Читать книгу Руины в цветах - Кристина Той - Страница 6

Глава 2

Оглавление

Третий сектор, в который сейчас держали путь ребята, как и четвертый, где они привыкли коротать свои дни, сохранил в себе, по их мнению, лучшее от прежнего мира: прекрасный климат, малоэтажные уютные дома с ярким озеленением рядом. Погода не менялась, не было плохих или хороших дней. Все одинаковые. День сурка, не приводящий ни к чему радостному. И вдобавок к этому вечная борьба поколений: взрослые, повидавшие войну и потому ценившие каждый сантиметр этой земли, и подростки, не поднимавшие глаз от асфальта под своими кедами.

Вряд ли жители, рассуждающие о ценности сохранившейся под куполами природы, задумывались о том, что стены вокруг этой природы могут в любой момент рухнуть. Дети же всегда смотрят глубже. Например, ты показываешь им птицу, рассказывая, как по одному движению отличить механическую камеру правительства от настоящей пернатой, а они тем временем смотрят на дерево, которое гниет изнутри и вот-вот перестанет выделять и без того не хватающий ресурс в виде кислорода. Но они даже не подозревают, что за тем, куда направлено их внимание, хорошо следят. И сколько ни убеждай новое поколение, будто все под контролем, их страх крушения мира никуда не исчезает.

Затхлый запах воздуха стал для Ани привычным, но в этом секторе он был приглушен ароматом, исходящим от цветущих деревьев, которых так не хватало в четвертом. И только сейчас Ане стало интересно, как же пахнет воздух в других секторах.

Они с Эриком приехали поздно, поэтому Эрик, соблюдая режим, уснул сразу, а Аня коротала ночь, смотря в потолок. Белые бетонные стены студии, где остановились ребята, сильно напоминали их спальню дома. Простота и уют были призваны отвлекать от плохих мыслей. Когда за окном начало светать, Аня сдалась, встала с кровати и попыталась привести себя в порядок. В тесной ванной комнате, которая словно давила на нее, она смотрела в зеркало и не могла побороть собственные чувства: вины за «незаслуженную» трату денег, умиротворения от того, что это все же ее день рождения, и страха, что он может оказаться последним. Дрожащими руками она заплетала неуклюжие косы, вспоминая парня из параллельного класса, убитого Жнецами совсем недавно.

«Как эти бесчувственные люди в форме понимали, кто действительно мутант, а кого оболгали? Правда ли, что существует изгнание? Чем же все-таки опасны мутанты?..» – подумала Аня, в последний раз взглянув на себя с особой ненавистью и крепко сжав раковину тонкими руками.

В комнату она вернулась уже с невозмутимым видом. Села на кровать и с каким-то странным чувством наблюдала, как брат недовольно отворачивается к стене. Аня не сразу поняла, что просто завидует его крепкому сну. Бессонница мучала ее с тех самых пор, как объявили об охоте. Три недели – срок достаточно долгий, чтобы ощущать усталость от недосыпа и кошмаров, и в то же время, по ее мнению, недостаточный, чтобы обратиться за помощью хотя бы к близким людям.

«Обратиться за помощью?» – Аня вздрогнула от этой мысли. Яркие вспышки-воспоминания о психологической клинике напомнили ей, что «послевоенный стресс» обязывал обращаться к врачам подобного профиля вне зависимости от возраста, пола или ситуации в жизни. А ей так вообще не требовалось прилагать никаких усилий, чтобы приемные родители отправили ее на лечение.

Аня натянуто улыбнулась, сглотнув колючий ком в горле, и что было сил радостно прильнула к кровати брата.

– Эрик! Эрик! Просыпайся! Ты так весь день проспишь!

Ее, несомненно, брала гордость за свою актерскую игру, ведь до сих пор, как бы наигранно она ни улыбалась, никому и в голову бы не пришло, что в душе она сгорает от страха и тревоги.

– Выходной день, – послышался недовольный голос брата, с его утренней хрипотой. – Демон ты маленький, дай поспать.

