Читать книгу World of Warcraft. Артас. Восхождение Короля-лича - Кристи Голден - Страница 8

Лето было в полном разгаре. Солнце нещадно палило, словно твердо решило испепелить его королевское высочество принца Артаса Менетила, ехавшего по улицам Штормграда. Несмотря на то, что этого дня он, казалось бы, должен был с нетерпением ждать всю свою жизнь, принц пребывал в самом скверном расположении духа. Полный латный доспех раскалился под солнцем так, что Артас всерьез опасался испечься в нем заживо, прежде чем доберется до собора. Немалой силы, прекрасной выучки, благородных кровей конь под седлом только напоминал о горькой тоске по Непобедимому, погибшему всего несколько месяцев тому назад. Да еще все, что ему полагалось делать после начала церемонии, как назло, начисто стерлось из памяти…

Но ехавший рядом отец, похоже, даже не подозревал о раздражении сына.

– Долго же ждали мы этого дня, сын мой, – сказал Теренас, с улыбкой повернувшись к Артасу.

В эту минуту Артас вряд ли сумел бы убедительно изобразить ответную улыбку и потому, несмотря на жару, обрадовался своему тяжелому закрытому шлему, несмотря на жару.

– Так и есть, отец, – отвечал он, стараясь говорить спокойным голосом.

То был один из величайших праздников, какие когда-либо видел Штормград. Кроме Теренаса, его почтили вниманием немало других королей, не говоря уж о знати и прочих известных персонах, ехавших по белоснежным штормградским мостовым, точно на параде. Процессия направлялась к громаде Собора Света, пострадавшего в дни Первой Войны, но ныне отстроенного заново – еще великолепнее прежнего.

Вариан, король Штормграда и Артасов друг детства, уже был женат и недавно стал отцом. Он широко распахнул двери дворца для всех приезжих монархов со свитой. Прошлая ночь, проведенная Артасом в его обществе, за разговорами и кувшином хмельного меда, пока что казалась принцу самой яркой страницей всей этой поездки. За десять минувших лет измученный, убитый горем мальчишка вырос в уверенного в себе, красивого с виду, невозмутимого короля. Ближе к утру – по крайней мере, после полуночи, однако ж до рассвета – они отправились в оружейную, взяли в руки деревянные учебные мечи и долго бились друг с другом, хохоча и наперебой вспоминая прошлое. Если выпитый мед и сказался на их мастерстве, то разве что самую малость. Обучавшийся бою с самого детства, Вариан и раньше прекрасно владел мечом, а теперь стал настоящим бойцом, однако Артас с тех пор тоже не сидел без дела и старому другу не уступал.

Но все это было вчера, а сегодня… Сплошные формальности, раскаленные латы, да неотвязное ощущение, будто он недостоин оказанной ему чести.

Улучив момент, Артас поделился своими чувствами с Утером. Ответ грозного паладина, являвшего собой образец непреклонного, твердокаменного поборника Света с тех самых пор, как Артас себя помнил, потряс принца до глубины души.

– Эх, парень, все чувствуют, будто не готовы. Все чувствуют, будто не заслужили. А знаешь, почему? Потому, что так оно и есть. Не честь тебе оказана, а милосердие – милосердие чистейшей воды. Все мы в душе недостойны, просто потому, что все мы – люди, а ни одно живое существо – да-да, ни эльфы, ни дворфы, ни все остальные – не лишены изъянов. Однако Свет все равно любит нас. Любит за те высоты, каких мы изредка достигаем. За то, чем можем помочь другим. А еще – за то, что мы помогаем ему нести в мир свою истину, день ото дня стараясь стать достойными, хоть и понимаем: на самом деле этого не достичь.

С этими словами он хлопнул Артаса по плечу и улыбнулся ему, что делал крайне редко.

– Так встань же там сегодня, как встал когда-то и я, чувствуй, что недостоин и никогда не станешь достойным этой чести, и знай: на твоем месте довелось побывать каждому из нас. Всем до единого.

Это слегка утешало.

Расправив плечи, Артас поднял забрало, улыбнулся и помахал толпе, что, несмотря на жару, приветствовала его радостными возгласами. Сверху на него сыпались лепестки роз, где-то неподалеку громко заревели трубы. Что ж, вот и собор. Здесь Артас спешился, и подбежавший конюх увел его боевого коня, а еще один слуга принял из рук снятый шлем. Золотистые волосы принца взмокли от пота, и он поспешно пригладил их латной рукавицей.

Никогда прежде не бывавший в Штормграде, Артас был впечатлен источаемыми собором безмятежностью и мощью. Медленно, радуясь внезапной прохладе внутри могучих каменных стен, он двинулся наверх по резным ступеням, устланным ковровой дорожкой. Знакомый аромат благовонных курений навевал покой: те же самые благовония курились и в их маленькой семейной часовне.

