Читать книгу Тысяча ненастоящих лиц любви - Кристина Александрова - Страница 4

Сколько бы Максим ни увиливал, сколько бы ни прикидывался занятым, избежать семейного ужина ему не удалось. Для отца не существовало причины «не хочу», единственной уважительной причиной могло быть только попадание в реанимацию. «Папа, мне до вас далеко ехать, а потом возвращаться ночью» тоже не сработало. Родительский дом находился в посёлке-спутнике в пяти километрах от черты города. Автобус переставал ходить после десяти вечера, и Максим ни секунды не сомневался, что не успеет на последний. Конечно, мама предложит остаться, но лучше уж остаться в клетке с голодными тиграми, чем здесь.

Расположились в просторной гостиной, которая выглядела настолько идеально, что казалось, что здесь только проводят фотосессии для журналов с идеями интерьера, но уж точно не живут обычные люди. Идеально белый диван, на который было страшно дышать, не то что садиться, два кресла по бокам ему в тон, стеклянный журнальный столик, на который свалили несколько коробок с пиццей – готовить никто не захотел – и идеальные родители, добившиеся всего в жизни сами и приучившие к этому старшего сына. Напротив вовсю трудился домашний кинотеатр, показывая «Трассу 60» – единственное, что позволили в этот вечер выбрать Максиму, хотя даже пиццу не доверили. Впрочем, звук был убавлен до минимума, так что это не имело значения.

Вечер проходил как обычно. Отец хвастался прибылью, мама рассказывала о работе благотворительного фонда, Матвей путался в званиях и премиях, которые получил за последний год. Максим, делая вид, что ему безумно интересно, тайком поглядывал за приключениями Нила Оливера. На моменте, когда ему в машину попали пакетом с белой краской, родители извинились и вышли, чтобы обсудить что-то вдвоём. Увлечённый фильмом, Максим даже не расслышал, что именно они сказали.

– Сделай лицо попроще, – послышался голос Матвея, когда они остались наедине. – Мы полтора года не виделись!

Максим состроил недовольную гримасу.

– Я на тебя насмотрелся на год вперёд, дай отдохнуть.

– Не получится, братец. Через полгода выйдет моя новая книга, и я опять приеду сюда, чтобы представить её. Заодно познакомлюсь поближе с твоей подружкой, как её там… Алина?

– Лея, – процедил Максим. – Уж это-то мог запомнить, в конце концов, она твоя поклонница, и вы виделись после встречи.

Матвей пожал плечами.

– Я что, должен каждого сотрудника запоминать? – сказал он. – Я помню главное. Она красива и она от меня без ума.

– С чего бы это? – хмыкнул Максим.

– С того, что все они от меня без ума. Ты ещё не в курсе?

Конечно, это прозвучало отвратительно, но навело на одну очень полезную мысль. Полезную и одновременно очень нежелательную.

– Кстати об этом, – медленно заговорил Максим. – А ты не хочешь пообедать с нами? В смысле, с нами обоими. В понедельник.

В жизни каждого человека есть такое дело, какое этот самый человек ненавидит всем сердцем, но без какого иногда невозможно обойтись. В жизни Максима этим делом был любой разговор с братом, суть которого сводилась к тому, что Максим теперь будет ему должен. Что поделать, умехнулся он про себя – ставки слишком высоки. Нельзя было допустить новые двенадцать лет разлуки.

– Значит, пообедать с тобой и твоей подружкой, – хмыкнул Матвей. – Только не говори мне, что я помогаю тебе решить твои половые проблемы.

Максим вспыхнул моментально, но так же быстро взял себя в руки.

– Это не… впрочем, думай, как тебе угодно, – выдохнул он. – Я не собираюсь тащить тебя туда силой. Если можешь – зайди, если не можешь…

– Я понял, – кивнул Матвей. – Разумеется, ты платишь не только за девушку, но и за брата?

– Она не…

– Да если даже она просто соседка, истинный рыцарь обязан платить за прекрасную принцессу. – Матвей заулыбался ещё шире.

– За принцессу, – процедил Максим. – Не за наглого брата.

Он вдруг понял кое-что очень важное, и это было так неожиданно, что он чуть не засмеялся. И даже стало плевать, что там скажет Матвей.

