Читать книгу Дневник жизни. Необыкновенная история любви - Кристина Рамо - Страница 10

Спустя несколько месяцев для полного восстановления после длительной болезни мой лечащий врач настоял на том, чтобы я была отправлена в санаторий для лечения органов дыхания. Таким образом, я снова оказалась вдали от дома, в другой обстановке и в других условиях, среди совершенно незнакомых мне людей. Белое трёхэтажное здание в стиле старинной архитектуры с двумя огромными колоннами у центрального входа находилось в далёком от людского взгляда уединенном месте, в сосновом бору. Дышалось здесь особенно легко и в полную грудь. Воздух был насыщен легким запахом еловых шишек и смолы. Весной, когда я очутилась в этом месте, в глаза сразу бросилось, как медленно и таинственно пробивается сквозь холодный талый, покрытый ажурными прожилками лёд, зелёная трава вокруг сырой рыхлой земли, а весенние первоцветы сонливо подтягивались вверх, к самому солнцу, просыпаясь от зимнего сна.

Выходя на прогулку, все дети расходились кто куда; кто-то направлялся к скамейке возле здания и, присев на неё, пытался погреться под ярким тёплым солнцем; кто-то уходил на детскую площадку, расположенную вблизи санатория, и катался на старых, поскрипывающих от времени качелях. Я же уходила вглубь соснового бора, где находилось несколько маленьких домиков-летников, и, присев возле одного из них, временами поглядывая на корявые ветки деревьев, сквозь которые смело пробивались лучи солнца, играя со мной в прятки, наслаждалась их игрой, щурясь от их яркого света. Затем, вытащив одну из полюбившихся мной книжек, я погружалась в захватывающее чтение. Последней из моих книжек был сборник шотландских легенд и сказок – это были удивительные истории о лесных эльфах, призрачно-таинственных лесах, где водились волшебные человечки, и о морских пучинах, в которых появлялись длинноволосые, поблескивающие серебристой чешуёй русалки. Время для меня в такие моменты теряло всякую силу, потому как в книги я погружалась до самых глубоких мыслей и чувств. Иногда меня отвлекали голоса детей, доносившиеся с разных сторон. Я волнительно озиралась по сторонам, мне так не хотелось, чтобы меня кто-то настиг в эту минуту и нарушил мой маленький, манящий своей трогательной фантазией мир.

Вечером, когда мы после ужина расходились по комнатам, где располагалось множество коек для девочек на расстоянии вытянутой руки друг от друга, девочки принимались бойко рассказывать друг другу какие-нибудь страшные или мистические истории, образуя между собой небольшие круги общения. Я же предпочитала побыть одна и очень редко примыкала к этому кругу. Рядом со мной поселили новую девочку, она была примерно одного со мной возраста, но гораздо крупнее меня. Она имела от природы вьющиеся непослушные волосы, и нехотя заплетала их на ночь в косу, а затем со вздохом облегчения ложилась в постель. Как я позже выяснила, девочку звали Белла, её имя показалось мне странным и таинственным, но не лишённым поэтического смысла. После десяти вечера к нам в палату заходила «няня» – грубая, грузная, круглолицая и розовощёкая женщина. Нередко к назначенному времени мы уже притихали и прислушивались возле дверей к её тяжёлым шаркающим шагам. Войдя в комнату, она прислушивалась к тем, кто ещё не спит, и если кто-нибудь шептался или шевелился, она подходила к этой девочке, поднимала её с постели и, отругав, ставила в угол, в самый конец комнаты. Но если и в этом случае наказуемая продолжала вести себя несносно, то она и вовсе выводила её из комнаты…

Однажды это наказание не избежало и меня. После того как Беллу навестили её долгожданные родственники, её рот не закрывался ни на минуту. Ей так хотелось немедленно рассказать обо всём мне, что до следующего дня она не могла удержаться, потому как эмоции и чувства переполняли её настолько сильно, и она жаждала хоть с кем-то поделиться новостями из дома. Она не нашла никого другого, как меня, потому как была новенькой здесь и, как я заметила, смущалась от большого скопления людей. По приезду в санаторий она тут же обратила на меня внимание. Познакомившись со мной, она как-то заметила:

– А ты не такая, как все. Точнее, я хотела сказать ты… другая, особенная, что ли… Мы с тобой даже в чём-то похожи.

