Читать книгу Колода предзнаменования - Кристина Линн Эрман - Страница 6
Часть 1
Семерка Ветвей
4
ОглавлениеПервый вдох свежего лесного воздуха стал для Харпер откровением. Она так долго пряталась в затхлом особняке Сондерсов, что почти забыла, каково в мире снаружи. Шпили дома исчезли за верхушками деревьев, и тяжесть в ее груди ослабла. С купола из веток над ее головой падали оранжевые листья.
Она подготовилась, насколько это вообще возможно. Харпер тщательно подошла к выбору наряда: удобные ботинки, джинсовая куртка с завязанным рукавом под культей и юбка до колен. В ножнах на поясе висел меч. Плюс ко всему, она идеально подвела глаза. Все это служило ей броней.
И все это перестало иметь значение, как только она вышла на беговую площадку за школой Четверки Дорог.
Асфальт укрывал слой сухих листьев, которые еще не успели смести. Уроки уже закончились, и сегодня у команды по бегу был выходной, но Джастин Готорн все равно пришел.
В основном дети предпочитали не сидеть на трибунах, а прятаться под ними, чтобы посплетничать, пообжиматься или покурить. Но сегодня Джастин сидел один с полупустой бутылкой воды рядом. К его лбу прилипли светлые пряди, сгорбленная поза выражала раздражение. Им потребовалось несколько дней, чтобы договориться о встрече: в конце концов, за ними пристально следили. Это единственное время, которое удалось выкроить.
Джастин заметил Харпер, и его глаза расшились от чего-то похожего на смесь страха и надежды. Здороваться не было смысла. Все любезности остались далеко в прошлом.
– Я знаю, что ты со мной сделал, – заявила Харпер, и ее слова раскатились по площадке. Снова подумав о его предательстве в ночь ритуала, она мысленно собрала всю свою злость и вцепилась в нее изо всех сил. – Что ты можешь сказать в свое оправдание?
– Я не хотел, чтобы ты потеряла память. – Джастин поднялся и за пару широких шагов преодолел бо́льшую часть расстояния между ними. Они стояли ровно на границе леса и трека, из-под асфальта выступали корни. – Но ты должна знать, Харпер, что как только появилась такая возможность, я нашел способ вернуть тебе воспоминания. Надеюсь, это чего-то да стоит.
– Я… что?! – Харпер нахмурилась. – Это Вайолет вернула мне воспоминания!
Лицо Джастина омрачилось.
– Я подумал… Когда ты предложила встретиться, я подумал, что ты знаешь…
– Знаю о чем?
– Это был я. – Его голос задрожал, но лицо оставалось непоколебимым. По горлу Харпер поднялась тошнота.
Джастин хороший лжец, но она сомневалась, что он врет. Не в этот раз.
Харпер ни разу не задумывалась, что за этим мог стоять Джастин, ведь ее воспоминания о нем были ужасными. Воспоминания о том, как он разрушил ее жизнь. Он бы ни за что не захотел возвращать ей их; в этом не было смысла! Харпер подумала о его виноватом поведении в последние несколько недель. Как он извинился за то, что причинил ей боль много лет назад. Она считала, что это просто притворство, способ принести ей еще большую боль.
Готорны держали ее в неведении, потому что боялись ее способностей. Заключили ее в клетке собственного разума на три года и воспользовались тем, что она не могла увидеть правду, чтобы посеять свою ложь. Но если Джастин не врал, то он обернулся против собственной семьи, – сделал то, что Харпер считала невозможным, – чтобы помочь ей.
– Тебе стоило рассказать мне, – прошептала она.
Мир словно переродился вокруг нее, такой шаткий и новый. В ней проснулось чувство вины, а затем злость, что Джастину вообще удалось его пробудить. Он спас и обрек ее; ранил и исцелил. Харпер одновременно ощущала тяжесть обоих поступков, и от этого прилива эмоций ей захотелось расплакаться. Это несправедливо, что ее лучший и худший моменты сводились к одному человеку.