– Смотри, я кто, писатель? – не унимался тот. – А знаешь, от кого они берут начало? От бардов. А их работа состояла в чём? Развлекать господ за обедом, за что, собственно, и платили. Так вот, сколько будет стоить развлечение господ? Дороже, чем счёт на меня?

– Знаешь… а ты прав, – ухмыльнулся Максим. – Обед полностью за мой счёт, даже если ты решишь прогулять три моих зарплаты. Значит, послезавтра в час. Не опаздывай.

И, отвернувшись, он успел заметить в отражении в оконном стекле лицо братца. Кажется, тот совершенно не ожидал, что Максим может хоть раз с ним согласиться.

Разговор закончился очень вовремя – уже через мгновение в гостиной снова появились родители. И по лицу отца Максим понял, что они приготовили что-то, что ему очень не понравится.

– Знаешь, сын, мы тут подумали, – заговорил отец. Максим заметил, как мать толкнула его локтем в бок, и он мгновенно поправился. – Вернее, я подумал и решил. Раз уж ты учишься на психолога и знаком с парой местных знаменитостей, пора бы нам использовать это.

– С парой местных знаменитостей? – удивлённо переспросил Максим.

– Вроде того, – кивнул отец. – Тимур Савичев, например. Его отец владеет строительной компанией, а та владеет несколькими нужными мне помещениями. Я знаю, что единственный, через кого можно пробиться к нему, его сын. Парень учится в юридической академии, совершенно безмозглый, но…

Предчувствие не обмануло – Максиму это не понравилось. Как выкрутиться из этого – он не представлял. Отец уже начал рассказывать про Станислава Никитина, сына какой-то крупной шишки из РЖД, затем про помощника Савичева, Репина, но Максиму хватило первого имени. Хватило с лихвой.

Кажется, приступы удушья будут повторяться всё чаще. Потому что если он не сможет отвертеться, и встретиться с Тимуром ему придётся, миром это вряд ли закончится…

***

Максим сам не понимал, почему Лея не шла у него из головы. Шутка о том, что она спасла ему жизнь, не в счёт – он уже достаточно взрослый, чтобы не страдать такой ерундой. Сейчас была актуальная другая: полное имя Леи пришло к её матери из старой немецкой легенды о прекрасной деве, заманивающей мореплавателей на скалы волшебной песней. Максим улыбнулся сам себе и подумал о том, что во время обеда обязательно перескажет ей эту шутку.

После шикарного родительского дома его съёмная квартирка казалась Максиму просто крошечной. Расположенная в доисторическом панельном доме, где, кажется, он был единственным жителем младше семидесяти, она принадлежала милой старушке по имени Ольга Николаевна. Эта замечательная, добрая женщина любила обои с огромными, в полстены цветами, старую скрипучую мебель, советские шкафы-«стенки» и категорически отказывалась всё это менять, потому что всё здесь напоминало ей о её рано умершем муже. С этим, как уже понял Максим, бороться бесполезно, даже обещание его матери полностью оплатить ремонт не помогало; проще найти другую квартиру с другой хозяйкой. Жаль только, этого пока не позволяла зарплата. Тут он был непреклонен – не хотел хоть как-то зависеть от великой фамилии Сафоновых, в которой великими были все, кроме Максима.

Он едва успел зайти домой, захлопнуть дверь и щёлкнуть пультом крошечного телевизора на кухне, как резкий противный звонок прокатился по квартире. Мельком оглянувшись на кухонные часы, стоявшие на подоконнике – начало двенадцатого, кого только могло принести в такое время? – Максим захватил со стола забытый с дневного перерыва бутерброд и вышел в прихожую. И, естественно, даже забыл спросить «кто».

Очень, очень, очень зря.

– Привет, Макс, – послышался мягкий грудной голос ещё в тот миг, когда он ещё только распахивал дверь. – Как дела?

Оксана. Ну твою мать. Всё только начало налаживаться…

Максим застыл на несколько долгих секунд. Стоявшая перед ним Оксана была так же прекрасна, как и полтора года назад, кажется, даже нисколько не изменилась. Высокая, стройная, в чёрной кожаной куртке с белыми полосами по рукаву, отчего казалась похожей на гонщицу или байкершу; впечатлению мешала только мини-юбка в чёрно-синюю клетку – это красиво, но чертовски неудобно для езды. На лицо, на волну чёрных блестящих локонов Максим старался не смотреть – ему хватило того, что он увидел под расстёгнутой курткой, когда Оксана протянула ему руку. Обтягивающую кофточку. Без бюстгальтера.

