Читать книгу Конституция мира. Книга первая. Явление - Константин Саркисян - Страница 5

Я проснулся от телефонного звонка. Меня всегда умиляло, когда ни свет ни заря звонил друг и, первое, что я слышал в телефоне, был невинный вопрос: «Не спишь?»

– Уже нет… – сонным голосом отвечал я.

– Ну, что, ты готов к покорению вершин? – бодрым, как всегда, голосом продолжал он. Мне всегда казалось, что, когда он появился на свет, в него сразу вставили вечную батарейку.

– Сегодня что – суббота? – спросил я. Из памяти вдруг всплыла наша недельной давности договорённость поехать в горы. Я всегда любил горы. В них есть что-то, от чего всё моё существо приходило в неописуемый восторг.

– Я могу смотреть на них часами. Привыкнуть к ним не возможно. Я не был скалолазом или альпинистом. Мне не хочется красть и присваивать себе величие гор, чтобы на мгновение почувствовать себя королём, героем, повелителем мира и готовым заплатить за это любую цену, и, может быть, даже пожертвовать не только своей жизнью, но и жизнью другого. Горы такого не прощают! Чудаки-покорители гор – они решили, что, взобравшись на самые высокие пики, покорили их. Достичь вершины – не значит её покорить. Эти люди всего лишь проверяют себя на силу воли и выносливость, а не гору – на её покорность. Я не покоряю вершины, не завоёвываю горы. Я просто люблю их. И всегда испытывал к ним особое уважение и признание. Гора, как женщина, она покорится лишь тому, кто постигнет её суть, так же, как и океан, пустыня, небо или даже сам космос. Люди полетели в космос, но это не значит, что они его покорили. Если ты провёл незабываемую ночь с королевой – это не значит, что наутро ты проснулся королём или покорил королеву. Это значит, что она позволила тебе побыть с ней какое-то время. И если гора захочет тебя скинуть, океан утопить, небо сбросить или королева казнить, то они это сделают. И тогда ты поймёшь – кто кого покорил. Я не покорял горы, я просто любил их так же, как и всё, что неподвластно покорению человека. Поэтому, вспомнив о нашей договорённости, ответ был прост: «Вечером буду на трассе», – и бросил трубку.

Я принял душ и, что не свойственно мне, стоял очень долго под сильным напором горячей воды. Почему-то вдруг мне вспомнилась та ночь. Стоя под душем, я прокручивал в памяти каждую секунду, начиная от момента, когда я выключил телевизор, и до того момента, когда я открыл глаза и Его уже не было. Стук в дверь отвлёк меня от воспоминания, и я увидел, что ванная стала похожа на парную в бане, где от пара ничего не видно. Тело моё покраснело от кипятка. В дверь стучала мама.

– Сын, ты в порядке?

– Да. Всё хорошо! – ответил я.

– Ты уже минут сорок там! Тебе плохо? – с тревогой в голосе спросила мама.

– Нет, мам, всё хорошо! Я выхожу!

Запах поджаренной яичницы, приготовленной мамой, возбуждал аппетит мгновенно. Она её делала волшебно. Казалось бы: пара яиц и несколько кусочков помидора, но по своему воздействию блюдо было похоже на зелье для приворота. Я сел за стол и принялся уплетать божественное кушанье. Мама всегда клала на стол приборы, но я никогда не ел яичницу вилкой и ножом, а только черпал её кусочками свежего хлеба. То были мгновения счастья, когда утром на стол подавалась яичница с помидорами и свежим горячим хлебом. В такие моменты я не мог думать ни о чём другом.

– Знаешь, я уже давно хочу с тобой поговорить, но не знаю, как начать… – вдруг сказала мама.

Я напрягся: «Что случилось?» Когда она таким тоном говорит, значит, дело пахнет керосином. Уже – не до яичницы.

– Нет… ничего такого. Просто я хотела узнать – у тебя что-то случилось?

– В каком смысле, что-то у меня случилось? – от такого начала у меня в голове файлы зависли.

– Ты знаешь, я боялась спросить у тебя и ждала целый год этого.

– Чего ты ждала год?

