Читать книгу Мастер-класс - Кристина Далчер - Страница 5

Глава вторая

Оглавление

В моем доме теперь девять будильников. Один возле моей кровати поставлен на пять часов, второй начинает верещать за час до прибытия школьного автобуса Энн, еще три отмечают последние тридцать, пятнадцать и семь минут до ее выхода из дома. То же самое – для Фредди, ее школьный автобус прибывает несколько позже. Девять будильников звонят, трещат и издают мелодичное «бим-бом» пять дней в неделю, и мне постоянно кажется, будто я участвую в каком-то проклятом игровом телешоу.

И это всего лишь для того, чтобы мои дочери не опоздали на школьный автобус.

Когда я была в их возрасте, мать просто подходила к лестнице и кричала, чтобы я поторапливалась. В ее голосе всегда четко чувствовалось соотношение нежности и строгости, когда она, всего лишь произнося мое имя, подгоняла меня, заставляла немедленно встать, одеться и спуститься вниз. И все же я порой ухитрялась опоздать на автобус и прибегала на остановку, когда он уже поворачивал за угол и его задние огни исчезали в утреннем тумане. Со всеми тогда такое случалось. Подумаешь, опоздала на автобус. Ничего страшного.

Никаких особых побудительных мотивов, чтобы непременно успеть на автобус – на правильный автобус, – тогда не было.

Малколм, разумеется, уже ушел и сейчас, уютно устроившись в своем в светлом кабинете, ждет, когда кто-то из его младших помощников принесет ему кофе и цельнозерновые булочки с обезжиренным мягким сыром. Он никогда не видит, как его дочери каждое утро устраивают соревнование «Кто не успеет попасть в школу вовремя?». На самом деле очень плохо, что его никогда в это время нет дома. Призы в этом соревновании так и не установлены, а вот наказания проигравшим – мотивация весьма серьезная.

– Фредди! – крикнула я из кухни, чувствуя, что мой голос куда меньше похож на голос моей матери и куда больше – на рев отчаявшейся львицы, пытающейся защитить своих детенышей от стаи гиен, кружащих поодаль. – Энн!

Тридцатиминутный сигнал готовности для Энн раздался, когда я выкладывала ложкой йогурт из полуторалитровой банки, прыгая на одной ноге и пытаясь второй ногой поправить сползший ремешок босоножки. Энн тут же высунула голову из-за угла и молча кивнула в знак полной боевой готовности.

А вот Фредди, разумеется, была не готова и никаких признаков жизни пока не подавала.

Черт побери!

Сегодня второй день итогового тестирования, учебный год в школе заканчивается, мне явно светит опоздание, а моя младшая дочь даже к завтраку еще не спустилась! Единственное, о чем я способна была в данный момент думать, – это желтый автобус, неторопливо движущийся по нашей улице, с Ловцом Детей за рулем.

В детстве мне часто снились сны о Ловце Детей из того старого мюзикла, где был летающий автомобиль, а главную роль играл Дик Ван Дайк, с трудом пробиравшийся сквозь сложности английского произношения. Ловец Детей шнырял возле моего дома в предрассветных сумерках, и у него были черные лоснящиеся, точно смазанные жиром, волосы и нос, как у Пиноккио. И он терпеливо выжидал.

С виду этот Ловец Детей был вовсе не такой уж страшный; его повозка так и звенела от множества колокольчиков и сияла огнями; и он был даже симпатичным, когда танцевал в своем киношном балахоне цветов «техниколор» или обещал детям всякие замечательные вещи и сладости. В конце концов, какой ребенок будет шарахаться от колокольчиков, пестрых цветов и сластей? И если ты оказывался там впервые, то не знал, конечно, что повозка Ловца Детей – это на самом деле тюремная камера с железными решетками, а сам он подо всеми своими цветными одежками с головы до ног облачен в черное и потом непременно утащит свою жертву в темную пещеру.