Вдохнув поглубже, Максим зажмурился… и захлопнул дверь. Сразу стало легче дышать.

– О, я тоже рада тебя видеть, – послышался приглушённый преградой голос. – И тоже соскучилась.

– Исчезни, – громко сказал Максим. – Не хочу больше тебя видеть.

Наверное, будь дверь железной, как у всех нормальных людей в эти времена, он бы не смог расслышать, что она говорит. Чёрт, он, даже, наверное, посмотрел бы в глазок прежде, чем додуматься открыть, но в этом месте всё было не слава богу.

– Макс, ты всерьёз думаешь, что я пришла бы, будь у меня другой выбор? – снова послышался голос. – Мне больше некуда идти. Всё очень плохо.

Максим открыл глаза, опустил руку на дверную ручку. Больше всего на свете ему хотелось сейчас с силой распахнуть проклятую дверь так, чтобы Оксана ударилась лбом, разозлилась, накатала бы заявление в полицию на него и исчезла бы из его жизни, но он просто не смог. Даже сейчас, спустя полтора года и всё то дерьмо, что между ними было, он всё ещё не мог ей сопротивляться. Ну, почти – если бы совсем не мог, дверь всё ещё оставалась бы открытой.

По ту сторону послышался шорох. Максим живо представил, как она прижалась к двери.

– Макс, – ещё тише позвал голос. – Я знаю, что я виновата во всём. Я знаю, что ты меня ненавидишь и никогда не простишь. И, поверь, мне это не нужно. Мне нужно только скрыться на несколько дней и разведать обстановку. Потом я исчезну, клянусь.

Максим сжал ручку так, что ощутил, как она врезалась в ладонь, но отпустить не мог.

– Меня преследуют, – не унималась Оксана. – Если он узнает, что я в городе, мне конец. Поверь, я буду сидеть тихо и не высовываться, и никто не узнает, что я здесь.

– Я узнаю, – не выдержал Максим. – Я буду находиться в одной квартире с тобой.

– Ты меня даже не заметишь, обещаю, – тут же отозвалась Оксана. – Веришь? Я буду уходить до того, как ты проснёшься, а возвращаться после того, как ты уснёшь. Макс…

Он резко распахнул дверь – так, что успел заметить, как Оксана отскочила в сторону. Она всё так же была прекрасна, как и минуту назад, как и полтора года назад, и Максим понял, что уже сдался – в тот самый момент, когда услышал её голос. Она точно знала, к кому стоит идти.

– Хорошо, – выдохнул Максим. – Не дольше, чем на неделю. И стараешься не попадаться мне на глаза.

Оксана улыбнулась. Переступила порог, шагнула к нему, заключила в объятья. Максим не шелохнулся.

– Спасибо, – тихо сказала она. – Мне даже дышится легче теперь.

Максим напрягся ещё больше, если это было возможно.

– Только не думай, что я буду называть тебя Окси, – с презрением выдохнул он.

Конечно, именно этого она и добивалась, но Максим не мог не вспомнить этот момент, он сам по себе всплыл в памяти. После очередного жаркого приключения в постели они обнимались на его кровати, обнажённые и разгорячённые. Максим пропускал её волосы между пальцев, вдыхал их аромат и думал о том, как ему повезло с этой девушкой – такой красивой, такой… невероятной.

– Буду называть тебя Окси, – ухмыльнулся он.

– И что это значит? – лениво протянула Оксана.

– Знаешь, как на английском будет «кислород»?

Она покачала головой.

– Оксиджен3, – сказал Максим. – Окси.

Оксана приподнялась на локтях, взглянула в его глаза.

– И к чему это?

– К тому, что ты мой кислород, – тихо ответил Максим. – Я не могу дышать без тебя, Окси.

Она мило покраснела, склонилась ближе, коснулась губами его губ. Они снова занялись любовью, не могли насытиться друг другом до утра и уснули только с первыми лучами солнца… а меньше, чем через сутки она уже была в постели с другим. С парнем из их компании. Совершенно без причины, без предпосылок, без объяснений. На тот момент Максим встречался с ней четыре года, и пока она спала с другим, он бродил по магазинам и смотрел на кольца, думая о том, как можно сделать ей предложение.

