Читать книгу Из Крыма с ещё большей любовью - Кристина Сергеевна Селиванова - Страница 2

Анжела прекрасно помнила тот день, когда Астахов сообщил ей, что он собирается с ней развестись. Эта «новость» стала для неё настоящим потрясением. Она не готова была принять этот поворот судьбы и всячески убеждала себя в том, что это какая-то шутка. Она любила его и верила в то, что это чувство взаимно.

Сам Алексей больше ничего не испытывал к ней, прямым текстом говоря об этом. В его душе что-то перегорело к Анжеле, и он начал смотреть на их брак с совершенно другой, ранее неизвестной для себя стороны. Он неожиданно понял ту непреложную истину, о которой ему много раз говорили и Леонид Иванович, и Оля, и этой истиной было то, что Анжела любила деньги во всех проявлениях: в подарках, поездках, красивых вещах, украшениях. Она была из той категории женщин, которые очень быстро привыкали к красивой жизни и ни в чём себе не отказывали, и для которых, чтобы быть на одном и том же комфортном для себя уровне, с каждым разом требовалось всё больше и больше денег. Как говориться: аппетит приходит во время еды. А у Анжелы аппетит не умолкал ни на минуту.

В один прекрасный момент Алексей Алексеевич перестал давать ей то, что она так жаждала. Это выбило девушку из комфортной среды, которую она так не хотела терять.

Он пытался по-хорошему договориться с ней, но не выходило. Анжела долго не соглашалась на развод, каждый раз говоря ему, что работает в ЗАГСе и будет тянуть со всеми необходимыми документами, тем самым цепляясь за последнюю возможность, которая помогла бы ей удержать Алексея.

– Помни, Анжела! – говорил ей Астахов. – Это благодаря мне ты там работаешь. И благодаря мне ты можешь эту работу и потерять, если не подпишешь заявление о разводе. И я могу сделать так, чтобы тебя уволили с грандиозным скандалом, после которого тебя ни на одну работу нормальную не возьмут.

И ей пришлось согласиться. Сказка в её жизни феерично закончилась.

Выставленная на улицу с одним чемоданом в руке, она сказала самой себе, что будет бороться за Астахова, даже учитывая тот факт, что в его сердце не осталось места для неё.

Он пытался позабыть когда-то горячо любимую Анжелу, вскружившую ему голову своей красотой, простотой и независимостью, но она раз за разом появлялась в его жизни. Алексей понимал, что они живут в маленьком курортном городке, где все обо всём знают, и их встреча рано или поздно будет неизбежна, и он всячески оттягивал этот момент.

Анжела не замечала препятствий и стремилась встретиться с ним, и это стремление заставляло её по мере возможности искать Астахова по всему городу. Но что бы она ни делала, любые её действия не приносили никакого результата; Алексей был непреклонен в своём решении и при любой, случайной или нет, встрече давал ей разворот-поворот или попросту сбегал, заметив Анжелу на горизонте. Конечно, подобное отношение огорчало девушку, но она быстро брала контроль над своими эмоциями, так как знала, что если она проявит слабость, то проиграет окончательно в погоне за утраченным счастьем – погоне, которую сама же и создала.

Также она создала в своей голове из любви к Астахову целую трагедию, приукраша́я её в рассказах подругам и знакомым. С её слов она была глубоко несчастной, брошенной женщиной, чей возлюбленный не желает отвечать ей взаимностью, а его действия были наполнены равнодушием по отношению к ней. И подруги жалели её, утешали, давали советы, которые она пропускала мимо ушей. Анжела прислушивалась лишь к одному совету, и этот совет диктовало затуманенное слепой любовью женское сознание: Астахов должен вернуться к ней. Она не видела в этих отношениях никого, кроме себя и его. Мир со всеми остальными людьми и событиями перестали для неё существовать.

И она действовала…

По крайней мере, предпринимала попытки к действию.

Она знала, что её экс-супруг находится или на работе, или у своей бывшей, и его следует искать или там, или там. Да и приставка «бывшая» была в данный момент не уместна, так как Оля стала вновь любимой женщиной и вернула себе статус «нынешняя», и Анжелу это очень злило, так как понимала, что бывшей стала она сама.

*** *** ***

«Если он и в этот раз от меня не улизнёт, то я с ним поговорю. Обязательно поговорю!» – произнесла она, направляясь к полицейскому участку.