– Знаю, – Джастин пнул асфальт носком кроссовки. – Мне жаль, что я был недостаточно храбрым, чтобы помочь тебе раньше. Мне жаль, что я прислушался к Августе. Мне жаль, что тебе пришлось провести годы в одиночестве и верить, что ты бессильна. Ты заслуживала лучшего.
Внезапно слезы подступили опасно близко к глазам.
– Спасибо.
– Я знаю, что ты никогда меня не простишь. И у тебя нет причин верить, что я больше ничего от тебя не скрываю.
Но Харпер верила ему. Потому что теперь она помнила ту ночь. Помнила, что в действительности тогда произошло. Она пришла в ужас, когда Августа Готорн напала на нее, и действовала рефлекторно, не понимая своей силы. Джастин защитил свою мать. И Харпер не простила его, вот уж нет, но она поняла, почему он толкнул ее в озеро, в Серость. Он не знал, к каким ужасным последствиям это приведет. Не знал, что бы она сделала с его матерью.
Харпер тоже этого не знала. Зато теперь она знала, каково чувствовать, как кожа Августы твердеет в ее хватке, видеть страх в глазах шерифа. Это было ужасающе. И необходимо. Такие люди как Августа не прислушивались к голосу разума – они подчинялись только страху.
А в тот момент Августа Готорн боялась ее – четырнадцатилетнюю девочку. Боялась до сих пор. Любопытно, что пугало ее больше: тот факт, что Харпер могущественнее, или то, что несмотря на все попытки этому воспрепятствовать, ее сын не оставлял Харпер в покое. От этой мысли в груди у нее все затрепетало. Последние три года она только и мечтала о силе и теперь стала ее обладательницей.
И пришла сюда, чтобы использовать ее.
Харпер хотела вернуть себе прежнюю жизнь и перестать прятаться в особняке Сондерсов. Джастин мог помочь с этим. Главное правильно разыграть карты.
– Ты сделал мне больно, – спокойно сказала она. – Я не стану притворяться, будто ничего не было, и не обещаю тебе прощение. Но я также знаю, что неправильно поступила с деревом вашей семьи. Я хочу найти способ решить нашу проблему так, чтобы больше никто не пострадал.
– Прекрасно. – Голос принадлежал не Джастину. Звонкий и плавный, он четко произносил каждый слог. – Значит, ты готова сотрудничать.
Мэй Готорн вышла из леса из-за спины брата, сжимая в руке колоду Предзнаменований. В свете солнца ее волосы оттенка пепельный блонд казались почти белыми, на шее, над шелковым блейзером цвета шампанского, светился медальон.
– Мэй? – резко спросил Джастин. – Что ты тут делаешь?
По Харпер поднялось раскаленное и острое чувство предательства. Глупо было полагать, что она сможет договориться о встрече с Готорном. Она посмотрела в сторону деревьев.
– Ты обещал прийти один! – сказала она, сердито поворачиваясь к Джастину.
– Я и пришел. – Он беспомощно переводил взгляд с сестры на Харпер. – Пожалуйста, ты должна мне поверить! Я не знал, что она там прячется.
Харпер замешкалась. Джастин выглядел по-настоящему растерянным. С другой стороны, не далее как пару минут назад она размышляла о том, какой он хороший лжец.
– И ты ждешь, что я поверю, что она шпионила за нами?
– Да! Потому что это правда!
– И, судя по всему, не зря, – Мэй покачала головой и посмотрела на Харпер с нескрываемым недоверием. – Ты напала на наше дерево. Мы не можем просто закрыть глаза на такую наглую провокацию. Тебе повезло, что мы не объявили тебе войну.
– Мэй! – осадил ее Джастин. – Ты не можешь кидаться такими словами, как «война»…
– Она уже это сделала, – процедила Харпер. – Слушай, Мэй, тебе лучше уйти. Мы с Джастином прекрасно улаживали все самостоятельно. Ты только ухудшаешь ситуацию.
– Никуда я не уйду, – Мэй скрестила руки. – Когда дело касается тебя, Джастин не дружит с логикой.
– Эй! – Джастин окинул ее испепеляющим взглядом.
Но Харпер поняла, что она здесь хозяйка положения. Хоть Вайолет и не рассказала ей о Джастине, она все равно знала, что Мэй тоже пошла против воли матери.