– Называй как хочешь, – тихо сказала Оксана, возвращая его к реальности. – Только не прогоняй.

Максим покачал головой, отгоняя наваждение, и неожиданно понял, что они все ещё обнимаются в коридоре.

– Хочу, чтобы сейчас ты исчезла и появлялась как можно реже, – в тон ей ответил Максим. Взмахом руки указал на вход в комнату. – Там проход в другую комнату. Тебе туда.

Оксана уже собиралась шагнуть туда, но неожиданно застыла и улыбнулась.

– А ты всё ещё носишь его? – сказала она.

Максим хотел было переспросить, о чём речь, но в последний момент понял. Мысленно выругался.

– Иди уже, – сухо сказал он.

Оксана молча отстранилась, взялась за ручку чемодана, стоявшего у порога, и всё так же молча исчезла в другой комнате. Только тогда Максим смог пошевелиться и только тогда смог вернуться на кухню за бутербродами. Он опустился на табурет, машинально потянулся к телефону, запоздало понял, кому собрался звонить – Лее. Одёрнул себя – во-первых, ни к чему напрягать её этим, во-вторых – они не настолько близко знакомы, чтобы изливать перед ней душу. То, что было в десять лет, не в счёт, сейчас они знакомились заново, как бы его к ней ни тянуло. И, откладывая телефон в сторону, Максим думал о том, что зря впустил Оксану.

Смутное предчувствие подсказывало, что проблем от этого будет гораздо больше, чем ему кажется, но от своего слова он отступить уже не мог.

Максим опустил взгляд, бесстрастно посмотрел на кольцо на безымянном пальце. Конечно, всё ещё носил, просто не замечал, что оно там. Надо было снять. Но сейчас, когда Оксана заметила его, не стоило это делать – она не должна была знать, что его это задело.

Она вообще не должна была знать, что хоть как-то его задевает.

***

То, что видел Дмитрий, пусть и укладывалось в диагноз на той фотографии, но всё ещё было не доказано. Пока он ещё не осмеливался даже подойти к девушке, чтобы поговорить – на случай, если она сама не знала, что с ней происходит. Нужно было больше информации, и он знал, где её достать.

Валерия Лазарева жила в двух часах езды от дочери – и это если на автобусе, Дмитрий проехал по пятничным пробкам за полтора.  Над городом зависли тяжёлые тучи, грозящие вот-вот разразиться дождём, и меньше всего на свете хотелось ехать потом под ливнем и в темноте. Но выбора не было.

Двор, в котором находилась квартира Леры, был обнесён кованым забором высотой в два с половиной метра, на въезде обнаружился шлагбаум. Пришлось подождать, пока охрана свяжется с Лерой, пока они договорятся – Дмитрий, естественно, даже не думал предупреждать старую знакомую о том, что собирается приехать. За это время начал накрапывать дождь, понемногу темнело. Дмитрий старался не обращать на это внимания. А вот на часы поглядывал – разговор затягивался.

И, естественно, Лера и не собиралась изображать из себя радушную хозяйку. Когда Дмитрий поднялся на её этаж, она встретила его на пороге, состроив самый недовольный вид из всех возможных.

– Вообще-то я была в ванной, когда ты приехал, – пробурчала она. – Мог бы и позвонить заранее, чтобы я привела себя в порядок…

Дмитрий изо всех сил старался сохранить бесстрастный вид. Лера была одета в длинный шёлковый халат, который, как ему было известно, использовался только на случай таких вот внезапных гостей. Её светлые волосы были уложены в замысловатую причёску, а лицо было так густо вымазано косметикой, что не было видно морщин, которые, Дмитрий точно знал, у неё были. Выглядело жутковато.

– Извини, но мне нужны истории болезни, – бесстрастно сказал Дмитрий. – А ещё у меня телефон разрядился, не смог позвонить. Извини.

Лера кивнула, её лицо смягчилось. Это выглядело так неестественно, что даже захотелось коснуться её – убедиться, а не робот ли она.

– Проходи, – сказала она и шагнула в сторону. – В кабинет, я сейчас всё принесу туда.

