Читать книгу Птичка певчая - Кристина Сатаева - Страница 4

Фотографии, портреты, улыбки

Будто звуки поломанной скрипки.

Будто в танце безудержном пляшут

И на ушко случайно так скажут,

Что привиделось мне. Обозналась я.

Вот и кажется, что потеряно,

Крылья сложились как-то рассеяно.

Расстелились под окнами города

Наши рифмы, стихи без повода.

И кружатся они, надрываются

Все пастелью своей прикрываются.

А мечты быть твоей единственной

Для тебя станут зыбкой истиной.

Испугалась я, струсила дурочка.

Теперь пожинай, что посеяла – умничка.

Ты прости, мне писать не хочется,

Не ложатся рифмы, – волочатся.

Помолчать бы с тобой за столиком,

Прикоснутся рукой свой тоненькой.

Ведь прощаться совсем не умею я

И от слов своих, немого робея,

Пишу. Чтоб просто не молчать.

Прощаться, чтоб наивно ждать

Звонка.

И на день встречи ставить временной отсчет

И ждать. Нет, не тебя, а лишь твою улыбку.

И будет в ней ответ мой милый,

На мое робкое, что любила,

На мое звонкое, не забыла

На твое хрупкое, я вернусь…

Сегодня, опять мне привиделось,

Необласканный пудель на привязи,

У дороги как будто обиделся

Стоял мальчик, у дома над крышами,

Небо скатертью расстелилося,

Окунулось в бездну унылую,

Может быть, по соседству поселится,

Пуделиха с хозяйкою милою.

Этот дождь, нахлынувший осенью.

Растрепал мои косы длинные,

Если любишь, – люби без памяти,

Без любви, не бывает и проседи.

В одиночестве нет опасности,

В одиночестве нет спасения,

Оно хуже, чем горькая праздность,

Одиночество, есть забвение.

Под мостами на улицах Лондона,

Под дождями Парижа и Питера,

Возвращалась она – бесподобная.

И стояла под окнами, в свитере.

Наблюдала, как там за окнами,

Пекут бабушки пироги с печеньями,

Угощают своих возлюбленных,

Угощают, обнимая за плечи их.

И даря им свои улыбки,

И теряясь в ответных колкостях.

Они ведь такие ранимые,

Все ждут от кого то помощи.

Одиночество может быть радостью,

Когда ты любовью согрет, любимыми.

Может стать она твоею слабостью,

Но пред Господом и откровением.

Уже не больно видеть чьи то лица,

С твоим, таким родным лицом.

Уже не страшно, к ней заглЯнуть на страницу

Чтоб убедиться, что не мой.

Конечно, вы знакомы курс четвертый,

А я лишь год, и то ходила посмотреть.

На то, как ты на сцене взором гордым,

Сумел меня открыть и сердце отпереть.

Уже не больно, отболело…

На сердце лег холодный крест.

Опять же я к тебе несмело,

Иду, боясь спугнуть и надоесть.

Ты уходи, мечтай, играй, живи.

Твоя давно уж выбрана дорога…

Любить меня? Ее люби!

Быть может та, тебе дарована от Бога.

Запомни милый мой, что я,

Любить и восхищаться тобой буду.

И то, чего добьешься ты паря,

Не будет для меня свершеньем или чудом.

Я знаю что, еще узнает свет,

Твой лик, твой образ аполлонский…

Пусть все сейчас сочтут, что это бред.

Их право. Пусть. Ведь мир их, – плоский.

Я просто счастлива с тобою

Я счастлива,

Я просто счастлива с тобою.

Я счастлива дышать,

Вдыхать холодный ветер мостовой.

И задыхаться от любви,

Питая взглядом взгляд.

Тебя прошу, – живи,

Со мной, и наугад….

Ты помнишь вечер тот,

Что со мною встретил.

Хочу, чтоб ты, из года в год

Мною только бредил.

Я счастлива,

Я просто счастлива с тобою.

Я счастлива смотреть в твои глаза,

Они полны любовью…

Не покидай, я буду ждать тебя.

Считать часы, минуты нашей встречи.

И буду я угадывать себя,

В твоих глазах, как в тот волшебный вечер…

Я никогда не устану тебя целовать,

Открывать свои дверцы снова и снова.

И вечером поздним тебя обнимать,

Полушелковым, ласковым словом.

Безумно люблю тебя называть, —

Самым нежным моим, самым смелым.

И конечно же будешь меня целовать,

Согревая в ночи меня своим телом.

Я всегда тебя буду с улыбкой встречать,

Прикинувшись мягкой и ласковой кошкой.

Я могу тебя сутками без устали ждать,

Свернувшись калачиком у тебя на окошке.

Я бы кормила тебя по утрам,

И на ужин б шедевры готовила.

Почему то я верю твоим глазам,

И с собой больше не спорю я.

Мне бы слушать тебя, – да слушаться.

Мне бы верить тебе, – да не верится.

Вот все кажется, вот все кружится.