Вокруг больше не было ликующих толп – только безмолвные, почтительные ряды видных персон и священников. Некоторых Артас узнал: Генн Седогрив, Торас Троллебой, адмирал Дэлин Праудмур…

Артас моргнул и невольно заулыбался. Джайна! Как она выросла за годы, минувшие с их последней встречи! Не то, чтоб сногсшибательно похорошела, но стала очень мила, а главное – до сих пор лучилась все тем же умом и весельем, что так привлекли его в детстве. Встретившись с Артасом взглядом, она слегка улыбнулась в ответ и почтительно склонила голову.

Чувствуя, что сердце трепещет чуточку меньше прежнего, Артас вновь повернулся к алтарю впереди. Возможно, им еще выпадет случай поговорить, когда со всеми формальностями будет покончено.

У алтаря Артаса ждал архиепископ Алонсий Фаол. Напоминал он, скорее, Дедушку Зиму, чем кого-либо из правителей, которых Артасу доводилось встречать до сих пор. Невысокого роста, коренастый, ясноглазый, с длинной, окладистой белоснежной бородой, Фаол даже в этот момент, посреди торжественной церемонии, просто-таки лучился сердечностью и добротой. Дождавшись, когда Артас подойдет к нему и почтительно преклонит колено, он открыл огромную книгу и заговорил:

– Сегодня мы собрались в сей обители Света, дабы принять в ряды свои нового брата. Милостью Света да будет он вновь сотворен. Волею Света – да понесет просвещение людям. Силою Света – да одолеет мрак. Мудростью Света – да поведет братьев своих к райскому всеблаженству.

Слева замерли в величавых позах с десяток мужчин и несколько женщин. Одни едва ли не завораживающе покачивали кадильницами, другие держали в руках огромные свечи, а один – украшенную вышивкой синюю столу. Многих из них представили Артасу загодя, однако имена каким-то непостижимым образом начисто выветрились из головы. Это было совсем не в его духе: искренне неравнодушный к тем, кто трудился на него или служил под его началом, он почитал долгом помнить по имени каждого.

Архиепископ Фаол призвал священников благословить Артаса. Священники воздели руки к небу, а тот, что держал в руках синюю столу, выступил вперед, возложил ее на плечи принца и смазал чело его святым миром.

– Милостью Света да будут исцелены твои братья, – сказал он.

Фаол обратился к стоящим от Артаса справа:

– Рыцари Серебряной Длани! Если и вы считаете сего человека достойным, даруйте ему свое благословение!

В отличие от первой группы, этих людей в тяжелых, сверкающих латных доспехах, торжественно стоявших навытяжку близ алтаря, Артас помнил – всех до единого. То были первые паладины Серебряной Длани, собравшиеся вместе впервые за многие годы после собственного посвящения в орден. Разумеется, был здесь и Утер, и нынешний губернатор Дольного Очага, состарившийся, но не утративший ни грации, ни мощи Тирион Фордринг, и Сайдан Датрохан – настоящий гигант шести с половиной футов ростом, и пышнобородый праведник Гавинрад. Не хватало одного лишь Туралиона, правой руки Андуина Лотара во время Второй Войны, пропавшего без вести вместе с отрядом, вошедшим в Темный Портал, когда Артасу было всего двенадцать.

Из строя выступил Гавинрад с огромным, невероятно тяжелым с виду молотом – серебристая боевая часть украшена рунами, прочное древко оплетено синей кожей. Положив молот перед Артасом, он отошел назад и вновь вернулся в строй. За ним вперед вышел сам Утер Светоносный, орденский наставник Артаса, с парой парадных латных наплечников. Человека сдержаннее, чем Утер, Артас не мог себе и вообразить, однако, когда тот возложил наплечники на широкие плечи принца, в уголках его глаз блеснули слезинки.

– Силою Света, – звучным, и все же едва не дрожащим от чувств голосом сказал он, – да расточатся враги твои.

На миг задержав руку на плече Артаса, он тоже вернулся в строй.

Архиепископ Фаол сердечно улыбнулся принцу. Артас ответил ему ровным, спокойным взглядом. Тревожиться было не о чем: теперь он вспомнил все.

– Восстань же и будь нами признан, – провозгласил Фаол.

Артас повиновался.

– Клянешься ли ты, Артас Менетил, неуклонно блюсти честь и законы ордена Серебряной Длани?

Артас моргнул, мимолетно удивившись отсутствию титула, но тут же подумал: «Ну да, конечно! Меня же посвящают в орден как человека, а не как принца».

– Клянусь.

– Клянешься ли следовать путем милости Света и нести его мудрость ближним?

– Клянусь.

– Клянешься ли истреблять зло, где ни встретишь его, и защищать невинных, не щадя собственной жизни?

– Кля… Кровью и честью своею – клянусь.

Ну вот! Стоило успокоиться – и чуть не оплошал!

