Читать книгу Нечто из Дарк Маунт - Кристиан Роберт Винд - Страница 5

– Попроси его прекратить поднимать с пола мои окурки, – негромко проворчал Миллер в самое ухо.

– Дай ему пачку сигарет, если не хочешь, чтобы он это делал, – шепнул я в ответ.

Мы осторожно пробирались по ветхим скрипучим ступеням. Первым шел я, стараясь не торопиться и избегать особенно трухлявых мест: некоторые доски выглядели настолько изношенными и прохудившимися, что ступать на них было действительно опасно.

Миллер плелся прямо позади, бесконечно что-то ворча себе под нос. Пожилой бродяга Альварес завершал эту странную процессию.

– Да, – задумчиво протянул он с выраженным испанским акцентом. – Точно-то, что внизу ничего не поменялось. Это я вам, хорошие люди, со всей уверенностью могу заявить! Мы пару раз заглядывали в этот дом с Бенджамином, и вот с тех пор-то все в доме этом так и есть, как было прежде.

Первый этаж старого особняка выглядел сносно: темный дощатый пол, несмотря на запыленность, оказался целым и добротным, и даже пожухлые обои на стенах кое-где сохранили свой первозданный рисунок. Деревянные панели из красного дерева, слегка вздувшиеся, по-прежнему внушали легкую нотку зависти – очевидно, в былые времена в этом строении проживали отнюдь не бедные люди.

Сквозь кое-где треснувшие и частями вывалившиеся стекла первого этажа временами просачивался непривычно холодный для этого времени года ночной ветер. Нагло заглядывая в тихую и печальную обитель, он тут же трепал загадочные, обезличенные временем обрывки холстов на стенах, свистел в укромных закоулках, куда не добирался свет настольных свечей.

В холле первого этажа даже сохранилась прежняя хозяйская мебель: несколько изящных кресел на высоких дубовых ножках с напрочь истлевшей обивкой, тяжелый кофейный столик и узкий резной шкаф, в котором, должно быть, ранее хранились всякие важные бумаги и личные письма.

Альварес, несколько опасливо оглянувшись по сторонам, тут же уверенно заявил, что ничего особо интересного он не заметил. Когда мы очутились на втором этаже, вскарабкавшись по нещадно скрипящим под нашей тяжестью ступеням, бродяга повторил то же самое: дом выглядит ровно так же, как выглядел всегда.

Однако, стоило нам добраться до небольшой квадратной площадки, венчающей последнюю деревянную ступень, как он заметно занервничал. Сперва он замер на опустевшем лестничном подмостке, не решаясь двинуться вслед за нами, а затем стал шумно втягивать носом воздух.

– Пахнет-то странно, – пробормотал он себе под нос. – Не так, как раньше… В прежние-то времена весь дом вонял пылью и сырыми досками, а тут-то иным чем-то пахнет…

– Что ты там лепечешь? – пробасил Миллер, остановившись посреди пустого темного коридора и резко обернувшись к бездомному.

Он поднял свой ручной фонарик и посветил им прямо во встревоженное лицо бродяги. Казалось, что Альварес враз утратил свое прежнее спокойствие. Его черные глаза испуганно бегали под седеющими бровями туда-сюда, будто выискивая нечто в кромешном мраке третьего этажа.

– Говорю, запах здесь не такой, – произнес он, шумно сглотнув. – Раньше-то иначе пахло!

– Ты что-то чувствуешь, Миллер?

Я тоже остановился, стараясь рассмотреть лицо Альвареса, которое с каждым мгновением выглядело все более испуганным.

Я не раз слыхал о том, что коренные жители солнечных прерий обладают неким мистическим чутьем, а также очень суеверны и набожны. Еще несколько минут назад наш внезапный ночной гость казался совершенно умиротворенным, болтая без умолку на ломаном английском, чем изрядно выводил из себя молчаливого Фрэнка. Теперь же бродяга выглядел как загнанное в ловушку животное, предчувствующее своим нутром незримую опасность.

– Нет, – молодой детектив неуверенно втянул узким носом воздух. – По-моему, здесь пахнет тленом и сыростью. Точно так же, как и внизу.

– Я тоже не могу унюхать ничего странного, – я растерянно посмотрел на застывшего у лестницы мужчину. – Альварес, ты уверен, что тебе это не кажется?

Он резко замотал головой, отчего его всклокоченные черные волосы заметались во все стороны.

– Хорошие люди, точно вам говорю, – негромко просипел он. – Пахнет тут чем-то иным… Будто вишнями гнилыми. Плохой, плохой запах! Недобрый!

– Может, кто-то из местной бригады полицейских что-нибудь пролил на пол, – я махнул Миллеру, призывая продолжить путь. – Предполагаю, третий этаж не раз переворачивали вверх дном после того, как обнаружили здесь труп мистера Вайда.