– Ну Эрик, мы так ничего не успеем! – промямлила она, и резкая волна усталости окатила ее. Правда ли она боялась что-то не успеть? Нет, конечно, нет. Она просто не могла долго находиться наедине сама с собой и торопилась вымотаться так, чтобы терять сознание, как только ее голова соприкоснется с подушкой.

Брат нехотя повернулся к звонкому голосу сестры, всего на секунду приоткрыл глаз и сонно пробормотал:

– Ты что, спала в этом сарафане?

Аня закатила глаза, но тут же усмехнулась, придумав, как кольнуть брата.

– Ну ты бы сказал, что мы спать в этот сектор приедем. Не стала бы наряд брать, осталась бы в пижаме.

– Один – один, – улыбнулся он, оголив клык с правой стороны.

Аню этот клык каждый раз умилял, как в первый. В детстве она всегда доказывала их с Эриком родство тем, кому не стоило знать правду, указывая на эти самые зубы: «Вот видишь клыки – у меня и у него одинаковые! Ы-ы-ы. Мы брат с сестрой, настоящие! Не видишь? Сейчас укушу – и заметишь!»

– Ладно, встаю, – простонал Эрик, и Аня победно улыбнулась.

Голос у Эрика был по-утреннему хрипловатым, но в то же время приятным и спокойным. Это успокоило ее, ведь брат по-разному относился к подобного рода баловству. Иногда обнимал так крепко, что она не могла выбраться из его объятий, иногда улыбался и ерошил волосы, неохотно просыпаясь на завтрак, на который сестра не ходила одна. Но бывали и такие дни, когда Аня каждой клеточкой тела чувствовала его раздражение. Она замирала, пытаясь понять, что же сделала не так, и часами глядела в окно, сидя в одной позе, пока брат не выспится. Этого он никогда не замечал, закрывая глаза и проваливаясь дальше в сон.

Она резко подпрыгнула от радости, уперев ладони в кровать, отчего та жалобно заскрипела.

– Смотри кровать не сломай, а то платить придется. Еще подумают чего… неприличного.

* * *

Эрик не заставил себя долго ждать. Он натянул свои обычные джинсы и серую майку, оставляя на виду татуировку – черно-красный размытый череп на плече. Собирался он до ужаса устало и нехотя. Эрик, чья жизнь давно утонула в быту, никогда не делился с сестрой переживаниями. Более того, не понимал, что делать, когда сам ясно считывал тревожное поведение Ани. О бессоннице он, конечно, не знал, но почему из ее рук стали все чаще выпадать предметы – догадывался. Еще чаще, чем ронять предметы, сестра начала переспрашивать его о том, что он «только что сказал». Эрик потер затылок и зевнул напоследок:

– Ну, погнали…

Пару месяцев назад Аня возмутилась бы его мятой майке, но сегодня в ее голове роились вопросы поважнее.

– О чем задумалась?

Аня поправила сумку на поясе и потерла ладонью горящие щеки. За какую бы из мыслей ухватиться?

Они направлялись в парк аттракционов. Аня много читала о нем, восторженно удивляясь размерам каруселей и высоте американских горок, а когда представляла себя наверху колеса обозрения, окидывающей взором весь сектор и его пределы, то просто замирала. Только сейчас колесо не работало.

«Интересно, сколько парк заплатил за несогласованное освещение и ночную работу?» – Мысли в голове Ани завертелись, словно шестеренки. И тут же спутались, когда она решила не мыслить, как «полезный и ответственный» работник, коими их растят. Заниматься расчетами Аня будет тогда, когда займет какую-никакую должность, а сейчас подумает о чем-нибудь другом, лишь бы не о системе.

«Был большой скандал. Скандал – это неприятно,» – тут же завертелось в ее голове.

Недавно в академии с ней случилась неприятная история, она поругалась со старостой в группе. А теперь каждый, кто успел нажить себе врагов даже по пустякам, мог оказаться под прицелом – это ее и пугало. Аня была спокойной, но боевой, всегда умела за себя постоять, а вот врать никогда не умела… И всегда до ужаса переживала, когда ей не верили.

