Читать книгу Прекрасный секрет - Кристина Лорен - Страница 4

– Ну, я не утверждаю, что у него огромный член, но отрицать тоже не буду.

– Пиппа, – простонала я, в ужасе закрывая лицо руками. Бога ради, сейчас четверг, половина восьмого утра. Она ведь не могла уже напиться.

Я с извиняющимся видом улыбнулась удивленному мужчине, стоящему напротив нас, и пожалела, что не могу ускорить движение лифта силой мысли.

Когда я сердито взглянула на Пиппу, она произнесла одними губами: «Что?» – и подняла руки, разведя указательные пальцы примерно на фут. Прошептала:

– Висит как у коня.

От новых извинений меня спасло то, что мы остановились на четвертом этаже и лифт открылся.

– Ты понимаешь, что мы были не одни? – прошипела я, идя следом за ней по коридору и поворачивая за угол. Мы остановились около широких дверей с надписью «Ричардсон-Корбетт», выгравированной на матовом стекле.

Она подняла глаза от огромной сумки, в которой копалась в поисках ключей, и на ее правой руке звякнули браслеты. Ярко-желтая сумка Пиппы была усыпана металлическими заклепками. В ярком свете флуоресцентных ламп длинные рыжие волосы казались почти неоновыми.

Я, блондинка с бежевой сумкой-кроссбоди, чувствовала себя рядом с ней стаканчиком ванильного мороженого.

– Неужели?

– Нет! В лифте был тот парень из бухгалтерии. Мне надо будет потом туда сходить, и благодаря тебе мы будем с неловкостью смотреть друг другу в глаза, вспоминая, как ты сказала слово «член».

– Я еще сказала «висит как у коня». – Секунду она выглядела виноватой, а потом снова обратила внимание на свою сумку. – В любом случае, парням из бухгалтерии неплохо бы расслабиться. – Потом полным драматизма жестом обвела темный коридор перед нами и произнесла: – Полагаю, теперь мы с тобой в достаточно уединенном месте?

Я изобразила игривый реверанс.

– Пожалуйста, продолжай.

Она кивнула, сосредоточенно сдвинув брови.

– Имею в виду, если мыслить логически, он должен быть большим.

– Логически, – повторила я, сдерживая ухмылку. Мое сердце трепыхалось в груди, как бывало всегда, когда мы говорили о Найле Стелле. Рассуждения о размере его члена погубят меня окончательно.

Победоносно взмахнув рукой в воздухе, Пиппа предъявила ключи от офиса, перед тем как воткнуть самый длинный ключ в замок.

– Руби, ты видела его пальцы? Его ступни? Не говоря уже о том, что он ростом восемь футов.

– Шесть футов семь дюймов, – тихо поправила я. – Но величина ладони ничего не значит. – Мы закрыли за собой входную дверь и включили освещение в офисе. – Куча парней имеет большие ладони, и совершенно необязательно, что они при этом щедро одарены по части мужского достоинства.

Я последовала за Пиппой по узкому коридору в комнату с множеством столов, расположенную в дальнем углу третьего этажа. Хотя наш уголок был менее роскошен и довольно тесен, он, во всяком случае, был уютным, что очень хорошо, с учетом того что я провожу здесь за работой больше времени, чем в крошечной квартирке, которую я снимаю в Южном Лондоне.

Может быть, «Ричардсон-Корбетт Консалтинг» – одна из самых больших и самых успешных инженерных компаний в Европе, но они берут совсем мало стажеров. Закончив колледж Сан-Диего, я пришла в невероятное возбуждение, оказавшись в их числе. Приходилось перерабатывать, и деньги быстро заканчивались с учетом моего пристрастия к хорошей обуви, но эти жертвы уже начинали оправдываться: после первых трех месяцев моей стажировки наклейку с моим именем заменили на металлическую табличку с надписью «Руби Миллер», и меня переместили из чулана на втором этаже в комнатку на третьем.

Мне легко было учиться в университете, и я пережила преддипломный период без особых проблем. Но переехать через полмира и тереться локтями с самыми лучшими инженерными умами Соединенного королевства? В жизни я так не пахала. Если у меня получится хорошо закончить стажировку, место в Оксфорде в последипломной программе моей мечты у меня в кармане. И разумеется, «хорошо закончить» вовсе не предусматривает обсуждение членов топ-менеджеров в офисном лифте…

Но Пиппа разошлась.

