Читать книгу Эмма и Синий джинн - Корнелия Функе - Страница 4

Над бутылочным горлышком заклубился ярко-синий дым, и его становилось всё больше. Эмма в испуге попятилась и чуть не оступилась, а Тристан уткнулся мордой в песок.

Васильково-синие клубы дыма сгустились, приобрели очертания, постепенно стали видны руки, ноги, лысая голова… Лысина заблестела в лунном свете точно зеркало.

– Сссала-а-ам алейкум! – нараспев произнёс дух из бутылки. – При-и-ве-е-ет-ствую тебя, избавительница! Моё имя Кари-и-и-им. Карим Безбородый. – И он склонился в глубоком поклоне, даже коснулся лбом песка.

– Очень… я очень… рада, – пролепетала Эмма и тоже поклонилась, но, правда, не так низко.

Когда же она выпрямилась, то увидела, что дух выше её на целую голову.

– Извини, – сказала Эмма. Она ведь не знала, а вдруг эти бутылочные духи обидчивы? – Можно спросить? Ты ещё вырастешь? То есть… Понимаешь, в сказках, если я ничего не забыла, духи из бутылки всегда бывают огромного роста.

Карим так тяжко вздохнул, что песок – сырой песок! – взвихрился и засыпал его босые ноги.

– О-о-о! Ты права, повелительница! Ах, ка-ак ты права! – воскликнул он жалобным голосом. – Был я, был огромного роста! Я мог пожать руку моему халифу, когда тот стоял на самой высокой башне своего дворца. А на моей ладони мог улечься верблюд дромадер моего халифа. И вот теперь я стал маленьким, точно ушастый ёж, и слабым, как тушканчик… – Тут джинн разрыдался, и слёзы его забарабанили по песку, словно сильнейший ливень.

– Ай-ай… – Эмма сочувственно покачала головой. – Но как же ты стал таким маленьким?

Тристан вытащил нос из песка и обнюхал пятки Карима, что Эмме не понравилось – не очень-то деликатное поведение.

– Да разве ты не видишь? – захныкал джинн. – Исчезло кольцо, которое я носил в носу! Коварно украдено! А без кольца я ничто – я червь, я хомяк, я слизняк, палимый лучами солнца!

– А-а… – пробормотала Эмма, взглянув на бледно-синий нос джинна. И правда, чего-то не хватало этому носу. – Кто же украл твоё кольцо? – спросила она.

Карим утёр слёзы.

– Сахххи-им! – прошипел он. – Сахим, Властелин зла, коварнейший из всех Жёлтых джиннов! Это он украл моё кольцо, это он посадил меня в бутылку и бросил в море.

– Угу… – Эмма растерянно копала песок носком своей туфли. – Тогда и с желаниями ничего не получится, верно? Понимаешь… Я говорю про три желания. Всегда ведь в сказках исполняются три желания. Ну, ты же знаешь! Кто-нибудь выпустит джинна из бутылки, и за это джинн исполняет три желания того, кто его освободил.

Карим печально покачал головой:

– Без своего кольца я не смогу исполнить ни одного твоего желания, о повелительница! Даже крохотного, как песчинка. Лучше брось меня обратно в море! И я утону в своих собственных слезах! – И Карим снова разревелся во весь голос.

Эмма поспешила протянуть ему носовой платок. Он был немножко мятый и немножко пропах собачьим печеньем. Но джинн взял платок с благодарностью.

– Ну, перестань, не надо плакать, – сказала Эмма. Карим тем временем смахнул слёзы с ресниц – они тоже были синие, как заметила Эмма. – Я же всё равно не знаю, чего бы такого пожелать…

– Ты слишком великодушна, о повелительница! – вздыхая, сказал джинн и с печальной улыбкой вернул Эмме платок. – Я буду исполнять твои приказания вечно и три тысячи дней сверх того. – С этими словами он поднял бутылку и хорошенько её встряхнул. Из горлышка выпало что-то, похожее на маленькую мятую тряпицу. Но стоило джинну на неё дунуть, как этот клочок ткани развернулся, будто великолепный цветочный бутон, – и вдруг на песке у синих ног Карима простёрся ковёр. Довольно потёртый, но очень, очень красивый.

