Читать книгу Живи, вкалывай, сдохни. Репортаж с темной стороны Кремниевой долины - Кори Пайн - Страница 3

Самые упертые еретики выходят из наивных верующих. Это мой случай. В детстве я сам научился кодить на пыльном старом Commodore 64. По правде, я должен был стать миллиардером-вундеркиндом еще до второго курса колледжа. Но облажался. Вместо того чтобы, пропуская занятия, придумывать в общаге сайт, который перевернул бы мир, я поддался искушению в лице музыки, книг и девушек. Как недальновиден я был! Как далеко свернул с пути! Мой потенциальный доход резко упал, когда я перестал писать программное обеспечение и начал писать для газет. В последующие годы, когда сдуру выбранная мной профессия стала жертвой цифровой революции, я с завистью смотрел на технарей, победителей, первопроходцев. У них были идеи. У них был кураж. А главное – у них были деньги. Почему я не на их месте?

В 2010 году мы с моей девушкой уволились из газеты и сбежали в Англию, где я открыл свой первый стартап. Это был нишевый новостной сайт[2]. Ревностно следуя примеру тех восторженных «журнисменов»[3], что были до меня, я привел стартап в движение самой дешевой рабочей силой – своей собственной. Через два года работы по двенадцать часов в день издателем, разработчиком, редактором и репортером голова у меня пошла кругом. Я погрузил сайт в спящий режим и вышел на другую работу. Мой первый стартап потерпел неудачу. А значит, потерпел неудачу я. Какие еще могут быть объяснения? Каждый знал, что интернет – это свободная и лишенная трения среда обмена, где все играют на равных, а лучшие идеи неизбежно пробиваются наверх. Эту основополагающую интернет-риторику все повторяли как писание, а под сомнение ставили только чудаки и циники. Конечно, все это чушь собачья, но тогда я этого еще не понимал.

Решив сменить карьеру, я пристрастился к чтению техблогов. Сначала я обращался к ним за помощью в решении мудреных прогерских проблем. Но вскоре это вошло в привычку, и в ложной уверенности, что стану более «продуктивным», я пролистывал все мотивационные статьи и руководства по саморазвитию с этих сайтов, большинство из которых было нацелено на начинающих стартаперов вроде меня. Валяясь в постели с затекшей от держания смартфона рукой, я искал утешения в жизнерадостном потоке обновлений на Hacker News – технарском форуме венчурного фонда и инкубатора стартапов Y Combinator. Площадка казалась более-менее престижной, а комментаторы – осведомленными.

Заголовки вдохновляющих назиданий на Hacker News убеждали меня, что я не одинок: «Лажай быстро, лажай часто и лажай нарочно», «Накосячить быстро – значит… накосячить много» и, самое емкое, «К успеху через провал». Я принял все это близко к сердцу. Свои косяки я переосмыслил как этап развития личности. Дело не ограничилось тем, что я взял себя на поруки. Я не просто сменил карьеру и вскочил на уходящий поезд под названием «Учитесь кодить». Я все больше увязал в показушной идеологии. Как бы я ни гордился тем, что получал новые «ценные» навыки (я могу развернуть приложение на Ruby on Rails! могу управлять виртуальным сервером!), я не осознавал, что превратить эти навыки в источник дохода можно лишь подчинившись экономике цифрового мира, где законы устанавливают гигантские корпорации. Будучи неугомонным владельцем веб-сайта и начинающим журнисменом, я был похож на теленка, возомнившего себя владельцем скотобойни.

В 2012 году я устроился на работу в передовое онлайн-фотоагентство Demotix, которое продавало труд внештатных фотографов новостным изданиям по всему миру. Когда меня назначили главным редактором, в Demotix состояли уже тридцать тысяч фотографов и небольшой штат сотрудников. Офис с открытой планировкой, креслами-мешками и эспрессо-машиной производил впечатление правильного техстартапа. Он был втиснут в лондонское подразделение своего крупнейшего инвестора – Corbis Corporation из Сиэтла, принадлежавшей Биллу Гейтсу.