– Помнится, я читала, что надо померить расстояние от запястья до кончика среднего пальца… – добавила она и начала измерять свою собственную руку, чтобы проиллюстрировать свой метод. – Если это правда, твой мужик неплохо оснащен.

Я замычала, вешая плащ на крючок на двери.

– Наверное.

Пиппа бросила сумку на стул и стрельнула в меня понимающим взглядом.

– Твои попытки выглядеть незаинтересованной приводят меня в восторг. Можно подумать, ты не пялишься на его ширинку каждый раз, когда он оказывается в десяти футах от тебя.

Я попыталась изобразить негодование.

Я попыталась изобразить испуг и придумать, как возразить.

Тщетно. За последние шесть месяцев я так часто украдкой пялилась на Найла Стеллу, что если в этом мире и есть эксперт по географии его промежности, то это я.

Я убрала сумку в ящик стола и смиренно вздохнула. Похоже, мои взгляды украдкой вовсе не были такими незаметными, как я думала.

– К сожалению, я не думаю, что его ширинка когда-либо окажется в пределах моей досягаемости.

– Нет, если ты не начнешь с ним разговаривать. Послушай, как только подвернется возможность, я трахну того рыжего парня из PR-отдела. Тебе надо хотя бы заговорить с ним, Руби.

Но я отрицательно покачала головой, и она стукнула меня кончиком своего шарфа.

– Считай это исследовательской работой по курсу конструктивной целостности. Скажи ему, что тебе нужно измерить предел прочности его стальной балки.

Я застонала.

– Прекрасный план.

– Ну ладно, тогда с кем-то другим. С блондинчиком из отдела обработки корреспонденции. Он вечно на тебя пялится.

Я поморщилась:

– Он меня не интересует.

– Тогда Этана из договорного отдела. Он невысокий, да, но он ладненький. И ты видела в пабе, что он вытворяет языком?

– О господи, нет. – Я обмякла на стуле под ее пристальным взглядом. – Мы правда обсуждаем эту тему? Нельзя ли притвориться, что мое страстное увлечение – чепуха?

– О нет. Тебя не интересуют другие мужчины, но при этом ты ничего не делаешь, чтобы привлечь мистера Суперконтроль. – Она вздохнула. – Не пойми меня неправильно. Стелла офигенный, но он чересчур чопорный, разве не так?

Я провела ногтем по краю стола.

– По правде говоря, мне это нравится, – ответила я. – Он уравновешенный.

– Занудный, – возразила она.

– Сдержанный, – настойчиво сказала я. – Он как будто вышел из романа Джейн Остен. Мистер Дарси. – Я понадеялась, что так ей будет понятнее.

– Не понимаю. Мистер Дарси отвратительно вел себя с Элизабет. Зачем тебе человек, с которым столько мороки?

– Какой мороки? – спросила я. – Дарси не осыпает ее лестью и бессмысленными комплиментами. Когда он говорит, что любит ее, значит, так оно и есть.

Пиппа плюхнулась на стул и включила компьютер.

– Может быть, мне нравится флирт.

– Флиртовать можно с кем угодно, – возразила я. – Дарси неловок, и его трудно понять, но если он отдает тебе свое сердце, это навсегда.

– Как по мне, это очень муторно.

Я знаю, что склонна к романтике, но мысль о том, чтобы увидеть, как сдержанный герой дает себе волю: становится раскованным, жаждущим, соблазняет, – мешала мне думать о чем-то другом, когда Найл Стелла оказывался в радиусе четырех футов от меня.

Проблема заключается в том, что в его присутствии я глупею.

– Как я могу надеяться, что у нас и вправду завяжется разговор? – спросила я. Я знала, что сама я никогда бы не начала эту беседу, но было так хорошо наконец поговорить о нем с кем-то, кто его знает, а не с Лондон и Лолой, которые далеко отсюда. – Понимаешь, вот как это может получиться? Во время совещания на прошлой неделе Энтони попросил меня рассказать о данных по проекту «Даймонд Сквер», которые я анализировала, и я была звездой, пока не подняла глаза и не увидела, что рядом с Энтони стоит он. Ты знаешь, как я тяжело работала над этим проектом? Недели! Хватило одного взгляда Найла Стеллы, и моя сосредоточенность полетела к чертям.

