Читать книгу Потерянная - Кристина Александровна Трофимова - Страница 3

2

За день до происшествия.

– Алло, привет. – будит меня голос Кэтти.

– Привет. – отвечаю сонным голосом в трубку телефона.

– Я тебя разбудила?

– Да, но не страшно. – отвечаю, смотря на будильник, который показывает девять часов. – А ты чего так рано?

– Да блин спать не могла. Этот придурок меня разозлил. – слышалось, что она была рассержена.

– Что опять случилось? – от ее слов я проснулась, как после кружки эспрессо.

– Ничего. Давай сегодня вечером встретимся в баре?

– В баре? Все так серьезно? – мне хотелось пошутить.

– Да, часов в восемь. Хорошо? – чувствовалась нервозность в ее голосе.

– Ну – задумалась я, – ладно. Давай тогда в нашем логове.

– Окей. – после этих слов в трубке слышатся гудки завершенного вызова.

Кэтти явно была не в духе. Не знаю, что у нее случилось, но вечер, похоже, обещает пройти за бокалом вина или текилы.

Я подхожу к зеркалу, смотрю на брюнетку с впалыми глазами цвета мокрой грязи, и улыбаюсь ей. Может, она не так прекрасна, как мне хотелось бы, но мы живем в одной шкуре, поэтому я учусь радоваться ей.

Дальше наливаю себе кофе и думаю о том, как через полчаса снова почувствую манящий запах пороховой гари. Закрываю глаза, представляю себя в темной комнате учебного тира: шесть перегородок, шесть человек и шесть целей. Ученики стоят за своими отсеками и готовы выполнять команды инструктора. Мое тело принимает стойку готовности, мышцы напрягаются, но дыхание ровное, как волна в утреннюю гладь. Во рту пролетает всего одно слово – и я стреляю. Точно, холодно, беспристрастно, как наемный убийца. Когда-нибудь я обязательно так научусь, но сегодня мне нужно не опоздать на пятое занятие, которое вот-вот начнется. А я очень не люблю опаздывать. В такие моменты я чувствую себя провинившимся ребенком.

По пути в ванную комнату, пританцовывая, снимаю с себя лифчик и кидаю его на диван, который уже завален вещами. Смотрю на эту груду хлама и улыбаюсь. Когда живешь один, можно разгуливать по дому голышом, танцевать безумные и несуразные танцы или раскидывать вещи, и никто тебя не упрекнет. Но этой свободе и хаосу я научилась совсем недавно. Будь «этот человек», как я его называю, все еще со мной – в квартире был бы идеальный порядок.

Будильник на телефоне громко вторгается в мои размышления и предупреждает, что осталось всего 20 минут. Со скоростью бегуна, мчащегося на марафоне, я споласкиваю себя холодной водой, чищу зубы, умываюсь и накидываю спортивную одежду. Новые кроссовки, стоящие в коридоре, смотрят на меня будто с вызовом: «Ну же! Проверь нас!». Недолго споря с собой, затягиваю шнурки и выбегаю в подъезд. До тира бежать 10 минут, но у меня осталось всего 8.

Я чувствую азартность момента. От одного осознания, что я могу проиграть, мое тело наполняется жгучей яростью. Сегодня не тот день, когда я сдамся или опоздаю.

***

– Еще минута – и вы бы опоздали, – встречает меня инструктор в дверях.

– Но не опоздала же, – запыхаясь, пытаюсь неуклюже пошутить, отпивая воду из бутылки.

– У вас всего одна минута на подготовку. Приходить следует заранее. – отчитывает строгий голос низкорослого и слегка пухлого мужчины.

Но я знаю, что Боб слишком добрый. Я догадалась об этом в первый же день, увидев морщинки на его 40-летнем лице. Такие морщинки встречаются у людей, которые любят посмеяться над самими собой. Эти тонкие лучики будто солнышком озаряют его глаза. Но в тире им не место. Поэтому строгий взгляд и голос – единственное оружие против опаздывающих учеников, вроде меня.

– Сегодня наша мишень – голова соперника. Вы должны попасть четко в цель, – говорит инструктор. – Начали!

Я непроизвольно моргаю, услышав первый выстрел. Занятие началось. Но я не тороплюсь в отличие от других учеников. Мне нужно время сосредоточиться, чтобы выстрелить. Глубоко вдыхаю запах сгоревшего дыма, закрываю глаза и представляю ЕГО. По телу пробегают мурашки, такие же как в холодные вечера, когда я боялась его возвращения. «Он больше не властен надо мной. Его больше нет рядом. Теперь я сама по себе» – шепчу мантру. Открываю глаза, в которых нет страха, а есть только ненависть и боль, и медленно выдыхаю, шепотом произнося его имя. Снимаю предохранитель и стреляю. Пистолет, тяжелый и мощный, как граната, дергается, отдавая сопротивлением в плечо, но я не обращаю внимания на отдачу. Мой взгляд направлен четко в цель.