Она уже не раз прокрутила в голове сцены со Жнецами, где каждый их вопрос сопровождался стуком дрожащей челюсти того, кого они допрашивали. Да что там. Она думала об этом без перерыва.

– Если вдруг кто-то настучит, что я мутант, и меня похитят, то… – Она на минуту замялась, а потом вспомнила, что Эрик привык к ее странным вопросам.

– Так? – Брат с подозрением вздернул бровь.

– …то какое фото ты возьмешь, если будешь меня искать? Ну, например, с чем в СМИ пойдешь?

– Да, голова у тебя важными вопросами занята.

– Нет, ну серьезно. Вдруг ты выберешь то, где я красивая, с фильтрами, а если меня будут пытать и мучать, выглядеть я уже буду вообще не так, как на нем.

– Завтра утром, когда ты будешь спросонья, с синяками под глазами, сделаю новое. Его и возьму.

Аня смутилась, но улыбнулась, подумав о том, что брату лучше не засыпать, если он хочет получить такое фото.

Старые маленькие карусели с ярким оформлением словно замерли в довоенном времени, и как бы ни совершенствовались технологии в центральном секторе, до этих малюток никому явно не было дела. Поколение Ани уже тоже должно было точно знать, что стоило развивать, а на чем нужно поставить крест; думать о том, как сохранить стабильность в искусственной жизни под куполом. Потому сейчас, как учили в академии, Аня мысленно соотносила затраты парка на электроэнергию и пользу, которую тот приносил обществу.

Она закивала головой, словно пытаясь выбросить все из головы. Все эти аттракционы развалятся еще до того, как ей дадут важную должность, поэтому самым правильным было просто радоваться тому, что они сейчас здесь.

Чистое голубое небо вдохновило Аню, и она решила покорить все аттракционы за один день, но Эрик остановился на одном, с символическим названием «Под облаками» – он поднимал группу посетителей вверх на десяток метров и резко опускал их чуть ли не до земли. Когда настала их очередь, Эрику хотелось кричать от неожиданности при резком спуске, а Аня смеялась от переполняющих ее чувств.

После, на других каруселях, она каталась уже сама и махала рукой смотрящему на нее Эрику. Про себя он отметил, что тревога Ани утихла. Она сейчас была очень веселой и беззаботной – постоянно улыбалась.

Их беготня вмиг прекратилась, когда Аня увидела мягкую игрушку, веселого грибочка-мухомора, на призовой полке тира.

– Эри-и-и-и-к, я его хочу-у-у-у, – жалобно протянула Аня. – Очень. Эрик, ну пожалуйста-а-а-а!

– Ты уже взрослая, – усмехнулся он. – Я уверен, ты справишься сама.

Никто из окружающих ни за что бы не догадался, что Эрик и Аня – превосходные стрелки. Более того, это было неизвестно даже их знакомым. И тут не обошлось без Миши Слота – боевого генерала. В мире, где было запрещено даже изучать оружие и думать о нем, ребята с детства нередко проводили время у него на учебной базе. Стрельба была их любимым и чуть ли не единственным развлечением. Но управляющий тира с пластиковым подобием ружья, конечно, ничего об этом не знал. Каково же было его удивление, когда Аня, узкие плечики которой едва виднелись из-за стойки, попала почти во все цели. На последнем выстреле глаза ее заслезились, картинка поплыла, и Аня выстрелила в движущуюся цель по памяти. Несмотря на нравоучения отца, она всегда пыталась опустошить магазин на одном дыхании, не моргая.

– Какой приз выбираете? – восхищенно спросил владелец тира.

– Разве я заслужила? – тихо переспросила Аня.

Высокие требования отца к военной подготовке сделали свое дело – она даже мысли не допускала о том, что ей действительно достанется награда.

– Ох, девушка, лучший стрелок тут попадал в цель трижды. А вы смели почти все!

– Тогда грибочек. – Аня натянуто улыбнулась, подумав о том, что вот сейчас могла навлечь на себя интерес Жнецов.

