Читать книгу Парк доисторической эры - kotskazochnik.ru - Страница 1

Глава 1.

– Что это? Какие чудовищные снимки!

– Да, точнее и не скажешь… Чудовищны!

– На них указаны разные года, но все они как будто сделаны с одних и тех же…

– И меня это удивляет. Да годы разные, экспедиции разные, люди разные… А выглядят так, словно, всех изувечили в один день и, причём увечил их один и тот же палач!

– А палач-то этот кто?

Снежин бросил фотографии на журнальный стол и, развалившись в кресле, тяжело вздохнул. В его задумчивом взгляде, который он не сводил с фотографий, застыла грусть.

– Не знаю, – пожал он плечами и обратил свой взор на Женю, в её голубых глазах светилось любопытство. – В первой экспедиции погиб мой отец, во второй – мой старший брат; в третьей – мой друг… – он запнулся, и на его губах заиграла растерянная усмешка. – Наверное, пришёл мой черёд…

Девушка невольно вздрогнула, и подалась вперёд. Сев на край кресла. она обняла шею любимого.

– Ты нарочно?

– Что?

– Хочешь расстроить меня.

Артём виновато улыбнулся и покачал головой.

– Так вот о каком роке, нависшем над твоей семьёй и семьёй твоего друга ты рассказывал, – догадалась девушка.

Артём , молча, кивнул.

– Мы с тобой уже знакомы почти полгода, а я о тебе почти ничего не знаю, ну, разумеется, кроме того, что ты биолог, мой начальник и мы вместе с тобой работаем в одном институте и в одной лаборатории, – усмехнулась Женя.

– Не догадываешься почему?

– Нет.

– Чтобы я мог сбежать от тебя, а ты обо мне не грустила, – прижался Артём губами к её губам.

– Тьфу, дурак! – отстранилась от него девушка.

– Да, согласен, юмором я был всегда не богат, – иронично дёрнул Артём уголком губ. – Прости, – взял он её за руку и потянул к себе. – Ну, не сердись, не знаю, что на меня нашло.

– Просто ты меня совсем не любишь, вот и всё, – прямо ответила Женя, не сопротивляясь и не противясь притяжению любимого человека.

– О, как ты не права! – обняв её за тонкую талию и посадив себе на колени, тяжело вздохнул Артём. Его взгляд снова потупился и стал печальным. – Я сейчас нахожусь между двух огней: с одной стороны, я дал слово себе, маме и родителям моего друга, что установлю причины гибели моего отца, брата и друга; с другой стороны – я не хочу бросать тебя, так как что-то внутри подсказывает, что меня, возможно, ждёт их участь, и я могу к тебе не вернуться…

– Ты наконец , расскажешь, что всё-таки случилось с ними? – вспылила девушка, опять отстранившись от него и в упор уставившись в его глаза. – Что за манера говорить недомолвками, намёками, витиеватым косноязычием и наводить туман?

– Потому что история была туманная.

– Но ведь твой отец, брат и друг…

– И не только они, – вставил Артём фразу.

–… неспроста вошли в этот туман. Наверняка была для этого какая-то объективная причина.

– Разумеется.

– Какая?

– Мой отец работал в нашем институте в лаборатории физиологии растений, – не спеша начал Артём, угрюмо сдвинув прямые орлиные брови к переносице. – Он занимался весьма не простым исследованием… Исследованием формирования в русле изучения физиолого-биохимических основ устойчивости к неблагоприятным условиям среды и формирования растений при различных режимах минеральных питаний. Его всегда интересовал Заполярный Урал, где вопреки здравому смыслу простирается не тундра, как это везде в Заполярье, а вполне полноценная дремучая тайга. Посмотри, – потянулся он к журнальному столику и извлёк из-под груды фотографий географический атлас. Раскрыв его в месте, где был изображён северный Урал, – здесь вместо вкладыша были ещё несколько фотографий с изображением гор, покрытых лесом, среди которых ясно просматривалась платообразная поверхность ледников, – он показал на них пальцем. – Вот, видишь… Следы покровного оледенения; образования каменных россыпей, которые называются курумами, многолетняя мерзлота в верхних слоях почвы и… Такая не проходимая тайга! Что это за чудо природы?.. Температурная инверсия? Как может расти лес там, где он не то, что не может расти, а по всем всевозможным и невозможным законам космоса, вообще, не имеет права расти?! – сделал паузу Артём, уставившись в глаза своей очаровательной девушки.

Женя, глядя на него широко открытыми глазами, дёрнула плечами.

– Нет, это я так… Это риторический вопрос, но он всегда волновал моего отца. Вот здесь, – ткнул Артём пальцем в карту, – на 65 градусе северной широты поднимается гора Народная, здесь же Полярный Урал резко расширяется, распадаясь на пять-шесть параллельно вытянутых кряжей. Все они подобно лабиринтам очень запутанны и не проходимы. Из всех отправившихся туда экспедиций не выжил никто, включая моего отца, брата и работавшего со мной в лаборатории моего друга Игоря…

– Я заняла его место и стала твоим новым другом! – нежно улыбнулась Женя.

Артём осёкся и замолчал. Он поедал её взглядом, лишившись дара речи от её всепоглощающего обаяния.

– Что с тобой? Ты изменился в лице.

– Ты для меня больше чем друг, – наконец, выдохнулАртём. – и, вновь притянув к себе, поцеловал её в губы.

Их затяжной поцелуй прервал звук открываемой ключом квартирной двери. На пороге зала появилась мама Артёма с продуктовыми пакетами в руках. Молодые люди, прервав сладострастную минуту поцелуйного наслаждения, растерянно смотрели на внезапно появившуюся женщину, в глазах которой сверкали молнии.

– Ты что это удумал?! – не удостоив вниманием и приветствием гостью, резко выкрикнула она, от чего Артём обескуражено развёл руками.

– Целуемся, – робко пролепетал он в ответ.

– Это можете сколько угодно… Я имею ввиду: ты, что удумал, взяв отпуск? Мне говоришь, что собираешься к морю, а сам?.. Я узнаю от совершенно посторонних людей, что ты намереваешься посетить Заполярный хребет Пай-Хой… Тебе что, мало смерти отца и брата? Возьми пакеты! – тряхнула она ими. – Извините! – наконец, удостоила она взглядом девушку.

– Предатель! – процедив сквозь зубы, Артём отстранился от Жени и, подойдя к маме, взял из её рук пакеты.

– Не предатель, а благодетель, – тряся затёкшими пальцами, возразила женщина, – он прекрасно понимает, что твои клятвы мне и его родителям только сделают тебя и меня несчастными… Ты хочешь своей гибели?! Ты хочешь, чтобы я осталась одна? – она метнула взгляд за плечо сына на девушку. – Вы Женя?

– Собственной персоной, – промямлил за неё Артём.

– Да, – кивнула Женя.

– Очень приятно! Меня зовут Ксения Александровна, – прошла она в зал и, подойдя вплотную к девушке, взяла её за плечи. В глазах этой зрелой женщины засеребрились слёзы. – Если вы любите его, а он, насколько я знаю, очень любит вас… Если вы любите его, то не отпускайте, пожалуйста, от себя этого охламона. Я прищучу его, и он жениться на вас, а вы обязательно выходите замуж за него, и давайте вместе будем счастливы!

– Мама! – воскликнул Артём.

– Не мужское это дело подслушивать женские разговоры, – не оборачиваясь, парировала Ксения Александровна. – Ты давно должен был отнести пакеты на кухню.

– Да, но здесь решается моя участь, а не…

– Твоя участь решиться без тебя! – отрезала мама. – И не забудь поставить чайник.

Артём отрешённо пожал плечами и послушно затопал на кухню. Ксения Александровна выдержала паузу и, дождавшись, когда стихнут шаги сына, продолжила, жестом пригласив Женю присесть на диван.

– Я возвращаюсь с работы, а мне возле подъезда преграждает дорогу брат его бывшего друга Игоря, недавно погибшего… – запнулась она, увидев на журнальном столике фотографии жутких снимков изуродованных человеческих тел. – Та-ак! – протянула она, взяв их со столика. – Похоже, мне уже излишне посвящать вас в тайну нашего семейного рока, – искоса бросила она взгляд на девушку и увидела, что та ответила кивком. – И что вы обо всём этом думаете?

У Жени от неожиданного вопроса перехватило дыхание, и она, поджав нижнюю губу, беспомощно дёрнула плечами.

– Я врач! – жёстко бросила Ксения Александровна на её беспомощные телодвижения.

– Артём как-то говорил мне об этом…

– А вы знаете, что такое врач?!

От ещё более неожиданного вопроса у девушки округлились глаза, и она вообще потеряла дар речи.

– Я не знаю о чём вы сейчас думаете, но догадываюсь, – улыбнулась Ксения Александровна. – Я вам скажу о том, о чём вам никто и никогда не скажет: за долгое время работы у нас, у врачей, независимо от их профессиональной специфики, под кожей вырабатываются сенсоры, и мы кожей чувствуем пациентов. Вы, милочка, собирались поддержать Артёма в его авантюрных планах и не вздумайте противоречить мне, иначе я не произнесу больше ни единого слова, и этот разговор для нас станет первым и последним.

– Нет, я не смею вам противоречить, Ксения Александровна, – торопливо пошла навстречу ей Женя. – Вы правы! Только об этом я ещё не успела сказать Артёму. Он лишь рассказал мне о вашем семейном несчастье, и я намеревалась поддержать его, как тут пришли вы и…

– Поцелуй – прекрасная поддержка, девочка! – перебила её женщина – Всё ясно! И обо всём этом я узнаю в последнюю очередь, – откинулась она на спинку дивана и, продолжая разглядывать фотографии, тяжело вздохнула. – Сейчас возле дома у подъезда мне преградил путь брат его погибшего друга Алексей и огорошил известием, что Артём собирается отправиться за хребет Пай-Хой, где погиб его отец и… друг Игорь Зайцев – брат этого самого Алексея… И Артём агитировал Алексея идти с ним, чтобы разгадать тайну их гибели… А я не то, что говорить, думать об этом ему запретила… Сукин сын!

– Чей сын? – появилась физиономия Артёма из-за дверного косяка.

– Но – но – но!!! Это я переносном смысле…

– Ну раз тебя так далеко заносит, мам, то почему и мне не занестись так же далеко, тем более, что у моей заносчивости весьма благородная цель.

– И думать не смей!

– Мам!

– Нет! – жёстко отрезала Ксения Александровна, потрясая фотографиями. – Достаточно двух смертей: отца и твоего старшего брата… Да ты знаешь, что, вообще, произошло с ними?

– Конечно!

– Нет, ты не знаешь! – поднялась с дивана Ксения Александровна и, подойдя к серванту, извлекла из чайного сервиза маленький ключик и открыла им секретер. Достав из него кипу каких-то документов, она вернулась на диван. – Ты, сынок, знаешь лишь только то, что наш отец занимался исследованием устойчивости растений к неблагоприятным условиям среды, – стала она перебирать листы в кипе бумаг. – Ты знаешь, что это такое у меня в руках?

– Предполагаю: не оконченный труд его исследований во время экспедиции на Антарктиду к трансантарктическим горам, где начинается шельфовый ледник Росса.

– Хм, – удивлённо дёрнула бровями Ксения Александровна! – Догадливый!

– Нет, – тряхнул головой Артём, – просто я в твоё отсутствие изучал их…

– Шпион, – улыбнулась Женя.

– Беспардонный! – замерла и воззрилась с удивлением мать на сына.

– Только я много чего там не понял, мам… При чём здесь какие-то клещи Протерозоя и Палеозоя? – вышел он из-за своего укрытия дверного косяка и, подойдя к дивану, присел рядом с ней. – Он описывает скорпионов и пауков Мезозоя в таких деталях как будто он изучал их под микроскопом… А клещам Протерозоя, Палеозоя, Мезозоя и Кайнозоя он вообще воспевает "Аллилуйю" и воздаёт хвалу, словно, своим ученым коллегам по цеху! И при чём здесь кровососущие хвощи Пермского, Триасового, Юрского и Мелового периодов? Откуда он набрался этих доисторических домыслов?

Лицо матери посерело, и она смерила сына тяжёлым взглядом. Воцарилась гнетущая тишина.

– Не догадываешься? – спустя минуту, нарушила она молчание.

– Нет.

Ксения Александровна потёрла лоб, вспоминая события минувших лет, и кивнула на кипу документов.

– Незадолго до своей первой экспедиции в Антарктиду к трансантарктическим горам и леднику Росса твой отец получил от секретных спецслужб – он даже мне не говорил от каких – сверхсекретное задание разыскать на глубине двух-трёх километров под льдами растения или животных, или бактерии, если таковые попадутся, относящиеся не то, что к Протерозою, но к Архейскому периоду; то есть, отыскать родоначальников жизни и по возможности отыскать их в состоянии анабиоза – живом состоянии.

– Но в Архейский период Антарктиды ещё не было, суша была единым материком…

– Кто знает, кто знает, – оборвала его мать глубоким вздохом.

– Но зачем это понадобилось каким-то спецслужбам, да ещё секретным?

– Речь шла у них с отцом о здоровье нации, – открыла Ксения Александровна небольшую папку, где записи были сделаны стенографией. – Вот здесь говорится обо всём.

– Я там ничего не понял.

– Не удивительно, ведь ты не знаешь стенографии. К тому же твой отец изобрёл свой тип стенографии, который в этом мире знали только два человека – он и я! К сожалению здесь только ксерокопия и неполный текст его разговора с тайным представителем секретной службы. Оригиналы, к несчастью, украдены…

– Как украдены? – всполошилась Женя.

– Незадолго до путешествия за хребет Пай-Хой и Пай-Эр лабораторию моего отца обокрали, – за мать ответил ей Артём. – Был взломан сейф и все документы его исследований выкрадены. Кстати, я всегда интересовался ими, но даже меня он не посвящал в свои труды. Почему мам? Мне на этот вопрос он не отвечал, а сейчас после смерти отца и всех происшедших событий ты можешь это сделать и ответить, почему?

– А я уже это сделала, – устало улыбнулась Ксения Александровна. – Я уже сказала тебе, что в его исследованиях вопрос стоял о здоровье нации и… даже цивилизации в целом!..

– Но он не был вселенским врачом.

– Как знать, как знать, – перебрала женщина несколько застенографированных бумаг и затем, остановившись на одном документе, зачитала. – Вот основной вопрос поставленный представителем спецслужбы перед твоим отцом: наша Великая страна с её уникальной цивилизацией из разных народов стоит перед угрозой ядерного уничтожения. И учёным биологам, – в данном случае речь идёт о твоём отце, профессоре Снежине Юрие Алексеевиче, – предлагается с помощью генной инженерии выработать в растениях, а так же в людях… Та-ак, минуточку, сейчас разберусь… Предлагается привить и выработать иммунитет против радиации…

– Как?! – округлились глаза у Артёма, и он потянулся к фотографиям с обезображенными телами. – Ведь его изуродованного хоронили в закрытом гробу, от которого радиационный фон зашкаливал…

– Тише ты! – одёрнула его Ксения Александровна, с опаской обводя комнату глазами, и шепотом добавила. – Я наконец-таки добилась разрешения на эксгумацию его могилы и сегодня получила… – она запнулась. – Я не уверена, что наша квартира не прослушивается.

Наступила гнетущая тишина. Артём и Женя, повинуясь движениям женщины, вращали головами по сторонам, всматриваясь во все щели комнаты, где им, казалось, могли быть спрятаны подслушивающие "жучки".

– Пойдём на кухню, – предложил Артём, – нальём чаю и выйдем на лоджию. Вряд ли там что-то есть…

Поднявшись с дивана и прихватив с собой фотографии, географические карты и копии секретных работ отца, они проследовали на кухню, где в абсолютном молчании налили себе чаю и, прихватив вазочку с конфетами, вышли на балкон. Здесь в дальнем углу лоджии стоял небольшой старенький столик, на который были поставлены чашки с чаем и вазочка с конфетами.

– И как это меня осенило, что наша квартира может прослушиваться?! – прошла судорожная волна по телу Ксении Александровны. – Раньше мне это и в голову не приходило, а как сказала об эксгумации… И тут же мне в голову, словно молния, ещё и твои, Артём, слова о краже документов отца из лаборатории пронзили!..

– Надо будет всё как следует осмотреть, – предложила Женя.

– Разумеется, – кивнула женщина.

– Странное и вместе с тем непостижимое задание поставили спецслужбы перед учёными, – вернулся сын к прерванному разговору, нахмурив прямые брови и просматривая отцовские документы; отставив чашку в сторонку, про чай он совершенно забыл. – Ничего не скажешь, угроза и впрямь чудовищная и нашим спецслужбам не откажешь в заботе о нации и о государстве, но как такой замысел осуществить?! Как растениям, людям и животным привить иммунитет против радиации?! И причём здесь все эти допотопные кровососущие хвощи и насекомые? – вопросительно уставился он на мать.

Не торопясь отхлебнув из чашки большой глоток, Ксения Александровна утвердительно кивнула.

– Они-то как раз здесь и при чём!

– То есть?

– Кровососущие хвощи были обнаружены твоим отцом впервые и это, действительно, грандиозное открытие… Он вообще предположил, что они являются прародителями росянки и других растений – хищников. Ну, а, что касается клещей и прочих кровососущих паразитов, то ведь многие из них не изменились и по сей день. За сотни миллионов лет они не претерпели ни малейших изменений и сейчас выглядят точно так же, как и на пороге зарождения жизни на земле.

– И что это значит?

– А то, что в те времена извержения вулканов и падение метеоритов было обычным делом; и ядерные зимы тоже были делом обычным. Шестьдесят миллионов лет назад динозавры не пережили ядерной зимы из-за падения метеорита, а вот насекомые подобные тараканам, уховёрткам. различным клопам, австрийскому древесному воронковому пауку, которому насчитывается уже больше ста миллионов лет, пережили этот ядерный коллапс.

– И их гены хотят привить нам?

– Их гены ничто по сравнению с тем, что твой отец обнаружил в Антарктиде, – понизила голос Ксения Александровна до шёпота. Артём и Женя невольно потянулись к ней, и она продолжила. – Со времени последней ядерной зимы минуло шестьдесят миллионов лет и все насекомые и растения, дошедшие с того времени до наших дней, утратили способность противостояния радиоактивным изотопам, но отец в Антарктиде нашёл более грандиозное… – с опаской обернулась она и посмотрела на комнату.

– Что более грандиозное? – потерял терпение Артём.

– Обнаруженные им на большой глубине ледников кровососущие растения – хищники, а так же клопы, клещи оказались живыми! Они пробыли в состоянии анабиоза десятки и сотни миллионов лет.. И как вы думаете, где он их обнаружил?! – игриво заблестели глаза Ксении Александровны.

Артём и Женя одновременно пожали плечами.

– Как где? – неуверенно переспросил сын. – Ты же сама сказала, что на большой глубине ледников.

– Он их обнаружил на теле жаб, лягушек, змей, скорпионов и прочих животных, так же пребывавших в состоянии летаргической зимней спячки! И как только их поместили в тепло, они сразу ожили. Оказалось, что они хорошо переносят миллионы лет забвения и совершенно не восприимчивы к радиации… Но и это не самое главное! – подняла Ксения Александровна указательный палец вверх. – Биологам и палеонтологам, коллегам отца, удалось из насекомых-вампиров и растений – хищников извлечь кровь древних животных Палеозойской эры, начиная с Силурийского периода, когда морскими животными и растениями полным ходом стала осваиваться суша.

Артём присвистнул, у Жени округлились глаза.

– Биологи приступили к клонированию… – осеклась женщина и замолчала, в её глазах застыла тревога.

– И что дальше? – не удержалась Женя.

