Читать книгу Люциус Адлер. Механический секрет - Кристиан Хумберг - Страница 3

Следующее утро началось с дождя, моросящего за окном дома 221-б на Бейкер-стрит. Люциус со вздохом выбрался из постели. В Нью-Йорке, в Риме, в Шанхае – везде, где он бывал, – в конце июня светило солнце. И только в Лондоне шёл дождь.

Он умылся, оделся и потопал вниз по лестнице в кухню, где хлопотала миссис Хадсон. К удивлению мальчика, стол был накрыт на одного. Очевидно, другие обитатели дома уже позавтракали. Впрочем, еды было предостаточно, а из чайника шёл пар.

– Доброе утро, соня, – приветствовала его заботливая хозяйка дома. – Наконец-то ты проснулся.

– Что значит «наконец-то»? – Взгляд Люциуса упал на часы на стене. Часовая стрелка неуклонно приближалась к девяти. – Ой, уже так поздно?

Миссис Хадсон засмеялась:

– Кажется, театр тебя изрядно утомил. Ничего. Мистер Холмс и доктор Ватсон уже позавтракали – у них с утра дела в городе, – но еды ещё много. Так что садись, Люциус, и ешь как следует. Чтобы вырос большим и сильным.

Мальчик с улыбкой принял приглашение. Миссис Хадсон вечно переживает, что он мало ест. Но если бы он съедал всё, что она для него готовит, то растолстел бы, как доктор Ватсон. Благо Люциус научился притворяться, будто налегает на еду сильнее, чем на самом деле. Кроме того, днём его часто не было дома, и тогда он перекусывал сэндвичами, купленными у уличных торговцев.

– Как тебе спектакль? – спросила миссис Хадсон, наливая Люциусу чай.

– До антракта – хорошо, – ответил тот с набитым ртом. – Но потом нам пришлось уйти, потому что мистеру Холмсу нужно было расследовать одно дело.

– Дело?! – потрясённо переспросила хозяйка. – Об этом они с доктором мне ничего не говорили. Это они специально – чтобы я не ругала их за то, что они взяли тебя с собой на место преступления. Вот я им покажу за обедом!.. – Она сердито подбоченилась, поглядывая в сторону кухонного окна, будто ожидала увидеть своих жильцов на тротуаре перед домом.

– Ничего страшного не произошло, – торопливо заверил её Люциус. – Какой-то хулиган переломал коллекцию оружия одного старого лорда – только и всего. Холмс говорит, виноват садовник.

– Садовник, значит, – пробормотала миссис Хадсон, всё ещё немного сердясь. – Преступниками всегда оказываются садовники. Или дворецкие. Ума не приложу, что не так с этими профессиями.

– Ну, во всяком случае, было довольно скучно, – продолжал Люциус, пытаясь выгородить Холмса и Ватсона. Если они получат из-за него нагоняй, то никогда больше не возьмут его с собой на расследование. – Мистер Холмс обошёл комнату, осмотрел повреждения – и тут же установил виновного. Я мало что понял.

– Да, мистер Холмс – личность незаурядная. – Миссис Хадсон вздохнула.

Громкий стук в дверь прервал их разговор.

– Это, наверное, мистер М.! – воскликнул Люциус, вскочив. Он радовался всякий раз, когда старший брат Холмса Майкрофт заходил за ним, чтобы поехать в клуб «Диоген».

– Как, уже? Но ты почти ничего не съел! – сокрушённо всплеснула руками хозяйка.

– Ничего, – успокоил её Люциус по пути к двери. – Я не очень голодный.

– Завернуть тебе с собой пару сконов?[2] – крикнула она ему вслед.

– Не надо, спасибо! – бросил он через плечо.

Пробежав по коридору, Люциус открыл дверь. За ней стоял высокий представительный мужчина в чёрном костюме с папкой под мышкой и тростью в правой руке.

– Доброе утро, Люциус, – весело поздоровался с мальчиком Майкрофт Холмс. – Готов?

– Да, сэр, – горячо закивал Люциус. – Только за курткой сбегаю.

Немного погодя они уже сидели в паровом кебе, который вёз их в клуб «Диоген». Майкрофт, конечно, тоже поинтересовался, как Люциус провёл прошлый вечер, и когда Люциус рассказал ему, что произошло, он рассмеялся:

– В этом весь мой брат. Странно, что он вообще пошёл в театр. В прошлом году он передарил билеты молочнику. То-то старик, должно быть, удивился. До этого он, наверное, приобщался к искусству лишь на ярмарках, где выступают огнеглотатели и фокусники. – Он захохотал ещё громче.

