Читать книгу Воленс-неволенс - Константин Викторович Харский - Страница 3

***

Патрульный автомобиль проехал по улице Радищева, мимо городского парка «Липки». Чернышевский на месте. Возле кафе «Кофе и шоколад» стоят двое: парень и девушка. Стоят спокойно, ничего подозрительного, на полицейскую машину не реагируют. Кто в Саратове не заметит полицейской машины? Законопослушный и благонадежный. А тот, кто знает, что встреча с полицейскими ему ни к чему, заметит машину краем глаза в полной темноте. Эти двое вполне благонадежны. Улица Советская, чёрная BMW, ровесница сержанта Рощина, припаркована с нарушением ПДД. Водитель у автомобиля, наблюдает за проезжающей машиной постовой службы. Знает, что парковка – не наше дело, и спокоен. Знает, что не станем мы из-за такого пустяки связываться с ГИБДД и нагнетать. Чернышевского. Хорошо в субботу утром патрулировать. Город отдыхает после пятницы. Все, кто планировал подраться, уже подрались и скоро проснутся. Не работает светофор на Октябрьской. И на Григорьева. Может, профилактика?

– Не слышал, ничего не говорили про профилактику? Светофоры не работают. Второй уже, – старшина Мясников повернулся к напарнику, сержанту Рощину.

– Да вроде нет, ничего не говорили.

– Понятно.

Мясников помолчал. Сержант Рощин, как будто хороший парень, но рвения в работе не проявляет. Отец научил Мясникова различать путных от непутёвых. Если человек знает всё о своём деле, если он интересуется деталями и всё запоминает. Если человек в свободное время развивает свои навыки, будь это кузнец или учитель – не важно, то это – путный, и с ним можно иметь дело. Если человек занимается одним делом, а душой в другом месте и занят другим, то это – непутёвый, и с ним дела лучше не иметь. Старшина Мясников не торопился принимать решение. Надо дать время проявиться человеку, всё-таки он только что устроился, после армии. В целом – правильный, но кажется поверхностным.

– Давай на Горную. Там развернёмся и ещё круг сделаем.

– Есть.

Патрульная машина уже развернулась, за спиной Волга, мост через Волгу, город Энгельс. Рощин пропустил грузовик и выехал на улицу Соколова. В момент взрыва грузовик, который пропустил сержант Рощин, закрыл патрульную машину от эпицентра. Закрыл от взрывной волны, но и закрыл видимость. Секундное замешательство водителя патрульной машины сменилось набором автоматических действий. Рощин вдарил «по газам», обогнул грузовик и, объезжая редкие машины, которые остановились от внезапности произошедшего, рванул к поднимающемуся столбу дыма. Мясников потянулся к тумблеру включения сирены, но обнаружил, что она уже включена и работает. Мясников понял, что он слегка контужен – не самим взрывом, а его внезапностью. Мясников включил рацию.

– Дежурный, дежурный! Взрыв на Малой Затонской, – начал свой доклад Мясников по рации.

– На Чернышевского! В районе «Магнита»! – уточнил Рощин, не отвлекаясь от дороги.

– Дежурный! Взрыв, предположительно, на Чернышевского, – поправился Мясников.

Патрульная машина пролетела перекрёсток с Малой Затонской: следов взрыва нет, значит, действительно на Чернышевского. Если взрыв был у «Магнита», то теперь там столько жертв! «Ну, теперь начнётся», – думал Мясников, но что конкретно начнётся, он пока не мог понять, так как за всё время службы такое происходит впервые. Это точно не граната. Это бомба! Машина повернула на Чернышевского. В сорока метрах от перекрёстка с улицей Соколова, посередине улицы была воронка от взрыва. В десяти метрах лежал раскуроченный автомобиль, полыхал, полностью объятый пламенем. То, что это автомобиль, можно было догадаться, но не увидеть. Вот моторный отсек, вот какие-то искорёженные куски металла, вот часть колеса. Но где пассажирский салон? Патрульный автомобиль остановился.

– Двадцатый, что там у вас?

В рации зазвучал встревоженный голос дежурного по городу.

– Вызывай МЧС и доктора, – крикнул старшина Мясников Рощину, выбираясь из машины.

– Дежурный, взрыв на Чернышевского. Взорвана машина! Марку установить не могу. От машины остался двигатель. Воронка метра полтора! Кроме взорванного автомобиля пострадавших не наблюдаю.

– Оцепить! Никого не подпускать! Задержи свидетелей.

– Есть.

Мясников слышал звуки сирен приближающихся машин спецслужб. Осмотрелся. Старик встаёт с земли, отряхивается, держится за голову. Этот не убежит. Пацаны жмутся друг к другу и подходят ближе к месту взрыва. Эти не убегут. Женщина в дверях «Магнита» не может решиться: выходить или не выходить.