– Биологи хотели настоящей сенсации, но… Но за двадцать пять лет после той антарктической экспедиции не выжил никто из её участников… Профессор Квашнин и академик Рудный погибли на заполярных островах земли Франца Иосифа; доктор наук Сотникова, доцент Машков, доцент Фомин и профессор Луценко – на островах Курильской гряды… В Сибири погибли академик Пыреев, доценты Яшина и Кульбицкая… Наконец, твой отец и академик Редина с группой сотрудников отправившись на Урал в Кунгурскую ледниковую пещеру и на поиски таких же ледниковых пещер в надежде повторить антарктическое открытие, назад не вернулись… А точнее, вернулись безжизненными и изуродованными… – замолчала опечаленная Ксения Александровна.

– Не вызвана ли смерть всех учёных искусственными причинами? – сдавленно прошептал Артём.

– Вот и я об этом думаю… Давно уже думаю… Я даже уверена в этом! – судорожно сглотнула женщина. – И поэтому я, как врач, хочу ещё раз исследовать останки моего мужа и… Кое в чём убедиться, – тихо закончила она.

– И поэтому ты добилась эксгумации?

– Да, сын.

Артём задумался. Женя подошла к нему и нежно провела ладонью по его волосам.

– Чудовищная тайна! – обернулась она и посмотрела на Ксению Александровну. – Может быть, будет лучше вам к ней не прикасаться?

– Как?! – вспылил Артём и, выпрямившись, в упор взглянул в глаза своей девушки.

Она беззащитно улыбнулась.

– У меня на сердце тревога, – безысходно вздохнула она.

Взяв её за плечи, Артём отстранил её от себя и, опершись о край лоджии, устремил взор на каменные громады микрорайона, стараясь охватить взглядом пространство горизонта.

– Не скрою, – кивнул он, – и меня гложет тревога… Но ещё больше меня гложет совесть отступить перед страхом этой тайны! Нет! – перевёл он взгляд на Женю, а затем и на мать. – Я не отступлю! Возможно, это тайна скрывает другой мир, и я хочу увидеть его собственными глазами…

Внизу раздался свист. Артём посмотрел туда и увидел Алексея, брата его погибшего на Урале друга Игоря. Он махал ему рукой, показывая жестом, чтобы он вышел на улицу. Взглянув на часы, Артём ахнул.

– Я давно должен быть в аэроклубе! – заторопился он.

– В каком ещё аэроклубе?! – удивилась мать. – Ты мне ничего не говорил…

– Зная, как ты будешь за меня переживать, мам, я решил максимально обезопасить себя в экспедиции по следам отца. И поэтому прежде, чем ступить на неизвестную землю, где он погиб, я решил облететь её на мотодельтаплане.

– И это называется обезопасить себя?! – поперхнулась чаем Ксения Александровна.

– Не волнуйся, мам. Если дельтаплан вздумает упасть, то на этот случай у меня припасён парашют.

– Как?!

– Да, мам, я давно занимаюсь дельтапланеризмом и парашютным спортом… Сейчас иду! – крикнул он Алексею и тихо добавил себе под нос… – Предатель! – и, схватив Женю за руку, покинул балкон.

Ксения Александровна, оставшись на лоджии в одиночестве, растерянно посмотрела им в след и только покачала головой. Услышав, как хлопнула дверь квартиры, она собрала чашки и вернулась на кухню. Перемыв их, она приступила к осмотру квартиры, намереваясь отыскать, встроенные в интерьер, подслушивающие "жучки"…

Глава 2.

– У, предатель! – приветствовал Артём рукопожатием Алексея. – Как на тебя после этого надеяться? Просил же тебя…

– Знаю, как бы ты поступил, – не обижаясь, оборвал его на полуслове Алексей. – Дотянул бы до самого последнего момента, да и то вряд ли бы осмелился… Где-нибудь в дороге послал бы матери "СМС", а потом бы и вовсе отключил телефон, чтобы, так сказать, она не звонила и не беспокоилась…

– Точно – точно! – поддержала его Женя.

– Эх, ты, адвокат! – остановился Артём и обескуражено посмотрел на любимую девушку. – Ты не его, а меня должна защищать!

– А кто меня защитит от тебя?

– В смысле?

– В самом широком.

– Я опять ничего не понял, – скользнул Артём взглядом по улыбающимся лицам Жени и Алексея. Ему в глаза светило солнце, тогда, как его другу и девушке тёмная тень тополя закрывала лица, позволяя улыбаться во всю ширь рта, и скрывать за улыбкой загадочность своих высказываний.

– Ага, вы сговорились, – догадался Артём.

– Ничуть, – парировал Алексей, его полная добродушная физиономия излучала такое искреннее добро, словно, он ещё не вышел из детского возраста. – Я, кстати, Женю вижу сегодня впервые… Вы Женя?

– Да.

– Будем знакомы! Меня зовут Алексей!

– Очень приятно! – подала ему Женя руку, которую Алексей с воодушевлением затряс.

– Теперь я, вообще, ничего не понимаю, – пожал плечами Артём.

– А чего тут понимать? – прищурившись, как и он, улыбнулась ему Женя. – Ты поступил бы со мной точно так же, как и со своей мамой: уехал бы в свою экспедицию, а меня бы бросил… Отзвонился бы или прислал бы "СМС"… К тому же ты сказал мне, что хочешь сбежать от меня, чтобы я о тебе не грустила.

– Подлец! – иронично вставил Алексей.

– Ещё один адвокат! – резюмировал Артём и в упор уставился на Женю. – Так ты что, я не понял, хочешь отправиться со мной в экспедицию?

– А ты как думал? – обиженно заморгала Женя и, приблизившись к нему, положила руки ему на плечи. – Конечно! – у Артёма перехватило дыхание. Скользнув взглядом по ней и продолжавшему излучать простодушие Алексею, он покачал головой.

– Нет, вы явно сговорились.

– Ревнуешь? – усмехнулся Алексей.

– Разумеется.

– Можешь ревновать, – положила Женя голову ему на грудь, но без меня ты никуда не уедешь…

– Представляю, что скажет мама, к тому же опираясь на свои медицинские подкожные сенсоры, – промямлил Артём. – Да и не только моя мама, но и твои родители.

– Убедим их, что это свадебная экспедиция в медовый месяц.

– Прекрасно! – воскликнул Алексей.

У Сергея из груди вырвался стон, похожий на волчий вой.

– Ну вот и договорились! – радостно похлопал их по плечам Алексей.

– Да уж, скучать не придётся, – на последнем дыхании подвыва довершил Артём и, поглядев на часы, заторопился. – Мы опаздываем, надо прибавить шаг.

Добежав до стоянки такси, они запрыгнули в машину, и поехали в аэроклуб…

* * *

Начало мая. Цветут яблони, цветёт черёмуха, благоухает сирень. Деревья одеты в белые сарафаны лепестков, поля и лужайки выкрасились жёлтыми коврами одуванчиков. И до горизонта насколько хватает обзора, всюду радостная игра солнечных лучей. Артём, сидя в мотодельтаплане и слушая ровный рокот мотора, любовался причудливыми узорами облаков, отсвечивающих то жёлтыми, то оранжевыми, то красными оттенками лучей, представляя себе снежные пики Уральского хребта Пай-Хоя и Пай-Эра с его многочисленными лабиринтами ущелий. Из головы не выходили слова мамы об эксгумации тела погибшего отца. Его взгляд упал на самолёт «ПО-2», заходившего на очередной вираж выбрасывать парашютистов над живописным полем. Его мысли переключились на то, что Алексей в очередной раз так и не решился примерить на себя парашют и заставить себя сделать прыжок. «До чего ж странно устроен человек, – с улыбкой подумал Артём о друге, – добр, великодушен, отважен до самопожертвования и в драке способен пойти хоть на нож, хоть на оружейный выстрел, а смелости прыгнуть с парашютом нет. Хотя, наверное, если приспичит, то и смелость ему не понадобиться… Без всякой на то храбрости шагнёт за борт самолёта…

Мотодельтаплан взмыл на высоту тысячи метров, оставив выбрасывающего парашютистов «ПО-2» внизу на восьмисот метровой высоте. «Какой вид! – с новой силой вспыхнули мысли Артёма. – Я головой почти касаюсь облаков. Они словно море наоборот, и я плыву по ним вверх тормашками. Какое удивительное ощущение! Они уводят меня за горизонт… А что там за горизонтом? А за горизонтом неизвестность! И сможет ли эксгумация тела отца, похороненного три года назад, пролить такой же чистый и лучезарный свет, какой играет вокруг меня на облаках, на эту неизвестность?..»

* * *

Полёты дельта и мотодельтапланеристов, и прыжки парашютистов закончились поздно вечером. Алексей так и не отважился на прыжок даже в паре с инструктором. Зато вместо него изъявила желание «сигануть» – так выразилась Женя – любимая девушка Артёма, чем невероятно его удивила и восхитила одновременно. Домой с аэродрома возвращались все вместе и, не смотря на досадную нерешительность Алексея, огорчившую всех, включая самого виновника, настроение у друзей было приподнятое. Артём не стыдил Алексея за нерешительность, понимая его состояние и не желая его обидеть. Есть хотелось так, что, казалось, желудок превратился в гигантскую сосущую пиявку, поселившуюся в организме.

– Предлагаю зайти в кафе и что-нибудь перекусить пока этот желудочный монстр не переварил все мои внутренности, предложил Артём, глядя как загораются фонарные столбы и зажигаются разноцветьем рекламные вывески театров, магазинов. ателье, кафе и прочих городских заведений.

– Поддерживаю! – радостно воскликнула Женя.

– Ну и я не возражаю, – согласился Алексей.

Они направились к ближайшему кафе с вывеской "Призрачная эра", где готовились экзотические блюда разных стран, и были очень почитаемы у друзей. Предчувствие вкусных блюд подстегнуло их, и они ускорили шаг. Подходя к кафе, Артём немного замедлил ход. Впереди он увидел зрелого мужчину, двигавшегося с ними в одном направлении и напоминавшего ему кого-то очень знакомого.

– Если бы я не знал, что мой отец похоронен, я бы подумал, что это он, – кивнул он в спину идущего впереди мужчины, опять скорбно подумав об эксгумации тела отца.

Мужчина услышал его удивлённый возглас и обернулся, и… У Артёма похолодело всё внутри: на него смотрел его отец. Он остановился и замер. Замер и Алексей с вытянутым от удивления лицом, который лично знал отца друга. Остановилась и Женя.

– Что с вами, мальчики? – переводила она взор с одного на другого.

Артём не сводил глаз со своего мнимого отца, мужчина тоже смотрел на него в упор не мигающим взглядом. Сколько и как долго длились эти мгновения, никто не обратил на это внимание. Прервал их автомобиль, припарковавшийся у тротуара, в который сел этот похожий на папу Артёма мужчина.

– Что с вами? – повторила вопрос девушка.

– Нет, ты это видел? – в свою очередь еле-еле выдавил из себя Алексей.

– У меня такое ощущение, словно я осязал прикосновение его взгляда, как это было в то время, когда мой отец был жив, и очень хотел уберечь меня от опасности, – чуть слышно ответил Артём, оставив вопрос Жени без внимания.

– Понятно, – тихо вздохнула девушка.

У Артёма хорошее настроение мгновенно сменилось на червоточащее душу мрачное предчувствие чего-то неизвестного, влекущего за собой плохие последствия.

– У меня было такое ощущение, что и он в тебе, как будто, признал сына, – не то весело, не то удивлённо произнёс Алексей.

Артём искоса бросил на него короткий взгляд и задумался.

– Жень, давай оставим его пока, – предложил девушке Алексей, – а сами поспешим в кафе. Пусть он не спеша прогуляется в компании своих мыслей… Не будем ему мешать.

– Да, я вас догоню, – кивнул Артём.

Алексей и Женя заспешили в кафе. Артём посмотрел им в след и, повинуясь какому-то необъяснимому чувству любопытства возникшему внутри, перевёл взгляд на дорогу, ища глазами тот автомобиль, в который сел двойник его отца. Майский вечер был необыкновенно тёплым, но он не мог растопить озноб, появившийся у Артёма от встречи с тем человеком.

– Если бы я был один, и со мной рядом не было бы очевидца, видевшего то, что видел я… – пробормотал он себе под нос. – То я несомненно пришёл бы к выводу, что потихоньку начинаю сходить с ума, будучи одержимым страстью отправиться в экспедицию по следам своего отца, – и тряхнув головой, перешёл на быстрый шаг, желая догнать друзей.

Вечер уже полностью погрузился в ночь. Тёплый ветер доносил ароматы цветущей сирени, делая ночь с её фантастической игрой света уличных фонарей и реклам романтической. Увлёкшись красивым уличным пейзажем и запахом сирени, Артём вдохнул полной грудью аромат и отвлёкся от мрачных мыслей, подумав о Жене. "Мне повезло! – улыбнулся он в ответ своим мыслям. – Она умна, предана и необычайно красива!.. Да-да!.. И необычайно красива!.. А я?! – глянул он в тёмную витрину магазина, мимо которой проходил и которая находилась рядом с входом в кафе. И у него вновь всё похолодело внутри: из чёрного стекла витрины на него надвигалось отражение отца. Он остановился и словно окаменел, пытаясь понять, что происходит, затем обернулся и увидел того самого мужчину, плавно приближавшегося к нему от припаркованного к тротуару автомобиля. Мужчина остановился в трёх шагах от него, пристально посмотрел ему в глаза и, подняв правую руку на уровень пояса, несколько раз слегка помахал ей – так отец пытался успокоить и предостеречь Артёма, чтобы он был осторожным, когда тот был ещё совсем маленьким. Артём почувствовал, как у него зашевелились волосы, а мужчина тем временем развернулся, уверенным шагом дошёл до автомобиля, сел в него на заднее сиденье и скрылся за тонированными стёклами. Автомобиль тронулся и скрылся за поворотом. Артём ещё долго не мог шевельнутся, удивляя прохожих своей неподвижностью, а когда пришёл в себя и в движение, и обернулся, чтобы зайти в кафе, то увидел стоявшего позади Алексея точно так же, как и он, потерявшего способность двигаться и с изумлением глядевшего в даль улицы, где за поворотом скрылась машина. "Так вот, кто спугнул его," – обернувшись и посмотрев в ту сторону, куда смотрел Алексей, подумал Артём.

– Мальчики, вы скоро? – прервала его мысли появившаяся в дверях кафе Женя.

– Что-то у меня аппетит пропал, – едва проворочал языком в ответ Артём.

– Угу, – как филин поддакнул ему Алексей.

– Что с вами? У вас вид словно вы побывали в холодной бане!

– Так и есть, – кивнул Артём.

– Это призрак или что? – покосился Алексей на него.

– И мне хотелось бы это знать.

– Опять он? – поняла Женя их словесную перепалку.

Вместо ответа оба утвердительно кивнули. Их молчаливое оцепенение теперь передалось и Жене, и она, как и они, подверглась проникшему в неё страху. Ужина не получилось. Рассчитавшись за нетронутую пищу, друзья собрали её в пакет и покинули кафе. На улице Артём попрощался с Алексеем и отправился провожать Женю. Однако, в эту ночь девушка решила не покидать своего суженного, а подержать его. Она позвонила родителям и сказала им, что переночует у подруги. И с тем молодые люди пошли домой к Артёму, где их возвращения нетерпеливо ожидала его мама, Ксения Александровна…

* * *

Дома царил такой беспорядок, что, казалось, там устроила побоище свора рассвирепевших диких котов. Ксения Александровна, увидев на пороге сына с девушкой, развела руками.

– Всё перевернула вверх дном, но так ничего и не нашла. Померещилось со страху невесть что… Детский сад какой-то! – посетовала она на себя. – Да если бы мы были под наблюдением у спецслужб, то разве мне выдали бы разрешение на эксгумацию тела покойного мужа, к тому же авторитетного учёного, занимавшегося по их заданию секретными вопросами, да ещё в связи с этим трагически погибшего?..

– А ты не подумала, почему тебе так легко выдали это разрешение? – перебил её Артём, проходя в зал и пропуская вперёд себя Женю. – Фьють! – присвистнул он, увидев беспорядок в комнате. – Действительно, не мама, а детский сад какой-то! Ты в соловья-разбойника играла что ли?

– Но-но-но! – сверкнула глазами Ксения Александровна. – Вместо того, чтобы иронизировать, лучше бы помог матери!

– Я сейчас помогу, – не сдержавшись рассмеялась Женя.

– Вот, учись у своей девушки! Мы точно найдём с ней общий язык!

– Мне только того и надо! – выпятив вперёд нижнюю губу, дёрнул плечами сын и тоже принялся помогать женщинам.

Мать, видя его услужливость, скривила губы и жестом указала Жене на сына.

– Вот-вот, воспитывай его… Никогда не поздно! Перенимай у меня опыт, а потом сама практикуйся… Свои дети появятся – очень поможет!

– И не забудь никогда не учиться у неё заговаривать зубы, -парировал сын, поднимая тяжёлый сервант и двигая его к стенке.

– А это ты ещё к чему?

– К тому, что я задал вопрос, не удивило ли тебя то, что тебе выдали разрешение на эксгумацию так легко и быстро?

– Ничуточки, – выпрямившись и уперев руки в бока, ответила Ксения Александровна. – Я отыскала в интернете "Федеральный закон о ядерной и радиационной безопасности", где в статье первой говорится о дезактивации, то есть об удалении радиоактивного загрязнения с мест общественного скопления людей. Кладбище, где в родительские дни собирается масса народа, относится к таким местам. Я сходила в санэпидстанцию, и вместе с их представителем съездила на могилу твоего отца, где счётчиком Гейгера-Мюллера они произвели замер радиационного фона, который зашкаливал в десятки раз… Кстати, все, кто участвовал в экспедиции с твоим отцом и погиб – им тоже произвели замеры…

– И каков результат?

– Ещё более удручающий: дозиметр показал не в десятки, а в сотни раз больший радиационный фон, чем на могиле твоего отца. Копии результатов этих замеров я разослала их родственникам… И вот все вместе мы пригрозили нашим власть имущим поднять большой шум, если нам не позволят эксгумировать и перезахоронить останки близких нам людей.

– Тебе бы революции создавать!

– Но и здесь не всё гладко, – оставила мать без внимания иронию сына. – Руководствуясь тем же «Федеральным законом о ядерной и радиационной безопасности», эксгумировать тела покойных будет специальная комиссия вместе с подготовленными людьми из министерства чрезвычайных ситуаций и представителей войсковых частей стратегического назначения.

– А ты полагала, что с этим делом тебе предоставят справиться самой?

– Полагала, – глубоко вздохнула мать. – Полагала, да только вот Бог всем располагает… Но ничего, я врач и добьюсь, чтобы меня пропустили к могилам…

– Полагаясь на свои медицинские подкожные сенсоры?

– И никогда, Женечка, не воспитывайся его ядовитой язвительности, – махнула Ксения Александровна рукой на сына.

Артём и Женя рассмеялись, но смех получился больше нервный, чем искренний.

– Что это вы, милочки мои, так судорожны? – нахмурилась Ксения Александровна, сверля взглядом молодых людей. И Женя, и Артём не выдержали её пронзительного взора и опустили глаза.

– А ну выкладывайте! – скомандовала она.

– Да я… – запнулся и замялся Артём. – Хотел сказать тебе, что Женя останется у нас…

– Это я поняла, как только вы преступили порог.

– Мы видели сегодня вечером человека похожего на вашего… – осеклась Женя и покосилась на Артёма в нерешительности закончить начатое предложение.

– Продолжай, я слушаю! – властно приказала Ксения Александровна.

– Мы сегодня столкнулись с человеком, похожим на моего отца, – за Женю закончил Артём.

– Ой, ли? – дёрнула головой мать, прищурив глаза и пристально вглядываясь в лица сына и его девушки. – Их таких, очень похожих, невесть сколько расхаживает по свету… И что? Рассказывайте, чем серьёзным хотите меня порадовать? У меня, кстати сказать, в последнее время не так много радостей… На какое число назначена свадьба?

У Артёма отвисла челюсть.

– Этот человек не только похож, – ответила Женя, видя его растерянность, – он, вдобавок, делал вот такой жест, которым успокаивал Артёма и его старшего брата Виктора в детстве… – показала она подняв правую руку на уровень пояса и плавно ей помахала. – И этот человек нам попался дважды за вечер…

– Первый раз он нам попался вроде, как бы, случайно, но второй раз он умышленно преследовал нас! – подвёл итог Артём.