Почему-то я не могла называть его только по имени. Найл Стелла – это был словно титул, все равно что принц Гарри или Иисус Христос.

– Я умолкла на середине предложения, – продолжила я. – Когда он рядом, я либо несу чушь, либо молчу.

Пиппа рассмеялась, потом сузила глаза и осмотрела меня с головы до пят. Взяла календарь и сделала вид, что изучает его.

– Забавно, я только что поняла, что сегодня четверг, – пропела она. – Вот почему у тебя такая сексуальная прическа и ты нацепила эту развратную мини-юбку.

Я провела рукой по растрепавшимся волосам длиной до подбородка.

– У меня всегда такая прическа.

Пиппа фыркнула. На самом деле я и правда угробила кучу времени, собираясь на работу сегодня утром, но сегодня мне нужно чувствовать себя уверенной.

По четвергам я вижу его.

Во всех остальных смыслах четверг – самый заурядный день. Список дел на этот четверг состоял из заурядных пунктов вроде полить маленький грустный фикус, который я по настоянию Лолы привезла контрабандой за пять тысяч четыреста миль из Сан-Диего в Лондон, составить предложение цены на торгах и отправить его по почте и вынести мусор. Блестящая жизнь. Но мой аутлук каждый четверг напоминал мне, что сегодня совещание инженерной группы Энтони Смита, во время которого я целый час смогу наблюдать за Найлом Стеллой, вице-президентом, директором по планированию и, черт возьми, самым сексуальным мужчиной из ныне живущих.

Если бы я только могла добавить и его в свой список дел на сегодня.

Час прайм-тайм в обществе Найла Стеллы – одновременно благословение и проклятие, потому что меня и правда интересует все, что происходит в нашей фирме, и разговоры между старшими партнерами действительно приковывают внимание. Мне двадцать три года, а не двенадцать. У меня диплом по инженерии, и когда-нибудь я стану руководителем. То, что один-единственный человек до такой степени отвлекает меня, пугало. Я не ветрена и не неуклюжа, и у меня были парни. На самом деле после переезда в Лондон у меня было больше свиданий, чем дома, ну, все дело в этих англичанах. Что еще сказать.

Но конкретно этот англичанин был за пределами досягаемости. Почти буквально: Найл Стелла – ростом больше шести с половиной футов, расслабленно элегантный, с идеально подстриженными темными волосами, пронзительными карими глазами, широкими мускулистыми плечами и такой замечательной улыбкой, что при виде ее я теряю всякое разумение.

Как гласили офисные сплетни, он закончил университет чуть ли не в пеленках и был выдающимся градостроителем. Я этого не понимала, пока не начала работать в инженерной группе в «Ричардсон-Корбетт» и не увидела, как он делает все – от общего контроля до указаний по химическому составу бетонных присадок. В Лондоне его слово было последним, если дело касалось строительства мостов, коммерческих зданий и транспортных сетей. Мое сердце было окончательно разбито, когда посреди совещания в четверг он ушел на стройку, потому что позвонил испуганный рабочий со словами, что другая фирма плохо заложила фундамент, а бетон уже заливают. В Лондоне и правда ничего не строилось, к чему Найл Стелла не приложил бы свою руку.

Он пил чай с молоком (без сахара), сидел в огромном кабинете на четвертом этаже – далеко от меня, – не имел времени смотреть телевизор, но был фанатом «Лидс Юнайтед» до мозга костей. И хотя он вырос в Лидсе, учился он в Кембридже, а потом в Окфорде, а сейчас живет в Лондоне. И каким-то образом по пути оттуда сюда Найл Стелла выработал совершенно шикарный акцент.

Также: недавно развелся. Мое сердце с трудом могло воспринять эту информацию.

Продолжим.

Сколько раз Найл Стелла посмотрел на меня во время наших совещаний по четвергам? Двенадцать. Сколько раз мы разговаривали? Четыре. Что из этого он помнит? Ничего. Я уже шесть месяцев пытаюсь справиться со своим влечением к Найлу Стелле и совершенно уверена, что он даже не знает, что я сотрудник его фирмы, а не просто курьер.

