Читать книгу Рождённые Заново - Константин Соркин - Страница 11

– Понимаете, Павел ― это сети лукавого. Очень прочные сети. Проверенные временем. И те, кто в них попадает, выпутаться уже сами не могут. Самому ― никому ещё не удалось. Это устройство мира, от самого времени основания. В Писании сказано: как пёс, когда возвращается на свою блевотину, бывает мерзок, таков и неразумный, возвращающийся, по своей злобе, на грех свой.

– Если честно, то не очень. Слова-то мудрёные, но обо всём и не о чём. Мне-то это зачем?!

– Широко раскинул сети лукавый, множество соблазнов напридумывал, как приманки. Вот на них и покупает души неокрепшие. И интересно человеку и хорошо поначалу, в сетях этих, и кажется ему, что это его воля сейчас исполняется, что сам он сделал выбор. И чем дальше пребывает человек в обмане этом, тем сильнее начинают одолевать его сомнения, что обманули его, что что-то идёт не так!

И хочет человек уже и вырваться из этих сетей, а не может. Потому, что не знает как! И самому ему с этим не справится. Вот и ходит по кругу соблазнов своих, как тот пёс, а отказаться от них не может.

– А почему так происходит?

– Когда человек рождается, то и душа в него входит. И вот человек растёт, мальчик, юноша, мужчина, а про душу все забыли. Люди тело лелеют ― чтоб не болело, чтоб одевалось, чтоб далеко прыгало, чтоб училось хорошо, а про душу никто и не помнит и никто ей не занимается. А она, как была во младенчестве, так и осталась. Душа ― младенец. Вот её то и соблазняет лукавый! А как младенца соблазнить? Дай ему обёртку яркую, красивую ― он уже ручки тянет. Несложно. А что делает младенец, когда понимает, что под красивой обёрткой ― бяка оказалась? Плачет и зовёт родителей на помощь. По тому, как сам с этой историей справится не может. Так и взрослый человек, вроде большой, сильный, а душа у него ― младенец.

– Наивный, как чукотский юноша!

– Точно, наивный. Но, тело сильное, плоть играет и кажется человеку, что это он и судия, и создатель, а гордыня его вообще выше любого небоскрёба. А это для лукавого самая лёгкая добыча ― гордецы. Пока человек в гордыне, то столько кругов сделает к своей блевотине, сколько и предположить раньше не мог. Так и ходит этими кругами. Другого маршрута уже и не знает. И не сможет человек сам вырваться из этих кругов.

Но если душа-младенец заплачет и позовёт на помощь, обратится к Отцу своему, признает немощь свою и попросит помощи, то зверюга, уже готовый разорвать младенца, отступит. Не будет ему сегодня принесена жертва и ходит он рядом, и рычит, но уже бессилен. Но если опять не заниматься душой, если не наполнится она благодатью, то дело гибельное. Ушедший демон ― ещё семь с собой приведёт. Если видит, что душа пустая. Наполнять душу нужно, трудится. И тогда Отец возрадуется! Так как сказано в Писании «Сын мой! Если сердце твоё будет мудро, то порадуется и моё сердце».

Павел слушал. Ему было хорошо. Какой необычный человек. К Павлу приходило много людей и бизнесмены, и артисты, и художники, и чиновники и все восхищались Павлом, льстили ему, а в конце разговора обычно просили деньги. Кому-то Павел отказывал, кому-то давал. А этот? Странный. Вроде придурок какой-то, но не придурок. Интересные вещи говорит. Как будто из другой жизни. Не из этой. Нет тут таких людей. Как он живёт? Странный. И отчество какое-то странное ― Дивеевич. Отца его Дивей звали? Точно из семнадцатого века.

– Вот вы так витиевато всё рассказываете, как будто присказками какими. Да, были времена, когда нам морали в школе читали, но прошли. Прошли те времена. Сейчас всё жёстко ― или ты, или тебя. Волчьи законы. И человек человеку ― волк! И если ты не соответствуешь, то ты лох и терпила. Иди в собес пенсию клянчить! Или бери от жизни всё и сейчас! Если можешь, конечно. А моралью пусть лузеры разбавляются! А у нас, извините, дела. Они ждать не могут! Вот такой расклад, Сергей мой э-э-э-э Дивеевич, дорогой!

– Павел, спорить с вами не стану. Людские споры это пустое. Жизнь она сама всё по местам расставляет. Вот вы сегодня сильный, не все вас любят, но уважают.

– Я не сотка баксов, чтоб меня все любили!

– Но, хочу, чтоб вы знали, что у жизни свои законы, и их определил тот, кто всё это создал и эти законы написал. Вот, хочу подарить вам книгу. В этой книге ― про все эти законы написано. Возьмите, возьмите. Но если вдруг наступит время отчаяния, тупика, пустоты ― вы откройте эту книгу. Вы найдёте ответ на любой вопрос. Только сердце своё тоже откройте. Хотя, если такой момент настанет, то сердце сокрушиться помимо воли вашей. Только книгу рядом с собой держите, чтоб обратиться к ней можно было в момент важный.

Откуда взялся в его кабаке этот Сергей Дивеевич? Кто же сейчас вспомнит! Вроде Серёга его привёл. А он где его нарыл? Но у Серёги уже не спросишь. А может, вообще ― его не было? Нет, точно был ― книга! Книга-то осталась! Несмотря на то, что Сергей Дивеевич был очень странный, реальный чудак какой-то и пургу нёс занятную, но как‑то всё ловко и складно у него выходило. Павел даже подумал, что такого хорошо на разборки брать. Всех загрузит одним базаром, что и долбить никого не нужно будет. Да, Мастер.

И Павел книгу взял. Сначала книга в бардачке машины жила, но потом Павел забрал её к себе в кабинет. Книга лежала на углу широкого стола, а секретарша периодически вытирала с неё пыль. Однако, посетители, приходившие в кабинет, косились на книгу и с удивлением поднимали брови. После этого разговоры как-то сами по себе шли проще, а дела решались быстрее.

– А книга-то работает! ― иногда думал Павел. Правда саму книгу Павел так и не открыл. Вроде, как и не нужно было. Лежит и лежит себе. Когда уезжал в Лондон, то взял эту книгу с собой.

И сейчас, сидя на заблёванном полу, глядя на верёвку с петлёй на конце, убитый коксом, раздавленный водоворотом жизни ― Павел плакал. Дрожащим от ужаса голосом, сквозь душащие его слёзы, Павел прошептал:

– Господи, если ты слышишь меня! Помоги! Павел рыдал. Помоги! ― глотая слёзы шептал он.

Книга! Книга! В голове застучало! Павел отбросил петлю и стал искать книгу. Но, где же она? Так, чемодан, тряпки… Вот, нашёл! Так, что делать дальше? Павел, развернулся к дивану. Он, стоя на коленях, положил книгу на диван. Слёзы душили его. Он всхлипывал, хватал воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. Он весь дрожал, руки его тряслись, в глазах всё плыло. Он никак не мог открыть книгу.

Но всё-таки развернул её на первой попавшейся странице.

Сквозь туман и всхлипы ― начал читать вслух.

– Он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл! Савл! Что ж ты гонишь меня?

Он сказал: Кто ты, Господи?

Господь же сказал: Иисус, которого ты гонишь. Трудно идти тебе против рожна!