У Ксении Александровны подкосились ноги и если бы не Женя, стоявшая к ней ближе, то она непременно упала бы на пол. Ей на помощь поспешил Артём и, подхватив мать с другой стороны, помог ей сесть в кресло.

– Вот уж никогда не подозревал, что ты со своим железным характером можешь быть такой впечатлительной, – тихо сказал он, дуя ей в лицо, чтобы привести в чувство.

– Э – э, сын, – слабо отмахнулась от него мать, – Если б ты знал, сколько усилий мне приходится прикладывать для того, чтобы не столько быть, сколько казаться железной. Мой железный характер лишь видимая фикция… Вот, что я скажу вам, дети: уже несколько ночей подряд я наблюдаю один и тот же сон, в котором вижу мужа подходящего к вам на улице и делающего именно такой жест, какой ты мне показала Женечка… И хоть я не суеверная, но знаю, что этот сон несёт предупреждение… И именно поэтому я с тобой сегодня была столь категоричной, чтобы ты и в мыслях не держала идею о своём подвижничестве Артёму.

– Но я его люблю, – бросила на него нежный взгляд девушка.

– Как это прекрасно! – воскликнув, пришла в себя Ксения Александровна и требовательно посмотрела на сына. – Надеюсь на твою искренность, что и ты отвечаешь ей тем же…

– Ты хорошо знаешь о моих чувствах к ней, но приятно повторюсь: я люблю её, мама!

– А в таком случае мы должны жить идеями друг друга, и они должны быть у нас общими! – воспользовалась удобным моментом Женя. – И не поддержать Артёма в трудную минуту для меня было бы предательством.

Артём хоть и был, как и мать, против её поддержки в будущей экспедиции, но в это мгновение не удержался и, обняв Женю за плечи, поцеловал.

– Э – эх, хитрюги! – только и смогла выдавить мать, глядя на их поцелуй. – Идите спать. Утро нам покажет будущее…

Глава 3.

За те несколько дней до эксгумации у Ксении Александровны, Артёма и Жени не выходила из головы связь между сновидением Ксении Александровны и явью, с которой пришлось столкнуться молодым людям. Что они не думали, как они не гадали, но ответа на этот загадочный вопрос они так и не нашли. И чем больше они размышляли об этом явлении, тем больше оно удивляло и поражало их. Они рассказали о сновидении Ксении Александровны, повторяющееся из ночи в ночь, Алексею и все вместе каждый вечер выходили к кафе "Призрачная эра" прогуляться по бульвару, но тот человек, похожий один в один на отца Артёма, больше не появлялся. Тогда эту загадку молодые люди решили разгадать с помощью экстрасенсов, но не удовлетворившись ответом одного парапсихолога, что это было воздействие на подсознание друзей и матери массового гипноза от Артёма, сильно переживающего за эксгумацию покойного отца, они отправились к другим магам. И, в конце концов, наслушавшись десятки версий, у них всё перемешалось в голове, и они отвергли всё услышанное, как бредовый информационный мусор. Последней инстанцией стала церковь, где священник сказал им, что сны – это ересь, хотя и оговорился, что святым людям божественный промысел нередко приходил во снах, приносимый архангелами Бога. Но так как молодые люди не святые, то и нечего полагать, что существует какая-то связь между их сновидением и реальностью. С тем Артём, Женя и Алексей, и ушли от священнослужителя.

Наступил день эксгумации. Кладбище, находившееся в черте города, оцепили солдаты спецподразделений и отряды милиции. Зевак просили разойтись с помощью громкоговорителей, но только усугубили ситуацию. Народа собралось ещё больше, и чем громче звучали призывы разойтись, тем больше прибывало людей. Комиссия, состоявшая из представителей городских властей, милиции, членов судебно-медицинской экспертизы, и представителей по ядерной безопасности из министерства обороны были экипированы в общевойсковой защитный комплект – ОЗК, что затрудняло Ксении Александровне присоединиться к комиссии. Такого она никак не ожидала. Однако, увидев, что комплект ОЗК на членах эксгумационной комиссии выглядит точно так же как медицинское противочумное обмундирование, она тут же нашла выход из положения. «Пока, – как подумала она, – солдаты будут заниматься раскопкой могил, я успею съездить в больницу и у коллег из инфекционного отделения взять противочумную форму…» Так она и сделала. И через час с небольшим она присоединилась к комиссии, где её восприняли как свою, а точнее, как своего опоздавшего представителя, потому что за маской противогаза всё равно не разберёшь, кто есть кто. Ксения Александровна подоспела вовремя. Солдаты, сменяющие друг друга, уже докопались до цинковых саркофагов всех могил и стали поднимать их на поверхность. И вот тут эта решительная женщина взяла свою инициативу командования на себя, поставив в тупик всех членов эксгумационной комиссии. Она скомандовала нескольким солдатам и офицерам вскрыть саркофаги и сама приступила к вскрытию цинкового панциря, в котором был похоронен её муж, с помощью топора, лежавшего в общей куче инструментов, привезённых для вскрытия могил. Представители комиссии, растерявшись в такой ситуации и восприняв командный голос женщины, доносившийся из противогаза, как приказ «верховной особы», поспешили ей на выручку, приказав солдатам вскрыть и остальные саркофаги. Через двадцать минут и «цинки», и гробы в них были открыты. То, что предстало взору Ксении Александровны и другим представителям эксгумационной комиссии, повергло всех в ужас: в гробах лежали полуистлевшие полулюди – полуживотные, обросшие чёрно-бурой шерстью с изувеченными конечностями, будто перед смертью их кто-то пытал. Лишь в двух гробах лежали люди, но и то не те, кого предполагала увидеть Ксения Александровна. Вместо мужа и академика Рединой она увидела двух обнажённых изуродованных мужчин в татуировках от головы до пят. Только она успела закончить осмотр содержимого последнего саркофага, как раздался громогласный рёв громкоговорителя, объявивший грозным мужским баритоном: «Кто посмел отдать приказ о вскрытии саркофагов?! Под суд отдам!» Немедленно закрыть!..» Этого было достаточно для того, чтобы находчивая и решительная Ксения Александровна ретировалась. Кладбище утопало в деревьях, зелени кустов сирени, вишни и других кустарников. Ей ничего не стоило спрятаться среди этой зелени, незаметно добраться до края кладбища, сбросить с себя противочумный костюм и предстать перед ожидающими её детьми и родственниками погибших членов экспедиции в обычном для себя виде.

– Да на вас лица нет, Ксения Александровна! – услышала она первый возглас, исходивший от Жени.

– Ничего удивительного, если учесть, что довелось увидеть, – угрюмо вторил ей Артём.

– И в самом деле, ничего удивительного, – ещё более угрюмо и вместе с тем как-то таинственно выдохнула Ксения Александровна, упаковывая на ходу противочумный костюм в спортивную сумку.

Её обступили со всех сторон родственники погибших.

– Ну, что там? – задал ей вопрос один из них.

Ксения Александровна исподлобья окинула всех взглядом и по её телу прошла судорожная волна, заставившая окружающих замереть.

– Извините, – снова потупила она взор, стараясь быстрее затолкать противочумную амуницию в сумку, которая из-за громоздких бахил, никак не хотела разместиться в ней. – Я сейчас не в состоянии говорить… Чёрт бы тебя побрал! – в сердцах выругалась она, наконец-таки уместив с помощью Артёма противочумный костюм в спортивную сумку. – Простите, я сейчас должна быстрее попасть в душ и смыть с себя и костюма радиационную пыль. Вам находиться рядом со мной опасно! – заторопилась она покинуть обступивших её людей. – В течении дня я обзвоню всех и вечером встретиться у меня на даче, там я вам всё объясню… – уже на ходу бросила она через плечо, увлекая за собой сына и его девушку.

– Вы нам так ничего и не скажете? – вырвался из толпы ей в вдогонку недовольный голос.

Ксения Александровна неохотно обернулась и ледяным, словно северная морозная ночь, тоном произнесла.

– Они живы!

И толпа застыла в оцепенении…

* * *

Всю дорогу домой Ксения Александровна почти не проронила ни единого слова, за исключением тех слов, что были необходимы при расчёте с таксистом. Артём и Женя, видя её чрезвычайную подавленность, тоже хранили молчание, не смотря на то, что их сводило с ума любопытство от сказанных ею последних слов "Они живы!" И всё-таки они находили в себе силы проявлять терпение, чтобы не быть назойливыми занудами, понимая, что лучший рассказ тот, который повествует человек по собственной инициативе. И вот, выйдя из такси, перед самым домом Ксения Александровна внезапно остановилась будто кто-то её одёрнул, втянула голову в плечи, чуть согнулась, прислушиваясь к чему-то, – Артём сразу понял, что у мамы сработали "подкожные сенсоры", в чём он убедился через несколько минут, – и, повернувшись, к детям, наконец-то, заговорила:

– Сынок, обзвонишь всех родственников погибших коллег папы и вечером собери их у нас на даче…

– Почему я?

– Не перебивай!

– Хорошо.

– Скажешь им, что в саркофагах лежат какие-то большие человекообразные обезьяны, каких нам ещё не доводилось видеть, и пара человеческих трупов в татуировках, причём хорошо сохранившихся.. – осеклась она, увидев, как из подъезда дома вышли несколько полицейских и людей в штатском. – Ну вот, это за мной! – бездыханно произнесла она и стала нервно переминаться с ноги на ногу.

У Артёма и Жени пересохло во рту.

– Снежина?! – издали окликнул её один из людей в штатском.

– Да.

– Ксения Александровна?!

Женщина, молча, кивнула.

– Вы арестованы!

– За что?! – побледнел Артём, поняв, от чего скукожило мать несколько минут назад.

– Мы уже опросили родственников погибших и ваших коллег по работе, у которых вы незаконно взяли противочумное обмундирование… Этого достаточно? – подступил к ней вплотную человек в штатском и предъявил удостоверение сотрудника федеральной службы безопасности.

Ксения Александровна опять, молча, кивнула.

– А теперь следуйте за нами, – указал сотрудник ФСБ жестом на стоявшие во дворе несколько машин. – Нам надо задать вам несколько вопросов… – его взгляд упал на Артёма и Женю. – Надеюсь, вы им так же ничего не сказали, как и родственникам погибших?

Ксению Александровну нервно передёрнуло, и, подавив в себе волнение, она в упор посмотрела на сына.

– Ничего.

– Ну, а раз так, то они могут быть свободны, – адресовал сотрудник своё обращение к группе офицеров, обступивших парня и девушку.

Артём и Женя стояли, словно, парализованные. Неожиданность, с которой развернулась эта ситуация, лишила их воли самоконтроля. Видя их беспомощность, Ксения Александровна прежде, чем сесть в машину, помахала им и улыбнулась.

– Я скоро вернусь! А ты, сынок, пока подготовь уроки по отцовским манускриптам!.. Да , и не забудь вынуть из морозильника фарш для разморозки…

– Какой ещё фарш? – пробормотал себе под нос Артём. – У нас нет в морозилке фарша… И что ещё за уроки?!

Его тут же одёрнула Женя.

– Хорошо, Ксения Александровна! – за Артёма откликнулась она и сразу зашипела на него. – Ты что, не понял?! Она имеет ввиду спрятать копии исследований твоего отца, которые он зашифровал своей изобретённой стенографией.

– А – а!!!

К счастью для них никто из сотрудников спецслужбы не услышал их словесной перепалки. Женя увлекла Артёма за собой не дожидаясь, когда он проводит взглядом кортеж машин, выезжающих со двора.

Дома они нашли копии документов, зашифрованные отцом, оригиналы которых украли из сейфа его институтской лаборатории.

– Спрячем их на даче, – сказал Артём, хватаясь за домашний телефон и собираясь обзвонить родственников погибших участников экспедиций, которые были на кладбище.

– Лучше у меня, – предложила Женя. – Мало ли, что… Твою маму увезли на допрос! А вдруг они решат произвести обыски?.. В том числе и у вас на даче?

– Я об этом не подумал, – пробормотал Артём. – Хорошо, забирай себе… – и он принялся набирать номер телефона, пользуясь городским справочником и записной книжкой отца.

Женя аккуратно завернула папки в газеты и уложила их в чёрный хозяйственный пакет. И пока Артём обзванивал родственников погибших участников экспедиций и назначал им время и место встречи, она пошла на кухню и поставила чайник. Организм после треволнений яростно жгло от жажды. Из головы не выходили слова Ксении Александровны "они живы" и сцена, как её забирали работники спецслужбы. В кухню вошёл Артём, прервав её мысли.

– Всё, обзвонил, – с облегчением выдохнул он.

– На какое время назначил встречу?

– На девятнадцать часов… Хочу сбегать в "мясную лавку" и купить мяса к шашлыку.

– В честь какого праздника?! – чуть не ошпарилась кипятком Женя, разливая его в чашки. Её брови взметнулись вверх от удивления.

– Думаю, что лучше будет, если на даче всё будет выглядеть непринуждённо и весело, чтобы не привлекать внимание соседей траурной сходкой и настроением незнакомых им людей… Как ты сама заметила: мало ли что?! – обнял её за плечи Артём и поцеловал в щеку. – Кстати, не все согласились приехать. По их голосу я понял, что они бояться…

– Этого и следовало ожидать. Я ведь сказала, что лучше будет, если мы не будем прикасаться к этой тайне… – осеклась Женя под сверкнувшим свирепым взглядом Артёма.

– Да, ты верно поняла, – кивнул он. – Но так рассуждать может только тот, кого не коснулась эта трагедия. А теперь задай себе вопрос: сможешь ли ты спокойно жить, видя, как твоему совету последовал близкий тебе человек и как он постоянно мучается…

– Прости.

Артём обнял Женю и крепко поцеловал её.

– Всё, простил, – отстранился он от неё.

– Тогда, пока ты будешь бегать в "мясную лавку", я быстренько на такси сгоняю домой и отвезу рукописи твоего отца.

Артём кивнул, отхлёбывая из чашки ароматный чай.

– А кто не приедет? – тоже взяла чашку с чаем Женя.

– Родственники академика Рединой…

– Это та, что погибла с отцом?

– Да.

– Ещё кто?

– А! – отмахнулся Артём. – Нет смысла о них говорить… Нет их, а, значит, и суда на них нет.

Женя дёрнула плечом и уголком губ одновременно.

– Да, ты прав, – согласилась она. – Жаль только осознавать, что кто-то может так плохо относиться к своим погибшим родственникам.

– Бог им судья! – поставил чашку на стол Артём. – Ладно, поехали…

Женя сделала последней большой глоток чая и тоже поставила чашку на стол. Спустя несколько минут, они расстались…

* * *

"Мясная лавка" находилась в пяти минутах ходьбы от дома. Артём, прощаясь с Женей, вдруг ощутил в себе нарастание тревоги и с усмешкой подумал, что вот и он, как и его мама, и возлюбленная, начал под их воздействием присовокупляться к шестому чувству. "Все события сегодняшнего дня не могут не иметь иного воздействия на нервную систему, – тряхнул он головой желая избавиться от тягостных мыслей. – И всё-таки что-то свербит меня как-то не так… Может быть с мамой что-то случилось? Или, может быть, я слишком рискованно поступил, отпустив Женю одну вместе с рукописями отца?.." Машинально Артём потянулся в карман за сотовым телефоном и, достав его, набрал номер Жени. Из трубки раздался казённый голос автоответчика:"Вызываемый абонент находится вне зоны доступа." У Артёма ёкнуло сердце, в горле пересохло. Он опрометью забежал в "мясную лавку", не разбирая, взял уже готовый шашлык в ведёрках, кинул продавцу несколько крупных купюр и, не дожидаясь сдачи, выбежал из магазина на улицу. Остановив такси, он поехал к дому Жени, указывая водителю путь, по которому обычно ходила его девушка, благо, что она жила неподалёку от его дома. К его разочарованию он так её и не повстречал, удивляясь, насколько быстро она успела дойти домой. Но ещё больше Артём удивился, когда родители Жени сказали, что домой она не приходила. Стараясь быть хладнокровным, чтобы не вызвать у родителей волненья, он извинился, сказал, что зайдёт попозже, и вышел на улицу совершенно опустошённый. Возвращаясь домой, он раз за разом набирал номер её телефона, но вместо гудков вызова, ему упрямо отвечал равнодушный голос автоответчика.

– Идиот! Кретин! – ругал себя Артём за то, что отпустил Женю одну. Перед его глазами стоял арест мамы. – Беспечная мразь!.. Ведь ясно, что после того, что случилось, её нельзя было оставлять одну. А я, словно нарочно, всучил ей секретные труды отца, будто сам толкнул её в пламя этой опасной несуразицы… Немедленно надо бежать в полицию и узнать, не было ли её задержания?!. – и вдруг перед его глазами встал образ двойника его отца, и у Артёма вновь всё похолодело внутри. – Так, может быть, она… – запнулся он, увидев на скамейке перед своим подъездом Женю, обнимавшую пакет с документами и склонившись над ним, словно была ранена в живот.

– Женя! – заорал он так, что у самого заложило уши.

Он бросился к ней, но Женя спокойно подняла голову и смерила его изумлённым взглядом.

– Ты что так кричишь?

У Артёма из рук выскользнули вёдра с шашлыком, и он принялся её обнимать и целовать.

– Ты почему вернулась? Я ведь чуть с ума не сошёл! Звоню тебе, а ты не доступна..

– Посмотри, вон, туда, – не отстраняясь от него, дёрнула девушка головой, указывая направление. – А телефон не доступен потому, что подзарядка села.

Артём отстранился от Жени, повернулся и посмотрел в ту сторону, куда показывала она. И у него в очередной раз ёкнуло сердце: на противоположной стороне двора стоял тот самый автомобиль со всеми тонированными стёклами, из которого когда-то появлялся двойник отца.

– Ах, вот оно, что! Лёгок на помине, пробормотал он себе под нос, выпрямился во весь рост и направился к машине, оставив Женю ещё более изумлённой.

Достигнув середины двора, Артём прибавил шаг, но автомобиль плавно тронулся с места, увеличивая расстояние между ними.

– Э!.. – Э!.. Эй! – вырвалось у Артёма. – Стой!

Но авто прибавило хода, и тогда Артём в исступлении схватил с земли камень, размахнулся, но тут же остановился, видя, что ему не попасть в сворачивающий за угол дома автомобиль. От злости он швырнул камень на землю перед собой, чуть не угодив им себе по ноге. Выругавшись, Артём вернулся к Жене.

– Я знаю, что делать! – подмигнул он ей, взяв за руку и увлекая её в подъезд дома.

– Что? – нетерпеливо поинтересовалась Женя.

– Увидишь!

Они поднялись на лифте домой, и тут Артём принялся звонить Алексею. Дозвонившись, он потребовал от него немедленно прийти к нему, и по пути захватить три одинаково тёмных хозяйственных пакета.

– Это ещё зачем? – опять не сдержала любопытства Женя.

– Затем, чтобы ввести в заблуждение тех, кто за нами следит, – просто ответил Артём.

Женя в недоумении пожала плечами, но от дальнейших вопросов отказалась, решив увидеть сама всё, что он задумал. А Артём тем временем взял из её пакета рукописи отца и, выйдя на лоджию, спрятал их под высокие лаги полового покрытия.

– Порядок! – потёр он руки, выпрямившись во весь рост, и с опаской осмотрел двор нет ли в нём опять подозрительного автомобиля. – Если вздумается кому-либо произвести обыск в наше отсутствие, то шиш найдут!

– Почему? – удивилась Женя.

– Потому что, во-первых, не догадаются; а во вторых, кому же захочется выходить на балкон и светить себя? – ведь могут увидеть соседи, – когда они действуют скрытно как воры… А вот и Алёшка! – радостно воскликнул он. – Шустро! Прямо-таки как на пожар!..

Не успев переступить порог квартиры, Алексей испуганно спросил Артёма и Женю, что случилось и к чему такая спешка.

