развитие общества не является жестко предопределенным. Наблюдается чередование периодов эволюции, когда вектор развития общества изменить невозможно. Изучая физику сильно неравновесных систем, Пригожин открыл новые эффекты, которые отражены в названии его программной книги «Порядок из хаоса».

Предметом ретропрогнозирования является изучение бифуркационных точек (более массовый термин – «развилка»), неких ключевых моментов истории, во время которых происходит выбор пути дальнейшего развития общества из веера различных альтернатив. Выбор в таких ситуациях практически всегда происходит в условиях неопределенности и неустойчивости баланса социальных сил. Поэтому на бифуркацию могут повлиять абсолютно, на первый взгляд, ничтожные и субъективные обстоятельства. «Переход через бифуркацию – такой же случайный процесс, как бросание монеты» (Пригожин).

Своеобразным символом такой «монеты» вполне может послужить гнилая доска корабельного трапа, подломившаяся под ногами Джан-Луиджи Фиески, руководителя заговора против генуэзского диктатора Андреа Дориа. Результат – Фиески бултыхнулся в воду, и тяжелый панцирь утянул его на дно. Обезглавленное восстание было подавлено, и Дориа правил Генуей еще 13 лет. Конечно, для мира это невеликое событие, однако знаменательный факт: один-единственный кусок деревяшки мог реально изменить историю, пусть в малом масштабе.

Нельзя сказать, что АИ была «terra incognita» для отечественной исторической науки, однако, по понятным причинам, советская историография, ведомая принципами марксизма и партийности, решительно отвергала «альтернативность» развития общества.

Хотя в советской научно-популярной литературе АИ-исследования изредка встречались. Например, в книге «Апостол Сергей. Повесть о Сергее Муравьеве-Апостоле» (М., 1975) известного советского историка Натана Эйдельмана был опубликован АИ-сценарий «Невозможный 1826 год» (гипотетическое развитие событий при победе восстания Черниговского полка).

В 1980-е годы ситуация улучшилась. В статье «Возможное и действительное и проблемы альтернативности в историческом развитии» («История СССР», 1986, № 4) Ковальченко дал определение альтернативных ситуаций в истории, отметив, что игнорирование таких моментов обедняет наше представление об исторической реальности. В статье «Столыпинская аграрная реформа: Мифы и реальность» он сам построил несколько вариантных моделей развития крестьянских хозяйств России в начале ХХ века.

В «смутные» 1990-е годы фокус общественного внимания был сосредоточен на ином, вроде повального увлечения мистицизмом и разными псевдоисторическими теориями (одни «труды» академика Фоменко А.Т. чего стоят!). К сожалению, в настоящий момент истинно научные АИ-исследования в России носят эпизодический и локальный характер.

В научно-популярной литературе подвижки чуть более заметны, хотя до практики издания так востребованных на Западе многотомных антологий дело пока не дошло. По сути, «первой ласточкой» стала книга В. Поликарпова «Если бы… Исторические версии», где имелось порядка 20 АИ-сценариев, многим из которых не доставало научной аргументированности.

Нельзя не вспомнить «Россию, которой не было» известного фантаста А. Бушкова. Правда, собственно АИ тут немного: всего несколько глав, описывающих развилки в российской истории. Главный недостаток АИ-сценариев Бушкова – отсутствие исторически объективного анализа и явная пристрастность и эмоциональность писателя.

Чуть-чуть АИ есть и в нашумевшем романе-гипотезе А. Валентинова «Спартак», посвященного крупнейшему восстанию рабов.

Ну и, наконец, еще одна жутко популярная «альтернатива», причем носящая поистине уникальный характер, так как автор выдает созданный им АИ-сценарий… за реальную историю! Речь идет о цикле псевдоисторических трудов В. Суворова (Резуна) «Ледокол», «День М» и других, точнее, о вымышленной автором операции «Гроза» (якобы планировавшееся в 1941 году вторжение советских войск в Европу)…

* * *

Альтернативная история – наука перспективная, ведь изучение путей развития общества способно не только углубить наше познание истории, но и творчески обобщить исторический опыт, что может пригодиться в создании футурологических моделей будущего. На долгом пути своего развития человечество сделало слишком много ошибок. Возможно, ретропрогнозирование поможет избежать хотя бы некоторых других – если, конечно, мы еще не утратили способности и желания воспринимать уроки прошлого.

