Читать книгу Утерянное Евангелие. Книга 3 - Константин Стогний - Страница 2

Абриколь! Партия! Аплодисменты. Шитый не часто выполнял этот удар, но когда на кону стоит партия – почему бы и не сделать один из самых удачных финтов на бильярде? Да, он любил рисковать… Еще в «лихие девяностые» приобрести государственное предприятие за бесценок или отобрать за долги бизнес было для бывшего заместителя секретаря парткома парой пустяков. Ну а вывести деньги в офшор через десяток подставных фирм – это вообще проще простого. В XXI веке, когда все капиталы были амнистированы и средства стали легальными, Шитый пользовался законом, филигранно обходя его. Да и как не пользоваться, если всегда находился дурачок, которого можно было подставить? Тем более сейчас, когда бывший бизнесмен стал народным депутатом и в любой кабинет Кабмина «открывал двери ногой».

Новое дорогое зеленое сукно на бильярдном столе было опробовано еще на прошлой неделе, и Шитый играл в свое удовольствие. Соперником был выбран начальник охраны, у которого никогда не хватало времени практиковаться. И правильно! Какой же смысл «гонять шары» с мастером? Мастеру можно и проиграть. А Шитый проигрывать не любил. Остальные присутствующие из свиты, как и положено, восхищались великолепными ударами шефа. Придворных льстецов хватало всегда, и разогнать бы их всех… Но кто же тогда будет льстить?

Внезапно в бильярдную вошел Сысоев. Он был крайне взволнован.

– Пошептаться бы…

Шитый удивленно поднял брови.

– Что такое? Ни тебе здрасьте… Что за тон?

– Виталий Евгеньевич, не до этикета, честное слово.

– Хм… Что ж, Геннадий Александрович, тогда, я полагаю, у вас действительно важные сведения…

– Да, да, да, – нервной скороговоркой выпалил полковник спецслужб. – Нет времени на расшаркивания. Помните, как в армии? За неимением времени буду говорить не думая…

– Ах-ха-ха! Не слышал такого, – продолжал тянуть резину Шитый.

– Это касается журналиста… – отрезал Сысоев и посмотрел на свиту, давая понять, что разговор нужно вести с глазу на глаз.

– Хорошо, – с легким недовольством протянул Шитый, и по мановению его руки все, кто был в зале из «прислуги», молча и поспешно вышли.

Виталий Евгеньевич, не привыкший суетиться, с проворством ленивца подошел к барной стойке к заранее приготовленному напитку со льдом.

– Пить будешь?

– С какого такого времени мы уже на «ты»? – поинтересовался Сысоев, сохраняя дистанцию с чиновником.

Шитый демонстративно пропустил фразу полковника мимо ушей, сделал небольшой глоток из бокала и, пройдя несколько метров, опустился в плетеное кресло.

– И что же такого срочного вы хотели мне сообщить? – надменным тоном поинтересовался Шитый и небрежным жестом пригласил Сысоева сесть напротив.

Сысоев, в свою очередь делая вид, что не заметил жеста наглого депутата, наконец продолжил:

– Лавров, оказывается, выжил… Он в Украине, готовит пресс-конференцию.

После долгого молчания Шитый произнес:

– А вы все меры приняли, чтобы этого не случилось?

– Я принял меры, чтобы оттянуть пресс-конференцию, – спокойно ответил Сысоев. – Теперь дело за вами.

– За мной? – удивился чиновник.

– Да-да, Виталий Евгеньевич.

– А что, собственно, мы так его боимся, этого Лаврова? Пусть собирает, что хочет! Повоняют и успокоятся. А?

– Если этот журналист подымет на уши мировую общественность, сделка может не состояться. А если сделка не состоится, нам отомстят… Вам отомстят.

– Кто?

В глазах Шитого было все: спесь, издевка, насмешка, упоение собственной безнаказанностью.

– Африканцы… – Сысоев наконец присел и налил себе из графина воды, сделал два больших глотка.

– Ты что же… – начал было Шитый, но затем почему-то вернулся к обращению на «вы». – …Вы что же, думаете, что какие-то недоразвитые племена возьмут штурмом Верховную Раду?

– Я бы на вашем месте, Виталий Евгеньевич, не был столь категоричен, – ехидно улыбнулся Сысоев. – У них есть племена, которые наводят порчу, занимаются колдовством вуду…

Шитый прервал рассказ полковника отрывистым хохотом.

– Вы шутите, Сысоев? Вы думаете, я поверю во всю эту галиматью?

– Ну, почему же галиматья? – веско возразил Сысоев. – Вот, например, есть племя, которое камнями попадает точнее, чем кое-кто в бильярдную лузу.