– А мне нравятся огнеглотатели и фокусники, – вступился Люциус за маму и её соратников по сцене.

– Разумеется. – От смеха у Майкрофта на глазах выступили слёзы. – Прости, Люциус. Я не хотел пренебрежительно отзываться о твоей маме. Я знаю, что она работает иллюзионисткой. Как-то раз я даже видел её выступление в Лондоне. Меня очень впечатлило её умение вводить людей в заблуждение.

– Вы видели маму на сцене?! – Люциус взволнованно выпрямился на сиденье. – Вы мне об этом не рассказывали. Когда это было?

Майкрофт Холмс улыбнулся:

– Наверное, лет десять назад. Нет, тринадцать, если быть точным. Ирэн была в Лондоне и…

Тут-то это и произошло. По чистой случайности Люциус выглянул в боковое окошко парового кеба. Он увидел череду кирпичных домов, деревья и людей, не обращающих внимания на моросящий дождь: если в Лондоне дождь всего лишь накрапывает – это почти что солнце.

А ещё он увидел проехавший мимо паровой кеб. Он был очень похож на экипаж, в котором сидел Люциус. Лошадей, как в обычных двуколках, не было. Паровые кебы приводил в движение бурлящий котёл, расположенный в их задней части. Но управлял экипажем отполированный до блеска автомат, сидящий на козлах. Люциусу это зрелище было не в диковину. Хотя многими повозками по-прежнему правили люди, автоматы пользовались большой популярностью – особенно в извозчичьих конторах, стремящихся казаться прогрессивными.

Кеб имел закрытую кабину с большими окнами, в которые можно было глядеть, не рискуя промокнуть во время поездки. В одно из замутнённых мелкими каплями окон смотрела женщина – и эту женщину Люциус узнал бы из тысячи! У неё были волнистые тёмно-каштановые волосы, красивое аристократическое лицо и чёрный костюм.

Сердце Люциуса ёкнуло, а глаза округлились от изумления.

– Мама?! – прошептал он.

Мгновение – и паровой кеб проехал мимо.

Мальчик почувствовал руку на своём плече и, обернувшись, встретил вопросительный взгляд Майкрофта.

– Всё в порядке, Люциус? Боже, у тебя такой вид, словно ты увидел призрак.

– Нет, не призрак, – возразил Люциус, – а маму. – Он вскочил и забарабанил в переднюю стенку кабины: – Остановите! Остановите, пожалуйста!

Экипаж, шипя, затормозил. Маленькое окошко между кабиной и козлами открылось, и седой кучер из клуба «Диоген» удивлённо воззрился на него.

– Что-то случилось? – спросил он, но мальчик его уже не слышал. Едва кеб остановился, он распахнул дверь кабины и выпрыгнул на дорогу.

Он угодил прямо в лужу, и в разные стороны полетели брызги. Но и этого Люциус почти не заметил. Взволнованно обернувшись, он обвёл взглядом улицу, по которой они только что проехали. Прикусив губу, он тихо выругался. Они свернули на одну из оживлённых улиц Лондона неподалёку от Трафальгарской площади. Естественно, тот паровой кеб был здесь далеко не единственным – Люциус насчитал по меньшей мере дюжину. И все они были одинаковыми. Прищурившись, он попытался разглядеть автомат, управляющий экипажем Ирэн. Но тот, разумеется, сидел перед пассажирской кабиной, поэтому сзади практически не был виден.

Совсем рядом с Люциусом проехал ещё один паровой кеб. Кучер громко засигналил, чтобы ненормальный мальчуган, вставший посреди дороги, посторонился. За ним остановились ещё два экипажа, и один из кучеров нетерпеливо замахал руками.

– Что такое, Люциус? – спросил Майкрофт, появившийся в дверях кабины.

– Моя мама, – ответил Люциус. – Я только что видел маму! В одном из паровых кебов!

– Что? – Лицо Майкрофта приняло озадаченное выражение. – Это невозможно, Люциус. Твоя мама в Праге. Она же нам писала.

Ирэн и в самом деле отправила на Бейкер-стрит письмо, в котором сообщила своё местонахождение.

– Но с тех пор прошло уже больше месяца, – упорствовал Люциус. – Она могла вернуться.

– Ничего тебе не сказав? – Майкрофт покачал головой. – Не могу себе такого представить. Должно быть, ты ошибся, Люциус. В Лондоне наверняка есть женщины, похожие на твою маму, особенно если видишь их мельком из экипажа, а за окном идёт дождь. – С сочувственной улыбкой он протянул мальчику руку. – Залезай обратно. Мы задерживаем движение. Кто бы ни сидел в том экипаже, он уже отъехал на полмили[3], и нам его не найти.