Но я-то, посмотрев это кино дважды, все уже знала. И когда в третий раз смотрела, тоже знала. И в четвертый, и во все последующие разы…

Я совершенно точно знала, чего он ждет.

Да, и в свои сорок с лишним я по-прежнему знала: Ловец Детей существует на самом деле.

Правда, он уже старый, седой, его волосы сквозь ветровое стекло автобуса кажутся неясным белым пятном; а на бортах у этого автобуса черной краской написано: государственные школы. Вместо прежних разноцветных балахонов Ловец Детей носит простую серую форму с вышитым на плечах логотипом Министерства образования – трехцветным, серебристо-зелено-желтым символом мира, вокруг которого расположены слова Intelligentia, Perfectum, Sapientiae. Интеллект, Совершенствование, Мудрость. Я бы поняла значение двух из трех, даже если б совсем не знала латыни. Желтая краска автобуса – «хром», как это называлось, когда в краске еще содержался свинец, но теперь она посветлела и стала глянцевой, – уже довольно давно стала ассоциироваться с автобусами государственных школ. Краска на нем отчасти облупилась, а вокруг фар, передней решетки и по периметру двери-гармошки и вовсе слезала хлопьями. Но, по-моему, никому и дела не было, как эти проклятые желтые автобусы выглядят. Куда важнее было то, куда они направляются и кого везут.

А вот зеленые и серебристые автобусы всегда выглядели хорошо – отполированы до блеска, ни единой выбоинки или царапинки, двери открываются, легко и бесшумно скользя в разные стороны, в отличие от скрипучих «гармошек» того желтого автобуса, который с грохотом прокатился сегодня утром по нашей улице. Водители зеленых и серебристых автобусов всегда улыбались детям, когда те садились в салон, одетые, даже пятилетки, в алую форму Гарварда или синюю Йеля.

Была у желтых автобусов и еще одна особенность. Их едва ли можно было увидеть каждый день; да и «груз» свой они собирали в самые ранние утренние часы, когда еще не рассеялся туман, а высаживали детей в то время, когда другие школьники давно уже вернулись домой и либо пьют чай, либо обедают, либо отдыхают – во всяком случае, больше уже не находятся под государственной опекой.

Обычно желтые автобусы появлялись только раз в месяц и всегда по понедельникам, после очередного Дня испытаний. То есть после сдачи тестов. И в дневное время никогда обратно не возвращались.

Они, собственно, ни в какое время обратно не возвращались. Во всяком случае – с пассажирами. И никогда раньше не заезжали в такие кварталы, как наш.

Если бы я сохранила заголовки газет за последние десять лет, они рассказали бы эту историю куда лучше меня.

Уровень иммиграции растет – ужасающий прогноз на 2050 год


Школы переполнены, всюду нехватка учителей: законодатели в тупике и не в силах найти решение


Институт геники совместно с Министерством образования предлагает расширенную компьютерную программу по определению IQ


Компания «Достойная семья» выпускает собственный учебник


Ни один ребенок не оставлен без внимания – это значит, страдают все дети!


Проект закона об образовании будет опубликован в ближайшие месяцы

Все это началось со страха, а закончилось принятием законов.

* * *

Я налила третью чашку кофе и, глянув на настенные часы, взмолилась:

– Фредди! Пожалуйста! – Впрочем, я всегда старалась разговаривать с Фредди осторожно, так что и сейчас голос мой звучал негромко, по-матерински. Я вообще готова была на все, лишь бы моя девочка сохраняла спокойствие.

Желтый автобус медленно полз по нашей улице и находился от нас всего на расстоянии двух домов, где-то в начале подъездной дорожки Кэмпбеллов, что было весьма странно, поскольку школьников в доме Мойры Кэмпбелл больше нет, во всяком случае, дома их точно нет, особенно если учесть, что сегодня День испытаний. А все же хорошо, что желтый автобус притормозил на той стороне улицы, да еще и в верхнем ее конце; гораздо лучше, чем напротив нашего дома. И это вне зависимости от того, по расписанию или нет этот автобус сюда прибыл. Господи, и когда столь банальная вещь, как желтый школьный автобус, успела превратиться в нечто, несущее чуть ли не смертельную угрозу? Это все равно что пририсовать клыки веселой улыбающейся рожице, изображенной на стене. Нет, черт побери, в этом есть что-то ужасно неправильное, унизительное.