– Когда тебе было десять лет и ты вдруг стал читать Библию, мы с отцом, поначалу были рады, что ты сидишь дома, читаешь. Но потом я перестала понимать – хорошо это или плохо, когда тебя унесло слишком далеко. Мне стало страшно. Казалось, что я тебя теряю. Твоя комната была похожа на церковную лавку: я везде находила кресты, видела твои рисунки. Я просила отца поговорить с тобой, но он не стал это делать и мне запретил. Сказал, что ты побесишься и успокоишься. Но ты не успокаивался. Я даже хотела обратиться за помощью к детскому психологу, потому что совершенно не понимала, что с тобой происходит и что с этим делать. И вдруг, год назад, как-то сразу, всё это закончилось, и я была так рада, но страх за тебя всё равно до сих пор меня не покидает. Мне кажется, что это вернётся. Я не спрашивала тебя, что случилось, делала вид, что ничего особенного не произошло, как будто приснился кошмарный сон и он закончился. Твоя комната в одночасье превратилась в прежнюю комнату обыкновенного подростка. Не думала я, что буду так рада увидеть снова в своём сыне прежнего мальчика, у которого есть друзья и он ходит непонятно где. И теперь, когда прошёл год, я хочу у тебя спросить, что случилось?

Я слушал мать и не понимал, о чём она говорит, но, когда она закончила, я вдруг осознал, словно проснулся от зимней спячки: я ведь ярко помнил только ту ночь, но не помнил пятилетнего «путешествия». Эти годы были просто стёрты из памяти. Весь научно-информационный багаж, накопленный за то время, отформатировали и сложили в «архивные» глубины моего мозга, а вместо него загрузили обычные программы. Всё это было похоже на сон, который я видел, но, проснувшись, понял, что он растаял на утреннем солнышке, и я не в состоянии его пересказать. В воспоминаниях была лишь одна фраза: «Новый мир…»

– Я не помню, да и не хочу вспоминать. Это всё в прошлом, и тебе не о чем больше волноваться! – сказал я и улыбнулся ей.

– Спасибо тебе.

– За что, мам?

– За то, что… что вернулся к нам!

После завтрака я стал собирать рюкзак для похода в горы. Много вещей не брал, только самое необходимое для экстремального туризма: нож, фляжку с водой, фонарь, трос альпиниста, огниво для разжигания костра и спальный мешок. Палатку мы никогда не брали. Мы всегда находили пещеры либо сами строили шалаш.

На попутке я доехал до пересечения двух дорог, одна из которых вела прямо в горы, и пока приехал мой друг, я успел выкурить три сигареты с интервалом в двадцать минут. Пунктуальность не была его добродетелью. Дальше мы шли уже своим ходом. На то, чтобы дойти к подножью, ушло около двух часов, за это время нам на удивление никто не повстречался. Необычным было то, что по протоптанной туристами дорожке всегда кто-нибудь шёл или в одну сторону, или в другую, а тут не было ни единой души. Моему другу это понравилось, потому что он не очень любил людей, особенно когда кто-то норовил познакомиться. Покинуть город и людей, чтобы натыкаться на них в горах, это было для него не приемлемо. Поэтому он радовался, что мы были абсолютно одни. Не могу сказать, что и я был в восторге, но ожидаемой дикости путешествию это придавало.

– Вчера смотрел документальный фильм по каналу «Дискавери». Там парень выживает в экстремальных условиях. Ест всякую дрянь типа червяков, пауков и прочую ползучую гадость.

– Ты это – к чему? – спросил я друга.

– Да так. Хоть он и ел эту гадость, но как-то очень аппетитно – может, она реально съедобна?

– Для таких, как ты, в начале подобных фильмов всегда идут титры: «Подражание опасно для жизни!» Не стоит пробовать делать это, если тебе не угрожает голодная смерть. Это он в кадре один, а за кадром там стоит народ на подстраховке. Если ты съешь хоть одну дрянь, ползающую по земле или живущую в коре дерева, и отравишься, то я не смогу тебе помочь. Та к что давай ты не будешь экспериментировать. Обойдёмся рыбой в реке или, на крайний случай, птицей в небе.

– Да ладно тебе. Если бы они были ядовитые, то он не стал бы их есть и говорить в кадре, что они съедобны. Ну, в крайнем случае, зажарим их, чтобы бактерии убить. Обещаю, живьём их не есть.