– Я знаю, что ты помогла Вайолет, – тихо произнесла Харпер, наслаждаясь смущением на лице Мэй. – Ты не такая идеальная, как все считают.
– Ты ничего обо мне не знаешь, – огрызнулась та.
– Я знаю, что твоя семья годами превращала мою жизнь в ад. И все равно я была готова пойти на перемирие. Но раз ты такого плохого обо мне мнения, я передумала.
Мэй рванула в сторону Харпер, смущение на ее лице сменилось яростью. Джастин схватил ее за руку, но она отмахнулась от брата.
– Эй, – бессмысленно попытался успокоить их он. – Вам правда не стоит ссориться друг с другом…
Но для этого было немного поздно.
У Харпер оставались считанные секунды до того, как Мэй набросится на нее. Тяжесть ножен успокаивала; не зря она пришла сюда при оружии. Но, по правде, ей больше не нужен был меч, чтобы заставить своих обидчиков пожалеть о решении напасть на нее.
Она прижала ладонь к ближайшему дереву и вытолкнула в него всю свою злость.
В ту же секунду ствол начать каменеть и приобретать рыжевато-бурый оттенок. Но на этом все не закончилось. Птицы встревоженно разлетелись в разные стороны, камень спустился к лесной подстилке и зашуршал под листьями, распространяясь к деревьям неподалеку. Харпер чувствовала, как от нее распространялась сила – не только из руки; внезапно у нее закружилась голова, живот скрутило от знания, что она это сделала. Она попыталась убрать ладонь со ствола, довольная видом застывшей Мэй, которая с опаской наблюдала за приближением камня. Но ее ладонь будто приросла к дереву.
Могущество продолжало курсировать по ее телу, становясь сильнее, становясь слишком сильным, и в отчаянной попытке вернуть контроль над собой Харпер наконец убрала руку с коры.
Она вздрогнула и покачнулась, но преисполнилась решимостью не показывать слабость.
– Я ухожу, – холодно бросила Харпер, изо всех сил стараясь придать себе грозный вид. – Не подходите ко мне.
Она держалась до последнего, плетясь через лес, а отойдя на достаточно большое расстояние, упала на землю и закашлялась от рвотных позывов. Ее не стошнило, но она все равно плохо себя чувствовала и содрогалась от изнеможения. Застонав, она вытерла рот, обернулась… и, разумеется, увидела последовавшего за ней Джастина Готорна.
– Черт, – выругалась Харпер, поднимаясь на ноги. – Твоя сестра права, у тебя с логикой натянутые отношения. Ты что, не слышишь ни слова из того, что тебе говорят?
Он подошел ближе с грустным выражением лица.
– Ты вся дрожишь. Давай помогу…
– Так я и поверю тебе после того, что только что произошло. – Харпер оглянулась, ожидая увидеть Мэй, но Джастин покачал головой.
– На этот раз она не пойдет за нами, обещаю. Харпер…
Она покачнулась, и Джастин быстро подхватил ее под спину, осторожно опуская на землю и прислоняя к стволу дерева. Даже сквозь ткань джинсовой куртки его прикосновение казалось ласковым, и на секунду он находился достаточно близко, чтобы она могла рассмотреть маленькие веснушки на его носу и нежность в глазах. Но затем он отстранился, оставляя после себя запах мыла и костра, и Харпер разозлилась на то, что ей нравился этот аромат.
Джастин протянул ей бутылку воды, и она сделала глоток, прожигая его взглядом. Как он смел быть таким добрым и любезным после того, как она угрожала превратить его в камень?!
– Ты не знаешь, как ею пользоваться, да? Своей силой.
Харпер поборола желание выплеснуть остатки воды ему в лицо.
– Хочешь еще одной демонстрации?
– Спокойно, – Джастин присел рядом. – Я не пытался тебя оскорбить. Это просто… наблюдение. Большинство основателей проходит обучение после ритуала. У тебя этого не было.
– И ты говоришь это к тому?… – едко спросила Харпер.
– К тому, что, сомневаюсь, что ты знаешь, как оживить боярышник. Поэтому ты хотела запугать Мэй.