– Фредди! – снова крикнула я. – Ради бога!

По-моему, всем девятилетним детям свойственна такая особенность; и она, пожалуй, не менее ужасна, чем родовые муки, и столь же непредсказуема – иной раз просто волосы дыбом от страха встают, – как бесконечные ночные кормления, круп, двусторонняя пневмония и первое заявление: «А у меня теперь есть бойфренд, мам!» со стороны того самого ребенка, который, кажется, еще вчера бродил по дому в памперсах; в общем, нет ничего хуже девочек в препубертатном возрасте, особенно когда это касается утреннего туалета и сборов в школу. Но я прекрасно знала, что ни в коем случае не имею права заводиться: Фредди такая, какая есть.

Замечание самой себе: смени тон. Понизь его на две октавы и на миллион децибел.

– Поторопись, детка! Сегодня тест! – Теперь я постаралась добавить в свой голос как можно больше сахарного сиропа. Интересно, не станет ли это со временем моей привычкой? Я часто прибегаю к помощи Энн, превращая ее для младшей сестры в этакого «плохого полицейского». – Энн! Пожалуйста, выведи свою сестру из дома через две минуты. Даже если она отправится в школу в разных туфлях и неподходящем берете!

Это действенное средство. На Энн, когда она не сидит, уткнувшись носом в iPad, выискивая показатели IQ каждого «стоящего» мальчика в городе в преддверии близящейся вечеринки, всегда можно положиться. Она вообще человек весьма ответственный. Всегда готова вовремя. А в День испытаний неизменно приезжает домой с безмятежной улыбкой и сияет, когда поздно вечером на ее телефоне или планшете вспыхивает «яблоко» – сигнал успешно пройденного теста. Это Фредди вечно боится провалиться и перед тестом никак не может выйти из ванной, в пятый раз моя руки, а однажды утром я с трудом отыскала ее в туалете: она скорчилась на унитазе, уткнувшись головой в колени, вся тряслась и выходить из своего убежища категорически отказывалась.

– Ты должна поехать в школу, детка, – уговаривала ее я. – Тесты обязаны проходить все без исключения.

– Почему?

Почему? Я попыталась придумать ответ, который успокоил бы ее.

– Чтобы понять, к какой группе относится тот или иной человек. – И, желая ее приободрить, я прибавила: – Будь умницей, ты же всегда получала очень высокие оценки.

Но я никогда не говорила (хотя это и было бы честнее): «Ничего, ты же всегда как-то проскакивала. И на этот раз тоже проскочишь». Впрочем, подобные слова ничего не принесли бы, кроме вреда.

В коридоре возникла Энн, по-прежнему приклеенная к экрану; она быстро набирала какие-то слова, что-то расширяла, стирала, повторяла вслух какие-то числа.

– 9,1! Вот дубина! Ух ты, а у этого 8,8! Ну, полный дуб. – Потом она повернулась ко мне: – Ой, мам, ты бы видела этого урода из школы в Арлингтоне, помнишь? Он теперь съехал аж до 8,26! И вряд ли пройдет тест по крови. Кретин.

– Восемь и три десятых – это обычно уровень В, – напомнила я ей.

– Больше уже нет, мам.

Ну, в точности как отец, – подумала я, но вслух ничего не сказала. Энн абсолютно уверена, что солнце встает и садится там, где Малколм. А может, и обращается вокруг него. Уж это-то мне, по крайней мере, было ясно.

– Где же все-таки твоя сестра? – Я уже застегивала плащ. Энн сказала, что Фредди «уже идет».