Через некоторое время мы вышли к горной реке и пошли вверх по ней. Русло реки – идеальная тропа, чтобы не заблудиться. Всегда надо держаться вблизи водоёма. Мы не заметили, как стало темнеть. Дэн нашёл неплохое место для ночлега. Это был небольшой проём в скале. Я пошёл собирать хворост для костра. После вчерашнего дождя всё вокруг стало мокрым, а он стал огораживать наш ночлег от незваных хищников. Шаг за шагом я пробирался сквозь чащу в надежде найти хоть что-нибудь сухое. Неожиданно вдалеке я увидел что-то похожее на гигантскую яму или впадину. Подойдя к обрыву, моему взору явилось нечто необыкновенное. На дне огромной впадины между горами стоял заброшенный замок, вернее, то, что от него осталось. Его крыша, стены, оконные проёмы – всё заросло мхом. Но не это меня больше всего поразило, а то, что построен был пятиэтажный замок в таком странном месте и что к нему как будто, не вела ни одна дорога. На первый взгляд, было похоже, что к нему можно спуститься только по верёвке, длиной около тридцати метров. Я решил обойти его вокруг, надеясь найти хоть какой-то путь внутрь. На мгновение я забыл о том, что уже темнеет и мне нужен хворост и что Дэн меня ждёт. Но страстное любопытство подогревало мой интерес к замку. «Если я найду путь туда, – размышлял я, – то, может, нам и не придётся ночевать под открытым небом.» Это было похоже на головоломку: надо найти вход туда, откуда нет выхода. Но где-то он должен быть! Не могли люди постоянно спускаться и подниматься по верёвке. Здесь должна быть лестница, пусть и разрушенная. Но вокруг ничего похожего на лестницу не было. Потом я подумал, что вход есть не здесь, а через какую-то пещеру, возможно, в восточной стене замка, которая расположена впритык к отвесной скале. Наверное, только самим строителям и бывшим хозяевам здания было известно, где именно находится вход в эту пещеру. А вдруг нет никакой пещеры? И я ищу то, чего нет? Внутренний голос кричал мне оставить эту затею, пока не наступила кромешная тьма, и вернуться в лагерь, но я упрямо шёл вперёд. Чувства мои пересиливали голос разума, когда я пробирался сквозь буйную растительность вдоль обрыва. «Да что ты, вообще, хочешь там найти?! Кроме мха, камней и тишины, там нет ничего. Возвращайся в лагерь, – нашептывал разум, – наступит утро, и ты с другом придёшь сюда снова. Чего ты боишься? Что завтра придёшь, а замок испарится? Его кто-то закопает? Он стоял здесь веками и будет столько же стоять, и наверняка о его существовании уже знают многие, так что это – не сенсационная находка и не клад. Это – просто груда сложенных камней и не более. Давай, возвращайся!»

– Там кто-то есть. Я знаю. Там кто-то есть! – настойчиво убеждали меня мои чувства.

– Там нет никого! Он заброшенный и пустой. Не придумывай глупый повод, чтобы пробраться туда!

– Неужели тебе не интересно, что там? А вдруг туда так никто и не смог попасть, и все смотрели на него сверху.

– Да наверняка, если бы кто-то и нашёл его здесь – было бы, как обычно: кучи бутылок, мусора и следы от огня. Я не вижу здесь следов человеческого пребывания. Хорошо. Ты – молодец! Нашёл такое интересное место, а теперь возвращайся: уже почти стемнело. Ты и туда не попадёшь и обратную дорогу потеряешь!

– Я должен попасть в замок! Меня туда прямо тянет! Такое чувство, что я уже видел его где-то, но не помню где! Ты же знаешь, о чём я говорю… кому, как не тебе, это знать! Вспомни, когда мы с Дэном нашли заброшенный дом, а потом поняли, что мы уже были в нём, когда нам было по пять лет. Разум не смог вспомнить, а чувства помнят.

– Твой разум тебе сейчас говорит, что надо возвращаться! И если ты не послушаешь его, то окажешься в трудной ситуации. Послушай свой разум!

– Ладно. Твоя взяла. Но завтра утром я всё равно вернусь сюда!

– Вот и правильно. Заодно и с другом поделишься находкой. Всё, возвращаемся!