Как ни странно, этот человек, который обычно приходит в офис раньше всех, сейчас отсутствовал. Я несколько раз проверила, выгнув шею и всматриваясь в толпу полусонных людей, входящих в конференц-зал.

Вдоль одной стены нашего конференц-зала располагались окна, выходящие на шумную улицу. Утром я успела дойти до работы, когда еще было сухо, но сейчас начал моросить дождь – обычное дело для этого города. Он выглядел безобидной дымкой, но меня уже не обманешь: три минуты на улице – и промокнешь насквозь. Хотя я выросла не в таком сухом месте, как Южная Калифорния, но я никак не могла привыкнуть к тому, что с октября по апрель лондонский воздух пропитан водой и окутывает тебя, как дождевое облако.

Весна едва началась, и маленький дворик через дорогу на Саутворк-стрит был еще печальным и голым. Мне говорили, что летом соседний ресторан выставляет здесь розовые стулья и маленькие столики. Сейчас это были просто бетон и лишенные листьев ветки деревьев, а по окоченевшей земле ветер нес коричневые листья.

Люди вокруг меня продолжали выражать недовольство погодой, открывая ноутбуки и допивая чай, и я отвернулась от окна как раз вовремя, чтобы увидеть, как входят последние. Все хотели сесть рядом с Энтони Смитом – моим боссом и директором по инжинирингу, спустившимся с шестого этажа.

Энтони… что ж, он осел. Он похотливо пялится на девушек-стажеров, любит вещать и не говорит ничего искреннего. Каждое утро вторника он развлекается, со слащавой улыбочкой отпуская язвительные реплики по поводу последнего вошедшего человека, его одежды или прически, пока все остальные в свинцовом молчании наблюдали, как тот находит последнее свободное место и, опозоренный, садится.

Дверь скрипнула, и появилась она. Эмма.

Эмма задержалась, придерживая дверь для кого-то, кто шел за ней. Черт. Карен.

В коридоре послышались голоса, становившиеся громче, по мере того как люди приближались к конференц-залу. Виктория и Джон.

А потом настал час.

– Представление начинается, – пробормотала Пиппа, сидящая рядом со мной.

Я увидела голову Найла Стеллы, когда он показался за спиной Энтони, и возникло такое ощущение, будто из зала высосали воздух. Люди со своей болтовней утратили четкость, и остался только он — в темном костюме, небрежно засунувший руку в карман брюк и с нейтральным выражением лица оценивающий, кто пришел, а кто отсутствует.

Ощущение жжения в моей груди усилилось.

В Найле Стелле было что-то такое, отчего за ним хотелось наблюдать. Не потому, что он громогласный и шумный, наоборот. В нем были спокойная уверенность, в том, как он вел себя, как ожидал внимания и уважения, и чувство, что когда он молчит, он наблюдает за происходящим и все замечает.

Но только не меня.

Родом из семьи психотерапевтов, в которой не было запретных тем, я сама никогда не была молчаливой. Мой брат и даже Лола называли меня болтушкой, когда я входила в раж. Поэтому тот факт, что я не могу выдавить ни единого членораздельного звука, когда Найл Стелла поблизости, совершенно необъясним. То, что я к нему чувствую, – какая-то одержимость, которая лишает меня сосредоточенности.

На самом деле ему даже не надо было посещать эти четверговые совещания; он делал это, потому что хотел убедиться, что существует «консенсус между департаментами» и что его отдел планирования «хотя бы усвоит рабочий инженерный словарь», поскольку это была зона ответственности Найла Стеллы – координировать инженерное дело с городской политикой и с его собственным отделом планирования.

Не то чтобы я помнила все, что он когда-либо говорил на этих совещаниях.

Сегодня под угольно черный пиджак он надел голубую рубашку. Галстук представлял собой завораживающее сочетание желтого и синего, и мои глаза скользили от двойного виндзорского узла к гладкой коже над ним, выпуклости кадыка и твердому подбородку. Его обычно бесстрастный рот был изогнут в усмешке, и когда я посмотрела ему в глаза… я с ужасом поняла, что он наблюдает, как я пожираю его взглядом.

О боже.

Я уставилась на ноутбук, ничего не видя на экране от напряжения. Сквозь открытую дверь доносился все усиливающийся шквал телефонных звонков и шум принтеров, а потом кто-то закрыл дверь, сигнализируя начало совещания. И как будто мы оказались в полном вакууме.