Основные типы моделирования «альтернативных сценариев».

Альтернативное моделирование – анализируются варианты истории, имевшие реальные шансы осуществиться. При АМ на «развилку» действуют некие силы (влиятельные личности, организации, социальные группы), выступающие за альтернативный ход событий либо признающие его возможность, и отсутствуют объективные факторы, делающие альтернативный ход событий невозможным. Например, некоторые сценарии триумфа Наполеона или более долгой/короткой жизни Александра Македонского.

Контрфактическое моделирование – анализ сценариев, которые не могли осуществиться в принципе. При КМ отсутствуют всякие данные, что кто-либо из современников «развилки» предлагал практическую реализацию варианта событий, отличного от состоявшегося (попытка такой реализации по объективным причинам была невозможной). Пример подобного исследования – «Америка 19 века без железных дорог» по Фогелю. Хотя не было никаких объективных причин, которые помешали бы американцам вместо железных дорог строить пароходы и дилижансы, нет никаких данных, что подобная идея приходила кому-либо в голову.

По материалам Бориса Невского[35]

2-й смысл термина «альтернативная история» можно определить как исторический ревизионизм, в академическом смысле – коренной пересмотр (ревизия) сложившихся в какой-либо области исторических концепций.

Некоторые альтернативные историки занимающиеся пересмотром устоявшихся исторических концепций: Баймухаметов С., Балабуха А., Буровский А.М., Бушков А., Валянский С., Грейгъ О., Давиденко И., Дикий А., Золин П., Лаборатория Альтернативной Истории, Кандыба В., Кваша Г., Кеслер Я., Левашов Н., Логинов Д., Маслов А., Павлов С., Скляров А., Чивилихин В., Шафаревич И., Шильник Л.

Сам по себе ревизионизм не хорош и не плох, он характерен для всех наук. Что же касается исторического ревизионизма, то в идеологическом плане он может иметь различную окраску. В качестве иллюстрации характеризующей ревизионизм деструктивного типа можно привести статью Андрея Морозова «Ревизионизм – комплекс пораженцев, которые во время Холодной войны помогали врагам».

«Полнится Москва слухами. Говорят, на празднике «МК» 26 июня в кого-то за что-то чем-то кидали. Чем, в кого, за что – тут уж всякая свободная пресса вертит так, как хочет. А кидали на самом деле мороженым и помидорами. Помидорами – в главного редактора «МК» Павла Гусева, а мороженым – в журналиста «МК» Александра Минкина. За что? За публикацию 22 июня 2005 года в «МК» статьи «Чья победа?», в которой Минкин открытым текстом, черном по белому пишет: «Может, лучше бы фашистская Германия в 1945-м победила СССР. А еще лучше б – в 1941-м!.. Свобода от сталинизма пришла бы в 1941-м, а от захватчиков – в том же 1945-м, максимум в 1948-м…».

Выкини из статьи, набитой обычной антисталинской трескотней эту строчку – «Лучше бы мы сдались Гитлеру», и не придерешься. Обычная постсоветская демократическая политпроза. Кровавый маньяк терзал страну, голодоморные колхозы, репрессии, тупые генералы… В общем, бить канделябрами как бы не за что. Но песня потому и песня, что слова не выкинешь. Само просится на язык как удачная рифма. Оставь текст без этой жемчужины перестроечной мысли, и читатель замрет в недоумении как персонаж Табакова в известном фильме: «Ты что-то хотел сказать, Билли?» Что-то новое? Из нового для широкой публики осталась только эта фраза, завершающая развитие демократической историко-политической идеологии перестроечных времен, этакое сверкающее навершие пирамиды из антисталинских текстов и текстиков.