Джинн зябко отряхнул с ног холодный сырой песок и с тяжким вздохом уселся на ковре.

– Прощай, о повелительница! – прошептал он. – Я улетаю на родину! Я должен освободить моего халифа и весь славный Баракаш от Жёлтого джинна. Но, слово Карима, как только кольцо вновь украсит мой несчастный нос, я вернусь, о повелительница! А до тех пор ты наверняка придумаешь, чего бы такого себе пожелать! – Карим хлопнул в ладоши, ковёр поднялся в воздух и поплыл в сторону моря.

Эмма стояла на берегу, смотрела вслед улетающему джинну и не понимала, почему ей так грустно. Ветер растрепал ей волосы, бросил их на глаза… Фигура Карима растворилась в темноте.

– Хоть бы он и правда вернулся, верно, Тристан? – прошептала Эмма. – Это не из-за трёх желаний, нет-нет. Хотя я наверняка вспомню или придумаю, чего бы мне хотелось. Просто было бы интересно побольше узнать об этом Жёлтом джинне.

Тут Тристан довольно сильно ткнулся мордой в колени Эммы. Смотрел на неё, будто чего-то ждал.

– Ну конечно! Как же я сама не додумалась! – воскликнула Эмма. – Карим! Карим! Постой! Тристан говорит, мы летим с тобой!

Ночной мрак уже почти поглотил синюю фигуру Карима, и Эмма подумала, джинн её не услышал. Но спустя миг она увидела, что ковёр возвращается, летит с моря к берегу.

– Ялла! – крикнул джинн и стал дёргать туда-сюда бахрому ковра. Приземлился он так резко, что кубарем покатился по песку. – Прошу меня извинить, – сказал он, пыхтя. – Я немножко разучился управлять ковром. – Карим поднялся на ноги. – Верно ли я расслышал? Вы хотите полететь вместе со мной? Это… гм… великая честь для меня… Э-э… но… – Карим смущённо кашлянул. – Ты ещё очень молода, повелительница, – зашептал он чуть слышно, – а пёс твой не больше пищухи. Разве может он тягаться с Властелином зла? У твоего пёсика или сердце льва, или слабоватый разум.

– Ну, разум у него в полном порядке, – обиженно возразила Эмма. – И не сомневайся, мы с ним кое-что в жизни повидали. У меня же четверо братьев, а Тристану случалось драться с чужими собаками, которые в два раза больше, чем он сам. Тристана не испугает какой-то там Жёлтый джинн!

Тристан, по-видимому, был такого же мнения – он подбежал к ковру-самолёту, быстро его обнюхал, затем улёгся на ковре и уютно свернулся клубочком.

Карим посмотрел на Тристана так, будто никогда в жизни не видел спящей собаки, и воскликнул:

– Клянусь безбородыми щеками моего халифа! В Баракаше собак не очень-то жалуют, но отныне я буду почтительно склонять свою голову перед каждой собакой.

– Ну вот и хорошо. Обо всём договорились.

Эмма быстренько написала записку родителям:

«Не беспокойтесь! Я улетела с джинном, он почти совсем большой, мы летим искать пропавшее кольцо, которое он носит в носу.

И вообще, со мной Тристан!

Целую. Эмма».

Насчёт «почти совсем большой» Эмма, конечно, преувеличила, но она решила, что, причитав эти слова, родители будут меньше беспокоиться.

– Далеко до твоего халифа? – спросила она Карима, когда ковёр взмыл в воздух и полетел над морем.

– На утренней заре ты увидишь его дворец, – ответил Синий джинн.

– Ну-ну, – пробормотала Эмма и вдруг сообразила, что на ней её домашний халатик. Неприятность-то какая! Они же прибудут ко двору настоящего халифа…

У Тристана подобных забот не было. Прикрыв нос хвостом, он сладко посапывал во сне.

А Эмма решила не спать. В конце концов, ведь из всех ночей её жизни (Эмме было восемь лет, значит, ночей почти три тысячи) эта ночь была самая, самая, самая необыкновенная.

Но в какой-то момент, когда они летели над незнакомым морем, глаза у Эммы всё-таки закрылись и она заснула.