Читать книгу Мозаика. Книга 1 - Константин Бояндин, Константин Юрьевич Бояндин - Страница 6

– Вы меня помните? – поинтересовался врач, и эль—Неренн его узнала. Это он! Тот самый, дежурный, что встретил их в этот невесёлый Новый год. Мир тесен.

– Полицейский участок. Новогодняя ночь.

– Верно! – врач был явно доволен. – Мы ждём вас. Уже проходили полное обследование?

– Да, – буркнула эль—Неренн. – Четыре года назад.

– Думаю, не у нас. У нас вашей карточки нет. Будет немного неприятно… позвать помощницу? Некоторые женщины меня стесняются.

– Я не стесняюсь, – усмехнулась девушка. – Разучилась.

– Превосходно. Хольте, подождите там, в коридоре.

Хольте кивнула, подмигнула эль—Неренн и закрыла за собой дверь.

* * *

Приятного действительно было мало. Особенно – когда потребовалось сдавать анализы. Всего, чего только можно сдать. Но эта часть происходящего оказалась короткой и вскоре эль—Неренн, почти полностью раздетую, уложили на стол. Велели закрыть глаза. Что—то жужжало, щёлкало, изредка к ней прикасались руками в перчатках. Было жутко щекотно.

– Удивительно, – голос врача, Эйзенна. Его имя эль—Неренн запомнила. – Никогда не видел настолько здорового человека. Разве что… Вам уже говорили про сбой цикла, теарин?

– Говорили, – равнодушно подтвердила эль—Неренн. – Сказали, что само не пройдёт, но в целом не опасно.

– Посмотри, – другой голос. Человека явно старше, чем Эйзенн. – Как интересно. Ты когда—нибудь видел, чтобы Maien Vyran располагалась на спине?

– Maien Vyran? – эль—Неренн открыла глаза. Да, их двое. Второй – явно с севера – высокий, неуклюжий на вид, светловолосый. Седой. – «Серебряный ключ»?

– Вы знаете Старое Ронно? – удивился пожилой.

– Несколько слов, – признаться, эль—Неренн и сама не поняла, откуда в голову пришёл перевод.

– Верно. Одна из «блуждающих точек». Об этом нужно знать. Вам рассказывали?

– Нет. У меня давно нет родителей.

– Сочувствую. Да, надо рассказать. Что такое активные точки, знаете?

– Знаю, – эль—Неренн повернулась на спину. Её прикрыли тонкой простынёй. Холодно. – За ушами их особенно много.

– Верно, – врач не улыбнулся. – Есть постоянные точки. Они у всех примерно в одних и тех же местах. Есть ещё пять «блуждающих». Та из них, о которой речь, наименее… хм—м—м… интимная. «Ушки гладить» приходилось?

– Было дело, – отозвалась эль—Неренн. – Так, ничего особенного. Rhines Sien, «взгляд в глаза».

Врач покачал головой.

– Однако! Пятнадцать лет в этой дыре, а такого не видел. Где вы учились?

– Где только не училась. Пять лет в школе, потом на улице.

– Ну, всё ещё будет. Эту точку не очень сложно обнаружить, но нужно знать, как. Прикасаться к ней разрешайте только тем, кому доверяете, как себе самой.

– Кончай лекцию, Симм, – голос Эйзенна. – За пять минут всё равно не объяснишь.

– Не мешай говорить с умными людьми. Перевернитесь на живот, теарин. Вот она, – палец в перчатке прикоснулся к спине – чуть левее третьего позвонка. – Запомните. Мы никому не сообщаем места расположения блуждающих точек. Кроме их владельцев.

– И для чего она? – эль—Неренн вновь повернулась на спину, встретилась с врачом взглядом.

– Сон, – ответил тот. – Яркий, приятный, управляемый. Тот, кому позволите прикоснуться… сможет видеть ваши сны. Вместе с вами. Остальное найдёте в книгах. Что такое? – удивился врач. – Я прикоснулся только кончиком пальца. В перчатке. Что там у вас?

– Меня туда стукнули, – хмуро пояснила эль—Неренн. – Дубинкой. Шоковой дубинкой. Года четыре назад.

Оба врача присвистнули.

– Сбой цикла, – повторил Эйзенн. – Вы легко отделались, теарин. Знаете, что… Как будет возможность, посетите нас повторно. Это не шутка. Я оставлю номер телефона.