Ещё раз оглядев улицу, Люциус неохотно согласился. Торчать здесь дальше не имело смысла: кеб, который он видел всего пару мгновений, исчез. И мама вместе с ним. А может, Майкрофт прав и он обознался, случайно приняв незнакомку за маму?

Помешкав, Люциус забрался в кабину, и Майкрофт, велев кучеру ехать дальше, положил руку Люциусу на плечо:

– Мне жаль, мой мальчик. Я понимаю, как тебе хочется, чтобы мама снова оказалась с тобой. Но посмотри на это со стороны, спокойно и рассудительно, как поступил бы в таком случае мой брат. Если бы Ирэн действительно вернулась в Лондон, она прибыла бы на корабле. Но сейчас лишь начало десятого. В это время корабли в порт не заходят. Значит, она приехала в город ещё вчера во второй половине дня. Но почему тогда она не заглянула вечером на Бейкер-стрит? Этому нет никакого объяснения.

Люциус с неохотой признал, что эти слова звучат разумно. Скорее всего, он просто обознался. Сложно поверить, что мама прибыла в Лондон и не захотела первым делом проведать сына. Люциус, тяжело вздохнув, кивнул и стал печально смотреть в окно, за которым снова проплывали дома, деревья и люди.

Да, Майкрофт наверняка прав. Но тоска от этого никуда не делась. И больше всего на свете Люциусу хотелось, чтобы мистер М. всё-таки ошибся.

Вскоре они приехали в клуб «Диоген», вторую гостиную Майкрофта Холмса, как он его называл. Здесь собирались почтенные жители Лондона – учёные, офицеры, успешные коммерсанты и аристократы, – чтобы немного отдохнуть от повседневной суеты. Они молча сидели в высоких креслах, читали газеты, пили чай или просто задумчиво смотрели в одну точку, сложив руки на животе. Клуб «Диоген» был местом спокойствия и тишины, поэтому одно из немногих правил этого заведения гласило: здесь нельзя разговаривать и вообще нужно вести себя как можно тише.

Люциусу и его друзьям это правило, конечно, совершенно не подходило. Поэтому для отпрысков членов клуба оборудовали комнату в башенке, возвышающейся над зданием неподалёку от берегов Темзы. Четырёхугольная комната с многочисленными окнами и куполообразным потолком была их царством. Здесь, среди списанной мебели и привезённых отовсюду сувениров, они могли резвиться и шуметь сколько душе угодно.

Люциус любил уютный хаос, царящий в их штаб-квартире: маски африканских племён на стенах, львиная шкура перед одним из кресел, индийские покрывала, разбросанные иллюстрированные журналы и заваленный тиглями[4], стеклянными бутылками и шестерёнками верстак Харольда Кейвора. На этом же верстаке стояла и смастерённая им чаеварка. Это было «Вороново гнездо» – настоящий дом Люциуса в Лондоне.

Сегодня он застал в башне только Теодосию и Себастиана. Девочка, которую все называли Тео, любила пёстрые развевающиеся одежды из индийского шёлка, потому что долгое время прожила с отцом, полковником британской армии, в Индии. Себастиан же был в потёртой кожаной куртке и плотных штанах, будто только что вернулся из джунглей.

Сейчас Тео сидела на плечах крепкого белокурого мальчика, держа в руках палку от метлы и безуспешно пытаясь дотянуться ею до парящего под потолком металлического шара. Из прорезей в нижней части шара исходило голубое свечение.

– Чем это вы тут занимаетесь? – удивился Люциус.

– А что, не видно? – прокряхтел Себастиан, пока Тео лупила концом метлы по пластинам, которыми можно было открывать и закрывать прорези. – Пытаемся поймать этот дурацкий шар.

– Это я уже понял. Но как он вообще оказался под потолком?

Люциус знал, что шар принадлежит Харольду – он достался ему от дяди, профессора Джозефа Кейвора, который вынашивал безумный план первым в истории человечества полететь на Луну. Профессор Кейвор уже несколько месяцев разрабатывал летательный аппарат, а это была его уменьшенная модель. Но обычно шар, привязанный за верёвку, парил над верстаком Харольда.

– Спроси Тео, как шар туда попал, – сказал Себастиан.

– Я не виновата, – оправдывалась девочка. – Нечего было Харольду оставлять на верстаке вчерашние бутерброды.

