Читать книгу Бэтмен. Убийственная шутка - Криста Фауст - Страница 4

Гордон еще раз глотнул остывший кофе и протянул стаканчик подчиненному. Потом распахнул дверь, бесшумно повернувшуюся на петлях, и Бэтмен, не сказав ни слова, вошёл внутрь. Гордон последовал за ним.

Они уже говорили по телефону, и что-то подсказало комиссару быть здесь, когда прибудет человек в маске. Он не мог точно сказать почему, но определённо не дожил бы до этих лет, если не полагался бы на свою профессиональную интуицию. Приемная была хорошо освещена, но коридоры позади нее вились темным зловещим лабиринтом. За стойкой сидела женщина с короткими светлыми волосами. Возле нее стояла табличка:

Чтобы здесь работать,

не обязательно самому сходить с ума —

но так гораздо проще!

Она держала в руке незажженную сигарету и глазела на нависшего над нею Бэтмена. Затем молча указала на коридор, чьи стены наискось пересекали тени решеток, словно отражая обрывки пейзажей из сознания здешних заключенных. Гордон знал, что это было крыло строгого режима. Бэтмен прошел мимо.

Женщина взяла в руки зажигалку, застыла, а затем зажгла пламя. Здесь было запрещено курить, но кто станет следовать таким правилам в «Аркхеме»? Затхлый запах в воздухе говорил о другом. Возможно, это появление Бэтмена ей подсказало, что настало время предаться своим порокам.

«Жаль, что это помогает не всем», – подумал Гордон.

Он пошел следом за человеком в маске. Перед этим на мгновение остановился, чтобы дотронуться до полей промокшей шляпы. Учтивый жест в сторону администратора был старомодным, но что поделать – хоть он и понимал, что время не стоит на месте, но какая-то часть его всегда оставалась в прошлом.

Он пошел по коридору следом за темной фигурой, шаги Бэтмена казались шепотом по сравнению с грохотом ботинок Гордона. Время от времени над головой вспыхивали галогенные лампы, от которых их собственные тени на болезненно желтых стенах казались темными и четкими. Они прошли мимо металлической двери, на которой были написаны имя и номер:

ВЕСКЕР, А.

0770

В дверь было врезано окошко с тремя прутьями. Гордон слегка повернул голову, чтобы заглянуть в камеру, и заметил сидевшего на кровати Арнольда Вескера. Он решал кроссворд, скорее всего, в «Вестнике Готэма», одном из ежедневных городских изданий.

Вескер представлял собою классический случай диссоциативного расстройства личности. В одиночестве он был тихим человеком со скромными возможностями и амбициями – но он обладал талантом. Он был весьма искусен в использовании чревовещательных манекенов. Однако, в отличие от большинства подобных артистов, у малышей, сидевших у него на коленях, имелись собственные личности. Да и амбиции его расходились с другими артистами, которые развлекали гостей на детских праздниках или в перерывах между пародиями.

С помощью сильной личности из деревянно-проволочной конструкции, которую он назвал Лицо-Со-Шрамом, Вескер планировал и совершал дерзкие ограбления и убийства. Он одевал марионетку в стиле гангстеров 30-х годов и вооружал ее миниатюрной копией автомата Томпсона. Несмотря на то, что Вескер был слишком робок, чтобы нарушать социальные нормы, Лицо-Со-Шрамом таких ограничений не имел.

– Бэтс.

Это слово прозвучало в темноте коридора подобно грому. Его произнёс прежний любимчик женщин Харви Дент. Они повернули за угол и прошли мимо его камеры. Раньше Дент служил окружным прокурором Готэма. Это был упрямый, но справедливый обвинитель, которого готовили к выборам в мэры города. Но у таких жестких чиновников бывают опасные враги. Во время открытого публичного суда гангстер Сэл Марони бросил в лицо Дента серную кислоту, навсегда изуродовав одну сторону его лица. Этот случай свел Дента с ума.

После сеансов с Дентом главный психиатр «Аркхема», доктор Джоан Лиланд, предположила, что его личность разрушилась отчасти из-за жестокого обращения в детстве. Как бы то ни было, но после этого происшествия и появился Двуликий. Этот злодей из Готэма подбрасывал старую серебряную долларовую монету, поцарапанную с одной стороны и нетронутую с другой, чтобы выбрать, как ему поступить или даже решить судьбу отдельного человека – порой не в пользу жизни последнего.

И снова Бэтмен не замедлил шага. Дент стоял у двери, положив руки на прутья решетки, и смотрел им вслед. Гордон все же бросил на него взгляд. В нём было столько разочарования.