– Мистер Стелла, – приветствовала его Карен.

Я кликнула по папке «Входящие», навострив уши в ожидании его ответа. Вдох, выдох. Вдох. Ввела пароль. Уговаривала свое сердце, чтобы оно так не колотилось.

– Карен, – наконец ответил он своим красивым спокойным глубоким голосом, и мое лицо само по себе расплылось в улыбке. Даже не в улыбке, а в широкой усмешке, как будто меня угостили огромным куском торта.

Господи, как я влипла.

Закусив щеку с внутренней стороны, я изо всех сил пыталась вернуть невозмутимое выражение лица. Судя по тому, что Пиппа толкнула меня локтем в ребра, у меня это не получалось.

Она наклонилась ко мне и прошептала:

– Полегче, детка. Это просто два слога.

Открылась дверь, и в зал с извиняющейся гримаской проскользнула Саша – еще один наш интерн.

– Простите, я опоздала, – прошептала она. Взгляд на часы на моем ноутбуке показал, что она на самом деле пришла совершенно вовремя, но Энтони, конечно, не мог так это оставить.

– Ладно, Саша, – произнес он, наблюдая, как она неловко протискивается между длинным рядом кресел и стеной к пустому месту в дальней части зала. В комнате вибрировало молчание. – Миленький свитерок. Новый? Тебе очень идет синий цвет. – Саша села, ее щеки пылали. – Кстати, доброе утро, – добавил Энтони с широкой улыбкой.

Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Какой же он засранец.

Наконец началось совещание. Энтони двигался по своему списку вопросов, которые он подготовил к каждому из нас, документы передавали из рук в руки, и когда я повернулась, чтобы передать стопку бумаг человеку, сидящему справа от меня, я чуть не проглотила язык.

Найл Стелла сидел через два кресла от меня.

Я взглянула на него из-под ресниц, вбирая глазами его подбородок, всегда идеально выбритый, никакого намека на щетину, его глаза с густыми ресницами и идеальной формы темные брови, безупречную рубашку и галстук. В тусклом свете конференц-зала его волосы казались такими гладкими. Я подумала, какие же они, должно быть, мягкие, и в сотый раз представила, каково это: провести по ним пальцами, притянуть его к себе и…

– Руби? Мы уже получили ответ от «Адамс и Эвери»?

Я выпрямилась и моргнула, глядя на экран ноутбука. Я как раз сидела над этим файлом вчера допоздна.

– Пока нет, – ответила я, и мой голос почти не дрожал. – Они получили наши планы, готовые к подписи. Но я свяжусь с ними, если они не позвонят сегодня до конца дня.

И да, это был на удивление внятный ответ, учитывая то, что Найл Стелла обратил на меня внимание.

Вполне довольная собой, я напечатала себе напоминалку и оперлась локтем на стол, играя с прядью волос и листая календарь.

Но что-то было не так. Я сижу в этом кресле каждую неделю в течение часа и я уверена, что ничего такого я раньше не ощущала. Какое-то давление на щеке, почти физическое ощущение чужого внимания.

Я накрутила локон на палец и небрежно глянула на Пиппу. Нет, не она.

Слегка подавшись вперед, во всяком случае, я надеялась, что со стороны мое движение выглядело именно так, я вытянула шею и посмотрела вправо. И застыла на месте.

Он все еще смотрел на меня. Найл Стелла смотрел на меня. На самом деле смотрел. Его светло-карие глаза встретились с моими, и это был не просто взгляд вскользь, он смотрел на меня. На его лице выражалось любопытство, как будто я – новый предмет обстановки, случайно оказавшийся в комнате.

Мое сердце понеслось вскачь, кровь запульсировала в венах. В груди будто бы что-то растаяло и потекло, и если бы сейчас начался пожар, я бы сгорела в огне, потому что я была совершенно не в состоянии контролировать то, что происходит сейчас с моим телом.

– Найл, – обратился к нему Энтони.

Найл Стелла моргнул, перед тем как отвести взгляд от моего лица.

– Да?

– Ты не мог бы сообщить текущий статус по предложению для «Даймонд Сквер»? Я хочу, чтобы мой отдел к концу недели подготовил для отдела планирования кое-какие спецификации, но мы не знаем размеры помещения…

Я отключилась, пока Энтони по своему обыкновению формулировал длинный вопрос, который можно было бы сделать в семь раз короче.