– Договорились. А остальные четыре точки? – эль—Неренн не отводила взгляда от глаз пожилого. В конце концов тот кивнул, усмехнулся. – Давайте. Раз уж я здесь.

* * *

Последним актом медосмотра оказалось индуктивное исследование.

– Это будет похоже на сон, – пояснил Эйзенн. – Будет жарко – не бойтесь. Нет, лучше лежать на спине. Вот так, – он прикрепил множество электродов «липучками», проверил, правильно ли. – Дать успокоительного? Многим снятся сны. Очень часто – неприятные.

– Приятных я почти не вижу, – эль—Неренн неожиданно ощутила себя страшно уставшей. – Хорошо, давайте.

Микстура оказалась вкусной.

– Закройте глаза, дышите спокойно, старайтесь ни о чём не думать, – посоветовал пожилой.

Девушка кивнула и закрыла глаза.

Минуты через три Эйзенн включил аппаратуру.

– Ты это тоже видишь? – Эйзенн указал на пространственную развёртку считываемых данных.

– С ума сойти, – Симмен подошёл поближе. – Бывает же такое. Essa—минус, «корона» первого типа. Откуда она? – он указал на спящую эль—Неренн.

– Нет сведений. Говорит, с Тирра.

– Надо выяснить. Essa—два минуса я видел всего раз десять. Чистого минуса сам не видел. Следи внимательно, второй проход.

Оба склонились над развёрткой.

– Снова «корона». Слушай, прямо как в сказке, – Эйзенн повернулся к коллеге. – Она мне в предыдущий—то раз показалась особенной. Попробую выяснить, откуда она. Так, начинается третий проход.

Симмен поморщился, шагнул в сторону. Прижал руку ко лбу.

Перед глазами всё плыло, двоилось. Окружающее словно замедлилось, стало приходить прерывисто – словно отдельными кадрами из кинофильма. Звуки угасли, тишина сдавила слух.

Эйзенн бесконечно медленно протянул руку и коснулся сенсора.

Симмену показалось, что его огрели по голове, чем—то мягким, но тяжёлым.

– Двух секунд не дотерпел, – Эйзенн выглядел бледным и больным. – Думал, копыта отброшу. Что это было?

– Не знаю, – Симмен вытряхнул из пузырька, добытого из кармана халата, оранжевую капсулу, проглотил.

– Мне тоже, – хрипло попросил Эйзенн. – Дай, не жмись. Слушай, она, похоже, «пси». Скрытого типа. Надо будет изучить запись.

Стук в дверь. Голос Хольте.

– Эйзенн! Здесь человеку плохо!

* * *

Человеку было не просто плохо – хуже некуда.

– Эйзенн, – пожилой оглянулся. – Вызови санитаров. И полицию. В реанимацию его – если успеем. Кто это, интересно?

Человек был в мундире полицейского.

– Сейчас, – Хольте надела перчатки, быстро обшарила карманы пострадавшего. – Значка нет. Удостоверения тоже. Ого! – она извлекла из кобуры подмышкой длинную тёмную «Осу». – Номер сбит. Это не полицейский.

– Что случилось? – Симмен махнул бегущим навстречу санитарам.

– Вышел вон оттуда, – указала Хольте. – Я думала, ищет кого—то – заглянул в пару комнат. Потом… знаете, у меня как раз сердце схватило. Пришла в себя – вижу, лежит, лицом вниз.

Симмен встал, потемнел лицом.

– В реанимацию его, – махнул он санитарам. – Откуда он вышел, теаренти?

Хольте указала рукой.

Симмен бегом бросился в ту сторону. Завернул за угол.

– Здесь ещё один! – крикнул он. – Хольте, помогите мне.

* * *

– Весело, – Симмен, вместе с Хольте и Эйзенном, сидели в операторской. – Она ещё спит?

– Спит, – подтвердил Эйзенн. – Думаешь, лучше разбудить?

– Нет, не надо, – Симмен покачал головой.

– В общем, так, – он встал. – Пять сердечных приступов. Четыре обморока. И два трупа. Что там с пистолетами?

– Пули разрывные, – указала Хольте. – Я могу и ошибаться. Думаю, они были вместе. У них ещё телефоны – но заблокированы, а кода я не знаю.

– Ладно, пусть полиция разбирается. Мы ещё легко отделались. Хольте, просьба. О произошедшем – ни слова. Я про сердечный приступ и всё такое. Так… похоже, она просыпается. Как по часам – через пятнадцать минут.