Эта замечательная пораженческая максима, выстраданная демократами 80-х и 90-х – знаковая. Она – маркер поколения сталинофобов, выросших в СССР, в котором уже не было ни голода, ни войны. Не было благодаря Сталину и поколению, выросшему при Сталине, которое вытащило на себе неизбежную коллективизацию и неизбежную Мировую войну. Поколение антисоветчиков, выросшее в мирном СССР, испытывает по этому поводу жесточайший комплекс неполноценности, а в качестве компенсации стремится любыми доступными средствами втоптать в грязь сталинский СССР.

Это – комплекс пораженцев, которые не то что проиграли Холодную войну, а просто в ней не участвовали, или даже помогали противнику. Наивные люди – они думали и думают, что население сырьевого придатка, в который страна превратиться после проигрыша войны, может быть равно населению сверхдержавы как по численности, так и по классовому составу. Думают, что нефтяные вышки прокормят в большой холодной стране сколько же народа, сколько кормили «плохие» советские заводы. Думают, что кто-то в этом мире склонен плодить себе не слуг, а конкурентов, инвестируя деньги в чужой хай-тек.

Кредо у таких ненавистников сталинского СССР простое до безобразия: «Если в кране нет воды – виноват СССР!» Если у СССР что-нибудь получилось, например, коллективизация или победа в войне, значит, он был злой и агрессивный. Если не что-то не получалось, значит Сталин был дурак. Никакие альтернативные версии к рассмотрению не принимаются. Или злые, или дураки. Что тут сказать? Можно только процитировать Минкина: «Это – миф. Это ложный выбор, подсунутый пропагандой».

Делится это поколение демократических спецпропагандистов на две четко разграниченные группы – авторы и попугаи. Авторы пишут умные книги о том, какой плохой был СССР, попугаи – тиражируют их содержание в сжатой, «доступной массам» форме, постепенно добавляя отсебятины, все вольнее, размашистее тасуя факты и цифры. Летит в эфир скороговорка: «Аргентина манит негра! Негра манит Аргентина! Аргентина негра манит!» Простой человек, который еще что-то помнит из настоящей истории, не сдобренной постмодернистскими вывихами, чувствует себя беззащитным перед лавиной лжи, низвергаемой телевизионными и газетными попугаями со страниц и экранов.

Что он может сделать в ответ? Ничего. Сидеть у телевизора и злиться. Простой человек беззащитен перед «свободной прессой», и это ментальное изнасилование народа «советским прошлым» продолжается уже пятнадцать лет. И, естественно, больше всего достается сталинским временам. Причем достаются упреки настолько идиотские по сути, что даже как-то неудобно полемизировать по этому поводу.

Сидит вот такой один из миллионов советских интеллигентов на кухне и наивно полагает, что, родись он при царе, совершенно точно был бы один из нескольких тысяч придворных щеголей, пил бы шампанское на балах, танцевал бы с графинями да княжнами. И такая же интеллигентная дама, одна из миллионов, мнит себя в благословенной царской эпохе одной из нескольких тысяч придворных красавиц. А не хотите ли всю жизнь за плугом походить, уважаемые инвалиды интеллектуального труда? И похоронить половину своих детишек, померших от голода и болезней.

В 1913-м Россия была динамично развивающейся страной частного капитала? А откуда же тогда столько бедноты, которую Первая Мировая война довела до точки кипения? Почему же тогда, имея дело всего лишь с частью сил Австро-Венгрии и Германии, Россия не справилась, и война подкосила великую империю, а СССР, дравшийся в 1941 против сил и ресурсов всей континентальной Европы, выстоял?

Мы в войну получали помощь от союзников, и только поэтому победили? А никто не задумывался, что было бы, если бы СССР в войну не вступил? Чьей бы была хваленая американская и английская промышленность к 1943 году, к тому времени, когда в реальности нам начала поступать значительная помощь? Думается что немецко-японской.