Когда его речь подошла к концу, Найл Стелла покачал головой.

– Размеры, – повторил он и начал шуршать бумагами. – Я не уверен, что они у меня есть…

– Их должны окончательно определить сегодня утром, – ответила я вместо него и пояснила, что пропуск на территорию должны доставить не позднее, чем завтра утром. – Я попросила Александра прислать копию проекта сегодня днем.

В комнате воцарилось такое молчание, что на секунду я забеспокоилась, что оглохла.

За исключением одного человека, все уставились на меня. О господи, что я наделала?

Я перебила его, не подумав.

Я ответила на вопрос, который задали не мне.

Я ответила на вопрос, ответ на который он наверняка знал.

Я нахмурилась. Тогда почему он не ответил?

Я наклонилась вперед и взглянула на него.

– Хорошо, – сказал он. Тихо. Спокойно. Своим прекрасным голосом. Он подвинулся в кресле, взглянул мне в глаза и едва заметно благодарно улыбнулся. – Перешлешь?

Я чуть не воспарила.

– Конечно.

Он продолжал смотреть на меня, явно находясь в таком же замешательстве по поводу произошедшего, как и я, но при этом почему-то забавляясь. Я сама не могла понять, что заставило меня заговорить. Только что Найл Стелла смотрел на меня, а минуту спустя мямлил и копался в бумагах в поисках ответа на вопрос, который, я уверена, он мог бы вспомнить, если бы его разбудили посреди ночи.

Такое ощущение, что его мысли не здесь. Такого я еще не видела.

– Теперь время больших новостей, – объявил Энтони, взглянув на пачку бумаг, перед тем как передать их дальше и встать на ноги. Я посмотрела на него, привлеченная переменой в его голосе. Энтони любил приковывать внимание всего зала, и судя по интонации, сейчас он скажет что-то важное. – Метро Нью-Йорка строилось с учетом того, что по-настоящему сильные ураганы случаются раз в сто лет. К сожалению, это не так. Катастрофы вроде урагана «Сэнди», которые, как считалось, бывают раз в столетие, начали происходить каждые несколько лет. США тратят миллиарды, говорят о том, что надо поднять входы в метро и установить шлюзы, и с учетом того, что мы вели обширные работы в лондонском метро, они хотят, чтобы мы поделились опытом. Поэтому я на месяц уезжаю на международный саммит по подготовке к чрезвычайным ситуациям в общественном транспорте, воздушных перевозках и городской инфраструктуре.

– На месяц? – уточнила старший инженер, озвучивая мысли всех присутствующих. Я задумалась, кто-то еще, кроме меня, обрадовался при мысли о том, что кабинет Энтони так долго будет пустовать.

Энтони кивнул в ее сторону.

– Будут проходить три отдельных саммита. Не все приглашенные остаются на весь срок, но с учетом того, что наша компания специализируется и на общественном транспорте, и на городской инфраструктуре, Ричард решил, что мы должны быть там.

– Мы? – переспросил кто-то из топ-менеджеров департамента Найла Стеллы.

– Верно, – сказал Энтони, склонив голову набок. – Найл поедет со мной.

– Вас обоих не будет целый месяц? – выпалила я, тут же пожалев о своих словах. Я же стажер. Одним из негласных правил Энтони было то, что мы не говорим на этих совещаниях, пока нам не зададут прямой вопрос. Я снова почувствовала тяжесть взглядов присутствующих. И что еще хуже, я чувствовала на себе его испытующий взгляд.

– Э-э, да, Руби, – ответил несколько сконфуженный Энтони. Он обошел свое кресло и приблизился ко мне, засунув руки в карманы. – Но не волнуйся, я знаю, что твой проект «Оксфорд-стрит» близится к концу, и мое отсутствие не повлияет на его завершение. Если тебе что-то будет нужно от меня, ты всегда можешь позвонить мне.

– О, – сказала я, чувствуя, как отступает жар от моего лица, – хорошо, спасибо. – Естественно, Энтони подумал, что я не сдержалась, потому что беспокоюсь из-за его отъезда, он же мой босс, и из-за того, что его отсутствие может как-то сказаться на моей работе.

