Читать книгу Камень во плоти - Корнелия Функе - Страница 11

Идет он за ними или нет? Джекоб замедлил шаг, чтобы охотник, чьей добычей они сейчас прикидывались, ненароком не отстал. И все равно, кроме собственных шагов, треска трухлявых веток да шороха листвы под ногами, ничего не услышал. Да куда же он подевался? Джекоб уже начал побаиваться, не поборол ли, чего доброго, их преследователь страх перед ведьминым заклятием и не крадется ли именно сейчас, обойдя их с тыла, к заколдованным воротам, как вдруг где-то по левую руку снова послышалось знакомое чиканье. Выходит, люди не врут: прежде чем приступить к своему кровавому ремеслу, Портняга любит поиграть со своими жертвами, как кошка с мышкой.

Никто толком не мог сказать, кто он такой и как выглядит. Жутким историям про Портнягу, наверно, столько же веков, сколько самому Черному лесу. Одно только всякий знал в точности: Портнягой его прозвали потому, что одежки он себе шьет из человечьей кожи.

Чик-чик, звяк-звяк. Между деревьями открылась опушка, стая ворон снялась с черной кроны дуба, и взгляд Лисы предупредил его: «Берегись!» Чиканье раздалось вдруг совсем рядом, настолько громко, что заглушило даже вороний грай, и в ту же секунду луч фонарика выхватил из темноты застывшую под дубом фигуру.

Упершийся в него длинный палец света Портняге не понравился. Злобно рыча, он отмахивался от луча, как от назойливой мухи. Но Джекоб фонарь не отводил, высветил бородатое, заросшее коростой лицо, потом жуткую одежку, пошитую на первый взгляд всего-навсего из грубо выделанных звериных шкур, и огромные ручищи – ими-то Портняга и лязгал в предвкушении кровавой потехи. Пальцы на левой руке заканчивались широкими клинками, каждый длиною с кинжал. Пальцы правой, не менее убийственной, увенчивались гигантскими швейными иглами. На каждой руке по пальцу недоставало: судя по всему, кто-то из жертв дорого продал свою жизнь. Однако самого Портнягу эти увечья, похоже, ничуть не затрудняли. Смертельно позвякивающие клинки и иглы так и сверкали в воздухе, словно загодя снимая мерку и расчерчивая в темноте раскрой того наряда, который он, Портняга, пошьет себе из кожи Джекоба.

Лиса ощерилась, попятилась, с рычанием прижалась к его ноге. Джекоб отпихнул ее, левой рукой выхватил саблю, а правой – нож Хануты.

Его противник был неповоротлив, как медведь, зато ручищи его кололи и рубили воздух, мелькая над зарослями чертополоха с устрашающей быстротой. Пустые, как у мертвеца, глаза не выражали ничего, но на бородатой роже застыла живодерская ухмылка матерого убийцы; он плотоядно облизывался, скаля желтые зубы, словно не прочь был попробовать шкуру Джекоба и на вкус тоже.

Сперва он попытался достать его клинками. Но Джекоб парировал атаку саблей, одновременно успев полоснуть противника ножом по игольчатой руке. Ему случалось сражаться и против полудюжины пьяных солдат, и против стражи заколдованного замка, и с шайкой разбойников, и со стаей натасканных на человека волков, но так тяжело ему еще в жизни не приходилось. Портняга наседал на него неумолимо, рубил и колол без устали, вращая руками, как молотилка.

Правда, роста противник был отнюдь не богатырского, да и в ловкости Джекоб явно его превосходил. Тем не менее уже вскоре он почувствовал первые порезы у себя на руках и плечах. Ну давай, давай, Джекоб. Погляди на его одежки! Или тебе охота кончить таким же ошметком? Он отсек Портняге один из игольчатых пальцев, успел перевести дух, пока тот истошно взвыл, и лишь в последнюю секунду защитился саблей, прежде чем четверня клинков располосует ему лицо. Однако с другой стороны его, как кошка лапой, уже царапнули по щеке две иглы, а третья, едва он прикрылся рукой, впилась ему в локоть. Джекоб нырял за стволы, подставляя под клинки и иглы вместо своей шкуры кору деревьев, но Портняга всякий раз выдергивал свои жуткие когти и шел вперед как ни в чем не бывало. Он просто не ведал усталости, в то время как у Джекоба стали тяжелеть руки. Когда одно из лезвий вонзилось в кору в дюйме от его плеча, он отрубил противнику еще один палец. Портняга взвыл волком, но только еще свирепей замахал своими граблями-ручищами, причем ни капли крови из его раны не пролилось.