Автобус Энн – серебристый, тот самый, что повезет в элитную школу тех, у кого Коэффициент выше девяти, – уже повернул за угол и начинал тормозить, разворачивая свои «крылышки», знаки остановки, подъезжая к месту сбора детей. Там уже выстроилась целая вереница машин; ученики, сидя на заднем сиденье и сжимая в руках сверкающие идентификационные карточки, ждали, когда им можно будет пересесть в автобус. Серо-стальной «Лексус», первый в ряду, подъехал к «карману» на проезжей части, и его задняя дверца тут же распахнулась, выпустив девочку, ровесницу Энн. Я видела ее и раньше на одной из встреч родителей с учителями, которые устраивают в школе Энн каждую осень. Сегодня девочка явно была не в форме: непричесанные волосы свисали вдоль лица крупными кольцами, а в глазах, насколько я успела заметить, затаился страх, как у испуганной собаки, и она как-то странно все время посматривала в дальний конец улицы на желтый автобус.

Энн подошла ко мне, и теперь мы вместе стали смотреть из окна на улицу. Я мельком оглядела дочь: рюкзак небрежно свисает с плеча, в руке зажата серебристая карточка-пропуск, одна лямка рюкзака так туго перехватила шею, что стала похожа на петлю висельника.

– По-моему, – сказала я, – вон та девочка страшно нервничает.

– И зря, – пожала плечами Энн. – Это Сабрина. Коэффициент у нее просто отличный. – И она заговорщицким шепотом сообщила: – В отличие от Жюли Уинстон, между прочим. Знаешь, мам, Жюли ведь на прошлой неделе чуть не завалила продвинутый тест по математике. – Она с аппетитом откусила от яблока и снова принялась что-то писать в своем iPad.

Я отвернулась от окна, покрытого каплями дождя, и удивленно заметила:

– Мне казалось, что результаты тестов конфиденциальны. – Но я, разумеется, тоже когда-то в школе училась. И хорошо знаю, каковы дети.

Энн снова небрежно пожала плечами.

– Ну, в общем, да. Но только не «особо выдающиеся». Ты же сама прекрасно знаешь.

Да. Знаю.

– Короче, у Жюли теперь самый низкий Коэффициент в классе, и все из-за того теста по математике, – продолжала Энн. – А еще у нее в этой четверти три дня пропущены по болезни. А еще она опоздала в прошлую среду на автобус. А еще ее мама получила уведомление об увольнении, так что уровень дохода в их семье понизился. А при подсчете общего Коэффициента все это складывается вместе. – Энн снова откусила от яблока. И снова что-то быстро напечатала, видимо, ответ кому-то. – В общем, если ей не удастся серьезно поднять свой балл, то на следующей неделе она пересядет на зеленый автобус. А к декабрю, может, и вон на тот. – Энн мотнула подбородком в сторону желтого автобуса, явно кого-то ждущего под дождем. – Пару лет в желтой школе – и наша умница Жюли будет вынуждена бургеры разносить.

– Энн. Честное слово…

А ей хоть бы что. Только еще раз плечами пожала. Моя старшая дочь стала прямо-таки чемпионкой по пожиманию плечами. Неужели ей настолько все безразлично?

– Ну и что? Кто-то же должен и бургеры разносить. Хотя бы до тех пор, пока в «Макдоналдсе» все не автоматизируют. Смотри-ка, похоже, сегодня утром желтый автобус и впрямь приехал за кем-то с нашей улицы. Странно!

Ее тон спокоен, как у журналиста-комментатора. Таким тоном Малколм обычно рассказывает за обедом, сколько еще государственных школ будет открыто в следующем месяце и каков средний Коэффициент в стране, в столице и в нашем районе. Подобные сводки он непременно выдает нам каждый день, считая, видимо, что всех нас это страшно интересует. Впрочем, Энн всегда устраивается с ним рядом и буквально не сводит с него глаз, жадно впитывая информацию.

А вот Фредди – совсем другое дело.

Мастер-класс

Подняться наверх