– Ловко, – заметила Пиппа, постукивая длинными овальными ногтями по клавиатуре.

– Заткнись, – простонала я, обмякнув в кресле.

Я не знала, смотрит ли еще на меня Найл Стелла, и двенадцатилетняя девочка внутри меня хотела затащить Пиппу в женский туалет и обсудить всю эту сцену секунда за секундой.

Но я знала, что это будет ошибкой. Он впервые обратил на меня внимание, а я веду себя как дура. Я не переживу, если она скажет, что он смотрел на меня с таким видом, будто я пролила сливки на его сшитый на заказ костюм.

Вот бы вернуться в то время, когда он не знал о моем существовании.

Конец дня застал меня за нашим длинным общим столом, когда я сортировала пропуска. Моя диетическая кола нагрелась, и я считала минуты до того, как смогу лечь в горячую ванну с любовным романом, когда мой ноутбук пискнул, отмечая приход письма.

– Наконец, – вздохнула я. Я жду этого подтверждения весь день. Наконец-то я смогу пойти домой.

Или нет.

Рядом со мной зевнула и потянулась Пиппа. Уже стемнело, по пути до метро мы замерзнем и промокнем.

– Можем идти?

Мои плечи опустились.

– Это имейл от Энтони, – сказала я, хмуро глядя на экран. – Он хочет, чтобы я зашла в его кабинет перед уходом. Могу придумать сотню других занятий, которые мне больше по вкусу.

– Что? – сказала она, наклоняясь к моему ноутбуку. – Чего ему надо?

Я покачала головой.

– Понятия не имею.

– Разве у него нет часов? Мы должны были уйти двадцать минут назад.

Я быстро напечатала ответ и начала собираться на выход.

– Подождешь меня? – спросила я Пиппу.

Закрывая ящик, она печально взглянула на меня.

– Я тороплюсь, прости, Руби. Я ждала, сколько могла, но у меня куча дел.

Я кивнула, испытывая неловкость при мысли о том, что остаюсь так поздно одна в офисе наедине с Энтони.

По пустым коридорам я дошла до лифту и поехала на седьмой этаж.

– Руби, Руби, входи, – сказал он, прерываясь в процессе складывания вещей в коробку. Его что, уволили? Смею ли я надеяться? – Закрой дверь и присаживайся.

Я не смогла сдержать недовольную гримасу.

– Но никого нет, – ответила я, оставив дверь открытой.

– Почему твои родители назвали тебя Руби? – спросил он, внимательно рассматривая мое лицо.

Я нахмурилась еще сильнее. Что?

– М-м, на самом деле не знаю. Думаю, им просто нравилось это имя.

Энтони придерживался нескольких старых деловых правил, одно из которых заключалось в том, что на столике рядом с его рабочим местом всегда стоял хрустальный графин со скотчем. Он пил?

– Я тебе когда-нибудь говорил, что мою бабушку звали Руби?

Я уставилась на скотч, пытаясь вспомнить, на каком уровне он был, когда я последний раз сюда приходила.

Энтони обошел свой стол и сел на угол рядом со мной. Его бедро прижалось к моей руке, и я отодвинулась.

– Нет, сэр. Не говорили.

– Нет-нет, не называй меня «сэр», – отмахнулся он. – Мне начинает казаться, что я твой отец. Зови меня Энтони.

– Хорошо. Простите… Энтони.

– Я не твой отец, знаешь ли, – сказал он, подавшись на мне. Повисла многозначительная пауза. – Недостаточно стар для этого.

Я попыталась скрыть охватившую меня дрожь. Почти уверена, что если бы это было возможно, Энтони бы в буквальном смысле просочился под стол, растекся лужей у моих ног. И заглянул бы мне под юбку.

– Но я позвал тебя не для этого. – Он выпрямился и взял папку из стопки документов на столе. – Я позвал тебя, потому что в наших планах есть кое-какие изменения.

– Да?

– Кое-что произошло, поэтому я не еду в Нью-Йорк.

А мне какое дело? Он что, правда думает, будто я до такой степени волнуюсь, что ему нужно лично меня об этом проинформировать?

Я сглотнула, пытаясь изобразить заинтересованность.

– Нет?

– Нет, – подтвердил он, улыбаясь с видом, который должен был выражать великодушие и снисходительность. – Едешь ты.