– Прекратить огонь! – кричит инструктор, чтобы его можно было услышать сквозь грохот и шум раздающихся выстрелов. – Оружие к осмотру.

Я извлекаю магазин из рукоятки, отвожу затвор назад, извлекаю стреляную гильзу и показываю открытый патронник.

– Осмотрено, – говорит Боб, соблюдая правила.

Кладу магазин в левую руку, снимаю затвор с затворной задвижки, выполняя контрольный спуск, включаю предохранитель и убираю оружие на стол.

– Шаг назад! – продолжает командовать мужчина в форме, нажимая переключатель, который придвигает мишени ближе.

Шум в зале стих, и после снятия наушников я слышу, что голос инструктора стал с хрипотцой. Мишень приближается, но мне уже видно, как на листе красуется маленькая, но четко различимая дыра между глаз.

– Вы отлично выстрелили, Сэнди, – хвалит меня инструктор – но нужно поучиться быстроте. – подмечает он.

С этим не поспоришь, но я все равно довольна собой.

– Хорошо, на следующей тренировке буду стрелять быстрее. – даю обещание больше себе, чем инструктору.

Дальше мы трижды повторяем стрельбу, и все разы я попадаю точно в цель.

– Разряжай! – раздается голос – Занятие окончено.

После занятия я выхожу на улицу, вдыхаю осенний воздух и решаю прогуляться до дома. По пути захожу в кофейню за чашечкой латте и заворачиваю в парк, чтобы не спеша насладиться горячим напитком. Сажусь на скамейку и наблюдаю, как две маленькие девочки, лет пяти, пускают бумажные кораблики в дальнее плавание. Их озорной смех и яркие платья навевают на меня воспоминания о детстве. Тогда, когда счастливые мгновения запоминаются ярче всех серых дней.

– Эй, Сэнди, спорим, мой самолетик полетит дальше твоего? – подбежала Кэтти, показывая свой новый белоснежный летательный аппарат.

– Где ты достала новую бумагу? Нам же запретили портить чистые листы, – спрашиваю ее, изумленно смотря на прекрасный изгиб бумажных линий. – И кто научил тебя собирать такую модель?

– Все-то тебе расскажи! – показывая язык, дразнит она меня и убегает. – Ну что, сдаешься?

– Еще чего! – принимаю вызов и иду за своим спрятанным сокровищем.

В нашем доме было еще шестеро детей, поэтому нельзя было оставлять трофеи на видном месте. Мой самолетик, дважды выигравший соревнования, уже подвергался покушению на кражу, поэтому я спрятала его в самой неинтересной и старой книге.

– Гроза молний, готов к битве! – победоносно кричу, вытянув самолетик в небо.

Мы подкидываем их высоко в небо и смотрим на красивый полет двух птиц. Они летят плавно вверх, подхватываются потоками ветра и стремительно падают. Я добегаю первой до места крушения, и вижу, что всего десять сантиметров отделяли мой самолет от проигрыша. В тот момент я чувствовала невероятную гордость за него. Трижды победитель… Такого еще не было ни у кого. Но Кэтти, увидев, что ее новый белый друг не справился, в слезах убежала во двор.

– Постой! Это ты выиграла! – кричу, догоняя ее.

– Как это? – обернувшись, пролепетала она, недоверчиво смотря большими заплаканными глазами.

– Я сделала шаг вперед. – соврала я, в надежде, что она остановится.

– Шаг вперед? – надув щеки, всхлипнула маленькая Кэтти, зажимая руки в кулачки – Так нечестно!

– Извини. На, забирай мою грозу молний, – подбегая и обнимая, успокаиваю ее.

Она была такой маленькой и беззащитной, что я готова была пожертвовать чем угодно, лишь бы она не плакала.

Дальше я вспомнила, как увидела Кэтти в первый раз на пороге нашего дома. На ее лице была испуганные глаза, бегающие, как пассажиры на вокзале, скрюченные плечи, пытающиеся втянуть в себя всю голову и трясущиеся коленки. Она напомнила мне себя, два года назад, когда я также стояла на пороге маленького белого дома приемной семьи.

Мне было 7 лет, когда случилась злосчастная авария. Тот день, в который погибли мои родители, я помню также отчетливо, как если бы его записали на кинопленку и крутили в моей голове ежедневно.

Крупный дождь разбудил меня, стуча по крыше, как надоедливый барабанщик. Я спустилась со второго этажа нашего небольшого, но уютного дома и увидела, как мама делает мне тост с арахисовой пастой. Она металась по дому, спешно собирая свою сумку. В это время отец пил свежезаваренный кофе, который чуть не разлил на новенькие бежевые брюки. Пока он ждал маму, его глаза следили за часами, как за назойливой мухой.

– Дорогая, нам пора. Давай быстрее. – поторапливал он ее, нервно теребя ключи от машины.