Когда я подошёл к лагерю, то увидел, что у Дэна уже горит костёр. На лице друга отразилось недоумение, где я мог так долго бродить в поисках хвороста. Пока я отсутствовал, он уже разжёг огонь и даже смог поймать рыбу в реке. Да, это – мой друг Дэн, всегда подстрахует – надёжный человек! Только у костра я заметил, как продрог. Дэн стал спрашивать меня, почему я так долго ходил и, в итоге пришёл без дров. В любом другом случае я рассказал бы ему всё, но не сейчас. Я тогда не отдавал себе отчёта, почему утаил от него находку, но мне не хотелось, чтобы он узнал о замке. Что-то подсказывало мне, чтобы я держал язык за зубами. Я наплёл Дэну, что заблудился, пока искал обратную дорогу, и ничего пригодного для костра не нашёл. Если бы он был тогда внимательнее, то мог бы прочитать по моему лицу, что я вру, но Дэн уже хотел спать, поэтому ложь не заметил. Я съел пару кусочков рыбы и лёг на ветки, которые Дэн уже успел разложить на земле. Я смотрел на горящие угли, а мысли были там: «Как же туда попасть?»

Сколько проспал, не знаю, но проснулся я среди ночи не от холода, а от того, что кто-то звал меня по имени. Я буркнул Дэну что-то, думая, что это он меня зовёт, но голос продолжал звать.

– Дэн, хватит звать меня, дай поспать! – раздражённо сказал я ему и тут окончательно проснулся. Я услышал голос. Не мужской и даже не отчётливо женский, это был голос маленького ребёнка. Сердце от страха забилось сильнее. Я стал осматриваться, но вокруг стояла кромешная тьма. Я потянулся к другу, чтобы разбудить его, но голос произнёс:

– Не буди его. Не надо.

– Кто ты? Выйди на свет. Я не вижу тебя.

– Ты не увидишь меня тут, потому что я – там.

– Где – там? – спросил я.

– Там, где ты был сегодня. Я жду тебя там.

– Я нигде не был сегодня! Это шутка? Ну-ка, выходи, шутник! Дэн, вставай!

– Не буди его. Он всё равно не проснётся – спит крепко!

– Что ты с ним сделал?

– Ничего. Он просто крепко спит, как обычно. Не бойся! Ты уже встречался со мной и уже не раз слышал мой голос. Я там, где ты сегодня был.

И тут до меня стало медленно доходить, что я был сегодня возле замка. Я подумал об этом, и он сказал:

– Да. Я именно там! Я жду тебя в заброшенном замке. Не бойся!

– Я не смогу найти дорогу туда в такой кромешной тьме. Может, мне завтра прийти, когда наступит утро?

– Решай сам. Но утром тебе будет уже не до меня. Ты же не хотел показывать это место другу, а когда он проснётся, что ты ему скажешь? Куда ты идёшь? Придётся тебе взять его с собой. А сейчас, пока он спит, мы можем спокойно поговорить. Пришло время. Иди. Ты увидишь тропинку – она приведёт тебя туда.

Я встал и увидел хорошо различимую в темноте тропинку. Она действительно привела меня к этой впадине, где стоял заброшенный замок.

– Я не знаю, как туда попасть! – произнёс я в надежде, что тот, кто звал меня, поможет найти дорогу.

– Как войти туда, откуда нет выхода? Проблема в том, что ты пытаешься сделать это через разум. Если бы я хотел, чтобы человек попал туда, то построил бы лестницу или проложил дорожку. Но куда невозможно попасть через логику или разум, можно попасть только через сердце. Знаешь, где ты?

– Я – в горах. Это – огромная яма, а внизу – заброшенный замок. Я стою на краю обрыва.

– И что говорит твой разум? Что где-то есть вход, а значит, и выход?

– Да. Но я не вижу ни того и ни другого.

– Правильно, потому что нет ни того и ни другого. Отключи голову. Перестань анализировать. Закрой глаза и просто почувствуй. И ты увидишь вход.

Я закрыл глаза, но ничего, кроме темноты, не видел. Я понимал, что продолжаю стоять на краю этой впадины и что ничего не происходит.

– Я не могу почувствовать! – произнёс я. – Может, тебе проще сказать, где вход, и я войду?!

– Куда же ещё проще, чем просто почувствовать! Перестань думать и просто почувствуй, и ты увидишь вход.

– Я не могу!

– Потому что в твоей голове очень шумно. Утихомирь свой разум, он, словно детская комната, где очень много детей. Мысли – это твои дети. Устрой им тихий час. Успокой их.