– К тому, что теперь нам прежде, чем куда-то идти, необходимо постоянно оглядываться, – жёстко ответил Артём.

– У Артёма маму арестовали, – кратко добавила Женя.

Алексей замер, его пухлые щёки затряслись, румянец побледнел.

– Как арестовали? – едва выдавил он.

– Приезжай к семи вечера к нам на дачу и там всё узнаешь, а сейчас… – не договорил Артём и, взяв из рук Алексея хозяйственные пакеты, пошёл в зал.

Женя и Алексей последовали за ним. В зале они увидели, как из серванта он выдвинул нижние ящики и достал оттуда кипу прошлогодних газет, и, затем, начал распаковывать их по хозяйственным пакетам. Уложив, примерно, половину из того, что он достал, Артём удовлетворился и отдал два пакета Жене и Алексею, третий оставил себе.

– Ну вот, теперь, я полагаю, пришло время всё объяснить, хотя вижу по вашим глазам, что вы уже догадались… – скользнул он взглядом по лицам друзей.

– Нет, – растерянно тряхнул щеками Алексей.

– За нами… А, может быть, только за моей квартирой следят, – с трудом подбирая правильность выражений, стал объяснять Артём. – И я думаю, что те, кто следит и кто арестовал маму, хотят только одного: добыть копии отцовских исследований в надежде на то, что они не зашифрованы, как оригиналы, которые выкрали из сейфа институтской лаборатории… Я тебе, Алексей, как-то рассказывал об этой краже…

– Ну, как же, знаю.

– Так вот сейчас наша задача: запутать моих преследователей… – продолжил Артём. – Сейчас мы выходим из дома и с тремя одинаковыми пакетами, в которых без труда угадываются бумаги, – потряс он пакетом, – расходимся на три стороны…

– А потом? – сконфузился Алексей от того, что он не в силах понять окончательной задумки Артёма.

– А потом мы расходимся по вокзалам и прячем эти пакеты в камерах хранений, – ответил Артём. – Если за нами следят и кому-то взбредёт в голову выкрасть их из камер хранения…

– А сотрудникам ФСБ и красть не придётся, они просто предъявят свои документы работникам вокзала, и те сами откроют им камеры хранения, – вставила реплику Женя.

– Верно!.. То получат шиш! – потряс фигурой из трёх пальцев Артём. – А вечером собираемся у меня на даче… Всё пошли.

Они вышли на лестничную площадку перед лифтом, и тут Артём, не закрывая дверь собственной квартиры, позвонил в дверь соседям.

– Ты, что ещё задумал? – насторожилась Женя. – Лифт пришёл, пойдём.

– Сейчас, – не оборачиваясь к ней, потряс пальцем Артём.

Соседскую дверь после третьего звонка открыла пожилая женщина.

– Софья Игнатьевна, – обратился к ней Артём, – у меня к вам просьба: замок сломался в нашей квартирной двери… Не могли бы вы посидеть у нас, пока я за мастером сбегаю? У него постоянно телефон занят, – показал он на сотовый телефон в левой руке. – Пожалуйста, я очень вас прошу. Мамы нет, она на работе…

– Я всё поняла, Артём, – мягко и по-доброму прозвучал голос пенсионерки. – Сейчас, вот только выключу кастрюлю на плите, а то я курицу поставила… Да захвачу кроссворды.

Друзья по достоинству оценили замысел Артёма, ведь в их отсутствие кто-то мог бы тайно проникнуть в его квартиру, а теперь присутствие соседки у него дома полностью исключало такую возможность для кого бы то ни было. Они дождались, когда соседка закроет свою квартиру и пройдёт в квартиру Артёма. Когда дверь за ней захлопнулась, они спустились вниз на лифте и вышли на улицу. Здесь у подъезда, пожелав друг другу удачи, они разошлись…

Глава 4.

Перед тем, как ехать на дачу, Артём решил завернуть в полицию и узнать, надолго ли задержали его маму. Ответ дежурного полицейского, прозвонившего все отделы города, озадачил его и поставил в тупик.

– Как вы говорите? – ещё раз деланно напрягся дежурный. – Снежина…

– Ксения Александровна! – добавил Артём, видя ожидание дежурного.

– Нет, такой не задерживали.

– Как не задерживали?

– Вот так… Не задерживали и всё!

– Но… – осёкся Артём, видя, что в следующее мгновение дежурный уже забыл про него и кому-то отвечает по телефону.

У него подогнулись колени, и совершенно подавленный он вышел из здания полиции. В глазах потемнело, и он тряхнул головой. Первым импульсом восстановления от подавленности у Артёма было броситься обратно и потребовать от дежурного полицейского всё ещё раз тщательно проверить, и он даже дёрнулся назад, но перед стеклянной амбразурой «дежурной» остановился в нерешительности, пони- мая, что слуга закона равнодушен к его боли и больше, чем сказал, уже ничего не скажет. Выйдя на улицу, Артём вдохнул полной грудью свежего и благоухающими цветами сирени весеннего воздуха и подвёл итог: «Маму забирали сотрудники ФСБ и полиции совместно, поэтому не удивительно, что дежурный полицейский ничего не знает, ведь её могли увезти в отдел федеральной службы безопасности…» Артём глянул на часы. Они показывали восемнадцать часов. Времени на посещение отдела ФСБ уже не оставалось, надо было ехать на дачу. С затеей запутывания следов, чтобы спасти копии отцовских исследований, совсем истощили его силы. Причём, совершенно не разбираясь в вопросах слежки, Артём в каждом прохожем видел подозрительного человека, что, вдобавок ко всему, довольно изрядно поистрепало его нервы. Газетную кипу упакованную в пакет, он спрятал в камерах хранения автовокзала. Ещё раз, глянув на часы, он заторопился на дачу, решив посетить отдел ФСБ после встречи с родственниками погибших членов экспедиции…

* * *

На даче его уже ожидали Женя и Алексей. Они были довольны. Как и Артём они тоже спрятали бутафорные документы – Женя в камерах хранения железнодорожного вокзала, а Алексей в камерах хранения аэровокзала.

– Преследования за собой не заметили? – поинтересовался у них Артём.

Его друзья, скривив губы, пожал плечами.

– Да как тебе сказать… – начал Алексей.

– Нет, – твёрдо перебила его Женя.

– Конечно, нет, – согласился с ней Алексей. – Ведь умные преследователи меняют своих наблюдателей, чтобы не вызвать подозрений у того, за кем они наблюдают.

– Резонно. По-видимому, и я по этой причине не смог ничего обнаружить… Мне, как назло, все прохожие казались подозрительными, – горько усмехнулся Артём.

– Нам тоже, – поддержали его друзья.

Они дружно принялись за приготовление шашлыка и застолья. К приходу гост ей всё было в самом разгаре. До поры, до времени Артём решил пока никому не говорить о том, что ему ответили в полицейском участке, хотя каждый гость, войдя в калитку дачи, был озабочен первым вопросом, где его мама? Ему приходилось всем отвечать, что с минуты на минуту она приедет. Живительный весенний воздух леса, в котором находилась дача, дымок костра, шашлык и лёгкая атмосфера обстановки вносили разрядку в общее напряжение присутствующих, чувствовавших тёмную тайну, в которую их должна была погрузить хозяйка дачи, чьё ожидание затягивалось. Какого же было удивление гостей, когда Артём пригласил всех к столу, сказав, что они обойдутся и без его мамы. Подняв бокал вина, он обвёл всех пристальным взглядом и провозгласил:

– Вы помните, что, уходя с кладбища, сказала вам на прощание моя мама?

– Что они живы, – ответил за всех коренастый и крепкий сын доцента Пыреева, чей отец погиб в Сибири.

– Да, именно живы! – ещё выше поднял бокал Артём. – Но не всё так просто и однозначно…

– А нельзя ли без пафоса, а, Артём? – недовольно скривился сын Пыреева. – Ты же не для театрального самолюбования нас сюда пригласил… Давай попроще!

– Попроще? – сник Артём. – Да я, чёрт возьми, не знаю с чего начать… – залпом выпил он содержимое бокала.

Гости не сводили с него изумлённых глаз.

– Мою маму сегодня после кладбища арестовали! – выдохнул он, поставив бокал на стол. – Я хочу предупредить всех, что тот, кто боится за себя и за своих близких, должен покинуть наше место встречи. Для них, так сказать, разговор должен закончиться не начавшись…

Лёгкая атмосфера за столом превратилась в гнетущую. Гости замерли и оцепенели.

– Почему? – подала голос очаровательная дочь академика Рудного.

В её голубых глазах не было страха. Взглянув в них, Артём улыбнулся.

– За нами стали следить неизвестные люди. Они даже нашли человека очень похожего на моего отца и загримировали его так, что даже я не смог найти различий между ним и моим отцом…

– Но ведь Ксения Александровна сказала, что они живы, – возразила девушка. – Это её высказывание и привело нас сюда, чтобы узнать, почему она так сказала…

– Да, она так сказала, но её саму, сдаётся мне, похитили, – помрачнел Артём. – Час тому назад я заходил в полицейский участок узнать, как долго продержат там мою маму. Так вот там мне ответили, что они её не задерживали и её у них нет.

Сын Пыреева присвистнул.

– И ты говоришь об этом так спокойно! – изумился он.

– От того, что я буду говорить беспокойно, моя мама, к сожалению, не отыщется.

– Это само собой, но…

– На кладбище, где она, как вам известно, переоделась в противочумную униформу, ничем не отличающуюся от военной спецформы ОЗК, – перебил его Артём, – и воспользовавшись этим прикрытием, она приказала солдатам вскрыть цинковые саркофаги и открыть гробы… Так вот в гробах оказались какие-то человекообразные обезьяны неизвестного вида и пара обнажённых мужчин в татуировках.

В глазах гостей застыло недоумение. Они стали переглядываться между собой и кривить губы.

– Ты решил пошутить или это серьёзно? – наконец, первым из гостей пришёл в себя сын Пыреева, не найдя ничего лучшего, чем задать такой вопрос.

– Ты что, Стас? – покрутил пальцем у виска Алексей.

– А ты, Станислав, решил, что мне в таком состоянии именно до шуток? – горько усмехнулся Артём.

– Да выглядит всё как-то… – не договорил и пожал плечами Пыреев Стас.

– Но ведь при захоронении нам никто из власть предержащих не позволил открыть цинковые саркофаги и посмотреть, что в них находится, когда их доставили с Урала! – подала голос Аня Рудная.

– Вот именно, – поддержал её Алексей.

– А вместо близких нам людей в гробы для веса положили непонятно кого… – закончила девушка.

– И я так думаю, – согласился с ней Артём. Он ещё раз окинул всех взглядом и сделал глубокий вдох. – Ну, что? Все остаётесь или как?… На днях мы, – он показал на себя, Женю и Алексея, – отправляемся в экспедицию на поиски пропавших близких нам людей… Как известно вам, у меня пропали в экспедиции отец и старший брат! У Алексея – отец. У каждого из вас тоже из экспедиций не вернулись либо отцы, либо матери, либо братья и сёстры. Я спрашиваю вас: вы с нами или нет? Нам нужны надёжные и уверенные в себе люди. Кто неуверен и боится, прошу сейчас же покинуть нас, а мы приступим к обсуждению наших дальнейших действий… Да, думаю, что у тех, кто нас сейчас покинет найдётся мужество никому ничего о нас не говорить.

– Найдётся, – не раздумывая, ответила супруга профессора Квашнина.

Нахмурив брови и потупив взгляд, она поставила на стол бокал с не пригубленным вином и поднялась, чтобы покинуть собравшихся.

– Вы, Вера Павловна, хоть бы глоток сделали за то, что они живы, – с болью в голосе сказал Артём.

Не меняя угрюмого выражения лица, Квашнина взяла бокал и выпила его до дна.

– За ваш успех я буду молить Бога! – поставила она бокал. – А сейчас извините, у меня трое детей и я не могу рисковать.

– Понимаю, – кивнул Артём. – Кто ещё? – заскользил он взглядом по присутствующим.

– Да, всё необходимо, как следует, обдумать, – поднялся муж доцента Кульбицкой.

– Да, разумеется, – без обиняков, согласился Артём.

Кульбицкий, как и Квашнина, выпил вино до дна и, пригладив усы, кивнул.

– На всякий случай удачи вам, сынки, но я пока не прощаюсь с вами окончательно. Посоветуюсь с дочерью, но, если не смогу принять участия в поисковой экспедиции вместе с вами, то на мою финансовую помощь вы можете рассчитывать стопроцентно.

– Спасибо.

– Я тоже не могу рисковать, – поднялся муж доктора наук Сотниковой. На мне осталось двое детей, и они без матери уже сироты. И не дай Бог, что случиться со мной…

– Вы правы.

– А с деньгами, как говориться, чем смогу – тем помогу… Может быть, вещами и продуктами.

– Благодарю.

Один за другим гости поднимались, выпивали до дна содержимое бокалов, обещали оказать поддержку и уходили. В конце концов, за столом остались только Артём, Женя, Алексей, Стас Пыреев и Аня Рудная.

– Не густо, – усмехнулся Артём, оценивая количество оставшихся.

– Они не верят, что их родственники остались живы, – сказала Аня Рудная. В её синих глазах горел искренний оптимизм.

– Я тоже, – глухо выдохнул Артём, опустив глаза.

У ребят лица вытянулись от удивления.

– Так, что же ты тогда так агитируешь?!. – выпалил Алексей.

– Я, насколько ты помнишь, агитировал ещё до того, как моя мама сказала, что они живы, – бесстрастно ответил Артём. – А сказала она так, потому что ей страшно за меня и за всех нас… – обвёл он рукой друзей. – Вот поэтому, я думаю, она и сказала на кладбище всем, что они живы…

– Чтобы хоть кто-то из них принял участие в нашей поисковой экспедиции? – догадалась Женя.

– Вот именно. Ведь она до сих пор считает нас… Меня, во всяком случае, малышом.

– Маленькая собачка всю жизнь щенок, – рассмеялся Стас Пыреев.

– Не возражаю, – поддержал его усмешкой Артём. – Зная, что я не отступлюсь, мама решила таким образом обезопасить нас тем, чтобы вместе с нами отправился хоть кто-то из так называемых взрослых…

– Хорошо же ты, однако, изучил мать, – раздался знакомый женский голос из глубины двора.

Артём вздрогнул и обернулся. На улице уже стемнело, и никто не заметил, как бесшумно открылась калитка и в неё вошла и спряталась за кустом сирени женщина.

– Мама! – замер Артём, а вместе с ним и его друзья.

На летней веранде появилась Ксения Александровна. Вид у неё был усталый и измученный, но на губах играла улыбка.

– Ты, сын, меня восхищаешь! – подошла она к нему и, пригнув за плечи, поцеловала в лоб. – Вижу, что ты не малыш и не маленький щенок! Тебе и впрямь можно довериться, как взрослому.

– А ты…

– Не спрашивай, где я была, потом как-нибудь расскажу.

– Но не в полиции?

– Нет, не в полиции… К тому же я дала расписку никому ничего не разглашать.

Сидевшие за столом ребята переглянулись, а Артем заботливо пододвинул матери стул и поставил перед ней чистую тарелку с ножом и вилкой.

– Проголодалась, наверное, – положил он ей на тарелку кусок румяного мяса и немного летнего салата.

– Я дома успела немного перехватить… Про Софью Игнатьевну забыл совсем?

Артём виновато улыбнулся.

– Нет, не забыл.

– Она меня прекрасным куриным бульоном попотчевала… А вообще ты молодец!

– А это ещё к чему?

– Ну, как же! Замок-то ведь у нас в квартире исправный. А твои подозрения оправдались…

– То есть?

– Софья Игнатьевна рассказала мне, что в наше отсутствие приходили двое: один из них представился работником домоуправления и сказал, что пришёл с проверкой тяги дымоходов; а второго она заприметила – он прятался на лестнице за шахтой лифта. Они ей сразу показались подозрительными, потому что, по-видимому, не ожидали увидеть перед собой Софью Игнатьевну. Позвонили для проверки в квартиру, а тут, вот те раз, пенсионерка какая-то открыла дверь… Ну они и ретировались под предлогом, что им нужно сходить за инструментом, – развела руками и улыбнулась Ксения Александровна. Отрезав кусочек мяса, она отправила его в рот. – Давайте выпьем за то, что и у тебя начинают работать подкожные сенсоры! – взялась она за бокал.

– Давайте, – застенчиво заулыбался Артём и налил ей вина.

Ребята дружно поддержали её предложение. Выпив, Ксения Александровна продолжила:

– Я сразу поняла, увидев у нас дома Софью Игнатьевну, что ты боишься за рукописи отца. Молодец! Находчиво поступил!

– А сейчас Софья Игнатьевна…

– Я её домой отправила, – опередила мама вопрос сына.

– Как?!

– Ну не могу же я держать пожилую женщину у нас дома так беспросветно долго, – просто ответила Ксения Александровна. – За рукописи отца не волнуйся…

– Как?! Ты их нашла?! – вытянулось лицо у Артёма.

– Всё-таки, сын, ты, по-видимому, ещё не совсем хорошо изучил мать, с укором посмотрела она на него. – Это я-то не найду?

– Ах, да! – шлёпнул себя по лбу Артём. – Твои подкожные…

– Вот именно! Именно они… Я проводила Софью Игнатьевну домой и отдала ей рукописи на хранение.

– А вот до такого решения моей находчивости не хватило.

– Не беда. Ясно одно: за рукописями твоего отца, ведётся охота, видимо, полагая, что в отличии от украденных оригиналов они не зашифрованы. И ты уберёг их от кражи.

– Вот интересно, а откуда им известно о том, что у отца были копии? – вопросительно посмотрел Артём на мать.

– И мне это кажется странным, – непосредственно спокойно вздохнула Ксения Александровна. – Я торопилась сюда, чтобы кое-что обсудить… Но вижу, что моя спешка была излишней… Что? Никто не приехал или ты не дозвонился до других? – упал её взгляд на Стаса Пыреева и Аню Рудную.

– И дозвонился, и приехали… – взял Артём бутылку вина и стал разливать вино по бокалам. – Только вот разъехались быстро.

– Почему?

– Узнали, что ты арестована.

– М – м…

– Правда, они обещали помочь и финансово, и материально, – заторопился Артём успокоить мать.

– И ещё добавлю, Ксения Александровна, – подал голос Алексей, – что у них, у всех, имеются объективные причины так поступить.

Взгляд Ксении Александровны смягчился и метнулся к Стасу Пырееву и Ане Рудной.

– А, что ж у вас, детки, не нашлось, что ли, объективных причин уйти?

Аня пожала плечами и по-детски просто ответила.

– Не нашлось.

– Вы, Ксения Александровна, хорошо знаете, что у Ани мама погибла, когда ей было всего шесть лет, а отец не вернулся из экспедиции три года назад, – заговорил Стас Пыреев. – У меня аналогичная ситуация: рос без матери. И отец так же, как и у Ани, не вернулся из экспедиции… Мы не женаты и не замужем, у нас нет детей и, кроме, как своим бабушкам и дедушкам, мы никому не обязаны. И к тому же наше дело разыскать отцов – праведное!

– Вот именно, праведное! – с облегчением вздохнула Ксения Александровна. – И именно это я и хотела услышать от вас…

– А раз так, – перехватил сын у неё инициативу, – и ты удовлетворилась в нашей надёжности, то, может быть, всё-таки скажешь нам, куда тебя увозили и кто брал с тебя расписку?

Ксения Александровна с укором посмотрела на сына.