Да не верится, будто чудится.

Не бывает таких вот ангелов!

Не бывает, хоть черт возьми!

Если б стреть жизнь набело

Но с этим ведь столько возни.

Если ты из другой планеты,

Из галактики светлых душ,

Уж зачем ты меня в поэты —

В эту тянешь сегодня глушь.

Не пишется мне, да не можется,

Хоть убей не придумать мне слов.

Может сложится, а может не сложится

Ни стихов, ни сторон и ни строф.

И отныне опять в сравнение, —

Тянуть буду вас двоих.

Покуда мое тобой опьянение

Не затихнет в глубинах моих.

Потом все по кругу, и все как всегда,

Дальше ведь нет начала.

Ты для меня, всего лишь звезда.

Мираж, моего причала.

Спаси и сохрани, что так мне любо,

Обереги от зависти, от лжи.

За боль прости, которая пригУбит,

И на губах тотчАс же задрожит.

Благослови его в делах грядущих,

Дай силы справиться с грехами.

И отпусти, что в нас живущих,

Мирское властвует над нами.

Услышь в ночи мой тихий шепот,

И раздели со мною крик!

Пусть будет ласков он как рокот,

Исчезнет также как возник.

Храни, молю, от горести, печали,

От всех врагов, кто причинил бы боль.

Пусть Ангелом я стану за плечами,

До выдоха возьмусь за эту роль.

Позволь не пасть в глазах твоих,

Позволь услышать детский лепет.

И мне в уста вложи наш стих —

Назвать отцом! Увидеть трепет.

Пускай добром он будет переполнен,

И каждый, кто войдет в наш дом,

Его улыбкой будет он наполнен,

Его речами восхвален.

Отныне, Отче, дай нам силы,

Пройти весь путь от сих до сих.

Пусть будет радостно и мило,

Судьбу плести, вставляя новый штрих.

Спаси и сохрани, Господь, что любо,

Что больше всех, мне хочется желать.

А из желаний хочется лишь чуда —

Надеяться, любить и понимать.

В этом городе, я небом раздавлена,

В этой сырости, и грязи заброшенной,

Словно родниковой водой, – отравлена,

Чувствую гостьей себя, – непрошенной.

Ты мне лучше про птичку певчую,

Сказку до сна расскажи.

Как она землю, на нитке вечером,

Песней своей нас держИт.

Как же люблю глаза эти карие,

И тесно и больно тонуть в них опять.

Будто оловом по сердцу, заревом,

Встретить, обнять и вновь потерять…

Были улыбки, короткие встречи.

Забытые взгляды любящих глаз.

О чем то, ведущие страстные речи,

Каких-то далеких, неясных мне фраз.

С полудыханьем или жаждой,

Полузабытая весна.

Его глаза сверкнув однажды,

Дитя разбудят ото сна.

Он любит встречи роковые,

И капель звон на мостовой,

И чтобы души восковые,

Его любили над Невой.

Не любит храмы он до боли,

От поклонения смущен.

Любовью он к безумной роли,

Всей жизнью ныне поглощен.

Если б ты знал как хочется,

Вновь ощутить тепло,

Снова от боли корчиться,

Снова, но не дано.

Как бы увидеть задолго,

Нежный и любящий взгляд.

И ощутить себя ладанкой,

Прижатой к груди невпопад.

Но будь ты сто раз обласканным,

И нежен с другими как я,

Меня ты вспомнишь с опаскою,

И мысли свои гоня, —

промолвишь простое слово,

Оно же как сабля в грудь

«Любит она другого»

Любит, но не забудь!

Что ты ей как воздух глотку,

Режешь, от того и болит

Мне бы еще одну нотку….

Но он все молчит, да молчит….

Дышать на вьюгу, вместе с вьюгой выть

И каждым днем все начинать сначала

И понимать, что не смогу забыть.

Как от себя с позором убежала.

И от тебя. Сейчас пройти бы путь

Длинной в строку, длинной почти в страницу

Разлить бы слезы как сливают ртуть

Не усомниться и… не извиниться.

Хотя измучилась, изъелась, извелась

Себя корю за грех Сизифов денно

Другого я ждала, увы, от нас,

И уж не плотской страсти, несомненно.

Да, испугалась, с каждым может быть

И с каждым будет, если честен, верен

И ждешь и в ожиданье стыть

Не позволяешь сердцу. Горше меры

Измерит кто? Не ты ли, мой актер?

Речистый певчий – пасынок несчастья

Любить таких возможно лишь отчасти?!

Намучиться и в петлю, на костер…

Да у тебя, проклятый libertin1,

Один рефрен – любовницы, женульки

Лесть; сцена лести, бельэтаж, партер

Игра, игра, да вся игра-то – в жмурки!

Прости за пафос речи, звон страстей

За ночь прости, за утро без постели

Пьяна, устала, за окном метели,

(и те метут в проулках еле-еле)

Adieu2! Иных не будет новостей.