Но, к моему удивлению, Фрэнк и не думал следовать за мной. Он по-прежнему стоял на месте, пристально таращась в лицо встревоженного бездомного. Тонкие пальцы молодого детектива судорожно вцепились в рукоять фонаря, отчего кожа на них стала мертвенно-белой – еще более светлой, чем обычно.

– Миллер?.. – неуверенно начал я, но он резко вскинул вверх свободную ладонь, явно призывая меня помолчать.

– Мне кажется, я видел что-то, – едва слышно шепнул он, не отводя своих зрачков от Альвареса. – Мне показалось, что за спиной у мексиканца что-то промелькнуло.

– Уверен? – так же тихо спросил я, напряженно всматриваясь в темноту, разливающуюся на лестничной площадке. – Может, тебе почудилось?

– Нет, – он уперто качнул головой. – Я…

– О чем вы там шепчетесь, хорошие люди? – нервно поинтересовался Альварес, все еще топчась на одном месте и боязно оглядываясь по сторонам. – Обо мне-то? Или как?

Фрэнк опустил фонарик и негромко вздохнул, после чего вместо ответа выудил из кармана плаща новенькую пачку сигарет.

Позади наших спин уплывал в никуда чернильным пятном бесконечный коридор, из которого в обе стороны вели еще не так давно наглухо заколоченные двери. Перед тем, как мы спустились вниз после нескольких часов тщетных поисков улик, и столкнулись нос к носу с любопытным бродягой, мы успели изучить этот этаж вдоль и поперек.

Я знал, что справа, за ближайшей дверью, скрывается тесная комнатушка без окон, в которой нет ничего, кроме толстенного слоя пыли на деревянных половицах. А немного дальше – там, куда свет наших фонарей уже не мог дотянуться, находилась заброшенная детская: линялые обои, изображающие пышные облака, все еще сохранились на давно покинутых стенах.

Слева, прямо напротив двери в детскую, зиял чернотой провал, где некогда преграждала путь массивная дверь. Очевидно, во время первичного обыска полицейские выломали ее вместе с петлями. В самом конце коридора, неподалеку от высокого округлого окна, стекла которого оказались тщательно закрашены глянцевой краской изнутри, а потому не пропускали ни толики света, располагалась последняя комната – та, где и обнаружили тело Стэнли.

– Я посоветовался со своим напарником, – нагло соврал Фрэнк. – Мы готовы заплатить тебе пятьсот баксов, если ты пойдешь с нами и осмотришь помещение в конце коридора.

– Пятьсот?

Глаза бродяги округлились от удивления. Он неловко запустил загорелую ладонь в спутанные космы волос и задумчиво почесал затылок.

– И две пачки отменных сигарет, – серьезно добавил Миллер, вытягивая блестящие картонные прямоугольники. – Ну, что скажешь?

– Такие деньжищи-то, конечно, нам с Бенджамином бы не помешали… – проскрипел мужчина, после чего поежился и зачем-то обернулся назад, словно предчувствуя шкурой что-то невидимое. – Я бы, будь моя воля, убрался-то отсюда, да поскорее… El infierno! Черт с ним, я согласен!

Альварес наконец сдвинулся со скрипучей верхней ступени, после чего быстро засеменил в нашу сторону. Он все еще находился в некотором смятении, о чем явно свидетельствовали слишком резкие, утратившие прежнюю плавность, движения. Глубокие борозды между густыми смолянисто-сизыми бровями бездомного говорили об одном: если бы не кругленькая сумма, он ни за что не сделал бы и шагу.

Первым в дальнюю спальню вошел Миллер, затем, прибавляя яркость ручному фонарю, порог переступил и я. Альварес появился последним, все еще принюхиваясь к спертому воздуху и вкрадчиво разглядывая обстановку в темной комнате.

– Ничего этого не было раньше, – уверенно произнес он, тыча грязными пальцами в зеркала, стоящие вокруг старой металлической кровати. – Вот постель-то я помню, Бенджамин на ней все порывался поспать, но я его прогнал… А зеркал здесь не было, ни единого!

– Что-то еще? – поинтересовался Миллер, прикуривая. – Насчет зеркал мы с Ридом в курсе. Покойный мистер Вайд купил их в местном магазине и самолично приволок в дом.

Бродяга-мексиканец нахмурился, шумно вздохнул и принялся обходить просторное помещение шаг за шагом, внимательно изучая каждую деталь.

Дальняя спальня представляла собой унылое и безрадостное зрелище: оставшаяся с древних времен кровать, одна деревянная тумба с глубокими трещинами, и до невозможности пыльный, грязный круглый ковер, на котором со странным, почти страдальческим выражением лица, сейчас топтался Фрэнк. Все это сгрудилось в самом центре комнаты.