Они приблизились к месту назначения – камере номер 0801, на которой было написано: «Имя неизвестно». Второй полицейский в форме стоял на посту, скрестив руки и прислонившись к двери со скучающим выражением на одутловатом лице. На его именном значке было написано «Бадойя». На поясе у него висело старомодное кольцо с ключами. Нос был кривой, скорее всего, сломанный. При появлении двух посетителей полицейский насторожился и отдал честь своему начальнику, комиссару.

– Разрешите, – сказал Бэтмен. Полицейский у входа вместе с этим человеком не были обычными охранниками. Если бы он стал размышлять, то сказал бы, что и тот, и другой вели круглосуточное дежурство, возложенное на комиссара, и что Гордон поставил их на пост к его сегодняшнему приезду.

Обычно здесь дежурил санитар, который отпирал двери камер. Но даже по стандартам «Аркхема» местный жилец с белым как мел лицом требовал дополнительных мер предосторожности. Немудрено, ведь Джокер долгие годы изводил Бэтмена и город своими беспощадными кознями. Количество жертв смеющегося массового убийцы не свели – не смогли свести в таблицу, настолько чудовищно велико оно было.

А может быть, Гордона больше заботило то, зачем пришел человек в маске, и потому он поставил сюда своих людей.

Офицер снял связку ключей, выбрал нужный и отпер толстую дверь. Бадойя с комиссаром Гордоном остались ждать в коридоре, а Бэтмен зашел внутрь. В темной камере он был похож на гигантскую летучую мышь.

•

Дверь позади него с мягким звоном закрылась.

Он немного постоял, оглядывая спартанскую камеру размером десять на двадцать футов. Над металлическим столом, встроенным в бетонную стену, свисала простая лампа. За столом, скрытый тьмой за светом лампы, сидел Джокер. Он играл в солитер. За ним были не заправленные нары, тоже встроенные в стенку.

Держась за спинку единственного стула в камере, Бэтмен задумался, какие сны преследуют этого человека. Да и спит ли он? Судя по отчетам, ответом на его вопрос было «нет».

С другой стороны, если ранним утром охотник за людьми в маске спал четыре часа, это было равносильно выходному, в который он проспал весь день. В случае Джокера, подумал он, его неуравновешенный ум всегда был слишком занят разработкой каких-то фантастических планов, дабы посеять хаос и панику. Бэтмен и Гордон долго это обсуждали и пришли к выводу, что большинство преступлений Джокера были мотивированы не прибылью, а чистым эффектом. Многие из них были настолько же безумны, насколько одержим был их творец.

Однажды он использовал вторичный продукт своего яда, чтобы начать мутацию рыбы в гавани Готэма. Он со своими сообщниками сделал их бледными, такими же, как его лицо; с красногубой улыбкой, растянутой по черепу. Несмотря на первоначальную панику, рыба оказалась не ядовитой, поскольку Джокер хотел запатентовать процесс и собирался получать долю с продажи готэмской рыбы.

В другой раз он пытался жестоко отомстить пятерым бывшим членам своей банды, так или иначе его предавших. Бэтмену пришлось защищать людей, которых он обычно сам же выслеживал. а еще как-то раз он построил трехэтажных чертиков из табакерки и разместил их в нескольких местах Готэма. На гигантских пружинах высовывались огромные смеющиеся головы, а из их улыбающихся ртов вылетали осколки стекол. Десятки людей были ранены, а часть потеряла зрение из-за стекол, полетевших в глаза. Немало из них умерло.

Джокер порой называл свои планы «выступлениями».

Хорошей шуткой.

И все-таки он сидел здесь, спокойно играя в карточную игру. Карта его имени была выставлена на всеобщее обозрение. На кровати лежала пустая картонная коробка с надписью «Игральные карты Aпекс».

Человек в маске придвинул стул к столу и сел напротив заключенного. До сих пор Клоун-принц преступного мира не замечал его присутствия, но это было для него обычным делом. По правде говоря, ничто в нем нельзя было назвать «обычным». Постоянной же в Тузе валетов была лишь его непредсказуемость.

Он разглагольствовал в один момент и делал хладнокровный расчет в другой. Какой бы странной, бредовой логикой он ни руководствовался, такой ход мыслей был только у него. Он никому не позволял заглянуть за границу своего безумия. Предпринимались многократные попытки выяснить, что происходит у него в голове, в надежде найти методику его лечения. Эти попытки не увенчались успехом.

Тем не менее он здесь, подумал Бэтмен.