А в самом участке было оживление. Астахов собрался выходить на пенсию и решил это отпраздновать. Слухи о его отставке по Феодосии разнеслась очень быстро, и каждый, кто так или иначе имел тесные контакты с полковником, жаждал выпить с ним по рюмашке. Его встречи то с одними, то с другими людьми затянулись на неделю, и на каждой такой встрече ему приходилось проставляться. К концу недели ему надоела эта неорганизованность. Изначально он хотел отметить данное событие в тесном семейном кругу, но потом поменял своё решение. Он решил устроить небольшой сабантуй на работе, после чего переместиться вместе с сослуживцами, с которыми чаще всего пересекался по роду своей деятельности, в другое, по его мнению «более подходящее для данного торжества» место, в котором уже соберутся все домашние.

– Эй, «Сыровар»! – обратился он к майору Аслану Пенерджи1. – Ты хоть свою знаменитую мясную нарезку не забыл принести? А то в прошлый раз твоя копчёная баранина была особенно хороша!

– Так точно-с! – ответил тот. – Всё давно на месте.

– Так, где же она? – и Алексей Алексеевич взглянул на стол, который ломился от количества закуски.

– В холодильнике смотрели? Я оставил её там, – пробубнил майор, и Астахов ушёл в другой кабинет, в котором стоял холодильник.

Явились старший лейтенант Винников и лейтенант Буттылко, которые принесли в пакетах выпивку.

– Жора, не так надо сервировать стол, – сказал Винников к старшему лейтенанту по фамилии Каплан.

– Ой, ты-то мне ещё рассказывай, как надо! – ответил Георгий. – Столько раз сервировал, и претензий не было.

– Олег, чего ты к людям-то цепляешься, а? – произнёс Александр Буттылко, выставляя коньяк на стол. – Вроде неплохо смотрится. А если тебя что-то не устраивает, то раскладывай вилки и тарелки самостоятельно.

Вошёл Астахов, неся мясную нарезку.

– Итак, двигайте посуду, мне поставить некуда, – скомандовал он.

– Как вкусно пахнет! – и Винников понюхал мясо. – Как всегда Аслан готовил?

– А то! – гордо произнёс полковник. – Баранина и ягнятина.

Олег потянулся рукой к блюду с мясом, намереваясь схватить кусочек.

– А ну руки убрал! – рявкнул Астахов. – Рано ещё хватать закуску! Закусывать надо после, а не до, – и старший лейтенант покорно убрал руку назад.

– Аслан, где тебя черти носят? – обратился полковник к Пенерджи, который чем-то был занят в коридоре у окна.

– Он же лихой татарин! Небось, посчитал себя Алимом2 и поскакал на своём коне по крымским просторам, – иронично произнёс Каплан.

– Всё шутите, товарищ дежурный, – сказал Аслан, войдя в кабинет. Он поставил на стол нарезанный дольками арбуз, который лежал на металлическом подносе.

– Ни в коем случае! – ответил Жора.

– Да ладно! Всё вам шуточки да прибаутки…

– Отставить разговоры! – скомандовал Астахов.

– Итак, мои дорогие сослуживцы, – продолжил он, беря в руку стопку, в который несколько мгновений назад Винников разлил коньяк. – Я оставляю свой пост с очень противоречивыми чувствами. Через несколько недель меня уже не будет здесь. Я отдал службе двадцать пять лет, и это было были самые лучшие двадцать пять лет в моей жизни! И я бы хотел выпить за вас, ребята! Без вас наша Феодосийская полиция не была бы образцово-показательной….

– И ещё знаменитой! – добавил Винников, истекая слюной и рассматривая нарезку.

– Ещё бы! Благодаря Лёни мы теперь прославились на весь полуостров, – поддержал лейтенант Буттылко.

– Разговорчики! – сказал Астахов. – Давайте лучше выпьем! – добавил он и осушил рюмку. Остальные последовали его примеру.

Старший лейтенант второй раз потянулся к мясной нарезке, намереваясь схватить самый большой кусок.

– После первой не закусывают, – остановил его Каплан.

– Так я занюхать, – ответил Олег и поднёс к носу долгожданный кусок и глубоко втянул в себя его запах.

– Между первой и второй перерыва нет вообще! – продолжил Винников, отложив кусок ягнятины на тарелку. Он быстро разлил присутствующим ещё по одной.