На стенах, облезлых и покрытых плесенью, там и сям виднелись потеки – очевидно, крыша особняка давно прохудилась и давала течь при любой непогоде. Два небольших, узких окна, были закрашены, как и в коридоре третьего этажа, а потому в спальне царил бы кромешный мрак, если б только не яркие полицейские фонари.

– Окна, – Альварес вытянул руку и указал на мутные стекла. – Раньше они были прозрачными!

Миллер, не скрывая своего разочарования, громко вздохнул.

Я повернулся к нему, чтобы жестом призвать напарника проявить терпение и дать нашему гостю возможность как следует осмотреться. Однако все мысли вылетели из моей головы, стоило мне лишь увидеть лицо молодого детектива.

Из его пепельно-серых глаз медленно катились темно-красные, багровые капли, похожие на кровавые слезы. Смущенный и растерянный, он вытирал их рукавом светлого плаща, однако поток капель от этого только усиливался. К своему ужасу, я с запозданием заметил, что кровь идет и из его носа: срываясь вниз, тонкие ручейки тут же расползались по вороту его белоснежной рубашки.

Мы обменялись взглядами, и в зрачках Фрэнка я прочел неподдельный испуг. Очевидно, он тоже не понимал, что с ним происходит.

– Господи, Миллер… – я бросился к детективу, на ходу вытаскивая из кармана пальто чистый носовой платок. – Что с тобой?

Он молча отшвырнул прочь тлеющий окурок, что было довольно глупым решением, учитывая ветхость и трухлявость дощатого пола. Однако Альварес, топтавшийся неподалеку и все еще пристально изучающий взглядом комнату, тут же машинально схватил его с пола.

Пока я вытирал побелевшее лицо Фрэнка от потеков крови, он стоял, будто окаменевший, бессильно хлопая серыми глазами. Кровотечение тем временем и не думало стихать: с каждым мгновением ручейки страшных алых слез становились все ярче, и я в отчаянии пытался сообразить, чем я могу помочь напарнику в этой кошмарной, дикой ситуации.

Однако прежде, чем я успел произнести хоть слово онемевшими губами, Альварес первым нарушил мертвую тишину:

– Ковра на полу-то не было прежде, хорошие люди. Точно ведь!

Я мельком опустил глаза вниз, и тут же наткнулся взглядом на вылинявший, старый ковер, определить оттенок которого уже не представлялось возможным. Он настолько гармонично вписывался в ветхий интерьер помещения, что я невольно засомневался – не напутал ли чего пожилой бездомный?

Однако я все же схватил Миллера за похолодевшую ладонь и интуитивно стащил прочь с обезображенного ковра, затем усадил на пол в углу комнаты и велел прижать платок как можно плотнее к векам, чтобы остановить глазное кровотечение.

– Думаю, на сегодня хватит, – рассеянно пробормотал я, обращаясь к бродяге. – Моему напарнику нездоровится, и…

– Я в порядке, Рид, – тут же возразил низкий голос Миллера. – Кажется, все прошло.

Я обернулся, и с неподдельным изумлением обнаружил, что Фрэнк как ни в чем не бывало снова стоит на ногах. Багряные ручейки с его лица исчезли: теперь о них напоминали только неровные красные разводы, оставшиеся на щеках, и измазанная кровью одежда.

– Что за… – я потер обеими руками гудящий лоб, стараясь собраться с мыслями. – Какого черта вообще здесь происходит?

Пока я, все еще опешивший после внезапного исцеления Фрэнка от не менее неожиданного недуга, молча глядел в перепачканное кровью лицо детектива, едва не расставшегося с жизнью всего несколько минут назад, Альварес, бормоча себе что-то под нос на испанском, внимательно обходил мрачную спальню по кругу. Неприятное происшествие явно осталось им незамеченным: он сосредоточенно изучал весьма скромное убранство комнаты, всеми силами пытаясь отработать щедрое денежное вознаграждение.

– Ты точно в порядке? – негромко произнес я, не зная, что еще могу выдавить из себя. – Может, лучше все же вернуться в мотель?

– Я в порядке, – неестественно грубо процедил Миллер. – И мотель никуда от нас не денется. Давай продолжим работу.

Я развел руками, бессильно кивнул и подошел к молодому детективу, на воротничке рубашки которого все еще блестела свежая кровь.

Он вытащил из кармана плаща полупустую пачку сигарет, закурил, чиркнув зажигалкой, сделал глубокую затяжку, после чего неожиданно резво запрыгнул на старый круглый ковер, встав прямо в его центре и жестом одной руки приказав мне оставаться на своем месте.