Это уже начинало меня раздражать, но что-то подсказывало, что голос не сдастся и всё равно не покажет мне вход. Я снова закрыл глаза, и первое, что стал делать, это попытался не думать, стирая все мысли, которые лезли в голову. И тут понял, что это не головоломка, которую нужно решить, – всё гораздо проще! «Успокой свой разум и сфокусируйся на чувствах. Чувствуй! Просто чувствуй! – шептал я сам себе. – Чувствуй… Просто чувствуй…» Я вдруг ощутил, что мне стало тепло и сквозь закрытые веки почувствовал тусклый свет. Я открыл глаза и увидел, что нахожусь в центре огромного зала. У одной из стен, покрытых мхом, в камине, горели дрова, а рядом, спиной ко мне, на корточках, сидел мальчик лет пяти.

– Вот видишь? Как просто найти вход там, откуда нет выхода…

– Как мне это удалось? – удивился я.

– Это может каждый человек, точнее, – мог. Теперь люди придумали себе двери, замки, коды, шифры, пароли – всё, что угодно, только бы загрузить свой мозг! Они решили, что именно мозг поможет им найти ответы на вопросы и вход туда, где нет выхода.

Медленными шагами я направился в его сторону. Он продолжал сидеть на корточках, не оборачиваясь. Лица не было видно, и только его звонкий голос разносился эхом по всему залу.

– Если не поставить замок на дверь в свой дом, то в него может проникнуть каждый. Если в банке не было бы сейфов, то его мог бы ограбить каждый. Замки, шифры и пароли нужны, чтобы…

– Чтобы защититься, – перебил он меня, не дав закончить фразу.

– Именно! – сказал я, продолжая идти в его сторону. Я подходил к нему так осторожно, словно он голубь, которого я боялся спугнуть.

– Но, закрывшись от зла, ты закрываешься и от добра, – произнёс он.

– Это неверно: добру я всегда открыт! – сказал я, почувствовав вдруг прилив сил и энергии.

– А как ты поймёшь, что за дверью – добро, если ты ещё дверь не открыл? Или как сейф может распознать, хороший его открывает человек или плохой? Люди закрываются или защищаются не от кого-то, а от того, что чувствуют себя уязвимыми и слабыми! Сильный не будет огораживаться или закрываться. Ты не знаешь, кто твой враг, но крепость уже строишь и стены воздвигаешь высокие.

В этот момент я подошёл к нему так близко, что ему достаточно было поднять голову и увидеть меня, что он через пару секунд и сделал. Тело онемело от увиденного, ноги мои стали ватными, и я упал, как подкошенный – у камина сидел ребёнок, точь-в-точь похожий на меня! Я словно смотрел на себя пятилетнего. Я ожидал увидеть кого угодно, но только не себя, да ещё маленького. Дыхание перехватило.

– Есть вещи, от которых ты никогда не сможешь закрыться. Есть сила, которая вскроет все замки и двери и расшифрует любые пароли и будет сильнее любого амулета и оберега. Есть кое-что, что проникает туда, где нет дверей, оно делает это тихо и незаметно. Ты же обошёлся без лестницы, чтобы попасть сюда. Как ты это сделал? Можешь объяснить? Нет. Поэтому перестань думать, что человек может закрыться от зла или добра. Он всегда открыт всему, но не осознаёт, что в этом его сила.

– Кто ты? – спросил я дрожащим голосом, всё ещё не веря своим глазам.

– Я тот, кого ты забыл и не хочешь вспоминать, и о ком не хочешь говорить. Ты спрятал меня очень глубоко и надеялся, что я не выберусь оттуда, – и он улыбнулся. – Я тот, без кого не возможна жизнь, я создаю всё, что ты видишь, потому что я часть Бога и того, кого люди называют Отцом-Создателем. Я создаю твою реальность. Я – твоя Душа! Я всегда был в тебе, но ты забыл обо мне, как, впрочем, и многие люди на Земле забывают о своих душах.

– Я помню тебя, – произнёс я тихо.

– Конечно. Ведь мы с тобой – единое целое!

– У меня галлюцинация или я сплю?

– Не всё ли равно? Одному учёному приснилась периодическая таблица химических элементов, но людям это не помешало использовать её в жизни. Я могу прийти к тебе и во сне, и наяву – мне подвластен любой способ встречи с тобой! Всё равно все способы созданы мной! Та к же, как и люди придумали для встреч аэропорты, вокзалы, автобусные остановки и много ещё чего. Ты же принимаешь все способы, созданные людьми, но почему тогда разделяешь мои?!

– Может, я переохладился? Может, этого всего и нет!

– То, что не поддаётся логике, разум отрицает. Разуму, вообще, свойственно многое отрицать. В этом – проблема людей. Они свято верят тому, чего нет, но в то, что есть на самом деле, они не верят!