Как только я пришел туда, Corbis полностью выкупила Demotix. Учредители – которые хотели как лучше, полагаю, – вышли из доли с концами. Нам сказали, что это отличная новость. «Сделка стала гигантским шагом по направлению к нашей цели», – говорилось в официальном заявлении. Далее обещалось, что Corbis сохранит наши «ценности поддержки свободы слова и освещения тем, которым уделяют недостаточно внимания». Я гадал, насколько большим сделает мой редакционный бюджет Гейтсов подарок небес – пяти- или шестизначным?

Горькая правда открылась, когда на встречу прилетел менеджер Corbis из Нью-Йорка. Я прозвал его Трутень. Кичившийся тем, что не читает газет – наших главных клиентов, – он каким-то образом оказался ответственным за «новости, спорт и развлечения». Трутень приветствовал нас презентацией PowerPoint – полагаю, в их сиэтлском гнезде так было принято здороваться. Затем мы по очереди небольшими группками подсаживались к Трутню на двуместные красные диванчики. Гнусно ухмыляясь, он объяснил нам новые реалии. «Corbis заботят две вещи, – сказал он. – Первая – это прибыль. Другая – подрывные инновации. Уверен, Билла особенно интересует вторая часть: подрывные инновации».

Мы молча уставились на него. Я знал, что мои английские коллеги могут так и застыть навсегда в неловкой тишине, но из всего следовало, что Трутень ждет ответа. Раз он поднял денежный вопрос, я объяснил, что многие наши фотографы залезают в долги – не говоря уже о рисках ареста, похищения и смерти, – чтобы попасть в зоны военных действий и отправлять оттуда фотографии нашему маленькому стартапу. С огромными ресурсами Corbis, возможно, мы могли бы обеспечить этих фотографов базовым окладом – скажем, 100 долларов в день? «Этого не будет – никогда», – сказал Трутень. То же самое касалось страховки.

Это было только затравкой. Corbis, оказалось, совершенно иначе представляла, какими должны быть новости, выражала недовольство тем, что мы слишком много внимания уделяем уличным протестам и заводским пожарам в далеких странах. Это слишком сложно. Слишком мутно. Вместо этого руководство хотело, чтобы наши уличные фотографы гонялись за звездами реалити-шоу на мероприятиях с красными ковровыми дорожками. Кардашьянов много не бывает, по-видимому. Трутень ясно дал понять, что Corbis с радостью продолжит получать новостные снимки боевых действий из Сирии, Мали или какой-нибудь другой жалкой страны, погружающейся в ад, при условии, что мы не будем ни во что ввязываться, когда наши фрилансеры попадут в беду.

Достаточно скоро мы, смиренные наймиты, обнаружили, что Трутень вынашивал тайный план сократить штат вдвое. К слову, он хотел взять на себя мои ключевые обязанности главного редактора, чтобы я отвечал за «комьюнити» или какую-нибудь такую пургу. И я уволился.

Несколько лет спустя Гейтс продал Corbis китайскому дистрибьютору своего главного конкурента, Getty Images. Demotix вдруг заглох, бросив тысячи фрилансеров – многие из которых, опять же, находились в опасном положении – без средств на заданиях и отрезав им доступ к изображениям, загруженным на серверы Corbis. Среди прочего был продан обширный архив исторических фотографий Corbis, включая знаменитое фото «неизвестного бунтаря» с протестов на площади Тяньаньмэнь. Гейтс продал этот культовый символ мужества и инакомыслия компании, которую обязывало подвергнуть снимок цензуре китайское правительство.

Кончив работать на дядю, я несколько дней купался в лучах своей праведности. «Уверен, скоро снова начну писать», – говорил я друзьям. Следующий год я провел, не вылезая из пижамы. Было понятно, что пришло время взять себя в руки и найти, где можно еще накосячить, но где?

Я рассмотрел свои варианты. Можно было еще раз испытать удачу в очередном скороспелом стартапе. Можно вернуться к своей умирающей профессии – печатной прессе. Или опять мыть полы, чем я занимался после колледжа. Что же пошло не так? Что есть такое у Билла Гейтса, чего нет у меня, – не считая миллиардов долларов? Эта мысль в конечном счете привела меня к осознанию, что решение всех моих проблем было простым: следовало стать миллиардером, подобно моему бывшему боссу.