– Помогу ей одеться, – Эйзенн вышел. – Полиция уже прибыла. Будет лучше, если они сюда не войдут.

* * *

– Как себя чувствуете? – Эйзенн проводил «пациентку» до машины. – Столовая – в соседнем здании. У нас неплохо кормят. После обследования нужно поесть.

– Теариан, – эль—Неренн усмехнулась. – Простите. Терпеть не могу больницы. Можно, где—нибудь в другом месте?

Эйзенн не обиделся. Улыбнулся, кивнул.

– Я знаю неплохое место, – Хольте дала знак водителю. – Кварталах в трёх отсюда. Очень мило, можно посидеть, поесть. У нас ещё четыре часа. Выходной, можно сказать.

– Как обратно поедете? Извините, что вмешиваюсь – меня просили убедиться, что эль—Неренн будет жива и здорова.

– Вызову машину, – Хольте показала телефон. – Это предусмотрено.

Эйзенн попрощался с ними обеими и вернулся в здание.

– Ну что, прогуляемся? – Хольте указала направление. – Ты должна быть зверски голодна.

– Точно, – эль—Неренн оглянулась. – Скажите, а вам правда это разрешили? Эту прогулку?

– Правда, – Хольте рассмеялась. – Директор лично и разрешил. Он о тебе по три раза в день спрашивает. Насчёт денег не беспокойся. За счёт заведения.

Эль—Неренн улыбнулась, и они направились по улице.

* * *

– Я здесь работала, несколько месяцев, – пояснила Хольте, возвращаясь за столик. Они зашли в кафе, «Старый очаг», и уселись в углу. Поблизости от того самого очага. – Сейчас принесут. Я заказала вот это, – она указала на меню – очень хорошая имитация пергамента. Старого, очень старого пергамента. – Нормально?

– Вполне, – кивнула эль—Неренн. – Не думала, что могу так проголодаться.

Хольте улыбнулась, поправила волосы. Ей тридцать семь, подумала эль—Неренн. Выглядит лет на шестьдесят. Шесть лет в доме Рекенте. Никогда не осмелюсь спросить, как это было.

– Вы хотели о чём—то спросить? – эль—Неренн понизила голос.

– Не знаю. Давай на «ты» – так будет проще.

– Хорошо, Хольте.

– Пока тебя обследовали, – охранница оглянулась, по привычке – никто не слушает. – В больницу заявились двое. Переодетые полицейскими. У одного в кармане было вот это, – она показала фотографию. Эль—Неренн. Фас и профиль. Эль—Неренн оторопела. Не могла понять, где и когда сделаны снимки.

– У второго такая же, – Хольте усмехнулась. – Я забрала не все улики. И пистолеты с разрывными пулями. Готова поспорить, пришли за тобой.

Эль—Неренн вздрогнула, ощутила, что сердце забилось быстрее.

– Полиция должна была забрать тебя, как свидетельницу. Они видели эти фотографии, видели тебя. Внешность у тебя очень уж приметная, – Хольте прижала палец к губам. Официант расставил на столе блюда и удалился.

– Они ко мне даже не подошли, – тихо заметила эль—Неренн.

– Точно. Наоборот, посоветовали возвращаться назад. Именно поэтому я решила не возвращаться.

– Можно подумать, мы здесь в безопасности, – эль—Неренн оглянулась.

– В большей, чем ты думаешь, – Хольте откинулась на спинку. – Но выходить отсюда не стоит.

– Так что же делать?

– Ждать, – Хольте подняла взгляд. – Поешь, хоть немного.

– Немного я уже поела, – эль—Неренн тряхнула головой. – Чего ждать—то?

– Помощи, – Хольте вынула из внутреннего кармана телефон. Нажала несколько кнопок. Выждала, глянула на индикацию, кивнула. – Думаю, осталось минут пять.

Эль—Неренн смотрела в лицо охранницы. Та спокойно выдерживала взгляд. Официант – который подал им обед – встал у стойки, вместе со своим коллегой. Иногда обмениваясь с ним парой фраз.

Минуты три прошли в полном молчании. Телефон Хольте несколько раз помигал огоньками. Она нажала ещё несколько кнопок. Тряхнула головой, и – эль—Неренн не успела понять, откуда он взялся – на столике перед ней возник пистолет.

– Если мы не поехали назад, в машине, – эль—Неренн говорила медленно. – И они знали, что мы здесь, в городе, почему не схватили по дороге в кафе?