Треугольник света заливал стол и карты желтым сиянием. Их торсы и руки были хорошо видны, но головы и плечи оставались в тени. Отблески света играли на дико взъерошенных зеленых волосах Джокера и краях маски Бэтмена. Джокер посмотрел на две карты треф в своей руке, занес их над столом, словно для создания драматического эффекта… и сыграл их.

Клац. Карта на карту.

– Привет, – спокойно сказал Бэтмен. – Я пришел поговорить.

Нет ответа.

Джокер сыграл трефового валета. Клац. Временами из крана над встроенной в стену раковиной капала вода. Капли, как подметил Бэтмен, падали с неодинаковым интервалом. Скорее, это происходило случайным образом. Они служили идеальной метафорой действий обитателя этой камеры; человек в здравом уме давно бы прекратил этот хаос.

– Последнее время я размышлял. О нас с тобой.

И снова никакой реакции от его заклятого врага, одетого в тюремную серую рубашку и штаны. Там, где у других были фамилии на нашивке, на месте нагрудного кармана, у него был просто номер камеры.

– О том, что с нами станет в итоге.

В камере было тепло, но бледная кожа мужчины была совершенно сухой. Эту странную особенность Бэтмен наблюдал долгие годы. Например, он видел Джокера в шерстяном пальто в тридцатиградусную жару, а на его бледном лице не было и капли пота. Возможно, это был странный побочный эффект от того, что его изменило.

– Мы ведь убьем друг друга, да?

Клац.

Джокер разыграл еще одну карту, громко шлепнув ею по куче других. Бэтмэн стиснул зубы, его широкие плечи слегка поникли. Зачем стараться? Что побудило его сюда прийти? Этот человек похищал детей и оставлял им травмы на всю жизнь, если только не убивал их забавы ради. Без малейшего намека на раскаяние. Родился ли он таким или ужасное горе сделал его тем, кем он стал сейчас? Мучила ли его смерть любимого человека, как маленького Брюса Уэйна в ту знаменательную ночь?

Даже после всех тренировок, всего сделанного добра Бэтмен так никогда и не смог избавиться от замедленных воспоминаний, фрагменты которых появлялись в его голове каждый раз, когда он надевал форму своего альтер-эго. Такое бывало, когда он занимался спортом или смотрел новости, просто чтобы узнать, что происходит в мире.

Или как это было на днях, когда небо затянуло тучами, дождь шел целый день, и холодный ветер бил в окна. Бэтмен сидел в обшитом кленовыми панелями кабинете, просматривал кипу бумаг «Уэйн Энтерпрайзес» и слушал одну из религиозных кантат Баха «Ach Gott, wie manches Herzeleid». Меланхоличная музыка соответствовала его меланхоличному настроению.

Трагедия, повлиявшая на его жизнь, всплыла из подсознания, когда Бэтмен обдумывал события, произошедшие во время их с Барбарой набега на логово Макси Зевса. Как и у Джокера, самовосприятие Зевса было искажено: у него был облик древнегреческого бога грома. Однако Зевс был полной противоположностью Джокера: мотивы гангстера, величие и жадность, были вполне ясны.

Возможно, именно эта причина его сюда привела.

После миссии с Зевсом он чувствовал себя несколько неуверенно – хотя сам бы в этом ни за что не признался. Ни Бэтгёрл, ни Найтвингу. Он словно начал сомневаться в собственном восприятии, будто арена, на которой он действовал, поплыла из-под ног. Он был сбит с толку и понимал, что должен вернуть себе равновесие.

Его отношения с такими, как Глиноликий, Ядовитый Плющ, даже с относительно незначительными преступниками вроде Мастера Зодиака, сводились к одной главной цели – искоренить их раз и навсегда. С целью восстановить порядок, по крайней мере, настолько, чтобы простые горожане могли жить спокойно, не тревожась о том, что через пол внезапно прорвутся смертоносные лозы, или что маленькая деревянная кукла начнет стрелять в общественном месте.

Такая миссия требовала абсолютной сосредоточенности.

Но Барбара, похоже, не растеряла душевные силы. Как Бэтгёрл она подходила к бремени бесконечной миссии высокомерно, но все-таки справлялась со своей задачей. Кто он такой, чтобы навязывать свою мораль напарнице? Дик тоже часто сопровождал свои действия саркастическими замечаниями. Когда ситуация того требовала, он, как и Бэтгёрл, оставался сосредоточенным и дисциплинированным. а еще он гордился тем, что Дик Грейсон перешел от роли Робина к роли Найтвинга – лидера Юных Титанов.