– Долго вы будете разговаривать? – прервал нас в эту минуту строгий голос «няни». Войдя в комнату, она приостановилась, прислушиваясь сквозь темноту ночи к нашим голосам, но Белла не могла остановиться и продолжала свой рассказ, хотя уже и шёпотом, пытаясь рассказать мне о своих впечатлениях.

– Так, вставай. Быстро!

Я, вздрогнув, оглянулась на женщину. Поняв, что её слова обращены ко мне, я встала.

– Подойди сюда!

Я молча подошла к ней.

– Марш в угол, – резко сказала она. Я не понимала, в чём моя вина, и какое-то время колебалась сделать движение в её сторону. Но тут она сама, подойдя ко мне, схватила меня за руку, словно впившись в мою кожу до самых костей, она толкнула меня в угол. В комнате наступила гробовая тишина. Все девочки притихли, притворившись погружёнными в глубокий сон. После чего она снова осмотрелась по сторонам, внимательно прислушиваясь к каждому шороху, но больше не заметив ничего подозрительного, вышла из комнаты. Мне пришлось стоять довольно долго, по крайней мере, до тех пор, пока мои ноги не начали неметь, к тому же меня начало морить в сон. Я чувствовала безнадежную усталость и разбитость и единственным моим желанием сейчас было добрести до кровати и, прикоснувшись к подушке, погрузиться в глубокий сон. После её ухода девочки снова оживились и начали шепотом, а затем и вовсе громко разговаривать между собой, как неожиданно снова послышалось приближение шаркающих шагов, и девочки тут же притихли, словно никто и не просыпался. Женщина снова вошла в комнату.

– Странно… откуда такой шум? Вроде все спят, – произнесла она. – Или мне кажется?

Пройдя в глубину комнаты, она склонилась над некоторыми кроватями девочек и попыталась прислушаться к их дыханию, желая тем самым убедиться, действительно ли все спят. Не заметив ничего подозрительного, она, не обращая на меня никакого внимания, направилась к выходу.

– Можно мне лечь в постель? – спросила, набравшись смелости, я. – Я уже давно здесь стою.

Женщина, услышав мой голос, остановилась и, повернувшись ко мне, чуть наклонившись вперед, так, что я почувствовала её тяжёлый, неприятный запах изо рта, сквозь зубы произнесла:

– Так вот кто здесь никак не уймётся? Что это такое? Все уже давно спят, время полдвенадцатого ночи, а ты всё никак не угомонишься? А ну, пошли со мной!

И она снова грубо схватила меня за руку, чему я попыталась воспротивиться и выбраться из её цепкой руки.

– Но я стояла тихо, как вы и просили, – сказала я в своё оправдание. – Отпустите меня. Я сразу лягу спать, – заключила я.

– Ах, ты ещё будешь дерзить мне? Смелая какая нашлась! А ну, пошли со мной. Быстро!

Она, ещё крепче взяв меня за локоть, вытащила из комнаты и силком потащила через длинный коридор в слабом полумраке ночи к женской уборной. Втащив в комнату, она толкнула меня к холодной шершавой стене.

– Вот. Побудешь здесь, а я посмотрю, как ты будешь вести себя дальше. Эка… вы посмотрите на неё… – с возмущением сказала она и вышла, плотно закрыв за собой дверь. Под моими ногами лежала холодная скользкая плитка, а так как я не успела надеть обувь, она потащила меня сюда в том, в чём я была, то мои ноги скоро охватил холод, к тому же я была в лёгкой ночной рубашке… Откуда-то сквозило сильным холодом, точно ветер витал по комнате и студил всё вокруг. Подняв вверх голову, я увидела, что напротив меня в самом верху комнаты, настежь раскрыта большая фрамуга, она занимала третью часть широкого окна. Я начала замерзать, и чтобы хоть как-то согреться, стала быстро потирать свои плечи, руки и переминаться с ноги на ногу, чтобы согреть ноги, отрывая их поочерёдно от холодной плитки. В этот момент мне казалось, что обо мне все забыли.