– Не скажу… Ради вас же и вашей безопасности не скажу! – она сделала глоток вина, чтобы смочить внезапно пересохшее горло, и обмякла. – Сынок… Детки вы мои, – с материнской теплотой посмотрела она на ребят, – у вас слишком мало жизненного опыта и поэтому вам многое в жизни прощается. Полученное вами высшее образование является ничем иным, как оснащением технической стороны вашего мозга для того, чтобы вы, опираясь на эти знания, могли заработать себе на кусок хлеба. Но высшее образование не является умом в полном смысле этого слова. Так что, не смотря на вашу надёжность, – а она сродни преданности очень маленьких детей своим родителям, – вы заблуждаетесь, что вы умны. Ум даёт божественный институт простоты, наблюдательности и чуткости – институт, в который невероятно трудно попасть, – сделала она паузу, чтобы перевести дыхание. Сделав ещё глоток вина, она продолжила. – Я скажу вам лишь только то, что, если на кладбище я сказала, что «они живы» с целью, чтобы к вашей троице присоединился кто-нибудь из взрослых, то сейчас, побывав там, где с меня взяли расписку, чтобы я молчала, я с уверенностью могу сказать: они живы!

У ребят лица окаменели.

– А что за причина побудила сделать такой вывод? – спросил сын, тоже отхлебнув из бокала, чтобы подавить волнение.

– В двух словах об этом не скажешь, сынок, – задумалась Ксения Александровна. – В истории нашей Великой Родины были такие тяжёлые времена, когда создавалась система лагерей, названная Архипелагом Главного Управления Лагерей «Архипелаг Гулаг», где в так называемых «шарашках»… Засекреченных «шарашках» работали засекреченные учёные, создавая ядерный шит нашей Родины. Они изобретали космические ракеты, на которых мы первые полетели в космос… В общем, всё это оправданно, если учитывать сколь часто подвергается наша страна нападениям и гонениям. Не зря же ещё издавна сказано нашими древними мудрецами- богословами, что, если хочешь рассмешить Бога, то расскажи миру о своих секретах и планах. Я полагаю, что если твоему отцу и его коллегам было предписано спецслужбами выработать в людях и растениях иммунитет к радиации перед угрозой ядерного нападения, то, скорее всего, они живы и находятся где-нибудь в засекреченных лабораториях или что-то вроде этого…

– Что не делает ни их, ни нашу участь более лёгкой, – заметила Аня Рудная.

– Совершенно верно. И именно поэтому я дала расписку не разглашать, где я была, но я не давала расписки не заниматься поисками истины, что случилось с нашими близкими, – подвела итог своим размышления Ксения Александровна.

– И от нас не дождутся, чтобы мы не занимались поисками! – ударил по столу кулаком Стас Пыреев.

– А о том, что ты, мам, видела во вскрытых саркофагах, ты тоже дала расписку не разглашать?..

– А ты уже об этом рассказал?

Артём сконфузился и виновато кивнул.

– Ну и чёрт с этим! – отмахнулась Ксения Александровна. – Давайте лучше поговорим, в какое время вы отправитесь в экспедицию и что возьмёте с собой… М – м! – закатила она глаза, отправив в рот очередной кусочек шашлыка. – Как изумительно приготовлено! Кто кочегарил у мангала?

Ребята дружно показали на Артёма.

– Ну, что ж… Надеюсь, он не оставит вас голодными, всегда будете сыты и довольны!

– Поживём, увидим, – опять сконфузился Артём.

– Конечно-конечно… – согласилась мать. – Итак, детвора, а теперь приступаем к самому серьёзному: подготовке и безопасности.

Ребята замерли с непрожеванной пищей.

– Нет, вы продолжайте, – усмехнулась Ксения Александровна, – но попутно с едой давайте обсуждать насущные вопросы, связанные с вашей экспедицией.

– А что насчёт финансовой и материальной поддержки тех, кто отказался принимать участие в экспедиции? – спросил Артём.

– Нет, ждать мы ничего не будем! – отрезала Ксения Александровна. – У меня есть немного сбережений и я думаю, что их будет вполне достаточно.

– Хм… Раньше ты не была такой…

– Раньше меня не вызывали кое-куда и не брали расписок! – ещё раз отрезала мать. – Ну-у… Каковы роли? Кто на что способен и кто и что будет брать с собой? – обвела она всех взглядом.

– Тогда, пожалуй, начнём с меня, – не раздумывая, высказался Артём. – С меня как твоего сына и основного куратора экспедиции.

– Начинай, – кратко напутствовала мама.

– Я беру с собой мотодельтаплан, чтобы, по-возможности, обезопасить наше исследование местности пропавших экспедиций…

– Ориентируйся на показатели счётчика Гейгера, – опять не удержалась от очередного напутствия Ксения Александровна. – Там, где радиация выше, там и следует вести поиск…

– Само собой. Так же обязуюсь подготовить продовольствие…

– Ну, этим, наверное, мы все займёмся, – перебил Артёма Стас Пыреев. – Я, кстати, охотник и у меня есть три охотничьих ружья, тёплые спальники и две палатки.

– Замечательно! – одобрила Ксения Александровна. – По ружью на каждого мужчину – это замечательно!

– А у меня есть стрелковый спортивный лук, – вставила реплику Аня Рудная. – Я мастер спорта по стрельбе из лука.

– Превосходно!

– Я подготовлю "кошки",– изобразил жестом кошачью лапу Алексей.

– Что? – не поняла Ксения Александровна.

– Кошки, – повторил Алексей. – Это такое приспособление, которое обувается на ноги, чтобы лазить по столбам и стволам деревьев…

– А-а, поняла!

– Ведь не исключено, что там будут медведи и другие хищные животные, от которых нам придётся прятать продукты, чтобы не привлечь их к себе запахом…

– Очень точное замечание, – кивнул Стас. – Да как бы нам самим не пришлось прятаться от них на деревьях.

– Что ж, – согласилась с ним Ксения Александровна, – вполне возможно.

– Ну, а я буду вашим доктором, – улыбнулась Женя. – Стрелять из ружья и лука я не умею, но как биолог сделать кровопускание, я полагаю, у меня получиться!

Все дружно рассмеялись.

– Ну, а я всех вас повезу! – подвёл итог Алексей, раззадоренный тёплой дружеской обстановкой. – У меня есть небольшой "Мерседес" – минивен, кстати, полноприводной…

– И, кстати, прицеп, на котором ты повезёшь мой мотоплан, – подмигнул ему Артём.

– С удовольствием!

– В таком случае, ребята, в путь и Бог вам в дорогу! – с воодушевлением пожелала Ксения Александровна.

Ещё обсудив кое-какие детали предстоящего путешествия, друзья разошлись по домам лишь за полночь, условившись отправиться на поиски пропавших экспедиций сразу, как только всё будет готово…

Глава 5.

На подготовку ушла неделя. Те, кто отказался принять участие в розыске своих пропавших родственников, сдержали свои обещания и помогли не только финансово, но и материально. Самым ценным от них таким подарком для ребят оказался огромный прицеп для перевозки катеров, на который уместился и мотодельтаплан Артёма, и три двухсот литровых бочки горючего: две с бензином для мотодельтаплана и одна, запасная, с дизельным топливом для минивена. Также на прицепе уместились палатки, тёплые вещи и продукты. Охотничьи ружья и лёгкую одежду ребята упаковали в "Мерседес". Старенький минивен был предназначен для таких путешествий: имел полный привод на все четыре колеса, как у внедорожника, и подъёмную крышу со спальными местами на втором ярусе. Так что пятеро друзей до прибытия на Северный Урал могли не беспокоиться в дороге за отсутствие гостиниц. Минивен свободно умещал всех пятерых и места оставалось ещё на одного человека. Его ребята использовали для непредвиденной поклажи, коей оказался сухпаёк в дорогу, медикаменты, счётчики Гейгера-Мюллера, датчики радиометров; пьезодатчики и калометрические датчики, и приборы Доплера для измерения ультра и инфразвука. Оставлять их в прицепе даже под надёжным полиэтиленовым покрытием они не решились, опасаясь, что из-за дождя в дороге они отсыреют и будут плохо работать. Отправиться в дальний путь ребята решили ночью, чтобы не привлекать к себе внимание соседей и просто окружающих зевак. Провожать их пришли почти все родственники учёных пропавших в экспедициях. На прощанье Ксения Александровна вынесла из дома уже знакомый ребятам пакет и со словами напутствия тихо шепнула Артёму на ухо:

– Это рукописи твоего отца. К ним я приложила образец расшифровки его тайной стенографии, может, это поможет вам на месте разобраться что к чему… – и перекрестив сына, она трижды его поцеловала.

В три часа ночи минивен тронулся с места и под крестное знамение провожающих скрылся в ночи…

* * *

Весенняя майская ночь не подвела. Рассыпавшись звёздами и озаряя небо и землю яркой луной, она манила путешественников своей тёмной завесой тайн. Настроение у ребят было приподнятое. Азарта добавляло им ощущение неизвестности и опасности. Артём, Женя и Алексей рассказали Стасу и Ане, что они подверглись слежке неизвестных лиц, которые, по-видимому, арестовывали Ксению Александровну и о которых она, ссылаясь на подписку, ничего не рассказала им, видимо, полагая, что так будет лучше для их собственной безопасности. Эти неизвестные по предположению ребят и были теми охотниками за рукописями исследовательских работ отца Артёма, которые мама отдала ему в последний момент прощания.

Алексей, как хозяин минивена и его основной водитель, выезжая из города, постоянно поглядывал в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что за ними нет преследования. Он специально не прибавлял скорость и сбавлял её, когда сзади появлялся какой-нибудь автомобиль, предполагая, что это и есть их преследователи. Однако, выехав из города, он убедился, что никакой слежки за его "Мерседесом" не ведётся. Объявив об этом ребятам, – у них отлегло от сердца, – он настроил минивен на крейсерскую скорость в восемьдесят километров и повёл его к Полярной звезде. Ночь приветствовала их теплотой и безветрием. Стёкла были приоткрыты, и салон машины наполнялся свежим ночным воздухом. Мерный рокот дизельного двигателя успокаивал и убаюкивал обитателей минивена. Перед рассветом заснули Стас, Аня и Женя. Не спал, будучи за рулём Алексей, а также Артём, одержимый расшифровкой рукописей отца, не желая откладывать это дело на потом, что называется по-факту, как того рекомендовала ему мама.

– Ну, что там? – услышав очередной выпад досадного возгласа, покосился Алексей на Артёма, который сидел на пассажирском кресле справа от него.

– Да ни черта здесь ничего не поймёшь! – с досадой потряс Артём образцом стенографической расшифровки. – Думаю, что мама знала лишь только то, во что её посвящал отец при жизни, а сама она не была в состоянии что-либо прочитать и понять без него, не смотря на то, что времени и возможности у неё было предостаточно.

– С чего ты сделал такой вывод?

– У папы при жизни была привычка говорить притчами и метафорами, примешивая к ним фразеологические обороты по-латыни, по-немецки, по-французски, по-итальянски, по-китайски и на прочих языках…

– Он знал так много языков? – удивился Алексей, с недоверием посмотрев на Артёма.

– Конечно! Но он не только знал языки, он жадно интересовался культурами народов уверенный в том, что с астрономической точки зрения они едины… Вот и здесь у него в исследованиях имеются метафоры и высказывания на разных языках мира, причём с переставленными словами – так называемой инверсией. И поэтому не поймёшь то ли это фразеологическая инверсия, то ли в действительности он наблюдал в платообразных долинах между горными кряжами Пай-Хоя и Пай-Эра инверсию температуры, почему-то добавляя к этому по-латыни "fert animus"…

– Что это?

Артём пожал плечами.

– Если дословно перевести с латинского на русский, то звучит как зов или влечение души, причём он добавляет так же на пяти языках: манси, удмуртском, ненецком, хунотском и корякском " потрясение курумов" – это подвижная земля или подвижные камни, – пояснил Артём. – А вот очередная нелепость, – ударил он по рукописи, успев прочитать про себя ещё несколько слов, пока разговаривал с Алексеем.

– Какая?

– Движение курумов вызвано кембрийским взрывом!

– Чем-чем?

– Ты не ослышался: кембрийским взрывом.

– Но он произошёл, насколько я помню, приблизительно пятьсот сорок миллионов лет назад в начале Палеозойской эры после криогеннийского оледенения земли, когда вся земля была сплошь покрыта льдами…

– Да, такой метаморфозой "Кембрийский взрыв" был назван резкий эволюционный процесс многоклеточных организмов, а уж никоим образом ни движение курумов, появившихся в результате дробления гор во время последнего Ледникового периода, – совсем понуро вздохнул Артём и, захлопнув рукопись отца, безнадёжно махнул рукой и положил её в вещевой ящик. – Теперь я понимаю тех, кто охотился за ней, ведь в оригинале рукописи такая же галиматья, которую непомерно охота расшифровать.

– Однако твой отец был далеко не глупцом, чтобы в своих исследованиях заниматься галиматьёй, – возразил Алексей.

– Зато у него гениальная способность учёные исследования гримировать так, что невольно можно подумать, что писал их футуристический пациент дома душевно больных, – грустно усмехнулся Артём. – За эти рукописи вообще можно не беспокоиться… Их я-то не в состоянии расшифровать, не то что… Вот смотри!.. – опять полез он в вещевой ящик и, достав рукопись, ткнул пальцем в открытую страницу. – Он под заголовком «Биология физиологии среды» пишет по-латыни sonitus favere voci,paries gemitas – flamma focus…

– Фокус? – повторил Алексей последнее слово.

– Да, но не перебивай. В сумме написанного получается вот, что: звук издаёт звук, раздаётся стенание стены и всё это, я так понимаю, огненный фокус.

–Да – а… – покачал головой Алексей.

– Я и так, и так пробовал переставить слова, отыскать в ниже написанном хоть какое-то этому объяснение, но всё безрезультатно… – пожал плечами Артём. Немного помолчав, он вздохнул. – Меня вот, что больше всего настораживает…

– Что?

– Что в этих рукописях отец почти не использует другие языки, а только латынь.

– Что ж тут удивительного? – скривил губы Алексей. – Он биолог, да и вся медицина пишется на латыни.

– Так-то оно так. Но при жизни он говорил, что латынь это мёртвый язык, уже никому из народов не принадлежащий… На нём можно говорить только о мёртвых либо о воскресших из мёртвых!

– Странный вывод, – согласился Алексей.

– Если учесть, что под всем своим исследованием, написанном вперемешку с латынью, он в конце как бы иронично с насмешкой резюмирую: эволюция! И тут же опять это слово он пишет по латыни…

– И что из этого?

Артём дёрнул плечами.

– Получается эволюция мёртвых, – неуверенно ответил он.

– М-м, да-а … – задумчиво протянул Алексей. – Слушай, что-то меня вдруг осенило: а вот то, что твой отец пишет на пяти языках северных народностей – это не является какой-нибудь ссылкой или намёком на народные придания, эпосы и легенды имеющих между собой какую-то связь? Ведь чукчей и коряков на Северном Урале нет, а о хантах и коми, живущих там, он даже не упоминает.

– Я об этом что-то не подумал.

– Закрывай рукопись и убирай её, приедем на место и там разберёмся… Посмотри на карту: какой самый ближний населённый пункт к хребтам Пай-Хой и Пай-Эр?

Артём убрал рукопись и достал дорожную карту. Немного ее изучив, он ответил.

– Посёлок Кучгар.

– Вот там и начнём свои расспросы…

* * *

Дорога складывалась удачно. Поесть приходилось иногда как придётся, начиная с простых перекусов бутербродами в дороге – благо Женя и Аня делали их превосходно с томатом и тонкими ломтиками перцового сыра – и заканчивая в придорожных забегаловках, которых, надо сказать, по мере приближения к полосе Северного Полярного Урала, становилось на дороге всё меньше и меньше. Вечером готовили ужин на воздухе. Спали все впятером в минивене, что делало взаимоотношение ребят близкими и уютными. Травили байки, анекдоты, вспоминали интересные случаи из жизни и смеялись с беспечной беззаботностью, которой так щедро одарена молодость. В общем, время в дороге до конечного пункта Кучгар пролетело задорно и незаметно. Миновав шестьдесят четвёртый градус северной широты, друзья резко попали из цветущей весны обратно в зиму. Алексею пришлось задраить в минивене все стёкла и включить печку. Повсюду в предгорьях лежал снег, серебрясь на солнце. Таёжный лес на склонах гор тоже был укутан шубами снега, сверкающего на солнце жемчугом и манящим к себе своей первозданной дремучестью. Горы упирались в облака и терялись в небе. Дорога начала петлять серпантином меж скалистых кряжей и ребята не отрывали внимания от этого чарующего пейзажа. Алексей посмотрел на навигатор и констатировал:

– Осталось самую малость… Если наш спутниковый путеводитель нас не обманывает, то на месте мы будем уже к вечеру.

– Отлично! – с оптимизмом резюмировал Артём.

– Может быть, удастся напросится на постой и сходить в баню, – с надеждой в голосе вздохнула Аня.

– Попробуем уладить щедрой ценой эту сторону вопроса, – ободрил её Стас, которому за время дорожного путешествия всё труднее и труднее становилось скрывать свои симпатии к ней.

Аня это чувствовала. Ей тоже нравилась атлетичность и мужественность Стаса, и она скромно отвечала ему взаимным вниманием.

К вечеру горные кряжи стали массивнее. Дорога как вид и само понятие исчезла совсем, её нельзя было назвать даже просёлочной. Кое-где виднелась колея, продавленная на каменных подвижных курумах вездеходами, да и то местами она была заметена снегом так, что Алексею приходилось вести минивен, что называется по наитию. От тряски, серпантинных поворотов, спусков и подъёмов ребят выворачивало наружу как при морской болезни, и иногда приходилось останавливаться, что бы перевести дух и справиться с подступившей тошнотой. Вдобавок к этой невзгоде прибавилась снежная пороша, залепившая стёкла и фары минивена. Ребята отчаялись. От снежных облаков, затянувших небо, темень сгущалась быстрее, чем обычно. В бачке омывателя стёкол быстро закончилась омывающая жидкость и приходилось часто останавливаться, чтобы выйти из минивена и очистить фары и дворники лобового стекла от налипшего снега. Наконец, совсем пришлось остановиться из-за наступившей темноты и невозможности сквозь снежную пелену разглядеть едва видимую, мало заметную дорогу. Громады гор обступали путешественников чёрными исполинами со всех сторон, пугая их своей замкнутостью, как западнёй. У ребят оптимизма сразу поубавилось. Выйдя из минивена, они испуганно озирались по сторонам. Откуда-то издалека до их слуха донёсся протяжный басовитый вой.

– Что это? – судорожно сглотнул Алексей.

– Чёрт его знает, – пожал плечами Артём. – Может быть, волки…

– А, может быть, и ветер издаёт такой странный звук в горах, – перебил его Стас, прислушиваясь к низкому протяжному звуку. – Когда мне было лет пять-шесть, я ездил с отцом на Сихотэ-Алинь и мне доводилось там слышать в горах такие звуки, издаваемые тихоокеанским морским ветром. Местные жители такое явление называют океанским эхом.

– Мне страшно! – тихо прошептала Аня, прижавшись к его плечу.

– Ну-ну… – похлопал он её по руке.

Но её страх медленно, как холодная скользкая змея, стал передаваться и проникать в души ребят, потому что протяжный вой начал вибрировать низкими и высокими полутонами, приближаться и становиться громче.

– Что-то неизведанное, – затаив дыхание, пробубнил Артём. – Впервые слышу такое… – запнулся он, увидев вдалеке мерцающие огни.

– Все в машину! – скомандовал Стас и первым бросился к минивену. – Алексей, глуши мотор и выключи фары! Девчонки, быстрее!.. – распахнул он перед ними дверцу салона. – Артём, помоги распаковать ружья! – бросился он к чехлам после того, как все оказались в минивене.

Двигатель и фары выключились. Машина погрузилась в темноту. Девушки принялись следить за появившимися мерцающими огнями, а Стас, Артём и Алексей расчехлили ружья, собрали и зарядили их, приготовившись на всякий случай к непредвиденной ситуации. Вибрирующий вой между тем усилился и достиг такой мощи, что не только невыносимо закладывал уши, – минивен при этом заходил ходуном, – но и навёл на ребят животный ужас. Они, не отрывая глаз, следили за мерцающими огоньками, которые, как им показалось, медленно приближались к ним. И тут внезапно из снежной пелены вырвалась шестёрка оленей, запряжённых в нарты, и чуть не протаранила минивен. Погоняющий их каюр с трудом остановил их перед самым носом машины и, сняв со специального шеста масляный фонарь, возвышавшийся над упряжью, побежал к минивену. Артём, Алексей и Стас, включив карманные фонари, поспешили к нему на встречу.