•

Сосредоточься, напомнил себе Бэтмен. Сосредоточься на текущем задании.

– Возможно, ты убьешь меня, – сказал он, и в его голосе не было и намека на внутренний конфликт. – А может, я убью тебя. Может, рано. Может, поздно.

Он помолчал, но ответа все не было.

– Я просто искренне хотел постараться все обсудить и предотвратить такой исход. Хотя бы раз.

Джокер разыграл еще одну карту. Стукнув кулаком в перчатке по столу, Бэтмен снова стиснул зубы, борясь с охватившей его подавленностью.

– Ты меня слушаешь? – предъявил он Джокеру. – Я с тобой обсуждаю вопрос жизни и смерти. Возможно, моей смерти…

Джокер перевернул еще одну карту. Бэтмен протянул руку и схватил Джокера за запястье. Он не собирался уйти ни с чем.

– А может, и твоей.

Он убрал руку в перчатке, показав пальцем на противника. Вот это возымело действие. Джокер уставился на него из тени, держа одну руку у лица и сжав ее другой, как будто оскорбившись тем, что Бэтмен осмелился к нему прикоснуться.

– Я не до конца понимаю, почему наши отношения доходят до крайностей, – продолжал человек в маске, – но я не хочу, чтобы твоя кровь была на моих… руках…

Бэтмен посмотрел на свои ладони. На темно-синей перчатке остались полосы белого грима.

Быть того не может. От Джокера не оставались следы.

В глазах Джокера не было прежнего дерзкого блеска.

Бэтмен одним плавным движением перепрыгнул через стол. Джокер не дрогнул. Он просто сидел, почти… В отключке. Его глаза были широко раскрыты.

Страх.

Бэтмен положил руку Джокеру на лицо.

– Не надо, – сказал человек, который не был Джокером, едва различимым монотонным голосом. Не тот голос. Джокер обладал особым ритмом речи. Ошибки быть не могло. Тот голос эхом раздавался в его кошмарах.

– Не прикасайся ко мне! – зашипел человек сквозь стиснутые зубы. – Ты не имеешь права…

Белый грим остался на кончиках пальцев Бэтмена, открыв полоски плоти.

– …меня трогать.

Он вытащил заключенного в сером на пятно света. На лице человека отразился ужас, когда Бэтмен посмотрел на него с необузданной яростью. Хитрость, безжалостность, извращенное веселье – вот что он видел в глазах Джокера. Но не растерянность. Ни разу. Это был самозванец – но это значило, что его давний противник исчез. Он схватил мужчину за рубашку и притянул к себе. Оказавшись с ним нос к носу, он зарычал:

– Где он?

– А-а-а-а! Господи, нет… – взмолился человек.

– Ты хоть понимаешь? – спросил Бэтмен, его баритон эхом раздавался в тесном пространстве. – Ты понимаешь, что ты выпустил на свободу?

Сдавленно, едва слышно, он повторил:

– Где он?

– Уберите его от меня! – закричал самозванец. Из его горла вырвалось неразборчивое бульканье. Он оцепенел, почти что впав в ступор.

•

– Боже милостивый, он озверел, – сказал Гордон, услышав крики в камере. Он удивился тому, как обыденно это прозвучало. Он понял, что в глубине души всегда знал, что человек, облаченный в одеяние летучей мыши, не способен твердо стоять на ногах в нормальном мире.

– Открой дверь, – скомандовал он Бадойе.

Дрожащей рукой, будто это было последнее, что он хотел сделать, офицер вставил ключ в замок и повернул его. Гордон почувствовал прилив адреналина и с легкостью распахнул дверь. В камере летучая мышь нависла над беспомощной добычей.

– Так, хватит! – гаркнул Гордон. – Ты знаешь законы о жестоком обращении с заключенными так же хорошо, как и я! Если с его головы упадет хоть волос… – Он посмотрел на человека, которого держал Темный рыцарь, и проглотил остальные слова. Господи, только не это. Толпы репортеров сами по себе сводили с ума.

Бэтмен выпрямился и повернулся к ним, словно они вторглись в его личную крепость. В поднятой руке он держал зеленый парик.

– Комиссар, – обратился он к потрясенному главному полицейскому, – если вас это беспокоит, тогда сами им и займитесь.

Сжав губы под маской в тонкую линию, он отбросил парик в сторону и вернулся к самозваному Клоуну Хаоса:

– Итак, хнычущий слизняк, я вежливо спрашиваю еще раз… – он сделал паузу, чтобы слова дошли до адресата. – Где он?