– Ждали моего сигнала, – Хольте не отводила взгляда от глаз девушки. – Именно Старуха помогла мне и Аспиду попасть в «зверинец».

Эль—Неренн молчала. Снаружи послышался шум. Несколько машин подъехали к кафе.

– Старуха всегда получала то, что хотела, – Хольте не отводила взгляда. – Я не знаю, зачем ей нужна именно ты. Поверь, я не желаю тебе зла. Но она забрала мою дочь.

Телефон Хольте. Что—то появилось на его экранчике. Хольте взглянула… лицо её стало совершенно белым, мёртвым.

– Моей дочери больше нет, – произнесла она, едва слышно.

Эль—Неренн не ожидала, что охранница может действовать настолько молниеносно. Она ногой толкнула ножку стула, на котором сидела эль—Неренн. Оттолкнулась от пола другой ногой, поворачиваясь в падении.

Два хлопка – два выстрела.

Эль—Неренн вскочила на ноги. Рядом с тем местом, где только что была её голова, в стене виднелось пулевое отверстие. Хольте стояла, сжимая в руке пистолет. Рядом с ней лежали неподвижно два тела. Официанты – те, что были у стойки.

– Полиция! – крикнула Хольте, держа над головой что—то прямоугольное, блестящее. В другой руке сжимала пистолет. Только сейчас эль—Неренн заметила, что оба убитых были вооружены. – Всем на пол! Не шевелиться!

Испуганные возгласы, шум, скрежет. Посетители оказались послушными.

Топот. Кто—то – и не один – бежит к дверям кафе. Звуки выстрелов на улице.

– Она не оставляет свидетелей, Ньер, – Хольте взглянула в лицо эль—Неренн. – Инспектор всё расскажет. Вряд ли ты простишь меня. Но может быть, поймёшь.

Она подняла пистолет к виску.

– Нет! – эль—Неренн ощутила, что время замедляется, замедляется стремительно. Чернота сгущалась вокруг.

Она не успела бы допрыгнуть. Всё, что смогла сделать – схватить кружку и бросить так, чтобы попасть в оружие.

Попала. Послышался звон и окружающий мир рассыпался на миллионы сверкающих осколков.

* * *

– Самый страшный сон, который я мог себе представить, – инспектор Тигарр осторожно положил компресс ей на лоб, – это то, что случилось сегодня.

Эль—Неренн осознала, что находится в машине. Её почти не трясло, но скорость была неплохой – судя по тому, что мелькало за зашторенным окнами.

– Здравствуйте, инспектор, – прохрипела эль—Неренн. Горло вновь болело. – Простите, что я снова выжила.

Тигарр оторопело посмотрел на неё и… расхохотался. Покачал головой, вытирая слёзы у уголков глаз.

– Я к тебе уже привык, эль—Неренн, – сообщил он, помогая ей улечься поудобнее. – Было бы жаль потерять тебя так скоро. Кстати, мне пообещали повышение. Думаю, это твоя заслуга. Лежи, лежи. Мы уже подъезжаем.

– Что с… – начала эль—Неренн и заметила Хольте, сидящую рядом с инспектором. Охранница встретила её взгляд и опустила голову.

– Все живы, – инспектор уселся, вынул пачку табачных палочек, подумал, и спрятал обратно. – Ну, почти все. Хольте сообщила, кто и где должен изловить тебя. Ещё вчера. Давненько я не сидел в настоящей засаде.

Эль—Неренн закрыла глаза.

– Ты теперь звезда, – инспектор явно был доволен. Таким довольным эль—Неренн его ещё не помнила. – Попадёшь во все газеты.

– Это почему? – девушка открыла глаза.

– Старуха Рекенте, наконец—то, попалась по—настоящему, – инспектор подмигнул. – Двадцать два года её пытались поймать – ни единой зацепки. Ни одной улики, ни одного свидетеля. До сегодняшнего дня.

– Ей не повезло вчера вечером, – усмехнулась эль—Неренн. – Или когда у неё случился инсульт?

– Позавчера ночью, – кивнул инспектор. – Вчера у неё был день рождения.

Эль—Неренн расхохоталась – хрипло, превозмогая боль. Смех был недобрым. Смеялась долго, её не останавливали.

– День рождения, – повторила она. – Ну что же, теперь мы в расчёте.

Инспектор и Хольте переглянулись, но не стали ни о чём расспрашивать.

* * *

Стук в дверь.

Эль—Неренн закрыла книгу, оглянулась.

