Читать книгу Шагатели - Константин Шабалдин - Страница 3

***

Последнюю банку консервов Паркинсон открыл бережно, не пролив, несмотря на трясущиеся руки, ни капли томатного соуса. Он отогнул крышку, облизал нож и, как мог скорее, на дрожащих ногах, отошел от стола, чтобы не вдыхать упоительный пряной рыбный запах. В углу сел в плетёное кресло, постарался успокоиться.

– Анечка, внучка, – позвал он. – Иди кушать.

На разболтанной инвалидной коляске в комнату въехала девушка с такими же, как у деда иссиня-чёрными волосами, взяла со стола открытую банку, ложку, подъехала к старику.

– Ешь, – требовательно сказала она и зачерпнула рыбную фрикадельку, поднесла к губам Паркинсона.

И только после того как старик начал жевать, уже следующую ложку отправила в рот себе. Так они и ели – кусочек ему, кусочек ей. Паркинсон виновато смаргивал и с тревогой следил за быстро пустеющей банкой. Аня платком вытерла ему подбородок, выбросила пустую банку в ведро, съездила в другую комнату за пледом, вернулась и укутала старику ноги. Паркинсон сидел и трясся, и проклинал себя за беспомощность.

– Я не смогу дойти до Главной Станции, – в который раз повторил он. – И ты не сможешь.

– Я знаю, – ответила Аня. – Но я могу попробовать.

– Нет, – ещё сильнее затрясся старик. – Я тебе запрещаю.

– Но тебе нужно лекарство. И еды совсем не осталось.

– Я вскрою Дар Колеса.

– А вот это я тебе запрещаю, – прошептала Аня. – Ты же знаешь, что с тобой тогда заведующие сделают.

– Мне плевать.

– А мне нет.

Она решительно встала. Сделала несколько неуверенных шагов по комнате. Поморщилась.

– Всё же тебе надо было позволять мне иногда ходить. Хотя бы когда мы одни, – сказала Аня.

– Могли увидеть.

– Кто? У нас же гостей не бывает. Да и кому к нам в гости ходить?

Старик знал, что она права. На Подстанции кроме них проживали только две семьи аров. А ары к лебам в гости не ходят. Но могли случайно заглянуть тупые ахты.

– Я не хотел, – сказал Паркинсон. – Я очень не хотел, чтобы ты стала шагателем.

Он заплакал, и Аня подошла к нему, обняла за плечи.

– Дед, ну не получилось бы скрывать это вечно. Если уж я родилась шагателем, значит на то воля Колеса.

– Воля Колеса! – с невероятным сарказмом передразнил её старик. – А почему не телеги? Или велосипеда?

– Не кощунствуй, – строго сказала Аня. – И я не знаю, что такое велосипед.

– Разумеется, – захихикал Паркинсон. – В безногом мире велики не нужны.

– Тебе срочно нужно твоё лекарство, – печально сказала Аня. – Ты опять начинаешь… фантазировать.

– Ты хотела сказать «бредить». Чего уж там, давай, все же знают, что я давно из ума выжил!

– Дедушка, – Аня прижала его голову к груди, но Паркинсон оттолкнул её.

– Шестнадцать лет я скрывал от всех, что ты можешь ходить. Чтобы у тебя было нормальное будущее, чтобы ты не стала изгоем в этом дурдоме, могла нормально выйти замуж, может быть даже стать заведующей… С твоими способностями это было бы не сложно! А ты хочешь всё разрушить.

– Не забывай, что нам просто нечего жрать, – тоже раздражаясь, но ещё сдерживая себя, сказала Аня. – Сегодня. Сейчас. А не когда-нибудь.

– Хорошо, – спокойно сказал Паркинсон. – Продай соседям нашего ахта. Продай за половину цены.

– Хорошо, – согласилась Аня, снова залезла в кресло и выехала из комнаты. Она не стала говорить, что продала единственного ахта ещё неделю назад.