– Но, значит, если ты создал это, то и тебе свойственно многое отрицать?

– Да. Ты прав! Внутри меня есть плюс и минус, и это делает меня Создателем, так что прими это и иди дальше. Или давай потратим ещё немного времени на осознание того, чего на самом деле не должно быть, но оно всё равно есть. Решать тебе!

– Хорошо. Давай пойдём дальше. Почему ты похож на меня? Я думал, что ты – старик с посохом, как минимум, или что-то вроде большого света в темноте.

– Я – свет, внутри которого – тьма, а ты – тьма, внутри которой – свет. Я прихожу лишь в том виде, в каком ты не захотел бы меня видеть.

– Почему?

– Потому что больше всего на свете ты ненавидишь в себе ребёнка. Люди становятся теми, кого они ненавидят и боятся. Ты видишь меня таким, потому что ты такой. Но по мере того, как ты будешь получать знание и ясность, ты будешь расти. Зрелым тебя сделает опыт, который принесёт с собой знания!

– Знания чего? – спросил я.

– Знание, как вернуть души домой, а второе – знание системы мироустройства! Однажды ты уже слышал это от того, кто служит этой системе!

– Неужели всё возвращается? Я не хочу! Ещё одного такого путешествия я не выдержу! Я сойду с ума! Оставь меня!

– Чего ты боишься?

– Я не боюсь, просто не хочу! Я не знаю, о чём ты говоришь, и вообще не уверен, что ты реален здесь и сейчас. И да! Может быть, я и боюсь!

– Когда ты был ещё в утробе матери, в тебя вселился один-единственный страх, который будет ещё очень долго с тобой. Именно этот страх говорит тебе, что Это Всё – не для тебя! Именно этот страх заставил тебя закрыть всё это в долгом ящике.

– Какой страх? Чего я боюсь? – спросил я в надежде наконец-то получить ответ, словно ждал его всю жизнь. – Чего же я больше всего на свете боюсь: смерти, боли, чего?

– Ты боишься не справиться, – произнёс он, словно прошептал на ухо. – Ты так этого боишься, что всё время спешишь, пролистывая самые главные моменты в своей книге жизни. Ты как будто привязал к себе смерть и, чувствуя её дыхание затылком, думаешь, что пришёл твой конец, и ты не успел сделать самого главного. В предыдущей своей жизни ты прожил недолго, потому что решил, что свою судьбу, которую тебе отписал Создатель, ты можешь отредактировать и оставить себе лишь самые интересные моменты, а всё остальное выкинуть. От тебя зависит во многом судьба глобального Проекта, но времени на его реализацию осталось мизерное количество, и теперь ты боишься, что не успеешь и не справишься! Не бойся! Смерть не заберёт тебя ни при каких обстоятельствах, пока ты не выполнишь то, что должно. Тебе по силе сделать это, потому что это – твоё предназначение! Тебя, как и любого в этом мире, готовили к своей миссии. Но пока ты ещё слишком молод. Поэтому я говорю тебе: «Играй!»

– Играть во что?

– В ту игру, в которой ты сейчас, она называется – «Жизнь»! Суть этой игры в том, чтобы игрок – Человек прошёл от начальной точки до конечной, набрав достаточное количества света, чтобы его душа смогла вернуться к себе домой. Это касается и нищих и богатых, и глупых и умных, и простых и власть имущих, и слабых и сильных – всех! Тела умерших останутся здесь, на Земле, а их души должны возвращаться к себе домой, и мы обязаны помочь им это сделать.

– Как? Я не знаю – как? Я сам, как потерянная овца, которая отбилась от стада!

– Чтобы найти себя, нужно сначала потеряться, и, только имея такой опыт, ты сможешь помочь другим обрести свой путь к себе! Каждый обязан пропускать через своё сердце то, чему учит других. Твой путь тьмы и невежества закончен в этой жизни, теперь мы должны помочь выйти из этой тьмы другим и вернуть их к самим себе, но ещё мы должны оставить после себя правила игры. Люди должны понять, наконец, как играть в игру, которую создал Творец!

– Как это сделать? – спросил я, соглашаясь, потому что почувствовал вдруг: моя жизнь обретает смысл! Посмотри на меня. Я – маленький. Я – ребёнок! Но не потому, что я маленький или ребёнок, а потому, что только дети знают правила Игры, только они могут играть по-настоящему, искренне проживая её! Только они знают, как выиграть! Дети знают всё, но их никто не слушает. Посмотри туда.