– Эй! – услышали они сквозь вой истошный крик каюра. – Эй, беги!.. Спасайся!

– Почему?! – поравнявшись с ним, в один голос выкрикнули ребята, почувствовав, как от страха у них ноги наливаются свинцом.

– Великая падва наступает! – прокричал каюр. – Слышите, как она сердиться?!

– Что ещё за падва? – в недоумении выкрикнул Стас.

– Лавина! – коротко бросил ему Артём. – Лавина, которая привела в движение курумы, и вместе с движущимися камнями представляет собой ударную волну ядерного взрыва! Отсюда и такой оглушающий гул!..

– Быстрее! – тем временем махал им рукой каюр. – Быстрее разворачивайтесь!.. – но, увидев позади минивена прицеп с мотодельтапланом, покачал головой. – Не успеете… Давайте, прыгайте ко мне в нарты!

– Мы не одни! У нас ещё две девушки! – крикнул ему Алексей.

– Давайте все!.. Быстрее!

Парни опрометью бросились к минивену, но девушки уже вышли из машины к ним навстречу узнать, что случилось. Схватив их за руки, они потащили их к нартам без объяснения причин. Впрочем, и Женя и Аня уже поняли, что произошло что-то сверх опасное, поэтому без лишних вопросов последовали за ребятами. Попрыгав на нарты в беспорядке, они с ужасом уставились в тёмную глубину ущелья, откуда, сотрясая горы, доносился непомерный по мощи рёв. Самое жуткое в этом явлении было то, что сквозь темень ничего не было видно, а ужасающий рёв сковывал страхом до паралича. Лишь каюр не поддавался воздействию этого явления и, ловко управляя оленями, заставил их обогнуть минивен и во весь опор гнать от нарастающего рёва. Ребята, глядя на исчезающий в тёмной пелене ночи за снежной степной пороши минивен и мотодельтаплан, с грустью подумали об иронии судьбы.

– Вот так бывает, – тяжело вздохнул Артём, – наша праведная экспедиция закончилась даже не начавшись… Слава Богу, хоть сами живы остались.

– Может быть, – положила ему голову на грудь Женя, – это к лучшему.

– Может быть, – согласился он.

Олени, хрипя, выкладывались изо всех сил. Каюр свистел, улюлюкал и что-то кричал им, постоянно оборачиваясь и глядя назад в непроглядную темень! Ребята, направив туда свои карманные фонари, только сейчас увидели, что к нартам были привязаны ещё какие-то сани с поклажей, закрытой оленьими шкурами. Они поняли, что каюр, наверное, боится за них. Но уже спустя несколько мгновений, они убедились, что это не так. Громогласный рёв нарастающий своей ужасающей мощью, внезапно прекратился, и ребята услышали отчаянный вопль каюра.

– А-а!!! Не успел!.. Догнала стерва!!! – и тут же в след, за его истошным криком их окатила волна снежных клубов колючей пыли, выглядевшей в свете масляного и карманных фонарей гребнем гигантского морского прибоя.

Никогда ещё ребята так остро не чувствовали скорости, как в этой гонке на оленьей упряжке. Её скорость, благодаря ночи и мелькающим по бокам нарт рельефом валунов и деревьев, освещённых масляным фонарём, казалась реактивной. Снежная волна немного обогнала оленей и создавалось впечатление, что они хотят догнать её, а каюр, погоняя их, впал в неистовство и кричал на них, как бесноватый. Вскоре олени догнали кромку снежной волны, а, затем, и вовсе оставили её позади.

– А-а! – бесновался каюр, оглядываясь и плюя назад. – Вот тебе!.. Что?! Не догнала?! Тьфу!.. Не по зубам тебе вогул Тимоха…

И у ребят отлегло от сердца. Они поняли, что теперь они уже точно в безопасности. К тому же они узнали, как зовут их спасителя. Оторвавшись от лавины, каюр дал возможность оленям отдохнуть и направил их шагом. Как они угадывали в этой непроглядной темени дорогу, друзьям приходилось только удивляться.

– А много ли мы не доехали до Кучгара? – вдруг осенило Алексея, подумавшего о том, что лавина накрыла этот посёлок и его жители сейчас попали в беду.

– Что? – переспросил каюр.

– Много ли мы не доехали до Кучгара? – за Алексея громче спросил Стас.

– Что значит не доехали? – в недоумении посмотрел каюр на ребят. – Вы его проехали… – Вон его огни! – показал он на замерцавшие вдалеке среди гор огоньки.

– Не понял, – пробормотал себе под нос Алексей. – У меня навигатор в машине показывал, что до Кучгара оставалось ещё шесть километров…

– Ха-ха-ха! – рассмеялся каюр. – В этих горах работает только один навигатор – олени! – пришпорил он их и они перешли на «рысь». – Здесь не работают ни навигаторы, ни компасы, ни другая электронная аппаратура!

– А мы в этих потёмках просто проскочили дорогу на Кучгар, – сделал неутешительный вывод Артём.

– И из-за этой оплошности остались без машины, мотоплана, продуктов и документов, – печально вторил ему Алексей.

– Не печальтесь! – ободрил их каюр. – Это не самое страшное в жизни… Сейчас приедем, поужинаем, отоспитесь…

– А баня есть? – спросила Аня.

– И баню при желании сообразим!

И друзья при поддержке такого добросердечного северянина и впрямь по-настоящему ощутили, что главного они не потеряли – жизни. От этого на душе стало тепло и спокойно…

Глава 6.

Посёлок Кучгар оказался лишь стойбищем для охотников и оленеводов и насчитывал всего три яранги, крытых оленьими шкурами, где коротали свою жизнь пожилые одинокие мужчины – бобыли. Множество огоньков, которые друзья приняли за светящиеся окна деревенских изб, были маячки, указывающие на дорогу между двух, тесно обступивших дорогу, каменистых хребтов. Само стойбище находилось в лощине у подножия поросших лесом гор. Остановив оленей у ближайшей яранги, каюр, довольно причмокивая, обернулся на ребят и ласково пропел:

– Приехали! – затем спрыгнул с нарт, привязал оленей к калде и принялся выгружать из вторых саней мешки, прикрытые оленьими шкурами.

Ребята также попрыгали с нарт и стали ему помогать. Мешки оказались с рыбой. Их перенесли в сооружённый из настового снега ледник, находившийся рядом с ярангой.

– Нынче медвежье урочище хорошо одарило нас рыбой, – достал каюр из мешка две метровых рыбины. – Муксун и таймень в этом году хороши! Пойдём ужинать.

Ребята пошли за ним. Войдя в ярангу, они удивились её просторности. Внешне она не выглядела столь большой и вместительной. У стен лежали оленьи шкуры, устланные ложами, сундучки, обувь; на шестах висело оружие и одежда. В центре располагался очаг, над которым на треноге висел котелок. Всюду царила чистота и порядок.

– А где же баня? – упавшим голосом спросила Аня.

– Вот тебе и баня! – рассмеялся хозяин яранги, указав на большое деревянное корыто, висевшее на стене среди одежды, – ставишь его вот сюда, – снял он корыто и поставил его возле очага, – берёшь кувшин с горячей водой и… – развёл он руками. – Попаришься!

– Голой при всех?! – удивились девушки.

– А у нас, вогулов, не принято стесняться друг друга! – продолжал посмеиваться хозяин. – Ну-ну, я пошутил, – поднял он с пола несколько шестов, обшитых шкурами, и установил их вокруг корыта ширмой. – Не беспокойтесь, никто не увидит вашей наготы… Это, конечно, не баня, но помыться вы сможете. А сейчас располагайтесь, – подошёл он к масляному фонарю, висевшему на поперечине посреди яранги, и прибавил огня, чтобы в помещении было светлее.

Ребята скинули с себя верхнюю одежду и развесили её на крюках по стенам. В яранге было прохладно. Её хозяин принялся разводить костёр в очаге. Девушки устроились на ложах и укутались в оленьи шкуры, а ребята поспешили хозяину помочь развести огонь. Подняв на них взор и увидев их без шапок, он вдруг замер.

– Как?! – вырвался у него удивлённый возглас. – Виктор, это ты?! – вперился он взглядом в Артёма, переведя его на Алексея, он ещё громче воскликнул. – И ты, Игорь, с ним?! Вы опять вместе?!. А вот этого парня я не узнаю, – всмотрелся он в лицо Стаса Пыреева. – Что с вами? – снова обратился он к Артёму и Алексею. – Вы меня не узнаёте?! Это же я, вогул Тимоха… Тимофей!

– Который три года назад сопровождал… – пробубнил Алексей.

– Ну да!.. Вспомнили?! – бросился он обнимать парней.

– Вот так встреча! – изумлённо пробормотал Артём. – Быть этого не может… Явно нам Бог тебя послал!

– Так как же ты тогда можешь говорить, что быть этого не может?! – искренне не скрывал своей радости хозяин.

– А это ваши девушки? – не унимался он. – Что ж вы не предупредили меня заранее?! Надо было хоть телеграмму прислать, а то уехали чёрти знает куда, как будто в первый раз… Вы, что на меня так смотрите? – осёкся он и отстранился от ребят.

– Тимофей Егорыч, – как можно вежливей стал подбирать слова Артём, чтобы не обидеть старого вогула. – Мы не те, за кого вы нас принимаете…

– Как не те?

– Я Артём Снежин, а вы принимаете меня за Виктора, моего родного брата. А это не Игорь Зайцев, а его брат Алексей…

– Ба! Не может быть! – узкие глаза вогула расширились и лунообразное лицо вытянулось от удивления.

– Мне отец и брат рассказывали о вас, – поспешил успокоить его Артём.

– А мне о вас рассказывал мой брат Игорь, – добавил Алексей.

– Не может быть! – опять пробормотал вогул. – Удивительно, как вы похожи на своих братьев! – он пригладил упавшую на глаза чёлку и, достав из нагрудного кармана телогрейки очки и надев их, в упор всмотрелся в лица Артёма и Алексея. – Удивительно, как похожи! А я думаю, что это они ведут себя как-то странно… А что с вашими братьями? Где они? Как поживает Юрий Алексеевич? – опять он пристально всмотрелся в лицо Артёма. – Удивительно! Если б вы не признались мне, то я так бы и думал, что передо мной Снежин Виктор Юрьевич и Зайцев Игорь Петрович.

– Да, между нами хоть и есть пара лет разрыва, но нас всегда путали, – грустно усмехнулся Артём.

– И меня с братом постоянно путали, – добавил Алексей.

– Не удивительно… Но где они? Почему не с вами?

– Они не с нами, потому что мы ведём их поиск, – тяжело вздохнул Артём. – А, точнее сказать, они не вернулись из последней экспедиции три года назад, и затем произошла череда странных обстоятельств, позволивших, если так выразиться, считать их живыми…

– Живыми? – упал голос Тимофея. Его вполне ещё моложавое, но обветренное лицо, мгновенно покрылось множеством морщинок, выдав в нём его подлинный пожилой возраст. – Так , значит, я был их проводником в последней… Три года назад… М-м!.. – сжал он кулаки и, потрясая ими, покачал головой. – Не надо было мне соглашаться, ведь говорил я им… Предупреждал!.. М-м!.. – у него подогнулись колени, и он беспомощно сел на сундук у стены и погрузился в воспоминанье.

Видя, как он искренне переживает, его молчания никто не нарушал. Воцарилась тяжёлая тишина.

– Да-а, так должно было случиться, – закивал он, соглашаясь со своими мыслями. – Я знал и чувствовал это… И предупреждал! Твой отец обещал мне, что если у них всё будет хорошо, то он за всю экспедицию радостно отрапортует мне об их благополучии… – его веки вдруг широко раскрылись. – Постойте, но у меня ведь осталось его SMS-сообщение, – встал он с сундука, открыл его и достал из него старенький сотовый телефон. – Только вот одна странность меня тогда удивила: сотовые телефоны в этих горах не работают…

– Тогда зачем они вам?

– Твой отец и брат мне его подарили.

Артём попробовал включить телефон, но он оказался разряженным.

– Бесполезно, – безысходно вздохнул он. – И электричества у вас нет, чтоб его подзарядить, – обвёл он взглядом ярангу и остановил его на масляном фонаре, висящем на поперечине.

– Нет, – развёл руками Тимофей.

– А генератор сейчас там, где минивен, под завалом, – обречённо произнёс Алексей.

– А, впрочем, зачем он мне? – вернул Артём телефон вогулу. – Разве что посмотреть, что там написано и какого числа?

– Я хорошо помню, что там написано! – закивал Тимофей. – Там написано «Мы живы»! А какого числа послано сообщение – этого нет…

– Как нет?!

– На конвертике SMS стоит надпись «Адресат неизвестен».

Ребята переглянулись. Разгорающийся костёр в очаге, играя на их лицах сполохами, усилил их гримасу недоумения.

– Ты, Тимофей Егорыч, говоришь, что сотовые телефоны в этой местности не работают, – вслух стал размышлять Артём. – А как же так получилось, что он вдруг заработал и принял сообщение, пусть даже от неизвестного адресата?

– Вот и я об этом же подумал с недоумением.

– И почему ты уверен, что сообщение послано моим отцом? Ведь оно, я так понял, им лично не подписано, и адресат не известен… Такое сообщение может прийти от кого угодно.

– Только не в этих горах, – уверенно возразил вогул. – К тому же мы с твоим отцом условились – из-за того, что мы вогулы не любим длинных и бесполезных речей, – говорить кратко, что он отрапортует мне о своём благополучии лишь парой слов «Я жив». В том случае он ответил за всю экспедицию «Мы живы»…

Его речь прервалась истошным девичьим визгом. Ребята резко обернулись и посмотрели на девушек. Тимофей тоже в изумлении уставился на них. Они пальцами показывали в потолок, в их глазах застыл ужас. Ребята подняли головы и увидели высоко под куполом яранги, где дым от костра выходил в отверстие дымохода, страшный череп непонятного существа с огромными острыми зубами, которыми были усеяны челюсти. На нём играли сполохи огня , и он время от времени зловеще выглядывал из обволакивающего его дыма.

– Что это?! – затаив дыхание, выдавил из себя Артём.

– А кто ж его знает? – просто ответил Тимофей. – Ледником в Мёртвой пади вынесло, а твой отец подобрал его да мне подарил.. . Храни, говорит, Тимоха, этого звероящера – даже имя его называл, только я вот подзабыл, – он, якобы, то есть этот череп, является ценнейшей находкой…

– А ведь двадцать пять лет назад, когда отец сделал своё открытие в Антарктиде и нашёл в её глубинных ледниках насекомых вампиров эпохи Палеозоя, Мезозоя и Кайнозоя, а также растения-хищников этих эр, то он был твёрдо уверен в том, что и в наших широтах в вечной мерзлоте Северного Урала и Сибири ему удастся отыскать то же самое… И сейчас я вижу, что он прав! – не сводя взгляда с черепа звероящера, благоговейно сказал Артём, перебив Тимофея.

С ложа поднялась Женя и, достав из кармана брюк сотовый телефон, сфотографировала череп несколько раз. Её примеру последовали остальные.

– Жаль, что с нами нет ноутбука, чтобы свериться, какому ящеру принадлежит он, – с сожалением выдохнула она.

– Да, – поддакнул ей Алексей, – всё осталось в минивене.

– Но ничего, по возвращении домой я фотографии покажу палеонтологам… – убрала Женя телефон.

– А, может быть, Тимофей Егорыч, ты нам его отдашь, чтобы мы показали его учёным? – вкрадчиво спросил вогула Стас.

– Да, – поддержал друга Артём. – А то повесил его людей пугать. Какая от этого польза?

– Он защищает жилище от демиургов.

– От кого? – переспросил Стас.

– Это мифические злые существа из народных легенд северных народов, – за Тимофея пояснил Артём и с иронией усмехнулся. – И много, Тимофей Егорыч, этот череп отогнал демиургов от жилища?

– А вот твой отец и брат не были такими насмешливыми, – с укором посмотрел на него хозяин яранги и, взявшись за рыбу, молча, начал её чистить.

Воцарилась неловкая пауза. Артёму стало стыдно за себя. Девушки поспешили на помощь Тимофею, чтобы сгладить наступившую неудобную для всех ситуацию.

– Твой отец, Артём, вообще был человеком удивительным, – смягчился Тимофей, видя, как девушки ловко разделывают тайменя. – Он, чтобы облегчить человеку понимание, – я имею в виду человека, который беседовал с ним, – сначала неторопливо изучал его, а потом, как он выражался, переключался на его диапазон. Мог самые труднодостижимые вещи легко объяснить с помощью метафор, рассказов, саг, легенд, эпосов… А уж сколько языков он знал! У-у! – закатив глаза, заулыбался он.

– Да, этого у него не отнять, – тоже заулыбался в ответ Артём.

– Лет приблизительно около двадцати назад после того, как твой отец побывал в Антарктиде и сделал свои открытия, он начал исследовать платообразные долины за хребтами Пай-Хой и Пай-Эр и, изучая их, он все свои исследования записал на разных языках северных народов Урала, Сибири и Дальнего Востока, у которых в традиционных сказаниях была история о чудовище-демиурге, имевшем страшный голос, наводивший на всех ужас и сводящий с ума. И с той же лёгкостью, что он объяснял людям сложные и непостижимые вещи, он так же легко зашифровывал свои исследования, включив в них метафоры на латыни.

– Так-так-так, Тимофей Егорыч, – загорелись глаза у Артёма.

– Да, именно так, – не понял Тимофей истинного его интереса к его рассказу. – Он мне рассказывает – всё понятно, я начинаю читать – так ничего не понимаю, даже, когда на моём родном языке написано… Спрашиваю его: зачем вы, Юрий Алексеевич, так делаете? – голос Тимофея стал вкрадчивым будто он рассказывал сказку с таинственным сюжетом. – А он мне в ответ: "Эх, Тимерлай! Стоит только записать всё, как есть, завтра уже об этом первозданном месте будет знать весь мир. Сюда потянутся не только экспедиции учёных, но и туристы-зеваки. Эту нетронутую природу затопчут и загубят ещё до того, как найдутся здравомыслящие люди и сделают здесь охраняемый заповедник… А так я приеду к тебе в гости, угостишь ты меня своей чудесной строганиной из муксуна, – потряс он очищенной рыбой, – и пойдём мы с тобой в этот неизведанный край делать новые открытия!"

– Он прав, – поддержал вогула Алексей, с укором посмотрев на Артёма. – Я говорил тебе, что твой отец не из тех, кто будет заниматься галиматьёй.

Услышав его слова, Тимофей улыбнулся каким-то своим откровенным мыслям, а Артём, опять почувствовав себя неловко, смутился.

– После исчезновения папы и брата я пытался расшифровать его записи, но всё безрезультатно, – попытался оправдаться он. – Ну, а не разобравшись, я в сердцах назвал его труды галиматьёй… Вот приведу пример: среди тех метафор, что он приводит в своих исследованиях на языках северных народов Урала, Сибири и Дальнего Востока, и о которых вы, Тимофей Егорыч, уже упомянули, имеются странные вставки, сделанные по-латыни, такие как «Зов или крик души», «Кембрийский взрыв», «Стенание стен» в «Огненном фокусе» и так далее… Что это?

– Не знаю, – пожал плечами Тимофей. – Ох, девчонки, какие молодцы! Возьмите и мою рыбу сполосните, – передал он почищенного и выпотрошенного муксуна. – Сейчас я вам такой взвар из них приготовлю! – потянулся он за ведёрком, что бы ещё сходить за водой. – А тебе, Артём, я вот что скажу: много времени с тех пор прошло и не всё я помню… Что-то такое вертится в голове про какой-то там «взрыв», о котором сейчас ты сказал… Юрий Алексеевич о нём говорил, когда под курумами за Мёртвой Падью обнаружил ледники с какими-то там существами, то ли с микроорганизмами… Я так понимаю, из-за грохота передвижения курумов он обозначил своё открытие под таким названием «чего-то там… взрыв»

– Кембрийский.