Миллиардерство – вот, бесспорно, самая желанная карьера XXI века с многочисленными преимуществами перед таким востребованным видом занятости, как офисное рабство. А ее трудовые льготы ни с чем не сравнимы! До учреждения в 1901 году U. S. Steel в мире не было ни одной компании-миллиардера, не говоря уже просто о миллиардерах. Никогда столько людей не становилось миллиардерами, как сегодня, – их уже две тысячи и становится все больше, что «группа по мировому благосостоянию» Forbes назвала бешеным скачком вверх. Их влияния не избежал практически ни один аспект геополитической арены, природной среды или человеческого опыта. Самая же горячая фабрика миллиардеров Америки находится в наиболее хайповом и наименее изученном из всех растущих пригородов – Кремниевой долине.

Столица подрывных инноваций и родина героев хайтека, Кремниевая долина искусительной сиреной манит амбициозных, опытных и продвинутых со всего мира. Ее особый подход к накоплению богатства – назовем это «способом Кремниевой долины» – одобрил сам Барак Обама. В ежегодном президентском обращении он пообещал поддержать «всех рискующих и предпринимателей, стремящихся стать следующим Стивом Джобсом».

Ей-богу, почему бы нам всем не войти в этот верхний один процент?

Вопреки тому, что вы слышали, работа на износ по выбранной специальности – наитупейший способ войти в клуб миллиардеров. В Кремниевой долине – этой теплой, зовущей колыбели беспощадного предпринимательства – самые видные в мире менеджеры и IT-специалисты нашли кратчайший путь к сказочным богатствам. Приручив чудодейственную силу интернета, казалось, любой нищий дурак – или дура – может обернуться современным подобием феодального лорда. Ежегодный «Индекс Кремниевой долины» – экономический отчет местного аналитического центра и общественного фонда – в деталях показывает, насколько хорошо идут дела у Кремниевой долины сравнительно с остальной страной. В докладе отмечается, что с 2007 года – прелюдии к мировому экономическому кризису – количество рабочих мест в Кремниевой долине заметно выросло, тогда как в целом Соединенные Штаты в лучшем случае по-прежнему стагнируют. Господствующий класс долины – основатели стартапов, инвесторы, руководители-акционеры, получающие вознаграждение посредники – преуспел больше всех. Устремления компаний, которые когда-то ограничивались железом и софтом, стремительно охватывают такие области, как госуправление, финансы и биология. Честолюбивые выпускники Лиги плюща, некогда стекавшиеся на Уолл-стрит, собирают манатки и двигают на запад. CNBC сообщил, что «все большее число финансистов и выпускников бизнес-школ толпами валят в техиндустрию, забросив карьеры в банках». Забудь о Goldman Sachs. Думай о Google.

Можете не сомневаться: единственный залог долгосрочного выживания в надвигающиеся тощие годы – располагать небывалым материальным благосостоянием Всем будет наплевать, как вы получили свои деньги. С уровнем неравенства, достигшим исторических отметок, выбора вообще нет – либо ты миллиардер, либо пропал. Сейчас вы могли усмехнуться, но совершенно точно пожалеете об упущенных возможностях стать миллиардером, когда роботы займут ваше рабочее место, а вы не сможете позволить себе топливосберегающий автомобиль, который сделал бы экономически целесообразными изнурительные часы извоза для Uber. Кроме того, вы правда хотите работать всю оставшуюся жизнь? Конечно нет. Никто не хочет. Уж точно не я.

Когда я начинал писать книгу, ее рабочим названием было «Как заработать 30 миллиардов долларов способом Кремниевой долины». Моя идея состояла в том, чтобы раскрутить техстартап и стать неприлично богатым, работая над книгой о том, как раскрутить техстартап и стать неприлично богатым – способом Кремниевой долины! Я уже дважды облажался на этом, но еще не пробовал косячить на самом горячем в мире рынке стартапов – в области залива Сан-Франциско. Покинул дом я с самодельными визитками и ворохом сырых идей. Вероятно, самая глупая из них состояла в том, что я мог безопасно прыгнуть ласточкой в высыхавший на глазах детский бассейн, которым была стартап-тусовка Сан-Франциско, не нанеся себе необратимых повреждений. Ждала меня там, ясное дело, не золотая жила и даже не пирит – там был лишь холодный цемент.