– Войдите.

Хольте. Не в форме охранника – в повседневной одежде.

…Журналистов было много, но к эль—Неренн допустили лишь трёх из них. Предварительно инспектор, вместе с Виккером, проинструктировали девушку, о чём можно (и как именно) говорить, а о чём лучше даже не вспоминать. Всё прошло, как по маслу. Признаться, эль—Неренн было приятно.

Затем её оставили в покое. Врачи обследовали её – ещё раз – и пришли к выводу, что худшего удалось избежать. Эль—Неренн почти сразу же уснула – как провалилась. И вот, примерно в час ночи, она проснулась. Ощущала себя необычайно бодрой и готовой ко всему.

Попросила поесть – и немедленно получила то, что просила. Да уж. Здесь можно жить с удобствами – насколько в таком месте уместно слово «удобства».

Полчаса спустя она уселась в кресло, с книгой. Тот самый детектив. Перелистнула всего три страницы, как в дверь постучали.

– Можно? – Хольте замерла, не переступая порога.

Эль—Неренн поднялась, подошла к двери, протянула гостье руку – пригласила внутрь. Охранница вошла, остановилась по другую сторону порога.

Эль—Неренн закрыла дверь.

– Садись, – указала она. – Прости, у меня тут беспорядок.

– Я уезжаю, – Хольте не поднимала головы. – Не хотела тебя будить.

Она села, на краешек кровати. Эль—Неренн уселась рядом, молча.

– Инспектор расскажет тебе, – Хольте выглядела спокойной. – Не думала, что ты меня впустишь. Если можно, – она указала на дверь, – я хотела бы познакомить тебя с…

– Нужно было сразу впустить её, – улыбнулась эль—Неренн, вставая. – Я сразу почувствовала – как только ты вошла.

– Но… – Хольте была в замешательстве. – Ах да. «Угомона» тебе теперь не полагается. Войди! – позвала она, чуть повысив голос.

Дверь открылась. Девочка оказалась настолько похожей на Аголан Рекенте – видом, манерами держаться, походкой – что эль—Неренн вздрогнула.

– Лас—Тесан, – Хольте встала, – познакомься с эль—Неренн.

Девочка подошла поближе к хозяйке комнаты и поклонилась – не торопясь, с достоинством. Лицо её оставалось серьёзным.

Эль—Неренн поклонилась в ответ, стараясь не улыбаться. Присела перед новой знакомой.

– Лас—Тесан, – повторила эль—Неренн. – Красивое имя. Оно тебе нравится?

Девочка кивнула, робко улыбнулась.

– Всё в порядке, – эль—Неренн прикоснулась тыльной стороной ладони к щеке девочки. – Всё позади. Всё будет хорошо.

– Рада знакомству, эль—Неренн, – голос девочки также напомнил Аголан. Лас—Тесан оглянулась, взглянула в лицо матери. Та кивнула. Девочка поклонилась, сложив руки перед грудью, и неторопливо покинула комнату.

– Спасибо, Ньер, – Хольте также поклонилась. – Будь осторожна.

Кивнула и направилась к выходу.

– Подожди, – позвала её эль—Неренн. Подошла к охраннице, встала перед ней, глядя в глаза.

– Спасибо, что выслушала меня – там, в машине, – эль—Неренн не улыбалась. – Я не держу зла, Хольте. Надеюсь, мы ещё встретимся.

Хольте долго смотрела ей в глаза.

– Сочту за честь, – ответила она, наконец. – Мы уезжаем – к моей сестре. Поезд через полтора часа. Послезавтра я вернусь – искать работу.

– Я никуда не уеду, – выражение лица эль—Неренн оставалось серьёзным.

Хольте рассмеялась.

– Да, Ньер, я знаю. Тогда – до встречи.

Эль—Неренн некоторое время стояла, вспоминала Аголан – тогда, новогодней ночью. Интересно, как звучит её имя, – взрослое имя, которое пока не объявляли?

Дочь Хольте явно соответствовала своему имени. «Laes—a te Sann» – «Буревестник».

* * *

– Может, вина? – инспектор указал на ряд бутылок. Виккер отрицательно покачал головой.

– У меня завтра два судебных заседания. Извините, теариан, в другой раз.

Они сидели у инспектора дома. Скромный, маленький домик – на окраине города. Жилищу явно недоставало заботы.

– Давайте уж по имени, Виккер. Это же частная беседа.

