Читать книгу Девять ступенек - Константин Рыжов - Страница 36

Квакин, Золушка и другие
Глава четвертая

Оглавление

Квакин, разумеется, опоздал и явился полшестого. Но винить его за это не стоит, потому как никаких часов у него отродясь не бывало. Таким его мастер создал. Рогаткой он его снабдил, синяком под глазом – тоже, а вот о часах не подумал. Видимо, они в образ не вписывались. Впрочем, никого, кроме Екатеринки Квакин дома не застал. Потому что Машенька обычно приходила домой в шесть часов, а гости собирались сразу после нее.

– Прекрасно, что вы про нас не забыли, – сказала Екатеринка. – Поможете мне лучины для самовара наколоть?

– Наколоть можно, – сказал Квакин. – Только ты это… не выкай мне больше. Что я пижон какой или франт, что ты мне выкаешь при каждом слове?

– Ладно, – рассмеялась Екатеринка, – только как мне тогда тебя звать?

– А то не знаешь? Я Квакин.

– А имя у тебя какое-нибудь есть?

– Не-а, – сказал Квакин. – Имени у меня нет. Да оно мне и на фиг не нужно. Зачем мне имя какое-то? С ним только одна дразнилка получается.

– Хорошо, Квакин, – вздохнула Екатеринка. – Вот тебе чурбачок, а вот – топорик и молоточек. Помощь нужна?

– Справлюсь как-нибудь и без подсказки, – проворчал Квакин и ушел в сарай.

А тут как раз и Машенька из детского садика вернулась. Она раньше обычного приехала, потому что ее Барби на своей машине подвезла.

– И где наш самовар? – спросила Машенька. – Почему он еще не пыхтит и не горячится?

– Сейчас запыхтит, – ответила Екатеринка. – Вот только лучинки из сарая придут.

Машенька удивилась. Она хотела спросить, как это они сами собой придут, но тут вошел Квакин с целой охапкой тоненьких палочек. По правде сказать, увидев его, Машенька еще больше удивилась, а Барби так та вообще от изумления не нашлась, что сказать.

– Квакин мне помогает, – сообщила Екатеринка. – Потому что, если его попросить, он всегда готов помочь. Правда, Квакин?

– Что, мне трудно что ли? – шмыгнул носом Квакин и утерся грязным кулаком. – Я не только лучинки колоть, я и заборы красить умею. И вообще…

– Надо же, – сказала Машенька, – а я не подозревала, что у тебя столько талантов. Хотя мне о тебе уже много чего рассказывали… Наверно, не вся информация до меня доходит.

– Конечно, не вся, – усмехнулась Барби, – мы могли бы в два раза больше рассказать, да не хотели расстраивать. А то ты еще бессонницей замучаешься.

Тут самовар запыхтел, и Екатеринка предложила:

– Давайте, что ли за стол садиться. Время чаевничать.

Достали они из серванта чашки и блюдца, из буфета – конфеты и печенье, а из сумки Барби – маленький медовый тортик. Машенька стала чай разливать. Квакин уже за конфетами потянулся, но Машенька его остановила:

– Ты бы пошел, Квакин, руки что ли помыл, а то они у тебя такие грязные, словно ты с прошлой недели до мыла не прикасался.

– А я и не прикасался, – сказал Квакин. – От этого мыла одни неприятности. Оно то в глаза лезет, то под ногами скользит. Запросто можно навернуться и шею себе сломать. Я его в своем доме начисто отменил.

– Но это ты поторопился, – не согласилась Машенька. – Мыло – вещь необходимая. Без него никакой чистоты быть не может, а получается сплошная антисанитария. Кто руки не моет, тот в любой момент может в больницу попасть из-за расстройства живота. Нам в детском садике об этом каждый день говорят.

Квакина ее доводы не убедили. Но спорить он не стал. Только буркнул себе что-то под нос и ушел в ванну.

– У него, наверно, на руках все еще та грязь, которой он мое белье измазал, – предположила Барби.

– Может быть, и так, – согласилась Екатеринка, – но, если ты будешь об этом каждую минуту вспоминать, оно ведь чище не станет. Лучше нам найти другую тему.

Тут Квакин вернулся и все стали молча пить чай с конфетами, печеньем и медовым тортом. А молчали потому, что тема для разговора никак не находилась.

Наконец Машенька сказала:

– Здорово, Квакин, что ты к нам заглянул и Екатеринке помог. У нас все друг другу помочь стараются. Сегодня ты кого-то поддержал, завтра тебя поддержат. Правда, хорошо?

– Угу, – отозвался Квакин.

– А у тебя-то, Квакин, какие дела? – спросила Барби. – Что ты, к примеру хотел завтра сделать?

– Я-то? – задумчиво произнес Квакин и шмыгнул носом. – Не знаю. О завтра я еще не думал. А сегодня ночью хотел у Розки Барбоскиной с крыши телевизионную тарелку скрутить.

– Это зачем же? – удивилась Машенька.

– А чего она все время у телевизора торчит? – объяснил Квакин. – А так щелкнет пультом, а там – ничего. Забавно.

– Не вижу в этом ничего забавного, – сказала Барби. – Это и не дело вовсе, а какое-то вредительство.

– А ты что же, прямо ночью собираешься на крышу лезть? – спросила Екатеринка. – Это, наверно, опасно.

– Ясно дело опасно, – подтвердил Квакин. – Оступиться, к примеру, можно. На землю сверзиться.

– Может быть, тебе фонариком посветить?

– Екатеринка! – всплеснула руками Машенька, – о чем ты говоришь? Разве это хорошо по ночам телевизионные тарелки скручивать?

– Так и я о том, что по ночам опасно, – поддержала Екатеринка. – Ночью вообще никаких дел не должно быть, ночью спать надо.

– Но это смотря какие дела, – вставила Барби. – Если такие, как у твоего приятеля, так ночь для них самое время.

– Тебе ночью что, спать не хочется?

– Еще как хочется, – признался Квакин. – Иной раз вот кажется, что угодно отдашь, лишь бы поспать. Но надо идти…

– Бедненький, – пожалела его Екатеринка, – у тебя, наверно, гип… гипто…. гипертрофированное чувство долга. Вот!

– Это как?

– Ну это значит, что если ты что-то решил, то уже ни за что не передумаешь. Раз цель поставил – то хоть умри, но сделай!

– Точно, – согласился Квакин – я такой. Я, это самое, целеустремленный.

– Только цели у тебя какие-то мелкие, – сказала Барби. – Мелко плаваешь, Квакин! Что это за цель такая – телевизионную тарелку у девочки стянуть, пока она спит?

– Почему мелкая? – обиделся Квакин.

– Не знаю, – сказала Барби, – наверно, тебя на большее не хватает.

– А мы тебе хорошую цель можем подсказать, – поддержала Машенька, – и помочь, если потребуется.

Квакин задумался и думал минуты три не меньше. А для него это было совсем немало, потому что обычно он свои решения принимал мгновенно и тут же старался претворить их в жизнь.

– Хорошо, – сказал он, – не буду у Барбоскиной тарелку откручивать…

Девять ступенек

Подняться наверх