– Ничего не понимаю, – растерялся Люциус.

– Глупая змея Тео заползла на верстак, чтобы устроить себе второй завтрак, – объяснил Себастиан. – При этом она случайно задела пластины шара, который лежал на верстаке. А он взял и взлетел под потолок.

– Мисс Софи не глупая, – обиделась Тео. – Но нельзя же ожидать, что она откажется от сочного куриного сэндвича, который лежит на самом видном месте. Она же змея!

– Ладно, ладно, – пробурчал Себастиан. – Просто сними оттуда этот шар. И не дёргайся так на моих плечах, а то оба упадём.

– Я стараюсь, – проворчала Тео.

Люциус перевёл взгляд на заставленный верстак. Там действительно лежала почти семифутовая[5] самка тигрового питона, которую Теодосия называла домашним питомцем и просто обожала. Голова мисс Софи покоилась на одной из книг Харольда. Змея, похоже, переваривала обед.

– Но разве шар обычно не привязан? – недоумевал Люциус.

– Обычно – да, – подтвердил Себастиан. – Но не сегодня. Наверное, Харольд что-то мастерил – откуда мне знать.

– Есть! – воскликнула Тео, попав палкой по пластинам. Они захлопнулись, и шар камнем рухнул вниз.

Люциус подскочил и поймал его.

– Уфф! – вырвалось у него. Шар оказался куда тяжелее, чем он предполагал. Он хотел было положить его обратно на верстак, но не решился, потому что там лежала мисс Софи. – Э-э-э…

Себастиан присел, и Тео соскользнула с его плеч. Одёрнув шёлковое фиолетовое одеяние, девочка с улыбкой направилась к Люциусу:

– Тебе незачем бояться мисс Софи. Она тебя не тронет.

– Я и не боюсь, – слукавил Люциус. – Просто опасаюсь… нечаянно уронить шар ей на хвост. Он, знаешь ли, тяжёлый.

– Тогда, пожалуй, лучше я её заберу. – Девочка ловко подхватила змею и бесстрашно положила её себе на шею.

Порой Тео поражала Люциуса. Она казалась такой хрупкой, но на самом деле ничуть не уступала мальчикам в смелости и авантюризме – скорее наоборот. Люциус благодарно кивнул, положил шар Харольда на верстак и привязал к нему верёвку.

– Кстати, где Харольд? – спросил он. – Обычно он первым является в «Вороново гнездо», а сегодня что-то задержался.

Не успел он договорить, как дверь комнаты открылась. Люциус обернулся, чтобы поздороваться с Харольдом, и глаза его округлились: в комнату тяжёлой поступью вошёл вовсе не его друг.

Автомат выглядел так, будто на него нанизали корабельные детали, печные трубы и другие тяжёлые железяки. Громоздкая бочкообразная голова напоминала рыцарский шлем. Из всех швов валил пар, и автомат приближался, громыхая и угрожающе шипя.

– Ой! – перепугался Себастиан. – Кто его сюда впустил?!

– Доброе утро, мастер Себастиан, – поздоровалась с мальчиком машина. – Как поживаете? – Голос звучал гулко, но по тону Люциус сразу догадался, кому он принадлежит.

– Джеймс? – недоверчиво спросил он, подходя к бронированному автомату.

– Собственной персоной, – ответил за своего спутника Харольд, вошедший вслед за ним в комнату. Щуплый мальчик с усмешкой поправил никелевые очки. – Хорош, правда?

– Господи, Харольд, что ты наделал?! – Тео тоже подошла ближе, со смесью изумления и ужаса разглядывая автомат. Мисс Софи всё ещё лежала у неё на плечах.

Юный изобретатель коснулся руки Джеймса:

– Я немного вооружил его. Теперь он не просто автомат-дворецкий, а боевой автомат-дворецкий. Или автоматический боевой дворецкий. Или боевой автоматический дворец…

– Это мы уже поняли, – перебил его Люциус. – Но зачем ты его так изуродовал?

– Эта идея пришла мне ещё несколько недель назад, – сказал Харольд, плюхнувшись в кресло. – С тех пор как мы выслеживаем для мистера М. странные явления в Лондоне, мы уже неоднократно попадали в опасные ситуации. Сколько раз мы желали, чтобы кто-нибудь защитил нас от злодеев. И вот я наконец позаботился, чтобы нам больше не пришлось бояться преступников с револьвером. – Он повелительно посмотрел на автомат. – Джеймс, покажи-ка, на что ты способен.