– Это вы на кого намекаете, Геннадий Александрович?

– Я-то? – обыденно переспросил Сысоев. – На африканцев, Виталий Евгеньевич.

С этими словами он встал, выбрал себе кий, проверил его и подошел к столу, продолжая говорить.

– Эти африканцы – то ли скотоводы, то ли кочевники. – Сысоев забил первый шар и, оценив на позицию, продолжил: – То ли рыбаки, то ли просто бандиты.

Сысоев забил второй шар, а Шитый смотрел то на него, то на стол с зеленым сукном. А полковник продолжал рассказывать и забивать:

– Они живут где-то на побережье и, говорят, с самого детства метают камни. – Третий шар.

– …Могут сбить даже птицу на лету. – Четвертый шар упал в лузу. – А взрослые кидают точно в цель на расстояние в сто шагов, – продолжал СБУшник, забивая пятый шар. – …И, что самое главное, со ста шагов попадают и в бегущую цель. Партия, Виталий Евгеньевич! – отрапортовал Сысоев опешившему чиновнику, забив все необходимые шары «с кия».

– Хочу предупредить вас, что эти люди коварны, мстительны и жестоки. И не исключено, что представители этих, как вы выразились, полудиких племен есть и здесь.

– Так что же мне… вам… нам… делать?.. – промямлил озадаченный чиновник.

– Думайте, пан Шитый, думайте…

* * *

Мотаясь по дальним странам, Виктор Лавров выбирался из таких передряг, что кому-то другому этого хватило бы на десяток жизней… или смертей. Но у него была одна жизнь, и умирать в его планы не входило, поэтому и выбирался. Можно сказать, что ему везло. Кто-то подумает, что сидеть дома и писать какие-нибудь пасквили было бы безопасней. Но и дома можно упасть со стула, или случайно вывалиться из окна, или подавиться сухим ванильным бубликом. Так лучше уж встретить свой конец, совершая подвиги. Тем более когда речь зашла о соотечественниках в плену. Так думал Виктор. Так думал и полковник в отставке Короленко. И все же телефонный звонок журналиста из Сомали был для офицера спецслужб крайне неожиданным.

– Ты спятил, Лавров? – кричал в трубку Короленко. – Где я тебе вертолет достану в Индийском океане? Тем более у берегов Сомали…

Виктор звонил прямо с борта лодки Ислама, поймав сигнал спутника, а Короленко мчался на своем «мерседесе» из Киева в Одессу, надеясь перехватить старика-агента, чтобы не допустить гибели ни в чем не повинной женщины.

– Да я не прошу в Сомали вертолет, – неслось из наушника блютуса. – Гаврилыч, я сам все устрою. Проникну на судно, сделаю материал и был таков. А ваша задача просто поймать меня в море.

– Поймать его в море! Ты с ума сошел?! – крикнул Короленко и чуть не столкнулся с грузовым фургоном впереди себя.

– За нами погоня, Гаврилыч, я не шучу…

– Вот тебе, бабушка, и Юрьев хрен, – выругался Короленко в сторону. – А ребята? Все живы?

– Хорунжего и Маломужа я отправил в столицу, кабы чего не вышло. Пусть властям сдаются – помощи попросят.

– Да какие власти! Лавров! Там власти хуже бандитов! Алло… Алло… Ч-ч-ч-черт!

Связь прервалась, и Короленко чуть не выбросил телефон в окно. Он был очень взволнован.

Да, полковник сам посоветовал Лаврову проникнуть на «Карину» и поднять шум, но что это будет так экстремально… Погоня, лодка…

«А чего ты ждал, старый дурак? Что он прилетит на «Карину» на крыльях ангела?»

* * *

Одесса… Прекрасная Южная Пальмира. Сколько песен о ней написано, сколько стихов сложено. Сколько колорита и шарма в этих улочках архитектуры конца восемнадцатого и начала девятнадцатого века, которыми так гордятся местные жители и которые навсегда остаются теплыми воспоминаниями в памяти гостей. Одесса… Жаркая и солнечная летом, промозглая и сырая зимой. «А шо вам не нравится? Должны же и мы когда-то от вас отдыхать», – скажут на этот счет местные жители. Никто другой не любит свой город так, как любят свою родину одесситы… даже те, которые давно эмигрировали. По крайней мере, так говорят они сами. Веселые и грустные, но никогда не унывающие многонациональные одесситы.