Фаол ободряюще подмигнул принцу и обратился к собравшимся священникам и паладинам:

– Братья и сестры – вы, что были сему свидетелями! Возденьте же длани, и да снизойдет на этого человека Свет!

Священники и паладины подняли правые руки, на сей раз окруженные неярким золотистым сиянием, и простерли их в сторону Артаса, направляя сияние на него. Глаза Артаса округлились от изумления. Сейчас и его окутает, озарит величавый золотой ореол!

Однако время шло, шло… шло… а ничего не происходило.

На лбу выступил пот. Что же не так? Отчего Свет не дарует ему благословения и покровительства?

Но тут солнечные лучи, проникавшие внутрь сквозь окна в потолке, медленно потянулись к принцу в блестящих латах, стоявшему у алтаря, и Артас с облегчением перевел дух. Должно быть, все из-за того, о чем говорил Утер – из-за чувства, будто он недостоин такой чести, по уверениям Утера, знакомого всем паладинам! Должно быть, оно-то и послужило причиной задержки! В памяти сами собой всплыли слова Светоносного: «Все чувствуют, будто не готовы… Не честь тебе оказана, а милосердие – милосердие чистейшей воды… Однако Свет все равно любит нас».

И вправду: теперь Свет озарял, пронизывал принца насквозь, сиял столь ослепительно, что Артасу пришлось смежить веки. Вначале ласковый, теплый, Свет вскоре сделался опаляющим, и Артас невольно вздрогнул. Казалось, жар… очищает его изнутри, опустошает, отмывает дочиста и наполняет заново.

Вскипев в груди, жар Света смягчился, сменившись приятным теплом. Артас открыл глаза, моргнул и потянулся к символу ордена – молоту. Сомкнув пальцы на древке, он поднял взгляд на Фаола. Ласковая улыбка архиепископа сделалась еще шире.

– Восстань же, Артас Менетил, паладин и защитник Лордерона! Приветствуем тебя в ордене Серебряной Длани!

Не в силах сдержаться, Артас широко улыбнулся, схватил исполинский молот – такой огромный, что на миг принцу показалось, будто он не сумеет поднять его – и с торжествующим криком вскинул его над головой. Очевидно, волею Света молот в его руках сделался легче.

В ответ на его восторженный клич собор зазвенел от аплодисментов и криков «ура». Новые братья и сестры крепко, от души, обняли принца, а затем, отринув формальности, к алтарю устремились отец, Вариан и все остальные. Под общий смех Вариан хлопнул Артаса по плечу, но только отбил ладонь о твердый металл наплечника.

Случайно обернувшись, Артас увидел прямо перед собой синие глаза и улыбку леди Джайны Праудмур. Прижатых друг к другу толпой, устремившейся к новоиспеченному паладину ордена Серебряной Длани, их разделяли какие-то несколько дюймов. Такой уникальной возможности Артас никак не мог упустить. Обхватив левой рукой тонкую талию Джайны, он привлек ее к себе и обнял. Удивленная, но вовсе не возмущенная, Джайна со смехом обняла его в ответ, на миг прижалась к его груди и, по-прежнему улыбаясь, отстранилась.

Казалось, на миг радостные возгласы собравшихся в соборе в этот жаркий летний день стихли, а вокруг не осталось никого, кроме смуглой от загара улыбающейся девушки. Можно ли поцеловать ее? Нужно ли? В желании сделать это Артас не сомневался, но, пока он раздумывал, Джайна высвободилась из его рук и отступила в сторону.

Место одной светловолосой девушки тут же заняла другая – Калия. С радостным смехом она крепко обняла брата.

– Мы так горды тобой, Артас! – воскликнула она. – Из тебя выйдет чудесный паладин, я даже не сомневаюсь!

Артас улыбнулся и тоже обнял Калию, радуясь одобрению сестры и жалея о том, что так и не набрался смелости поцеловать дочь прославленного адмирала.

– Прекрасно, сын мой, – сказал и Теренас. – Сегодня я горд тобой.

Глаза Артаса сузились. «Сегодня?» Что это может значить? Разве в другие дни отец не гордился им?

Внезапно его охватила злость – неизвестно, отчего и на кого. На Свет, так долго мешкавший с одобрением, на Джайну, отстранившуюся в тот самый миг, когда он мог поцеловать ее, на замечание Теренаса?

Заставив себя улыбнуться, он начал проталкиваться к выходу. Хватит с него этой толпы народу, в которой его на самом-то деле почти никто не знает и уж точно никто не понимает!

Артасу было девятнадцать – Вариан в его возрасте уже целый год правил Штормградом. Достигнув совершеннолетия, он получил право делать все, что пожелает, а теперь его путь направляло благословение Серебряной Длани. Ему вовсе не хотелось торчать без дела в лордеронском дворце и наносить скучные официальные визиты соседям. Хотелось предпринять что-нибудь… увлекательное. Достойное его власти, высоты положения и способностей.

Мало этого – он уже точно знал, что именно.