Виккер кивнул, налил себе ещё минеральной воды. Голова побаливала. С эль—Неренн всегда было не соскучиться, но последние два дня – это нечто.

– «Цепная реакция», – Тигарр прочёл заголовок, бросил газету на столик. – Что самое интересное, так и было. Я думал, это мне снится – сдались почти все. Видели бы вы их лица. А уж с какой скоростью они всех закладывали – в фильмах такого не увидишь.

– Материалов на Рекенте теперь достаточно? – Виккер присутствовал при одном из допросов и знал, что инспектор прав. Настолько испуганных преступников он ещё не видел.

Инспектор утвердительно махнул рукой, допивая свой бокал.

– Вполне. Петля ей не грозит – при её—то деньгах – но зубы мы ей обломаем.

Он встал, прошёлся по комнате.

– Сорок два исчезновения, – пояснил он. – Полсотни похищений. Собственно, вы же спасали эль—Неренн – имеете представление. И ни одного свидетеля.

– Кто направил эль—Неренн служить в её дом? – поинтересовался Виккер. – Я слышал, что у дома Рекенте странная репутация, но чтобы настолько…

– Никто о ней ничего не слышал, – инспектор кивнул. – А у тех, кто слышал, есть родственники и желание жить долго и счастливо.

– Понятно. Как всегда. Так кто направил её туда?

– Пока не знаю. Их сейчас допрашивают – я, признаться, сбежал. Сил нет. Через пару дней станет ясно.

Виккер встал, подошёл к книжным полкам. Интересно… Инспектор, оказывается, интересуется историей. Военной, преимущественно. Художественных книг было немного, зато разных справочников – порядком. Стояло всё вперемешку.

– Тигарр, – адвокат потёр виски. – Вы так и не ответили. Что вы хотели узнать от меня?

Инспектор опустил взгляд.

– Кофе хотите, Виккер?

– Не откажусь.

– Идёмте, я сварю. Мне хотелось бы услышать подробности того, что случилось в ту ночь. Когда она бежала из дома Рекенте. И ещё одно – о том, как вы с ней познакомились.

– Это не… – начал было адвокат, но инспектор прервал его. Кивком предложил сесть у окна, сам направился к плите.

– Я понимаю, – инспектор ухмыльнулся. – Мы с вами встречались, раза три, в суде. Помните? Я не прошу раскрывать тайну, Виккер. Мне очень нужны эти подробности, но не для следствия. Для меня, лично. Чёрный пьёте?

– Да, с удовольствием. Мне потребуется санкция эль—Неренн, инспектор. На бумаге. И от вас – подписанное соглашение о том, что вы не используете эти сведения без её и моего согласия. Только так. И никаких записей.

– Согласен, – инспектор кивнул. – Как скажете. Можно личный вопрос, Виккер?

Он снял кофеварку с плиты, разлил содержимое по чашечкам.

– Почему вы с ней всё ещё работаете?

Виккер усмехнулся, отпил из чашечки.

– Сколько вы с ней – четвёртый год? Виккер, вы же понимаете, что это – мигрень, зубная боль и геморрой, в одном флаконе. Я слышал про ваши гонорары. Она никогда с вами не расплатится.

– Да, инспектор, – Виккеру явно было весело. – Она мне тоже нравится. Поэтому и работаю.

Оба улыбались, глядя друг другу в глаза.

– Хорошо, Тигарр, – Виккер отпил ещё. – Я скажу. Только между нами. Как только я взялся за её дело, у меня всё стало получаться.

– Талисман?

– Наподобие. Официально это называется обязательствами перед клиентом.

– Талисман из неё никакой, – инспектор допил остатки кофе. – Я с ней четыре года, как и вы, и всё наоборот – никакого просвета. До сегодняшнего дня. Ещё кофе?

– Нет, спасибо. Мне пора. Услуга за услугу, инспектор. Разумеется, конфиденциально. Вы сможете рассказать, в общих чертах, кто именно на неё охотился? Тоже для частного использования.

– Почему бы и нет. Условия те же – никаких записей.

Виккер кивнул.

– Да, кстати, – инспектор глянул на часы. – Я думал, ей дадут—таки гражданство. В качестве премии. Получается, ей ещё отрабатывать эти её полгода?

– У нас прецедентное право, инспектор. И пятнадцать тысяч иммигрантов в год.

– Понятно. Надеюсь, на этот раз её не отправят куда—нибудь в…

– Не отправят. Даю слово.