Автомат-дворецкий, в которого около полутора лет назад ударила молния и который с тех пор вёл себя почти как живое существо, неуверенно переминался с ноги на ногу:

– Вы и правда этого хотите, мастер Харольд? Я бы не рекомендовал пускать в ход это оружие в «Вороновом гнезде».

Харольд отмахнулся:

– Ерунда. Пальни в одну из этих уродливых масок.

Джеймс с топотом повернулся к стене.

– Ох, добром это не кончится, – со вздохом пробормотал он и поднял правую руку. Её кисть откинулась вниз, и из руки высунулось металлическое остриё. Автомат-дворецкий прицелился – раздался громкий хлопок, голубой разряд озарил комнату, попал в маску и сорвал её со стены. Разломанная племенная реликвия со стуком упала на пол и задымилась.

– Ты встроил в Джеймса блицшокер? – удивился Люциус. Блицшокер был ещё одним изобретением Харольда. С его помощью можно было обезвредить врага, однако оружие было вовсе не безобидным.

– И не только это, – просиял Харольд. – Мне наконец-то удалось создать копию исчезательных шариков твоей мамы, Люциус. Ну, или нечто похожее. Сверкать они не сверкают, зато от них ещё больше дыма. Тоже неплохо. Я встроил метатель в грудь Джеймсу. Хотите посмотреть?

– Ради бога, не надо! – воскликнула Тео. Она хорошо помнила шарики, которые использовала во время выступлений Ирэн Адлер. – Джеймс, немедленно втяни блицшокер!

– С удовольствием, мисс Теодосия, – послушался Джеймс, и его кисть со щелчком вернулась на прежнее место.

Тео предостерегающе посмотрела на Харольда:

– Если молчаливые мужчины внизу узнают, что́ ты притащил в клуб, у нас будут крупные неприятности.

– Но они ведь уже видели Джеймса, – возразил Харольд.

– Громыхающие доспехи, может, и видели – но не все эти опасные игрушки. С таким автоматом хоть на войну отправляйся!

Люциусу вдруг вспомнилась коллекция оружия лорда Арчибальда. Она ему не очень-то понравилась, и новый облик Джеймса тоже.

– На войну?! – От ужаса из груди Джеймса вырвалось облачко пара. Подняв руки, он снял шлем, из-под которого показалась настоящая голова автомата-дворецкого – узкая, местами ржавая, с большими тепло светящимися глазами, – и продолжил с лёгким смятением в голосе: – Нет, мисс Теодосия. Я не создан для войны. Я хочу лишь подавать чай, делиться с вами своими обширными познаниями и время от времени приглядывать за мисс Софи.

Тео укоризненно посмотрела на Харольда, по-прежнему обращаясь к Джеймсу:

– Мы-то с тобой это знаем, но Харольд, похоже, позабыл.

– А мне эти доспехи нравятся, – вмешался Себастиан. – У Джеймса теперь такой устрашающий вид. Если он будет с нами, преступники обделаются со страху. – Он ухмыльнулся.

– Вот и я так считаю, – упрямо поддержал его Харольд.

Тео закатила глаза:

– Мальчишечьи игры в войну! Всегда одно и то же.

– Ладно тебе, Тео, – вмешался Люциус. – Ведь это Харольд смастерил Джеймса. Если он хочет его вооружить – это его дело, нравится нам это или нет.

– Хм, – покачала головой девочка.

Себастиан, охваченный жаждой деятельности, хлопнул в ладоши:

– Чем займёмся сегодня? В Лондоне происходит что-нибудь необычное? – Он обвёл друзей вопросительным взглядом.

Все пожали плечами.

– Пока затишье, – заметил Люциус. – У призраков и ведьм, похоже, летние каникулы.

– Знаете что, – сказал Харольд, – а каникулы не только у призраков. Мои родители уехали с коллегами отца – значит, до вечера дома никого не будет. Хотите, я покажу вам свою и папину мастерские? Будет весело.

Люциус кивнул:

– Конечно, почему бы нет. – Он ещё ни разу не был дома у кого-либо из друзей, и ему было любопытно посмотреть, как живёт Харольд.

Остальные тоже согласились.

– Но мисс Софи я лучше оставлю здесь, – добавила Тео. – А то ещё найдёт где-нибудь очередной сэндвич с курицей.

– Сэндвич с курицей? – с недоумением уставился на неё Харольд.

– Если ты дома один, вероятность такой находки не так уж мала.

– Вы понимаете, о чём это она? – обратился юный изобретатель к Люциусу и Себастиану.

Люциус, усмехнувшись, положил руку ему на плечо:

– По дороге расскажем.