Людмила Богомол шла на работу в прекрасном настроении. Еще бы, ведь ей позвонил сам Виктор Лавров, как она ошибочно думала. Люда уже начала обзванивать всех родственников пленных моряков и предупреждать их о пресс-конференции. Она была очень воодушевлена, будто речь уже шла об освобождении украинцев из сомалийского плена. Вот что значит надежда на лучшее, которую порой может дать один маленький звонок по телефону. Но Людмила, конечно, не знала, чем мог ей грозить этот злосчастный звонок. Женщина шла по пустынной зимней Трассе здоровья в один из маленьких ресторанчиков, где она работала последние полгода. Она даже не обратила внимания, как метрах в двухстах позади нее появился мужчина в спортивном костюме.

Она шла, надев наушники и слушая любимую группу своего сына: «Red Hot Chili Peppers». Ей было хорошо. Скоро, совсем скоро ее мальчика освободят. Потому что по-другому просто не может быть, раз уж за дело взялся сам Лавров. Люда продолжала идти, а мужчина-спортсмен постепенно настигал ее. Ах, если бы она обернулась, она бы узнала в нем того самого старика-Нептуна с «Ланжерона», и, может быть, тогда у нее закралось бы какое-то подозрение. Но мать моряка не оборачивалась.

Ни Людмила, ни преследующий ее старик не заметили, что в кустах за заброшенной на зиму метеорологической станцией прятался мужчина с винтовкой. Это был Геннадий Сысоев. Одетый под цвет серого неприветливого ландшафта, он был совершенно не виден сквозь густые ветви кустарника. Свое оружие он предусмотрительно накрыл точно такой же серой тряпкой, как делают настоящие профессионалы. Нет, он пришел не контролировать выполнение задания, данного агенту Корню. Он пришел убрать самого старика, а если понадобится – и довершить начатое им: уничтожение свидетеля. Вот уже мимо станции мелькнула напевающая Людмила, и Геннадий опустил палец на спусковую скобу снайперской винтовки с глушителем, дожидаясь старика…

Людмила же была готова танцевать от радости. От той надежды, которую ей подарил звонок манипулятора-Короленко. А старик все приближался и приближался…

Короленко выскочил из машины у деревянного ресторанчика «Хуторок» и пустился бегом параллельно с Трассой здоровья. Проведя оперативную разработку в Одессе, он четко понимал, что лучшего шанса убрать Людмилу, чем утром, по пути на работу, у киллера не было. Все остальное время женщина находилась в окружении или коллег, или соседей. Единственный безлюдный участок зимой – Трасса здоровья, неподалеку от которой в одном из ресторанчиков и работала мать матроса «Карины». Из строений, стоящих рядом с дорогой, была только метеорологическая станция. Оттуда возможно неожиданное нападение убийцы.

Нужно было успеть спасти женщину – перехватить киллера. Однорукий Короленко несся сквозь кусты, как в молодости, когда брал призы на первенстве Вооруженных сил по бегу. До метеорологической станции оставались считаные метры, когда пенсионер спецслужб услышал сдавленный крик. Он бежал так, как, казалось, уже и не смог бы никогда. Безошибочно определив, откуда крикнули, Короленко буквально перелетел забор метеостанции. На асфальтированной дорожке у кустов лежал Геннадий Сысоев и бесшумно, как рыба, хватал воздух губами. В его шее торчала заточка, кровь медленно струилась из раны и вытекала в пока еще небольшую лужицу на асфальте. Рядом находилась уже не нужная снайперская винтовка.

Короленко живо осмотрелся и выглянул из-за куста на Трассу здоровья. Далеко впереди шла счастливая Людмила Богомол и размахивала руками в такт музыке. «Жива!» – облегченно выдохнул Короленко и вернулся к умирающему Сысоеву, подняв его единственной рукой под плечи и положив голову себе на колено.

– Генка, кто тебя?

– Я знал, что ты придешь, Глок, – шепотом ответил Сысоев. – Это ведь ты вычислил меня, нас…

Сысоев закашлялся, захлебываясь кровью, затем сплюнул в сторону. На его щеке осталась кровавая пена темно-бордового цвета…

– Что-то зябко мне, холодно…

– Генка, кто тебя?.. – снова сочувственно спросил умирающего Короленко. – Не отвечай, знаю… Корень?

Сысоев грустно улыбнулся и кивнул головой.

– Старый конь… Хотел я его подчи… чистить… А получилось, что он меня… Темно, Глок, темно…

– Генка, подожди… не уходи, хоть совесть очисти свою перед смертью, братка… А?..

Из глаза Сысоева выкатилась слеза, и он кивнул головой.

– На кого работал, скажи…

– Ши… ши… – из последних сил прошипел Сысоев и приподнялся всем телом. – Шии-тыы-ы-ы…

И замер навеки…