Пройдя мимо Леры, Дмитрий невольно задел её плечом. Она тут же затаила дыхание и закатила глаза. Дмитрий мысленно выругался. Кажется, это будет одна из самых мучительных встреч за всё время их знакомства. Оставалось надеяться, что это будет ненадолго.

Проходя по коридору, Дмитрий машинально отмечал, как здесь всё изменилось. Появились новые статуэтки на полу, новые картины на стенах. Мельком заглянув в гостиную, Дмитрий увидел, что там появился рояль. Спрашивать, зачем он нужен женщине, на ухо которой медведь не просто наступил – беспощадно потоптался – не хотелось. Как не хотелось даже думать о том, куда подевались книги из гостиной – раньше они принадлежали дочери Леры.

А вот кабинет, принадлежавший когда-то её первому мужу, Роману, совершенно не изменился, и Дмитрий был уверен, что Лера сюда даже не заходила. Всё по-прежнему лежало на своих местах, как и тринадцать лет назад: ежедневник на огромном письменном столе, библиотека вдоль правой стены, награды и сертификаты – по левую руку. Даже занавески на окнах, кажется, не менялись, но Дмитрий знал точно – Лера держала два одинаковых комплекта, а горничная меняла их по мере необходимости.

Переступив порог, Дмитрий невольно застыл. Он бывал в этом просторном помещении ещё подростком, когда его отец приходил сюда и приводил сына с собой. Роман Николаевич сидел за столом, курил крепкие сигареты, стряхивая пепел в странную коричневую пепельницу в виде камней, на которых восседал краб – да-да, вот в эту, с подписью «Крым», стоявшую на углу стола – улыбался, откашливался и обязательно говорил что-то ободряющее. «Ну что, Валерьич, учись хорошо. Пойдёшь в мою больницу работать…». Жаль только, это так и не сложилось – когда Дмитрий закончил медицинский, Роман Николаевич был уже мёртв, а его место главврача занял противный мужчина, кто-то из родственников того самого Никитина, кого сейчас считали теневым властелином Белоглинска. Естественно, места в этой больнице для него уже не осталось.

– Каждый раз, когда захожу сюда, сердце замирает, – послышался за спиной мечтательный голос Леры. – Какая была любовь, какая страсть! Не то, что в наше время, все мужчины стали какие-то чёрствые, сухие…

Дмитрий шагнул вперёд, прошёл к столу, отодвинул от него деревянный стул с прямой спинкой и опустился на него. Так странно было сидеть на таком после мягкого офисного кресла, какие были у него повсюду – что в кабинете на работе, что у главврача, что дома. Старая знакомая осталась стоять на пороге, в её руках была огромная стопка папок и бумаг – оставалось только удивляться тому, что она всё ещё держала их в руках и до сих пор не страдала от того, что ей тяжело.

– Лер, если ты хочешь излить кому-то душу, то ты зря выбрала меня, – устало выдохнул Дмитрий. – Я целый день следил за твоей дочерью, не успел ни пообедать, ни поужинать. Мне нужны только документы. Точка.

– Вот видишь, я именно об этом и говорю! – притворно вздохнула она.

Лера прошла в комнату, опустила на стол бумаги, сама присела на краешек, кокетливо поправляя халат. Дмитрий возвёл глаза к потолку.

– Лер, ты меня видела мальчишкой, – сказал он. – Я младше тебя почти на двадцать лет. Прекрати ломать комедию и сделай чай, будь другом?

Лера вскочила на ноги, сжала кулаки, её щёки раскраснелись, и это было заметно даже под толстым слоем косметики. Дмитрий усмехнулся про себя – ну надо же, наконец-то настоящие эмоции.

– Я… я… – выдохнула она.

– Ты прекрасная женщина и замечательный друг, но у меня есть девушка. И я считаю, что слишком молод и глуп для тебя, и не смогу доставить удовольствие такой умной, опытной и красивой девушке, как ты, – мгновенно нашёлся Дмитрий. – Так лучше?

Лера поджала губы, но руки всё же опустила.

– Лучше, – нехотя сказала она. – Но всё равно недостаточно хорошо.

Она вылетела из комнаты, не забыв громко хлопнуть дверью. Дмитрий остался один, и, с облегчением выдохнув, смог приступить к документам. Он понятия не имел, что ещё могло взбрести в голову Лере, а потому догадывался, что стоит поторопиться…