Ах, мы еще в 30-х покупали американские станки? А после Победы вывозили Германию целыми заводами? И что? Пусть Европа покомплексует, что у нее арабские цифры, что порох китайский. Но ведь не комплексует! Пусть Америка покомплексует, что язык у нее английский, а периодическая таблица – русского ученого Менделеева. Не комплексует. Хотя в США привозное все, кроме, разве что, индейских каменных топоров. Даже статуя свободы, и та – подарок французов.

У нас к началу войны было много танков, и это значит, что мы готовились к агрессии? А сколько должно быть танков у страны, занимающей шестую часть суши? Или будем как князь Олег, ладьи на катки ставить? Наши танки уже считали и пересчитывали, а кто посчитал флоты Америки, Японии и Англии? Линкоры, авианосцы, крейсера. «Сталинские орды» на фоне этого по стоимости – пустяки. Один линкор по стоимости постройки и эксплуатации тянет на пару полновесных мехкорпусов. Да, у нас всегда была и будет большая сухопутная армия, потому что мы – континентальная держава. А военные расходы у нас были и есть поменьше тех же американских.

У нас люди голодали, когда мы танки строили? А у них была десятилетняя Великая депрессия, голодных было не меньше нашего, и будь в Калифорнии сибирский климат, умерли бы все. Однако ж американские адмиралы ломали голову, как бы впихнуть еще один авианосец в лимиты Вашингтонских соглашений по разоружению 1921-го года. И таки впихнули, и эти авианосцы таки побили японцев в битве у острова Мидуэй. И никто претензий адмиралам и генералам не предъявил. Даже за то, что умер в опале подвижник авиации генерал Митчелл. Умер? Очень жаль. Назовем его именем бомбардировщик В-25.

Как мы должны были обороняться в сорок первом? Прикажете строить подземные города на манер линии Мажино, которые немецкие танковые клинья обойдут стороной, найдя слабое место в линии обороны? Совсем ничего не строить, кроме дотов и бункеров, чтобы только не считали нас агрессивными?

Мы перед войной увеличивали армию, и потому наша армия была агрессивной? А как быть с увеличением, например, американской армии? Нейтральная Америка с 30 июня 1940 года по 30 июня 1941 года, за год, увеличила свою армию с 267 767 человек до 1 460 998. В пять с половиной раз. Не считая флота и морской пехоты. А численность личного состава американского флота с 1933 года выросла в два раза – с 79 тысяч человек до 145, в полном соответствии «Акту Винсона o расширении флота» от 1938 года, выделявшему деньги на «флот двух океанов». И это – не какие-то секретные данные. Президент Рузвельт в своем обращении к нации 26 мая 1940 года совершенно открыто хвалился увеличением военных расходов за время своего семилетнего президентства. Более того, заявлял о том, что надо срочно поднимать производство военных самолетов до 50 000 в год, а это уровень 1943 года, разгара войны, или если еще приводить пример, это в 10 раз больше закупленного правительством с 1933 года. Сколько тратила на «оборону» Америка? К июню 1941 года – 800 миллионов долларов ежемесячно. Если верить тому же Рузвельту, то это стоимость 2 285 четырехмоторных бомбардировщиков. Или в шесть-восемь раз большего количества истребителей уровня советского Як-1. В месяц, а не в год! И кто после этого агрессивный монстр? Если им можно, а нам нельзя, вы так и скажите, и на этом диалог закончится. Все станет кристально ясно – нам запрещено жить.

Какая разница между 1913-м, 1941-м и 1985-м? В 1913-м в Российской империи без финнов и поляков было примерно 150 млн. населения, в 1941-м, по данным ЦРУ, в СССР было около 200 млн., к моменту распада СССР – более 280 млн. Мы были скованы в материальных благах, но мы были, мы родились, мы есть сейчас. Германия вот, например, как имела население 70–80 млн., так и осталась. Соберись Минкин родиться в этой благословенной стране, о которой он так грезит в своей статье, то конкурс был бы как в лучшие годы мехмата МГУ. Только вместо переэкзаменовки через год – абортарий.

