Читать книгу Болезнь, которую нельзя называть - Кристина Николаева - Страница 7

Республиканский онкодиспансер располагался в сером безликом здании.

Сначала требовалось пройти через регистратуру. Здесь все было привычно: большая и недовольная очередь, перекрикивающаяся с большой и недовольной женщиной за стеклом.

Спустя час я наконец-то смогла добраться до заветного окошка. Когда рассказала свою историю, от меня потребовали направление от районного онколога.

– Как это нет такого? А как же вы пришли? – удивленно спросила большая женщина

– Я сама сюда дошла… – растерявшись, ответила я фразой из мультфильма о Простоквашино.

Выяснилось, что сами сюда «не ходют», нужно соблюдать местные правила.

– Женщина, не задерживайте! – нервно потребовал кто-то из толпы за спиной.

– Она вам не женщина! – тут же парировала администраторша. – Ладно, в виде исключения заведу на вас медицинскую карту, – облагодетельствовала она меня.

Я получила тоненькую тетрадку и отправилась на консультацию к здешнему онкологу.

Очередь к врачу заметно отличалась от очереди в регистратуру. Здесь не было спешки и суетливости, на скромное «я только спросить» отвечали «конечно-конечно», будто соглашаясь провести тут целый день. Я же спешила: у нас с подругами был заказан ресторан на вечер с обязательным обсуждением новых фильмов, книг, сплетен и мужей, а я еще не подобрала подходящие туфли к своему наряду.

Наконец дошла очередь до меня.

– Карина Анатольевна, – представилась молодая и привлекательная блондинка. Ей было лет сорок на вид, волосы аккуратно уложены, на столе стояла чашка со следами ее помады.

Я начала описывать свои симптомы, неловко оговариваясь, что со мной все в порядке, наивно полагая, что мои оговорки помогут избежать самого страшного: я боялась, что у меня рак, и надо будет проходить через химиотерапию, лишиться волос…

Карина Анатольевна выслушала меня внимательно, предложив для начала сделать пункцию. Отлучившись ненадолго, она вернулась со шприцами, велела сесть и вонзила иглу в мой воспаленный лимфоузел. Все прошло так быстро, я даже не успела понять, что происходит: в шейный узел воткнули иглу длиною в мою ладонь. Когда все закончилось, доктор обработала место укола спиртом и отпустила меня домой. Результатов нужно было ждать полторы недели. За это время я должна была пройти УЗИ печени, селезенки, подмышек, шеи и ключичной области, сделать рентген легких и сдать кровь. Карина Анатольевна дала мне список врачей, к которым надо обратиться, чтобы не стоять в очередях месяцами.

Так я стала обрастать связями, своими людьми в нужных кабинетах. Называешь имя, и как по волшебству появляется свободное окошко на ближайшую дату, потом идешь вслед за медсестрой, обходя всех людей в очереди, слышишь, как она говорит очередному доктору:

– Мы от Степана Петровича.

– А, проходите, проходите!

Заходишь в кабинет, привычным движением кладешь деньги в карман белого халата и ложишься на кушетку.

* * *

Через десять дней я вновь оказалась в онкодиспансере.

Атипичных клеток в пункции не обнаружили, но результаты УЗИ и рентгена были не столь обнадеживающими, сообщая о неведомых «нечетких контурах» и «эхогенности». Поэтому меня отправили на биопсию.

В отделении опухолей головы и шеи я почувствовала себя персонажем телесериала «Анатомия Грей», где демонстрировали людей с уродливыми воспалениями. В кабинете неуклюже представилась, запутавшись в словах, в ответ получив лишь: «Садитесь, сделаем вам пункцию». Запоздало подумала, что это, может, у них вместо приветствия, – уже практически не ощущая боли от очередной иглы в лимфоузлах.

Назавтра я должна была лечь в больницу на биопсию шейного узла

* * *

Я в ужасе металась по квартире, приставая к Марку:

– Не представляю, что собирают с собой в больницу!.. Ты знаешь? Щетку, полотенце, халат, трусы, тапочки… А что делать с едой? Говорят, она там отвратительная.

– Возьми только самое необходимое, ты же ненадолго. Если чего-то будет не хватать, мы привезем. И не волнуйся, все будет хорошо!

Я подошла к нему и прижалась; он погладил меня по спине, успокаивая, что все обязательно выяснится, болячки мои наверняка окажутся какой-нибудь редкой формой простуды.

Мои утренние подъемы все больше и больше напоминали пробуждения Родиона Раскольникова: я засыпала словно в бреду, с обязательной температурой, а сны были слишком реальными. Мне казалось, что в меня вселился другой организм и ночами я превращаюсь в него, в того, кто хочет выжить за мой счет. Меня будто становилось все меньше и меньше, а его – все больше и больше. Мне слышался его смех, я чувствовала, как он растет и становится сильнее. Моя кровь бежала в такт его крови, наши легкие дышали в унисон, и казалось, что ничто не может нас разделить. Я знала, что он хочет высосать из меня жизнь. Он стоял напротив меня, хищно любуясь косточками плеч, которые можно было разглядеть под одеждой, протягивал руки, и я действительно чувствовала, как кто-то трогает меня за плечо…

– Кристина! Кристина, просыпайся! Нам пора в больницу… – Я испуганно открыла глаза: это был Марк.

В клинике мы договорились, чтобы меня положили в двухместную палату. Операцию должен был делать завотделением, про которого говорили, что он аккуратен со швами у пациентов.

Пришли молодые медсестры, измерили температуру, обмотали руку жгутом, взяли кровь и оставили пациентку с капельницей. У меня впервые в жизни брали кровь из вены. Оказалось, все не так страшно: вена легко набухла, и необходимое количество крови было извлечено.

После этого я достала «Прочерк» Лидии Чуковской и стала читать историю о том, как советский режим уничтожил жизнь не только ее мужа, но и ее самой. Зачитавшись, не заметила, что мне протягивает халат медсестра:

– Все снимай и переодевайся, трусы можешь оставить. Через пять минут пойдем на биопсию.

Я переоделась, меня посадили в инвалидное кресло, привезли к операционной, оставили ждать перед дверью. Через полчаса, когда я уже решила, что обо мне позабыли, вызвали:

– Заходи, не стесняйся!

Я оглянулась вокруг в поисках помощи, но рядом никого не было, встала сама, открыла дверь, увидела врачей и зачем-то почесала руку, не понимая, что делать дальше. Мне скомандовали:

– Подходи и ложись на стол!

Я вошла на свинцовых ногах в белую и невыносимо ярко освещенную комнату, неловко взобралась на кушетку, легла на спину, обвела всех взглядом и приготовилась к операции, пока доктора делали местную анестезию у правой ключицы, где собирались удалить лимфоузел.