– Рощин!

Мясников оглянулся в поисках напарника. Тот на другой стороне улицы оказывал первую помощь женщине, которая ехала на велосипеде и пострадала от взрыва. Ценный свидетель. Не уедет. Сержант Рощин обернулся и вопросительно посмотрел на напарника.

– Хорошо, продолжай. Я сам.

Мясников направился к «Магниту».

– Пожалуйста, оставайтесь внутри. Для вашей безопасности. Я скажу вам, когда можно выйти.

К месту взрыва приехали две машины МЧС, три машины «Скорой помощи» и начали съезжаться полицейские. Сейчас тут будет, как на параде: всё начальство города.

Старшина не ошибся. По случаю взрыва приехали все. Подчинённые, как и положено, слушали команды, брали под козырёк и ждали, когда начальство разъедется и можно будет приступить к делу. По случаю такого общественно-опасного события на место взрыва приехала следователь по особо важным делам следственного комитета Ольга Алексеевна Романова, про которую говорили: «Сбитый лётчик». Мол, когда-то она давала жару преступному миру, но последние пару лет работает без былого энтузиазма.

Но ещё раньше на место взрыва приехал дежурный оперативник Сергей Иванович Зубков. Опытный опер, который, по мнению начальства, слишком часто шутит и всё время неудачно. Зубков умело организовал работу по сбору улик. Сотрудники полиции, которые первыми прибыли на место взрыва, собирают контакты свидетелей. Сам Зубков и приехавшие с ним эксперты-криминалисты осматривают машину. То, что от неё осталось.

– Валера, почему всё так оплавилось? – спросил опер Зубков своего коллегу-криминалиста, показывая на края металла, которые ещё недавно были капотом автомобиля.

– Сдаётся мне, это был не динамит, – задумчиво, словно сам себе, ответил Пыталов.

Взрыв нанёс значительный урон жилым домам частного сектора, которые были поблизости. Прибывший участковый подошёл, поздоровался с Зубковым и начал составлять протоколы, чтобы зафиксировать разрушения.

Следователь по особо важным делам Ольга Алексеевна Романова стояла на обочине, вблизи с воронкой, и опрашивала свидетельницу взрыва со ссадинами на лице. Свидетельница едва держалась на ногах.

Из частного дома в пятидесяти метрах от эпицентра взрыва вышел старик, осмотрелся, безошибочно определил, кто тут главный, и подошёл к Романовой, держа в руках искорёженное рулевое колесо.

– Это, наверное, ваше, – протягивая ей руль, сказал старик.

– Что это? Где вы это взяли?

– В огород прилетело. Наверное, ваше.

– Господи, ну зачем вы всё лапаете! Сергей Иванович, что тут у вас свидетели самодеятельность устроили. Распорядитесь! – воскликнула Романова и вернулась к допросу женщины.

Старик виновато положил руль на землю. Пожал плечами, будто хотел что-то сказать, но теперь передумал. Развернулся и пошёл к дому, рядом с которым, навалившись на стену сарая, лежал поваленный взрывом тополь.

– Ну куда вы теперь пошли? Мужчина! Стойте. Надо отпечатки снять. Сергей Иванович, снимите у него отпечатки. Он теперь весь руль излапал. Помощничек, мать его, – разозлилась Романова, которая всё же заметила попытку старика уйти.

Старик показал на дом.

– Мне ещё окна вставлять. Если дождь пойдёт, фуражками закроете?

– Пишите заявление, получите компенсацию.

– Заберите себе, – сказал старик обиженно.

– Прекратите сопротивление властям! Пройдите в лабораторию. Дольше препираться будете.

Старик смирился с необходимостью сдавать отпечатки. Зачем он этот чёртов руль принёс? Хотел помочь. Не сотрудничал 70 лет и нечего было начинать.

Оперативник дал распоряжение парню, который был всё время рядом, и продолжил своё дело.

– Меня зовут Павел Толков, я стажёр. Пойдёмте! Я постараюсь, чтобы вас поскорее отпустили. Прошу к тому микроавтобусу.

– Стажёр, значит. Ну пошли.

– А что вы слышали или видели непосредственно до взрыва или сразу после него? – проявил искренний интерес стажёр Толков.

– А ничего. Сидел на кухне, лицом к стене, ничего кроме стены не видел. Потом взрыв, потом вот вы меня в автобус ведёте. Это всё.

Стажёр разочарованно посмотрел сначала на свидетеля, потом на следователя Романову.

– Она зря так с вами. Все на нервах. Вы не обижайтесь.

Свидетель промолчал. В своём саду он заметил окровавленную пряжку ремня. Она висела на каких-то лохмотьях, на кусте, в конце его двора. Он посмотрел на стажёра и подумал: «Дальше сам, малец. Может, ты сейчас нормальный, дай время, и система тебя перекуёт».