– Наверное. Вы слышали сегодня рёв великой падвы?

– До сих пор в ушах стоит! – прошла по телу девушек судорога.

Они уже ополоснули всю рыбу, нарезали на куски и положили её в котёл. Аня собралась вынести корыто с помоями на улицу. Стас поспешил ей на помощь.

– Возьмите тогда и ведёрко для воды, – подал им вогул ведёрко. – Наберите её из колодца.

– А колодец где? – остановилась у выхода Аня.

– Направо от яранги, там увидите, – дождавшись, когда они уйдут, Тимофей опять обратил своё внимание на Артёма. – Твой отец не мог устоять перед рёвом природных явлений. Он всегда мне говорил: «Тимерлай, нет, это не крик чудовищ-демиургов, это зов природы, обращённый ко мне! Она зовёт меня, чтобы я познакомился с ней и изучил её!» – перевёл он дыхание и с надрывом закончил. – Только я вот говорил ему: «Нет, Юрий Алексеевич, она не зовёт тебя, а своим рёвом предупреждает тебя, чтобы ты туда не ходил. Она не простит тебя и ты пропадёшь!» И, как видно, так оно и случилось.

– Да, случилось, – с надрывом повторил Артём.

– Ну, а, что за «стенание стен в огненном фокусе»? – напомнил вогулу Алексей.

Тимофей пожал плечами.

– Может быть, выбросы газа из Мёртвой Пади.

– А что такое Мёртвая Падь? –спросил его Артём.

– Это болото, окружающее высокогорные кряжи с их платообразными долинами, которое простирается вокруг них на сотни, а, может быть, и на тысячи километров.

– Такое огромное?

– Никто не знает подлинных размеров Мёртвой Пади. Оно образованно в результате дождей и таянья снегов и ледников, спускающихся с кряжей. И то исчезает, то появляется…

– А почему названо Мёртвой Падью? – опять проявил нетерпение Артём.

– Я и хочу об этом сказать, – подбросил несколько поленьев в костёр Тимофей. – Да только вот ты не даёшь мне сказать…

– Артём, перестань, наберись терпения, – с укором посмотрела на него Женя.

Артём, поджав нижнюю губу, сделал жест руками, что будет нем, как рыба.

– Название Мёртвая Падь вообще-то говорит само за себя, – усмехнулся вогул. – Не надо много ума, чтобы понять, что там погибают животные и люди. И, однако, они погибают там вовсе не в трясине, как в обычных болотах засасывает неосторожных зверей и охотников на них…

– А как? – опять не удержался Артём

– Животных и людей там находят на поверхности воды обугленными.

– Обугленными?! – теперь уже в унисон друг другу спросили друзья.

– Да, обугленными, – подтвердил свои слова Тимофей. – Твой отец, Артём, не мог объяснить этого феномена и назвал его просто «огненным фокусом» без огня…

– Без огня?!

– Без огня!

– А «стенание стен» тогда, что такое?

– Твоему отцу и мне, однажды, довелось видеть, как у края болота со стороны кряжей, далеко от нас, попало в зыбь какое-то животное. Из-за большой дальности мы не поняли, что это был за зверь, а бинокли, к сожалению, мы забыли здесь в яранге. Так вот этот зверь так сильно кричал, что его крик слышали даже здесь в стойбище. Твой отец и назвал тогда этот эффект непроходимой стеной со стенанием. А потом мы нашли это животное обугленным – это была росомаха невероятно большого размера.

– А далеко отсюда Мёртвая Падь? – спросил Алексей.

– Нет. Утром если тумана не будет, покажу. Отсюда видно, – махнул рукой Тимофей. – Вот ещё одна напасть на нас нашла, – с досадой покачал он головой. – Из-за этой Мёртвой Пади в последнее время в здешних местах стало много туманов, а над высокогорными кряжами и их долинами вообще не исчезают облака. Юрий Алексеевич был абсолютно уверен, что и «огненный фокус», и туманы, и облака над горами в том месте, где их окружает болото, вызваны выделением большого количества газа метана, из-за чего на платообразных долинах началась инверсия температуры. Ведь там такая растительность, что в пору её надо назвать северными джунглями – там вперемешку растут самые разные растения. И твой отец, Артём, называл эти долины, – а тянутся они в длину на сотни километров и в ширину на десятки, – настоящими кладезями для изучения, – его голос поник и стал мрачным. – Правда, для нас, вогулов, такое явление не в радость…

Его оборвали на полуслове вернувшиеся в ярангу Аня и Стас. Взяв у них ведёрко с водой, он долил воды в котёл с рыбой, поставил котёл на огонь и продолжил:

– Да, для нас такое явление не в радость. Раньше наше стойбище насчитывало десятки яранг, а сейчас осталось всего три…

– Почему? – спросил Артём перед костром, протянув к нему руки.

– Потому что, не смотря на то, что за Мёртвой Падью и зверя всякого в изобилье, но дорога туда опасна, – ещё сильнее помрачнел Тимофей.– Многие, кто туда ходил, назад не вернулись. Кого находили обугленным, а кого след и вовсе исчезал… Вот и твой отец в последний раз ушёл, – я показал ему дорогу, – а назад не вернулся… А бывало, кто назад возвращается, тот с ума сходит…

– Даже так?!

– Так-так, сынок. Наши старейшины говорят, что это Отортен сердится…

– Кто такой Отортен? – вмешался в разговор вошедший Стас.

– Это гора к югу отсюда, – пояснил Артём за Тимофея. – Если перевести с вогульского на русский, то буквально звучит как «Не ходи сюда».

– Совершенно верно, – кивнул вогул.

– Неподалёку от Отортена на горе Холатчахль или Холат-Сяхыл, как её ещё называют, погибла 2февраля 1959 тургруппа Дятлова, ставшая, впоследствии, из-за своей гибели всемирно известной.

– А-а!

– Но ведь это очень далеко отсюда, Тимофей Егорыч, – обратился Артём к старику.

– Для духов, как для облаков расстояние не помеха, – глубокомысленно ответил вогул. – Легенды говорят, что гора Отортен является курганом, под которым похоронен демиург, охраняющий весь Каменный Пояс. Вот он и принялся изгонять тех, кто посягнул на его нетронутую природу…

– Ты имеешь ввиду моего отца и экспедиции в целом?

– Конечно! Что хорошего от них? – в сполохах огня обветренное лицо Тимофея приняло неподвижное положение, словно было высечено из камня. – И я ведь предупреждал твоего отца, что это очень опасно! Однако любопытство естествопознавателя взяло в нём верх над чуткостью и человеческой мудростью… А что сейчас?

Артём выпрямился во весь рост и сделал глубокий вдох.

– А сейчас его нет, – подавливая подступивший к горлу ком, ответил он.

– Именно! А вот Яг-Морты вместо него появились… Правда, их и до этого видели, да и сам Юрий Алексеевич их видел не раз…

– А это ещё кто такие? – скривился Алексей.

– С языка коми-зырян нечто вроде снежного человека, – опять за Тимофея пояснил Артём.

– Это у вас снежный человек,– с презрением бросил вогул. – А у нас это демиурги и Яг-Морты! Вчера только мой сосед Костой обнаружил у Мёртвой Пади съеденного…

– Съеденного?!

– Нет, их не звери едят, – усмехнувшись, отмахнулся Тимофей. – Звери их обходят, так как они на зверя страха нагоняют! Они друг друга пожирают!

Друзья переглянулись между собой и с недоверием посмотрели на старика.

– Вижу в ваших глазах сомнение, – усмехнулся он. – Так нет ничего легче показать вам это место, правда, если Мёртвая Падь позволит к нему пройти, ибо она слуга Отортена.

– Я согласен пойти, – кивнул Артём.

– Артём! – прозвучал в голосе Жени испуг.

– Кто с нами? – не обратил он на неё внимания.

Алексей обернулся и скользнул взглядом по всем ребятам и ответил за всех.

– Все!

Улыбка появилась на губах друзей.

– Раз уж так получилось, что минивен и весь наш скарб погребён под лавиной, – подошёл Артём к Жене и, опустившись перед ней на корточки, взял её за плечи, – то хоть так, благодаря Тимофею Егорычу, сделаем небольшую вылазку и издалека посмотрим на то место, откуда не вернулись мои отец и брат.

– И мой отец, – добавил Алексей.

– И, возможно, наши отцы тоже, – добавил Стас.

– Да, – поддержала его Аня.

Женя лишь беспомощно дёрнула плечами и кивнула.

– Я согласна.

В яранге от костра было тепло и уютно. Огонь играл сполохами на лицах ребят и старого вогула, трудившегося над котлом с рыбой. Что-то первобытное царило в этом жилище, топившемся «по чёрному». Однако дым глаза не ел и дыхание не спирал, а вот аромат, исходивший от взвара, сводил с ума. Расположившись на ложах вокруг очага, ребята смотрели на костёр. А сверху из-под купола яранги, окутанного дымом, на них взирал чёрными глазницами череп древнего звероящера…

Глава 7.

Утром ребята проснулись от громких возгласов, доносившихся с улицы. В яранге Тимофея не было, его голос доносился откуда-то издалека. На очаге висел другой котёл, от которого парило приятным мясным запахом. Вчерашний котёл с недоеденной рыбой и взваром стоял у входа в ярангу, прикрытый крышкой больших размеров, чем сам котелок.

– Он что, перекормить нас решил? – риторически задал вопрос Алексей, который переел вчерашним вечером и, засыпая, признался, что страдает от обжорства.

Друзья, глядя на его чуточку обалдевшую физиономию, дружно рассмеялись.

– В общем-то мы, наверное, вчера все немного переели! – решила успокоить его Аня. – Я до сих пор сыта, и у меня тяжело в желудке.

– Да! Лечили стресс таким образом после того, как чуть было не попали под лавину, – оправдал её и других ребят Артём. – Но надо отдать должное Тимофею: он умеет готовить! Я никогда не думал, что обычная варёная рыба может быть такой вкусной!

– Я всё слышу! – вошёл в ярангу Тимофей, в руках он держал небольшой телескоп; на губах играла добродушная улыбка. – И вовсе это не обычная рыба, а лучшая!.. Для гостей у вогулов всегда подаётся только самое лучшее!

– Спасибо, Тимофей Егорыч! – поблагодарила его Женя. – Вы необыкновенны! Мало того, что спасли нас, так ещё и у себя приютили, кормите нас так, что мы едва дышать можем…

– О-о, девонька! – чуть дёрнув уголком губ, улыбнулся вогул. – То, что я сделал – это и называется обычным… И ничего необыкновенного во мне нет. Выжили бы северные народы в таких условиях, если бы относились друг к другу иначе?

– И это не смотря на то, что у них существует кровная месть, – добавил Артём.

– Существует, – просто согласился Тимофей. – Однако добрый мир куда интересней и полезней наносимого людям вреда. Жизнь – вот что имеет значение для живущих! И для северных народов спасение, пусть даже незнакомца, ровно такое же действие, как приём пищи для поддержания жизни – обычное дело и никакого акцента на героизм.

– Эх, нам бы так, – горько усмехнулся Стас.

– Ну-ну, – одёрнул его Тимофей. – Глядя на вас, тоже можно залюбоваться вашими добрыми отношениями.

– Я про те места, города и веси, где мы живём.

– А не у вас ли, православных русских, есть прекрасное жизненное наблюдение: «мир не без добрых людей»?

– Вы, Тимофей Егорыч, нас обескураживаете, – смутился Артём. – Вы и есть тот самый добрый человек…

– Ладно, на, держи, – перебив передал ему в руки телескоп Тимофей. – Пока варится мясо, будем потихоньку готовиться. Помоги мне его упаковать, – снял он со стены сшитый из шкур мешок и подставил его так, чтобы Артёму было удобней вложить в него телескоп.

– А телескоп-то зачем, а, Тимофей Егорыч?

– В горах сегодня туманно и, возможно, Мёртвая Падь тоже затянута паволокой. Пройти в таком случае по ней и не погибнуть нельзя… Бинокль слабоват для Косы, куда я вас поведу. Слишком там большое расстояние от одного до другого берега Мёртвой Пади. А вот телескоп то, что надо для того, чтобы вы собственными глазами убедились, что старый Тимерлай Егосы вас не обманывает… Давайте поднимайтесь, умывайтесь, завтракайте и в дорогу!

Ребята повскакивали со своих мест. Быстро справившись с утренними задачами туалета и приведения себя в порядок, они позавтракали, помогли Тимофею вымыть после себя посуду и котлы, и полностью подготовиться к походу к Мёртвой Пади. Для этого старый вогул помимо телескопа, который, по его словам, тоже ему подарил один из экспедиторов, уложил в нарты оружие (карабин и «двустволку») продукты (варёную оленину) и много сухой одежды на случай, если кто-то провалиться в трясину.

Погода удивляла ребят. С южной стороны небо было синим и безоблачным, солнце ярко освещало пики скал и сопки небольших возвышенностей, ослепительно сверкая на них и делая снежные вершины серебристо-лучезарными. С северной же стороны, куда должны были отправиться друзья, всё выглядело иначе: в лесных низинах и межгорных лощинах тянулся, словно дым, матово-серый туман, отбрасывающий наверх свои рваные лохмотья; из тумана поднимались вверх пики сосен, кедров, пихт, елей и гор, упирающихся в низко висящий свод клубившихся облаков, так что невозможно было увидеть насколько они поднимаются ввысь. Перехватив ошеломлённый взгляд ребят на этот завораживающий пейзаж, Тимофей с горестью покачал головой.

– Уже больше пятнадцати лет мы наблюдаем это… Как только первые экспедиции пришли сюда, так всё стало меняться. Таёжные духи и духи гор вместе с демиургами начали сердиться и защищать тайгу и горы от не прошеных гостей: туманом окутали кряжи Пай-Хоя и Пай-Эра, а сверху над ними повесили своё дыхание – облака.

– А может быть всё дело в глобальном потеплении и инверсии температуры, которая поднимается здесь из-за особенностей местности в геометрической прогрессии, как об этом заметил мой отец в своих исследованиях? – возразил ему Артём.

Старый вогул с досадой отмахнулся от него и пошёл запрягать оленей в упряжь. Ребята попрыгали в нарты. Настроение, несмотря на вчерашнюю катастрофу и потерю, у них было далеко от уныния. Сказывалось на нём, безусловно, встреча с добродушным и очень хлебосольно гостеприимным вогулом, а также его умением заинтриговать и соблазнить их невероятной встречей с неизведанной тайной. Тимофей умостился на своём месте, прикрикнул на оленей и под лай, провожавших их собак, нарты, словно лодочка, легко понеслись, разрезая серую дымку тумана…

* * *

Ехать пришлось прилично долго. Ребята поняли, что их оценка и понятие о дальности, как по времени, так и по расстоянию резко отличались от здешних оценок и понятий местных обитателей. Ещё их удивила выносливость оленей, которые каким-то непостижимым образом в непроглядной каше тумана отыскивали нужный путь, как будто очень хорошо понимали, куда нужно ехать каюру. А между тем Тимофей погонял оленей так, словно совсем не прикладывал усилий к тому, чтобы управлять ими, предоставляя выбор дороги им самим. После полудня олени внезапно из тумана выехали в таёжный лес, где могучие кедры, сосны и ели, утопая в тумане, вовсе встали непроглядной стеной на пути путешественников. Ребята, до сей поры не задававшие своему проводнику никаких вопросов, стали с опаской на него поглядывать.

– А мы случаем не заблудились, а, Тимофей Егорыч? – осторожно и, стараясь, чтобы интонация не была навязчивой, спросил Артём.

– Вогул на Севере, что зверь, – не оборачиваясь, ответил Тимофей. – Мы по нюху отыщем нужную тропу.

– Обнадёживающе! – дёрнул головой Стас.

– А что в таком тумане можно увидеть? – не сдержала своего удивления Аня. – Ещё телескоп с собой взял! А он сейчас нужен разве что деревья в него разглядывать, чтобы лбом о них не треснуться!

Ребята дружно взорвались смехом.

– Тихо! – прикрикнул на них вогул.

Он остановил оленей и, обернувшись, властно посмотрел на ребят.

– Тихо! – ещё раз понизив тон, повторил он. – Здесь нельзя даже громко дышать, если вы не хотите накликать на себя беды, – почти перешёл он на шепот, приставив палец к губам. – Беда здесь охотится за всеми, и вас может выдать ей даже стук сердца! Тише!

У ребят улыбки мгновенно исчезли с лиц. Тимофей слез с нарт и в поводу повёл за собой оленей, чтобы не выдавать своё присутствие в лесу прикрикиванием на них. Ребята, глядя ему в спину, хранили молчание. Так длилось довольно-таки долго. Наконец, они вышли на местность, где деревьев стало гораздо меньше, а в лицо им подул слабый ветерок. Туман на этом участке тайги был значительно разряжен. От ветра и местность уже просматривалась хоть и не далеко, но достаточно обширно.

– Всё, приехали! – подытожил Тимофей, осматриваясь по сторонам. – Мы вовремя! В эту пору Дыхание Хозяина приближается.

– Кого? – не поняли ребята.

– Так здесь называют Полярный ветер, – в очередной раз за вогула объяснил Артём. – Надо торопиться. У нас немного времени, час от силы. Полярный ветер разгонит туман, но потом принесёт буран.

– Да, – подтвердил Тимофей. – А нам надо ещё вернуться домой, так что давай торопиться! – подвёл он оленей к могучему кедру и стал привязывать их к растопыренной корявой ветви. – Только тихо! – опять поднёс он палец к губам.

Ребята повиновались. Они быстро извлекли из нарт всё необходимое оборудование: телескоп, ружья, снегоходы и вещмешок с продуктами. Тимофей принялся заряжать карабин и охотничье ружьё, ребята стали обуваться в снегоходы. С этой задачей им пришлось справляться впервые, но справились они с ней на отлично. Убедившись, что все готовы, Тимофей сам обулся в снегоходы и сделал жест ребятам, чтобы они следовали за ним.

– Только ступайте след в след, – шепотом проинструктировал он их.

И снова начался долгий поход по тайге, точнее, оказался не такой уж долгий по времени, но изматывающий физические силы тем, что снег глубоко проваливался и налипал на снегоходы огромным грузом. От этого продолжительность похода показалась ребятам просто чудовищной. Хорошо себя чувствовал лишь привыкший к таким условиям Тимофей. Он, делая шаг, обивал снегоход о голенище унта и налипший на него снег стряхивался. Завидев такое действие старого вогула, ребята повторили его и идти стало легче. Впереди, среди деревьев, замаячила чёрная незамерзающая поверхность Мёртвой Пади. Внезапно Тимофей остановился и, сняв меховой капюшон с головы, прислушался. Ребята последовали его примеру и тоже прислушались. Однако вокруг стояла тишина. Доносилось лишь скрипение ветвей деревьев, трущихся друг о друга от ветра.

– Чувствуете? – зажал ладонями виски Тимофей.

– Что? – не понял Артём, шедший за ним следом.

– Боль приближается.

Артём и ребята отчётливо почувствовали вкрадчивое проникновение в голову боли.

– Что это? – ощутили они, как вместе с этой болью их сердца начинает обволакивать холодом страх.

– Всё, на другую сторону Мёртвой Пади нам сегодня не пройти, – обречённо вздохнул вогул.

– Почему?

– Я уже пробовал вам объяснять, но вы поднимаете меня на смех.

– А я, кажется, знаю, что это такое, – скривился от головной боли Алексей.

– Что? – устремили все на него взгляд.

Вместо ответа Алексей снял с шеи серебряный крестик, который он носил на ниточке, и, разорвав нитку, зажал оба разорванных конца в руках; затем фронтально повернул крестик к Мёртвой Пади и все увидели, как крестик плавно отстраняется в сторону, поднимаясь на натянутых нитях.

– Это инфразвук, – сделал неутешительный вывод Алексей. – Слышите, в ушах звон появляется?