– И что, если так? – Харпер насупилась.
– То… ты могла бы научиться? Моя мама с радостью даст тебе пару уроков.
Харпер вскинула бровь.
– Я не буду брать уроки у твоей матери.
– Я проконтролирую ее, – быстро продолжил Джастин. – Может, у меня и нет силы, но мама прислушается ко мне. Если она будет тебя учить, то ты перестанешь считаться угрозой для моей семьи.
Харпер замешкалась. Идея, что она может хоть чему-то научиться у женщины, уничтожившей ее жизнь, звучала абсолютно безумно. Но Джастин был прав: это улучшит ее положение. Однако с Готорнами всегда есть какой-то подвох. Ей не потребовалось много времени, чтобы догадаться, какой.
– Ты хочешь вернуть дерево, – сухо сказала она. – И поэтому предлагаешь помощь своей семьи.
Джастин кивнул.
– Это небольшая плата за контроль.
Но дело было не только в контроле, а в том, что Готорны контролировали ее. Харпер не доверяла им, ничему не доверяла. К сожалению, у нее не было вариантов получше.
И часть нее по-прежнему воспламенялась, когда она думала о Джастине. Глупая, ужасная часть, которую было невозможно игнорировать.
– Я подумаю об этом, – медленно произнесла она и поднялась на ноги.
После встречи с Харпер Мэй побежала прямиком домой, решительно настроившись заставить маму понять, что Карлайлы – потенциальная угроза для них. Мэй заслуживала того, чтобы к ней прислушались.
К сожалению, Джастин умудрился прийти первым. Он позвонил Августе и рассказал ей ту извращенную, мерзкую правду, которая была ему на руку. А значит, Мэй вернулась к разъяренной матери, которая нервно расхаживала перед дверью в комнату для чтения и собиралась с мыслями, прежде чем зайти внутрь и накричать на своих детей.
Мэй хотелось взвыть от досады. Хотелось впиться окровавленными ногтями в землю. Хотелось потянуться через фамильный деревянный стол и расцарапать самодовольную ухмылку на лице брата.
Вместо этого она задушила свои эмоции, пока в ее голосе не остался только лед.
– Ты вернул Харпер ее воспоминания, – сказала она Джастину. Это не был вопрос. – Она превратила наше дерево в камень, а ты все равно приполз к ней на коленях.
Джастин вздрогнул.
– Моя личная жизнь тебя не касается.
– Касается, если она приводит к прямой атаке на всю нашу семью! – Мэй покачала головой.
– Наша мама поступила неправильно, – хрипло ответил он. – Я хотел исправить ее ошибку. Разве ты хотела не того же с Вайолет?
Джастин многозначительно на нее посмотрел, и Мэй охватила паника. Она надеялась, что он пропустил мимо ушей намек Харпер во время их ссоры, но очевидно, что нет.
Прежде чем она успела ответить, дверь скрипнула, и в комнату вошла Августа со своими огромными мастифами. Черные челюсти Брута задрожали, когда он обвинительно гавкнул на нее, и сердце Мэй кольнуло болью. Даже собаки злились на нее.
Она повернулась к Августе и с ужасом заметила разочарование во взгляде матери… направленном не на Джастина, а на нее.
– Ты рассказал ей, – выдохнула Мэй, глядя на брата. – Ты рассказал ей…
– Хватит криков, – спокойно сказала Августа, садясь перед ними. – Да, Мэй, твой брат рассказал, что, судя по всему, по городу ходит слух, будто это ты помогла Вайолет вернуть память. Это правда?
Сидя лицом к лицу с матерью, Мэй ничего не могла сделать, кроме как стыдливо кивнуть.
Скулы Августы пошли желваками.
– Что ж, ясно. Вы снова меня обманули. Джастин, с этой секунды ты под домашним арестом. Никаких марафонов. Никаких вечеринок. И определенно никаких патрулей.
Джастин напрягся, но кивнул.
– А что насчет того, чтобы Харпер присоединилась к нам? – спросил он, выпятив подбородок.
– У меня назначена встреча с Джунипер Сондерс, чтобы обсудить это. Ты тоже можешь пойти, если хочешь. А теперь… – она перевела взгляд на Мэй. – Выйди. Мне нужно поговорить с твоей сестрой.