Да, конечно, многие скажут: кидаться помидорами в лжецов – это не метод! Напишите умную книгу про то, что все не так, а наоборот. Книги уже давно написаны (например, тот же «Антисуворов» А. Исаева), но они, как и книги ревизионистов, стоят на полках в книжных магазинах, и они не всем по карману. Те, кто читает книги, давно все знают, но мы уже пятнадцать лет как отказались от звания самой читающей страны и боремся за звание самой демократической, поэтому книголюбов у нас все меньше. А газеты – вот они, дешевые, на каждом углу. А слова – так те вообще летят в бесплатный и бесплотный вездесущий теле и радиоэфир.

Так что, господа олигархи, если у вас есть большие деньги, и вы покупаете на эти деньги телеканалы и радиостанции, то наших скромных доходов пока хватает на помидоры. И если какой-то «демократический» ревизионист вылил на страну ушат помоев в прямом эфире – будь любезен получить помидором в лицо и повторить все то же самое в суде, если не трус. Или иди, ворочай мешки как все, или будь готов (будь готова) получать помидором в лицо за то, что попугайствуешь.

Впрочем, кто же пустит в прямой эфир террористов? Вот в эфире «Эхо Москвы» 1 июля Николай Сванидзе говорит: «Сегодня они помидорами кидаются, а завтра – гранатами». Вывихнутая логика. Лучше сегодня кинуть в попугая помидор, чем завтра – метать гранаты в толпы соплеменников, оболваненных его лживой пропагандой, и сожалеть о неизбежности гражданской войны. Кстати, сам Сванидзе тоже в очереди за помидорами. Или поговорим с ним в прямом эфире о том, как «Вторая Мировая война началась с пакта Молотова-Риббентропа», или – помидор.

Кстати, интересный вопрос – почему мороженым и помидорами в Минкина и Гусева кидала молодежь, которой, казалось бы, не за что любить СССР? Да потому что ее не устраивает жизнь в государстве поражений и пораженцев, ей нужно хотя бы государство борьбы, государство Победы. И это действительно конфликт поколений, конфликт поколения перестроечных пораженцев, пятнадцать лет ведущих одни переговоры о сдаче за другими, и поколения молодежи, которая не хочет поднимать руки, только-только войдя в жизнь, которая хочет побороться за лучшее будущее для своей страны. Бороться, не дожидаясь, пока кто-то сверху выдаст оружие для этой борьбы.

И не зря военная история вышла на первый план. Никак не хочется признать демократам, что СССР был единственной силой, способной остановить Гитлера в 1941 году. И без его титанических усилий 1941–1942 годов никакие великие победы союзного оружия в 1943–1945 гг. были бы попросту невозможны. Никакая перевозка войск и материалов через Атлантику, никакой «спасительный ленд-лиз» не были возможны без упорных боев и жуткой крови первых лет Великой Отечественной, оттянувших силы немцев с Запада, заставивших отказаться от воздушных налетов на Британию и усиления подводной войны. И никто кроме нас остановить немцев не смог. Ни Польша, разрезанная танковыми клиньями за несколько дней, ни Франция, разбитая за шесть недель. Ни Англия, битая на Балканах и в Северной Африке, потерявшая львиную долю своего военного и торгового флота в морской войне.

Современная молодежь, растущая в дикой повседневной реальности современной россиянии, как раз очень хорошо понимает правила игры в этом мире, понимает лучше многих рефлексирующих интеллигентов с безоблачным детством за спиной. Молодежь знает, что имеет право жить только тот, кто борется. Тот, кто сдается, не имеет в нашем лучшем из миров никаких прав. Только право хранить молчание. И русские, погибавшие в 1941-м, и немцы, дравшиеся в 1944–1945-м году за каждый метр, это хорошо понимали. Именно поэтому обреченные на поражение немцы и не сдавались, выбивая себе своей фанатичной храбростью место «щита демократии» в послевоенном мире.

Говорят, кидание мороженым в Минкина списали на его «Письма президенту», а помидор, смачно разорвавшийся на пузе у Гусева на главной сцене праздника «МК», вообще просвистел мимо газетных страниц. Что ж, посмотрим, на что свободная пресса спишет следующие помидорные залпы».

Андрей Морозов[36]