Ребята и вогул вместе с ними отреагировали на его вопрос молчаливыми кивками.

– Звон в ушах появляется от частоты звука в 150 децибел, – тряхнув головой, продолжил Алексей, оглядываясь по сторонам и жестом показывая на сгоревшие от попадания молнии деревья. – Чёртово местечко! Здесь чрезвычайно опасно! Наверняка инфразвук издаёт Мёртвая Падь, так как для воды это вполне естественно: морские волны в шторм и бурлящие гейзеры, издавая инфразвуки, вызывают тошноту и головокружение, что называется морской болезнью…

– Меня уже начинает подташнивать, – обречённо призналась Женя.

– И меня, – кивнула Аня.

– Эх, жаль, что у нас нет датчика радиометра, – посетовал Артём.

– Да, все измерительные приборы, к сожалению, остались в минивене, а он… – не договорил и развёл руками Алексей. – Наверняка, Тимофей Егорыч, вы не раз наблюдали здесь мощные грозы…

– Не мощные, а чудовищные!

– Так и есть! – опять жестом показал Алексей на сгоревшие деревья. – Инфразвук низких частот способен вызывать грозы, сильный ветер, – облизал он указательный палец и поднял его вверх, – бури… А для человека это чрезвычайно опасно тем, что в его организме возникают функциональные изменения, нарушение центральной нервной системы, а так же дыхательной и сердечнососудистой… Чувствуете, как тяжело становится дышать?

Ребята и Тимофей опять ответили кивками.

– Возникают головные боли, звон в ушах и в голове, осязаемое движение барабанных перепонок, снижение работоспособности, обмороки, сонливость, неконтролируемый страх и даже временная слепота…

– Точно! – забыв о тишине, воскликнул вогул.

– А инфразвук от 5 до 8 Герц может вызвать остановку сердца и смерть! – трагично подвёл итог Алексей.

– Всё точно! – опять подтвердил Тимофей. – И смерть здесь не раз настигала охотников. Вот поэтому не смотря на то, что зверья в этих местах полным полно, охотники не жалуют эти места. Называют их проклятыми. А люди из стойбищ бегут…

– Я думаю, Тимофей Егорыч, и нам пора отсюда бежать, – перебил его Стас.

– Понимаю. Но зачем же мы тогда проделали такой длинный и долгий путь?

– Кто ж знал, что здесь твориться такое?..

– Хорошо, сейчас вернёмся. Только ответьте мне ещё на один вопрос, что означает вот это? – снял Тимофей с плеча телескоп и, собрав его, установил в кустах, за которыми начиналась Мёртвая Падь. Затем вытащил из-за пазухи деревянную рогатку, а из кармана заранее заготовленный камень, завёрнутый в вату, и выстрелил из неё в направлении узкой полоски суши, пересекающую болото. Камень улетел довольно-таки далеко. Описав дугу, он упал на сухое место, и ребята увидели, как вата вокруг камня почернела и задымилась.

– Чем вы это объясните? – вперился вогул взглядом в Алексея.

Алексей не торопился с ответом. Он как будто не слышал вопроса старика и внимательно осматривал поверхность Мёртвой Пади. Огромное раскинувшееся болото уходило влево и вправо, теряясь в туманной дымке, охватывая собой расположенный на расстоянии километра от них могучий скалистый кряж, взметнувшийся в облака, которые тёмно серыми клубами закрывали его верхушку. У подножия скал и выше росла густая хвойная тайга. К ней от того берега, где в чаще леса прятались ребята, вела узкая полоска суши, некоторые участки которой иногда терялись в чёрной воде, а иногда вновь всплывали на поверхность.

– Это и есть Коса, о которой ты говорил, Тимофей Егорыч? – наконец нарушил молчание Алексей, кивнув в сторону узкой полоски суши, на которую упал завёрнутый в вату камешек.

– Она самая.

– А ну-ка, Тимофей Егорыч, дай бинокль, – попросил Алексей.

Тимофей подал ему бинокль, и он пристально вгляделся в исчезающую и вновь появляющуюся местами землю. Затем Алексей передал бинокль Артёму.

– Посмотри, вон, туда, – показал он пальцем. – Что видишь?

– Вроде как подъём и опускание воды, – неуверенно ответил Артём.

– И как часто здесь такое наблюдается, а, Тимофей Егорыч? – вновь обратил своё внимание на вогула Алексей.

– Только тогда, как сейчас, звенит в ушах и болит голова… Да вата на камушках сгорает, – добавил Тимофей. – В другое время проход на ту сторону по Косе открыт… Чувствуете, как лицо начинает гореть? – прикрыл он рукавицами щеки; ребята тоже отчётливо почувствовали на лице жжение.

– Всё ясно, – подытожил Алексей. – Это вулканическая активность. Из-за неё здесь возникает инфразвук…

– Ты что, сдурел? – широкими от удивления глазами уставился на него Стас. – Какая вулканическая активность на Урале? Это тебе не Камчатка и не Курилы… Урал сформировался ещё во время распада материка Пангеи на континенты Лавразию и Гондвану. Его вулканическая активность прекратилась сотни миллионов лет назад.

– А что это тогда такое? – обиделся Алексей на оскорбительный выпад. – Ты что?.. Сам не видишь? Или глазам не веришь?

– Перестаньте спорить, – осадил их Артём. – Стас прав: вулканическая активность прекратилась на Урале сотни миллионов лет назад и у нас, у всех, есть глаза, Алексей! И ты не обижайся на Стаса. Тебе ли не знать, что при вулканической активности выделяется сера? Ты видишь её на Поверхности Мёртвой Пади? Чувствуешь её запах?

– Нет, – понуро покачал головой Алексей.

– К тому же сера окрашивает воду в особый цвет…

– Но тогда, почему вода в болоте не замерзает в морозы? Ведь я так понимаю, Тимофей Егорыч, – обратился Алексей к вогулу, – что Мёртвая падь не замерзает всю зиму даже в лютые морозы?

– Когда я был помоложе, то ещё видел, как она замерзала. Но последние лет семнадцать – восемнадцать вот так парит, как сейчас, укутывая горы вокруг облаками, и не замерзает, – ответил Тимофей.

– Странно, – пробубнил Артём.

– Смотрите! – раздался сдавленный возглас Ани, оборвавший их словесную перепалку.

Все устремили взоры на неё. Она рукой показывала вверх, туда, где на противоположном берегу мёртвой Пади в скалистом кряже, на высоте около двухсот метров, виднелась брешь, уходящая далеко в ущелья хребтов Пай-Хоя и Пай-Эра. В этой бреши появилась очень крупная птица с огромным размахом крыльев, похожими на крылья нетопыря. Плавно паря, она кружила по ущелью, приближаясь к Мёртвой Пади. Из-за большого расстояния нельзя было понять к какому виду она принадлежит, но все сошлись на том, что вид её необычен. Артём приставил к глазам бинокль и замер.

– Что, Артём? – первой не выдержала Женя.

– На, посмотри! – передал ей бинокль Артём.

Женя приставила его к глазам и тоже замерла на месте.

– Чудовище! – чуть слышно прошептала она.

– И я того же мнения, – поддакнул ей Артём.

– Да что там? – потеряли терпение остальные ребята.

– Нате, взгляните, – тихо произнесла Женя. – Это нечто…

– Что-о? – одновременно вырвалось у ребят и они бросились к ней, чтобы самим взглянуть в бинокль.

Бинокль пошёл по рукам и каждый замирал от увиденного. В расщелине между скал, приближаясь к Мёртвой Пади, действительно парило чудовище. Оно выглядело как гигантский чёрный скат с перепончатыми крыльями, как у летучих мышей, только отсвечивало крупной серебристо-чёрной чешуёй. Голова была втянута в плечи так, что между крыльев виднелась только открытая пасть полная страшных изогнутых зубов, похожих на ядовитые змеиные зубы . Пролетая над вороньей стаей, её голова внезапно выстрелила из плеч, как язык хамелеона, на несколько десятков метров вперёд и, схватив птицу, мгновенно вернулась в плечи и проглотила её. Ребята стояли заворожённые, не в состоянии шелохнуться и отвести взгляда от этого парящего чудовища. Они смотрели за ним до тех пор, пока поравнявшись с кромкой болота, оно внезапно как-то неуклюже и коряво замахало крыльями, несколько раз повернулось в воздухе и камнем полетело вниз. Ударившись о поверхность Мёртвой Пади, оно запарилось, задымилось и исчезло в чёрной трясине, выбросив в предсмертной агонии высоко над водой свою змеиную голову. До слуха ребят долетел предсмертный крик чудовища. Они стояли в оцепенении и заворожено смотрели на то место, где оно исчезло.

– Кто-нибудь успел заснять его на телефон? – не двигаясь и не глядя на друзей, спросил Артём.

В ответ лишь раздалось «громкое» молчание.

– А жаль, – тихо выдохнул он.

– Вы сюда взгляните! – вывел всех из оцепенения голос Тимофея.

Все обернулись и посмотрели на него. Он глядел в телескоп и жестом показывал ребятам, чтобы они подошли к нему. Ребята повиновались. Очередное зрелище заставило их замереть ничуть не меньше, чем увиденное ими чудовище: на противоположном берегу болота у Косы под раскидистыми елями в телескоп чётко было видно место кровавого пиршества. На снегу лежали два полусъеденных трупа: человекообразного существа, обросшего серо-бурой шерстью; и человека, чьи уцелевшие кисти рук были в татуировках, какие встречаются только у уголовников.

– Твоя мама, – подавив дыхание, чуть слышно произнесла Женя, – говорила, что в саркофагах находятся какие-то человекообразные обезьяны неизвестного вида и два обнажённых трупа в татуировках…

– А их эксгумация была произведена из-за зашкаливающего от них радиационного излучения, – задумчиво откликнулся на её воспоминание Артём. – Кажется, я понял, почему болото не замерзает зимой. Оно излучает радиацию, а инфразвук – это последствия колебаний в воде… Бежим отсюда! Бежим, пока целы! – крикнул он уже всем, и, схватив телескоп и взвалив его себе на спину, побежал назад к оленьей упряжке.

Ребятам дважды не надо было повторять. Забыв о своей усталости и неудобстве передвижений на снегоступах, они неслись впереди практичного к таким передвижениям бывалого охотника. Тимофей лишь пыхтел от досады, что не может их догнать и плетётся в хвосте, и радовался только тому, что ему не приходится нести на себе телескоп. До оленьей упряжки они добежали за считанные минуты. Побросав на нарты вещи в беспорядке, ребята кучей увалились на них. Тимофей отвязал от дерева оленей, в поводу вывел их на обратный путь и, прыгнув на своё место в нартах, только тогда принялся снимать с унтов снегоступы. Его примеру последовали и ребята. А олени тем временем легко бежали рысцой по знакомой им уже дороге…

Глава 8.

Сумерки застали путешественников, когда они отъехали от Мёртвой Пади на довольно-таки приличное расстояние. С хребтов Пай-Хоя и Пай-Эра ветерок доносил лёгкий снежок, а туман снова окутал местность непроглядной поволокой. Остановив оленей, Тимофей зажёг фонарь, висевший на прикреплённом к нартам шесте, и устало улыбнулся ребятам:

– После такого бега живот к спине прилип. Может, перекусим немного?

Ребята с радостью поддержали его предложение и откровенно признались, что уже давно голодны. Развернув свёрток с варёной олениной, Тимофей аккуратно нарезал её и несколько головок лука на кусочки. Девушки в отличии от ребят посмотрели на лук с отчуждением и это не укрылось от глаз внимательного охотника. Он достал из кармана несколько зубцов чеснока и, положив рядом с нарезанным луком, пододвинул их ближе к девушкам.

– Здесь без чеснока и лука нельзя, – ласково улыбнулся он, – иначе целоваться с женихами будете беззубым ртом. Цинга ваши зубы себе украдёт! Забудьте, что чеснок и лук плохо пахнут.

– Не стесняйся, – повторил его жест Стас, протянув Ане зубец чеснока вместе с кусочком оленьего мяса.

Девушки кротко приняли от них угощенье, улыбнувшись в ответ. Все за этой первобытной трапезой чувствовали себя легко и по-дружески уютно. Сказывалось спасение в возникшем на их пути испытании и каждый из ребят это чувствовал, тем более, что все мысли у них были о том, что они увидели.

– Ну и что вы скажете? – без труда прочитал их мысли вогул.

– Да то же самое, что и ты, Тимофей Егорыч, – иронично Усмехнулся Артём. – Вопросы легче задавать, чем на них ответить.

– Без сомнения. И всё-таки?

– Вопросов у меня в голове как пчёл в улье, а вот ответа – ни одного! – с надрывом выдохнул Артём. – В такой ситуации сиюминутного размышления недостаточно. Надо всё, как следует, обдумать и проанализировать. Хотя… – безысходно отмахнулся он.

– Что так? – озадаченно посмотрел на него Алексей.

– А ты сам не чувствуешь?

– Что?

– Что после того, что нам довелось увидеть, нас свербит от любопытства увидеть то, что находится за Мёртвой Падью!

– И не только увидеть, но и прикоснуться… – с сердечным порывом добавил Стас.

– Вот именно!

– А-ах, это!.. – протянул Алексей и тут же покладисто кивнул. – Это точно!

– Скажите, Тимофей Егорыч, а как часто ходили охотники за Мёртвую Падь и в какое время лучше через неё перебраться по Косе? – спросил Стас, будучи как и вогул, охотником.

Тимофей метнул на него острый взгляд и скривил губы.

– Разве я вам не говорил, что с того дня, как Мёртвая Падь перестала зимой замерзать, за неё ходило много охотников, только вот ни один из них назад не вернулся.

– Да ты, Стас, сам видел, что стало с ваткой на камне и с чудовищем… – одёрнул его Алексей.

– Охотники просто могли не дойти до другого берега, даже не смотря на благоприятное для этого время, – задумчиво добавил Артём. – Кстати, и с пропавшими экспедициями могло случиться то же самое…

– А это значит, что нам крупно повезло! – заключила Женя.

– Ещё как! – с облегчением вздохнула Аня.

– Согласен, – кивнул Артём и, обернувшись, устремил взгляд в темноту, в сторону Мёртвой Пади. – И всё-таки, что вызывает в этом болоте радиацию, инфразвук и высокую температуру?

– Высокую температуру может вызвать инфразвук, – не задумываясь, сразу ответил Алексей.

– Ну, хорошо! А радиацию тогда, что же?

– А про радиацию мы ещё пока ничего не знаем – это всего лишь твоё предположение. Правда, основано оно на вполне реальных фактах, но его ещё надо подтвердить, что эксгумированные трупы в саркофагах получили излучение именно в Мёртвой Пади. Может быть, они получили его в другом месте… Это, кстати, меня сейчас на ходу осенило!

– Может быть, – опять задумчиво вздохнул Артём и продолжил развивать свои мысли вслух. – Отец сделал своё открытие в Антарктиде и намеревался продублировать его здесь на Урале. Одновременно с этим он и его коллеги-учёные получают указание от государственных спецслужб заняться выведением растений и животных с иммунной системой противостоящей радиации. И вот во время второй экспедиции сюда он вдруг бесследно исчезает и возвращается домой в цинковом саркофаге, в котором лежит невесть кто, да ещё излучающий изотопы… И эти невесть кто – татуированные по виду уголовники и неизвестного вида человекообразные лохматые существа, наверняка такие же, каких мы видели на противоположном берегу Мёртвой Пади у подножия хребта Пай-Хой…

– Да, а вот что вы про это лохматое, как вы назвали, существо скажете? – вывел его из задумчивого размышления Тимофей.

– Скажу, что ничего не могу сказать, Тимофей Егорыч, кроме того, что оно и впрямь похоже на демиурга.

– А-а, всё-таки поняли, что старый вогул Тимерлай Егосы ики не обманул вас! – с торжеством воскликнул Тимофей.

Артём усмехнулся.

– Удивительный человек ты, Тимерлай ики! Добрый, сердечный, великодушный и щедрый, а называешь себя вогулом, что дословно означает «дикарь»! Не лучше ли называть себя манси, что в действительности означает «люди». А то слушаешь тебя, с каким воодушевлением ты рассказываешь о демиургах, и невольно…

– А! – раздражённо отмахнулся от него Тимофей. – Перестань, Артём! Ты ещё слишком молод. Я от всего сердца желаю тебе в твоей жизни поменьше встречаться с теми, кто, называя себя человеком, в душе является хуже демиурга. Уж лучше в таком случае называется дикарём!

– Я всегда буду помнить тебя: самого лучшего в мире дикаря! – сердечно улыбнулся ему Артём.

Тимофей смутился. Не привыкший к такому обращению, он отвернулся и замолчал. А Артём, увидев его замкнутость, вновь возобновил свои рассуждения вслух:

– Итак, в саркофаге моего отца не оказалось, но на улице мне попадается человек ничем по внешности не отличимый от него… Он себя странно ведёт и даже, если это двойник отца, то, несомненно, он знаком с ним, так как повторяет его жесты…

– А если это сам отец, а не двойник? – вставила реплику Женя.

– Тогда, где мой брат?

– Надо полагать в залоге, чтобы твой отец не натворил глупостей. Лучшей гарантии для того, чтобы родителя не сорвало с задания и придумать нельзя!

Артём задумался и, затем, кивнул.

– Очень похоже на реальность, – тяжело вздохнул он. – И последнее: что это за люди с татуировками уголовников? Их моя мать видит в саркофагах, а мы труп одного из них видим здесь на противоположном берегу Мёртвой Пади. Тимофей Егорыч, ты видел когда-нибудь полицейский спецконвой машин, проезжающих через ваше стойбище?

– Нет, Артём, не видал. Экспедиций было много, а конвоев и спецмашин не было ни разу.

– А к Пай-Хою и Пай-Эру, как ты говорил, с других сторон подойти нельзя, так как они окружены непроходимым болотом и непроходимой тайгой? И дорога к ним проходит только через ваше стойбище? И по Косе через Мёртвую Падь?

– Точно так.

– Вот тебе и теорема! – усмехнулся Алексей.

– Почему теорема? – не понял Стас.

– Потому что для перевозки заключённых нужна дорога и даже не одна, а с железной, чтобы по ней могли ходить поезда со спецвагонами «Столыпин», которые перевозят заключённых, – ответил Артём.

– Я не об этом… – скривил гримасу Стас. – Я знаю, что нужно для перевозки заключённых, но это никакая ни теорема – это я тебе, как охотник, говорю… Напряги извилины!

Артём задумался на мгновение, потом тоже скривился и безысходно пожал плечами.

– Ну, а для чего ты мотодельтаплан взял в экспедицию? – наводящим вопросом облегчил ему догадку Стас.

Глаза у Артёма расширились и от неожиданного озарения он поперхнулся и закашлял.

– А ну-ка отдубась меня! – подставил он спину Жене и она несколько раз постучала кулачком ему между лопаток.

Кашель прекратился, а Артём, продолжая смотреть на Стаса широко открытыми глазами, не сдержал радости.

– А ведь точно, Стас! Другого способа-то и быть не может! Наверняка их на вертолётах… Эх! – ударил он кулаком по колену. – Надо ж такому случиться?! Всё под лавиной похоронено!

– Да, придётся возвращаться домой и заново готовиться, – удручённо вздохнул Алексей.

– А вас не настораживает, что уголовников, – если это, действительно, уголовники, – доставляют на этот остров среди огромного болота по воздуху и тайно от всех? – озадачилась Аня.

– А тебя не настораживает летающее чудовище? – вопросом на вопрос парировал Артём. – По-моему между чудовищем и уголовником разница небольшая… Не находишь?

– Только, если рассматривать это сравнение с точки зрения метафоры.

– Пусть будет так, но мы всё равно не сможем ответить ни на один вопрос, пока хотя бы не произведём фотосъёмку той местности, что находится под облаками и за закрытыми горами за Мёртвой Падью.

– Я боюсь, – честно призналась Аня.

Артём смерил её понимающим взглядом и тихо вздохнул.