Я посмотрел в окно и удивился: горный пейзаж за окном исчез, а вместо него появился двор, по которому я бегал в детстве. И вдруг я увидел, как мама тащит меня за руку и ставит посреди двора. Затем уходит в дом и через некоторое время выходит с плёткой. Я тихо прошу, чтобы никто не услышал, чтобы она этого не делала, но рука взмахнула, и резкий и хлёсткий удар обрушился на меня. Я стоял у окна, как вкопанный, наблюдая моё истязание, но ничего не чувствовал. Не шелохнувшись, тот маленький и беззащитный мальчик терпел, не проронив ни звука, но предательские слёзы выдавали, что мне очень больно! Я не мог показать никому свою слабость! Я ненавидел свою беспомощность и слабость, ненавидел в себе ребёнка! Где-то далеко я слышал, как кричала мать: «Сколько раз тебе говорить, чтобы ты там не играл! Я уже устала повторять тебе, что на стройке опасно! Ты меня в могилу хочешь загнать?!»

Я стоял здесь и видел, как там мама вдалбливает мне, что на стройке опасно. Моя Душа тихо произнесла возле самого уха, словно боялась спугнуть меня:

– Странно, правда?

– Что?

– Бить ребёнка до синяков, чтобы уберечь его от опасности.

– Я тогда думал, что страшнее: стройка или наказание родителей? Зачем ты всё это показываешь мне? Я не хочу это видеть.

– Смотри дальше. Всё самое интересное происходит всегда в конце! Потому что именно после этого ты принял решение.

Я видел, как мама удалилась в дом, а её сын, то есть я, словно окаменел. И вдруг я увидел, как из его тела выходит такой же мальчик.

– Это я, – произнесла Душа, – ты выгнал меня и сказал, что больше не хочешь быть собой. Теперь ты стал «мёртвым» взрослым, которому нужен разум, чтобы не совершать поступков, за которыми последует наказание. После того случая ты больше не играл. Ты стал подражать и перестал быть самим собой. Ты забыл, кто – ты на самом деле.

– Но я же всё равно играл в футбол!

– Под каким номером?

– Под десятым.

– Это был не твой номер! Это был номер твоего кумира. Ты всегда смотрел на других и думал, что их жизнь сложилась лучше, чем твоя!

– Я люблю свою мать, и не за что её винить! Она мне очень много дала!

– Не пытайся быть хорошим мальчиком или сыном! Её никто не наказывает за это. Я сам выбрал себе таких родителей! Я знал, что с тобой это будет. Это была моя ошибка! Я думал, что путь домой лежит через страдания. Я думал, что если мой Отец увидит, как я страдаю за него и ради него, то он впустит меня домой. Он признает меня, но я ошибался и заставил в эту ошибку поверить всех. Страдание – это боль. Душа, наполненная болью, может только ненавидеть, а не любить! Ты должен научиться любить и научить этому тех, кто живёт в ненависти и боли! Это долгий и тяжёлый путь. Тебе надо запастись терпением и силой воли. Либо плюнуть на всё и выбрать лёгкий путь.

– Какой? – спросил я.

– Путь ненависти. Он приводит к разрушениям! Это всегда было легко и быстро.

– Я не хочу жить в ненависти!

– Тогда пришло время начать менять эту игру. Сейчас я расскажу тебе, с чего всё началось. Однажды ночью, год назад, ты всё видел, но это было настолько быстро, что ты не успел ничего запомнить и, тем более, понять. Мне нужно было убрать из твоей памяти всю ту ерунду, которую ты нашёл в книгах и которая не имеет никакого отношения к истине!

– Кто это был у меня той ночью, год назад? Он сказал мне: «Новый мир…»

– Люди называют их ангелами. Они тоже были когда-то людьми и тоже служили своим душам, то есть Творцу. Они вернулись домой и продолжают ему служить. Но тот, кто был с тобой, больше служит мне. Но это не важно. Важно, что все мы: люди, души, ангелы – служим одной цели – Мир должен жить, люди должны жить и любить!

Он снова подошёл к камину, присел на корточки, подбросил в костёр несколько поленьев, и огонь стал ещё ярче. Я подошёл ближе и тоже присел рядом. У огня было теплее.

– Вначале было темно. Очень темно! – произнесла моя Душа.