Это и наказанием толком нельзя назвать, поняла Мэй. Джастина, как обычно, наградили за его проступки, в то время как ее вот-вот выпотрошат за них.
Она посмотрела в глаза матери, ожидая, когда та обрушит на нее топор.
– Ох, Мэй… – Лицо Августы было так похоже на ее собственное, однако Мэй не могла его прочесть; Августа научилась скрывать свои эмоции задолго до рождения дочери. – Будущее этого города очень долго лежало на моих плечах. Скоро оно будет возложено на твои плечи, и я должна знать, что ты способна нести эту ношу.
Мэй услышала нотки сомнения в ее словах. Это недоверие всегда было камнем преткновения между ними, потому что Мэй никогда не становилась первым выбором Августы, и они обе этого не забудут.
– Я способна, – устало ответила она.
– Ты не говорила, что можешь противостоять моей силе. – Фраза прозвучала тихо, опасно. – Почему?
Мэй замешкалась. У нее было столько причин хранить свою способность в секрете, но она боялась произносить их вслух.
– Я сомневалась, что смогу, – наконец выпалила она. – Вайолет была… проверкой. После всего произошедшего я не знала, как ты отреагируешь на новость, что я помогла ей.
Это была наглая ложь. Она знала, что Августа плохо отреагирует на ее поступок, ведь он значил, что Мэй – угроза для нее. А она всю жизнь наблюдала за тем, как мать расправлялась с угрозами. И без того казалось, что любое ее действие будет подвергнуто тщательному изучению и наказанию, и Мэй не хотелось давать Августе еще больше причин присматриваться к ней.
У нее зачесались ладони, и она в который раз подумала, что Августа не должна узнать, что она изменила будущее, – или о секрете, скрывавшемся под морем остальных, в ранах на руках, которые уже давно поблекли.
– Я беспокоюсь о тебе, Мэй. Ты зациклилась на Харпер и гнили, которую, по твоим словам, видела в лесу, а должна сосредоточиться на патруле и минимизации ущерба после Церкви Четверки Богов.
– В смысле «по моим словам»? – живот Мэй скрутило от дурного предчувствия.
– Я отправила помощников на указанное вами с Джастином место. Там не было никаких следов того, что вы якобы видели.
– У меня есть фотографии…
– Довольно. – Голос Августы не терпел возражений. – Мне нужно время, чтобы придумать соответствующее наказание за твой обман. Пока что я хочу, чтобы ты просто следовала приказам. Ходи на патруль. Никаких побочных миссий… и никаких вопросов. Ясно?
Слово камнем застряло в горле Мэй.
– Ясно.
Вернувшись в спальню, она плюхнулась на белоснежное одеяло и испустила сдавленный крик в подушку.
– Ты совсем одна, – прошептала Мэй, сворачиваясь клубком на кровати. Ей претило то, насколько жалко и правдиво звучали эти слова.
Как бы она ни пыталась быть идеальной дочерью для Августы, ничего не получалось. Ей никогда не сделать свою мать счастливой.
А значит, и защищать больше нечего. Нечего терять.
В голове Мэй загорелась идея и, шмыгнув носом, она перевернулась на бок.
Затем встала с кровати, выдвинула нижний ящик комода и убрала потайное дно. После ухода отца Августа избавилась от всех следов его присутствия в доме. В небольшой коробочке, спрятанной в комоде, хранились вещицы, которые Мэй удалось спасти от зачистки матери.
Фотографии – отец не любил фотографироваться, но Мэй сделала пару снимков его светлых волос и очков в тонкой оправе. Тяжелые серебряные часы. Сложенная фланелевая рубашка; залежалая, хотя Мэй казалось, что она по-прежнему немного пахла отцом – то есть виски и дубом.
И выведенный ручкой на пожелтевшем клочке бумаги номер телефона.
Отец вложил его ей в руку в день своего ухода, и Мэй хранила бумажку все эти годы, ожидая, когда же он свяжется с ней.
Но она устала ждать.
Мэй взяла мобильный и набрала номер.