– Коллеги! – вновь начал Астахов. – Прежде чем выпить, я хочу вам кое-что сообщить. Вы знаете, что пост я оставить пустым никак не могу, – и он достал две бумаги. – Это рапорт о повышении, а также приказ о назначении на должность начальника Феодосийской полиции, – и все с интересом посмотрели на полковника.

– Последние несколько месяцев я очень долго думал, кого же оставить после себя. Дни и ночи напролёт я ломал над этим голову. И!.. – Алексей Алексеевич достал из выдвижного ящика стола погоны подполковника.

– И я хочу вручить вот это Аслану, – и он протянул погоны Пенерджи.

– Поздравляем, майор! – и остальные сотрудники зааплодировали.

– Теперь уже не майор, а подполковник, – поправил их Астахов. – Как вы уже поняли, после меня начальником станет Аслан, – и полицейские троекратно прокричали «Ура!».

Под шумок Винников всё же отправил в рот кусок мясной нарезки, и его «Ура» получилось смазанным и невнятным.

– Тише! – прислушался Александр к непонятному шуму в коридоре.

– Кто-то пришёл? Ты забыл закрыть отделение? – спросил его Астахов.

– Так, не я последний заходил, а Пенерджи. Он арбуз приносил.

Жора подошёл к двери и заглянул за дверь.

– Эй, алло! – сказала Анжела, озираясь по сторонам в коридоре. – Есть кто?

– Там Анжела! – сказал Каплан шёпотом.

– У-у! Тут такое будет! – потянул Винников, предвкушая нежеланное общение с Анжелой, и отправил в рот очередной кусок.

– Закрой дверь! – также шёпотом сказал Алексей Астахов, обращаясь к Жоре, и тот повернул ключ.

Раздался стук в дверь.

– Я знаю, что вы там, – сказала Анжела. – Опять пьянствуете? Я чую, что пьянствуете.

Астахов выпил рюмку, занюхал куском ржаного хлеба и быстренько выпил ещё раз.

– Скажите, что меня нет, – и он распахнул окно и начал вскарабкиваться на подоконник. – Скажите ей, что я ушёл. Соврите что-нибудь, – и Алексей вылез на улицу с той же ловкостью, с какой заправские ниндзя уходят от нежелательной погони.

– Во, даёт! – удивился Аслан. – К нему баба пришла, а он дёру дал! Если бы ко мне так бабы бегали, я бы горя не знал!

– Э, полицейские! Мне Астахов нужен, – продолжила Анжела, продолжая тарабанить в дверь. – Открывайте!

– Да открой ты ей уже, – сказал Буттылко. Каплан, нехотя, повернул ключ.

Анжела влетела в кабинет, чуть не задев старшего лейтенанта дверью.

– И где он? – поинтересовалась она, озираясь по сторонам.

– Ушёл, – ответил ей Аслан.

– И куда он мог уйти, а? Это дело неслыханное, чтобы Астахов с гулянки ушёл! – она оценивающее взглянула на стол. – Мне хоть нальёте? – потянулась она к коньяку.

– Это не тебе, а нам, – перехватил бутылку Винников.

– Ну и ладно! – сказала Анжела. – Но я всё равно знаю, что Астахов где-то здесь, – и она вышла из кабинета. Полицейские рванули за ней.

– Нюхом чую, что он где-то рядом! – добавила она. – Я его парфюм узнаю из тысячи прочих ароматов.

Алексею Алексеевичу после выпитого захотелось есть, и он аккуратно вскрыл окно соседнего кабинета, залез внутрь и подошёл к холодильнику, достал оттуда недорезанный кусок буженины и стал искать нож, открывая ящики своих коллег.

За дверью послышалось цоканье женских каблуков, и он заметался по комнате, чуть не выронив буженину на пол. Куда бы он ни пытался спрятаться, его везде, так или иначе, было видно. В самый последний момент он бросил взгляд на старый, немного покосившийся платяной шкаф с заедающей дверцей. Этот шкаф, доставшийся ему от предшественника, Астахову никогда не нравился, и он переставил его в другой кабинет. В сложившейся ситуации нелюбимый предмет интерьера стал просто спасением для Алексея, и он без раздумий залез внутрь, аккуратно закрыв за собой дверцу. Раздался характерный щелчок замка.

– Чёрт! – пробормотал он. Этот щелчок был ему известен и означал лишь одно: выбраться самостоятельно он уже не сможет.