Реальная проблема заключалась не в несвоевременности или халтуре, хотя не обошлось без того и другого. Она заключалась в том, что я совершенно запутался. Еду ли я как журналист или как бизнесмен? Я обманывал себя, что смогу исполнить обе роли, не впав в непримиримые противоречия. Как бы не так. Моя журналистская миссия была вдохновлена переполнявшей меня враждебностью к техиндустрии. В конце концов, это она лишила меня средств к существованию, оставив на ужин одни лишь мемы. Это она похитила моих друзей и ежедневно присылала требования о выкупе под названием Facebook, где они уверяли, что все хорошо, с ними чудесно обращаются и превосходно кормят, но меня не проведешь. Технологические гиганты растоптали все, что приносило в этом мире удовольствие. Они не остановятся, пока абсолютно все не сведется к одной хрени: спине за ноутбуком. Между тем предпринимательская миссия требовала внешне чествовать то, что я ненавидел внутренне. Я сам себя загнал в безвыходное положение. Со временем противоречия вымотали меня настолько, что я, свернувшись в позе эмбриона, лежал на продавленном матрасе в снятой на Airbnb конуре среди пустых пивных бутылок и маленьких печальных сувениров из предыдущей жизни.

Моя двойная роль журналиста и бизнесмена также привела к разного рода этическим дилеммам и конфликтам интересов. Эту двусмысленность я раз за разом ставил себе на службу. Например, рэкетиры с техконференций разводят на сотни или тысячи долларов лохов, простаивающих очереди, чтобы вживую послушать аналог «магазина на диване» от ботана статусом чуть повыше. У меня просто не было денег на все эти конференции, но я знал, что как репортер и автор могу бесплатно намутить VIP-проходки, лишь намекнув на возможность публикации. Что и делал при любой возможности. Были и другие случаи, не утруждавшие меня необходимостью распространяться о своей журналистской деятельности. Я регулярно говорил всем, что пишу книгу о технологиях. Но почти никого не просил дать интервью. Я просто исходил из того, что все разговоры идут под запись. И почти никто не просил не цитировать их. Конечно, я никогда не уточнял, какого рода книгу пишу. И был осмотрителен. Мой блокнот больше пролежал в кармане, чем в руках. Однако я же не террорист. Я убежден, что гражданские лица требуют особого отношения. Поэтому когда использовать настоящие имена было несправедливо – моих сожителей, например, – я их выдумывал. Здесь нет «собирательных» персонажей. Все написанное происходило на самом деле, иногда не в таком порядке. Цитаты приводятся с максимальной точностью по моим воспоминаниям и проверяемым источникам. Это журналистика не строгих принципов, но она правдива. Я надеялся получить как можно более подлинный предпринимательский опыт без фальшивого притворства «работы под прикрытием». Оглядываясь назад, я понимаю, что было бы намного проще выдумать себе имя, подделать резюме и броситься во все тяжкие. Но лжец из меня так себе, и весьма вероятно, что моя безумная схема скрывала некую тягу к саморазрушению.

Больше всего в Кремниевой долине в те пьянящие дни 2015 года удивляло, что большинство людей не смеялись мне в лицо, когда я говорил, что планирую в два счета срубить миллиарды долларов на стартапе, о котором никто не слышал. Только там и только тогда такие чудеса были обычным делом – по крайней мере, если вы верили прессе. Взгляните на Uber! Он явился из ниоткуда. Snapchat! Instagram! Facebook! Каждая из этих историй, казалось, подтверждает наш национальный миф: если хорошенько поработать, будут вам молочные реки с кисельными берегами. Это полная херня. 99,99999 % из нас смогут стать миллиардерами исключительно в результате некоего Веймарского экономического катаклизма[4], после которого мы ломанемся с тележками, груженными банкнотами крупного номинала, к опустевшим продуктовым магазинам и будем выстаивать длиннющие очереди, чтобы купить черствый хлеб и мюсли из опилок. Вылетев в Сан-Франциско в 2015 году, я не понимал того, что мне представляется очевидным сегодня: деньки эти могут наступить гораздо быстрее, чем кажется большинству «разумных» людей.