Этак ты кончишь отрезом на штаны, Джекоб! У него сбилось дыхание. Сердце ухало в груди. Он споткнулся о корень, и, прежде чем успел выпрямиться, Портняга иглой проткнул ему плечо. От боли у Джекоба потемнело в глазах, и он рухнул на колени, но тут на Портнягу бросилась Лиса и зубами вцепилась ему в ногу. Она не однажды помогала Джекобу спасти свою шкуру, хотя никогда еще не делала это в столь дословном смысле. Пытаясь стряхнуть с себя зверя, Портняга напрочь забыл о Джекобе, а когда замахнулся, чтобы вонзить в пушистый мех Лисы свои клинки, Джекоб одним ударом ножа отсек ему руку по самый локоть.

Истошный, дикий вопль огласил тьму ночного леса. Портняга, не веря себе, смотрел то на культю, то на собственную руку, беспомощно шевелящую во мху всеми своими лезвиями. Потом, задыхаясь от ярости, повернулся к Джекобу и ринулся в атаку. Три стальные иглы, как три смерти, метнулись в его сторону, Джекоб прямо нутром почувствовал, как холодные спицы вонзаются ему в кишки, но, прежде чем это успело случиться, он всадил нож Портняге в грудь по самую рукоятку.

Тот хрюкнул, пошатнулся, дернул на себе загвазданную рубаху…

Джекоб, хватая ртом воздух, прислонился к ближайшему стволу, глядя, как Портняга извивается во мху в неистовых корчах. Наконец раздался последний хрип, и все стихло. Однако, хотя закатившиеся бельма Портняги мертво таращились с его чумазой образины в пустоту неба, Джекоб продолжал сжимать рукоять ножа. Он не знал в точности, берет ли вообще Портнягу смерть.

Лиса вся дрожала, словно загнанная сворой собак. Джекоб рухнул подле нее на колени, не спуская глаз с неподвижного тела. Он не помнил, сколько времени так прошло. Казалось, у него горит и саднеет вся кожа, будто его изваляли в битом стекле. Плечо ломило от боли, а перед глазами, не в силах остановить свой смертельный перепляс, все еще сверкали иглы и клинки.

– Джекоб! – Голос Лисы, казалось, донесся откуда-то из несусветной дали. – Вставай! Возле дома нам будет спокойнее.

Он с трудом поднялся на ноги.

Портняга все еще лежал без движения.

Обратный путь показался невероятно длинным, но когда наконец между деревьями мелькнул ведьмин дом, Джекоб сразу увидел Клару, застывшую у ворот в безмолвном ожидании.

– О господи, – только и сказала она, завидя кровь у него на рубашке.

Она принесла воды из колодца и тщательно обмыла все порезы и раны. Но едва ее пальцы коснулись плеча, Джекоб дернулся от боли.

– Рана очень глубокая, – посетовала Клара Лисе, когда та озабоченно присела с ней рядом. – И хотелось бы мне, чтобы она кровоточила сильнее.

– У меня там в сумке у седла бинты и йод. – Джекоб был рад, что вид ран нисколько ее не пугает. – Как там Уилл? Спит?

– Да.

И камень все еще на нем. Ей не понадобилось произносить это вслух.

Джекоб видел: ей очень хочется знать, что там, в лесу, произошло, но у него не было сил вспоминать.

Она принесла йод, обработала рану, но все равно осталась недовольна.

– Покажи-ка, Лиса, в чем ты валяешься, когда поранишься? – попросила она.

Лисица отвела ее в огород, показала травы. Набрав пучок, Клара растерла траву в ладонях, покуда от нее не пошел горько-пряный дух, и приложила к ране.

– Да ты, как я погляжу, ведьмой уродилась, – пошутил Джекоб. – А Уилл-то мне плел, что вы в больнице встретились.

Она улыбнулась. И сразу показалась почти девочкой.

– В нашем мире ведьмы как раз в больницах и подрабатывают. Или ты забыл?

Но тут, набрасывая ему рубашку на перебинтованное плечо, Клара заметила шрамы у него на спине.

– А это еще откуда? – опешила она. – Это же какие были ранения!

Лиса со значением – мол, что я говорила? – на него глянула, но Джекоб, застегивая рубашку, только плечами передернул:

– Дело прошлое.

Клара посмотрела на него внимательно.

– Спасибо тебе, – проговорила она. – Что бы ты там, в лесу, ни совершил, спасибо. Я так рада, что ты вернулся.