Вошла Анжела, а за ней четверо сотрудников.

– Тут его нет, как видишь, – сказал Александр Буттылко.

– Да вижу я. Хорошо улизнул от меня Астахов! Сразу видно – профессионал! – иронично добавила девушка, прохаживаясь по кабинету.

– Тогда чего вы тут празднуете? – Анжела обернулась и пристально посмотрела на полицейских.

– Эм, ну… это… – начал Жора, подбирая нужные слова.

– Не тяни, Каплан!

– У Аслана вчера был день рождения, – взял инициативу в свои руки Олег Винников. – Вот, теперь он проставляется. Астахов приехал, поздравил его, повысил даже в звании, – и он вырвал из рук Пенерджи новые погоны и помахал ими перед лицом Анжелы, – и куда-то уехал.

– Куда?

– Домой! – неожиданно вырвалось у Аслана.

– Давно бы так! – произнесла Анжела и ушла. Полицейские проводили её взглядом до парадной двери, после чего рванули к окну, распахнули его и начали звать полковника.

– Да не орите вы, – послышался приглушённый голос Астахова из глубины шкафа. – Я здесь!

– А что Вы там делаете? – спросил Каплан.

– Как что?! Подрабатываю на полставки вешалкой, – ответил их начальник, хихикнув. – Лучше дверцу помогите открыть, а то её опять заклинило. Этот китайский замок открывается только тогда, когда пнёшь дверцу снаружи.

Полицейские с первой      же попытки открыли дверцу: перед ними стоял Алексей Алексеевич, откусывая прямо от куска буженины.

– Приятного аппетита! – проговорили они хором.

– Да пошли вы к чёрту! – раздражённо произнёс Астахов, проглатывая прожёванный кусок. – Пойдёмте, а то коньяк стынет. И ещё! Закройте уже входную дверь. Не хватало нам, чтобы ЭТА к нам вернулась, – и он вышел из кабинета. Пенерджи, Винников, Каплан и Буттылко переглянулись.

– Если никто не хочет закрывать дверь, то это сделаю я, – сказал Аслан. Другие пошли вслед за Астаховым.

Пенерджи почувствовал сопротивление, когда взялся за ручку двери и намеревался её закрыть на ключ.

– Эй, подожди, – заверещала Анжела. – Я сумку забыла, – и она влетела внутрь.

– Шухер! – заорал своим коллегам Аслан. – Возвращение грозной Анжелы!

Астахов от этих слов чуть не поперхнулся коньяком.

– Под стол, – прошептал Жора.

– Чего? – удивился полковник.

– Полезайте под стол, – и Астахов нагнулся, нырнул под скатерть, прихватив с собой тарелку с салатом.

– Простите, ребятки, но я тут сумочку свою оставила, – и она подошла к столу, остановившись прямо перед лицом затаившегося Алексея. Если бы она поставила свою ногу на несколько сантиметров дальше, то задела бы его тарелку. Сам Астахов не обратил на это внимание, так как он всячески сопротивлялся желанию чихнуть, чтобы не рассекретить себя, а чихать тихо, почти беззвучно он не умел, и каждая секунда ожидания превращалась для него в целую вечность.

Анжела взглянула на стол, пересчитала приборы.

– Вас четверо, а рюмок пять, – удивилась она.

– Так мы же говорим, что товарищ Астахов был тут, поздравил и ушёл, – сказал Жора.

– Ну и ладно, – произнесла она, забрала сумку, развернулась и направилась к выходу.

Астахов не выдержал и громко чихнул под столом, на котором всё содрогнулось.

Повисло гробовое молчание. Все боялись вымолвить хоть слово.

– Будь здоров! – сказала Анжела и обернулась.

Реакции не последовало.

– Будь здоров! – повторила она.

– Спасибо! – ответил Буттылко, почесав свой нос.

– Жулики вы все! Астахову привет передавайте! – проговорила она и покинула кабинет.

Астахов вылез из-под стола. На его форме были остатки салата.

– Ничего себе, чихнул! – сказал он, оценивая весь масштаб катастрофы. – Лучше бы заливное взял, а не салат: хотя бы в тарелке всё осталось, а не на мне.

Жора подал ему салфетку.

– Ну, ничего. Где наша не пропадала! – добавил Астахов, вытираясь. – Наливай! – обратился он к Винникову.