«Анализируй все перед тем, как что-то делать», – отругала она себя, нервно обнимая детскую игрушку.

* * *

В кино они пошли на новый фильм об агентах, главный герой которого каждое утро будто выпрыгивал из плаката на соседнем доме. Современные кинотеатры сильно отличались от старых благодаря эффекту полного погружения. В секторе № 3 располагался самый большой из них, занимающий половину торгового центра.

Дверь кинотеатра распахнулась, и недовольная Аня покинула зал быстрым шагом:

– Ну что за нелепость? Снова мутанты? Сколько можно одну и ту же тему мусолить…

– Ты не веришь в них? – спросил Эрик, уставившись на электронное табло – меню одной из кафешек, расположенных рядом.

– Я не знаю, во что верить.

– И поэтому ты не дождалась конца сеанса?

– Нет… Я хочу кушать. – Взгляд Ани устремился туда же. – Главная героиня вообще все испортила. Ну, были у ее семьи и друзей небольшие секреты, и что? Разве можно из-за этого подвергать всех опасности?

– Ты выбрала, что будешь есть, кинокритик?

– Да, – смутилась Аня. – В общем, она все испортила. Если бы мыслила здраво и повела себя правильно, все было бы хорошо.

– Но о таких фильмы не снимают, – усмехнулся Эрик, продвигаясь в очереди.

Первыми у кассы стояли мальчик лет двенадцати вместе с матерью – они покупали попкорн. Когда Аня посмотрела на них, то заметила, как с лица первого исчезает улыбка. В толпе начались перешептывания, все взгляды устремились на трех солдат в масках, стремительно направлявшихся к женщине с ребенком. Остановившись в нескольких шагах от них, один из солдат выдвинулся вперед и произнес голосом, сгенерированным под робота:

– Вы были предупреждены. Неповиновение карается смертью.

– Нет! Нет! Подождите! Мы дадим ответ! – закричала женщина, закрывая собой сына.

Солдаты быстро окружили их и оттолкнули мать. Все произошло очень быстро. В толпе росли недоумение и страх.

– Кто-нибудь! Помогите! Сделайте что-нибудь! – Мать пыталась протиснуться между солдатами, но все было напрасно.

Все замерли. На солдатах была форма государственной охраны, на их плечах виднелся символ пятого сектора: нашивка в виде планеты Земля с золотистой цифрой 5 в центре. Отряд Жнецов. Мешать им – означало подписать себе и своей семье смертный приговор.

– Мама! Мам… – Мальчик плакал, ему было страшно. Солдаты быстро скрутили его.

– Ма…

Беззвучный выстрел оборвал плач ребенка. Тишина. На груди мальчика медленно расплывалось кровавое пятно. Солдаты, словно тени, быстро развернулись и пропали так же неожиданно, как появились. Мальчик с широко раскрытыми глазами начал падать на землю, мать подхватила его тело у самого пола. Последний вздох. Женщина пыталась зажать рану, но было уже поздно. Она в слезах упала на колени, громко плача над телом сына.

Аня прикрыла рот дрожащими ладонями, чтобы не закричать, на глаза навернулись слезы. Эрик прижал ее к себе, пытаясь не дать разглядеть происходящее, но было поздно. В нужный момент он сам замер от ужаса.

* * *

Аня долгое время не могла поверить в произошедшие. Она молча дошла до дома, крепко сжимая трясущиеся кулаки, и дала волю эмоциям только после того, как дверь со щелчком закрылась. Она скатилась по стене, крепко взявшись за голову, и крик ее нарастал. Картина убийства застыла перед глазами.

Аня не могла перестать представлять себя на его месте. Паника накрыла ее так же неожиданно, как появились сегодня Жнецы. Внезапные вдохи ее становились все громче, а выдохи тише. Аня словно забыла, как дышать, и каждое движение, судя по хриплом звуку, доставляло боль. Эрик бросился к ее сумке, вывернув ту вверх тормашками, и среди девичьих вещей нашел шприц с успокоительным. Он ловко ввел препарат и крепко обнял сестру, после того как та сильно ударилась головой об стену, и теперь на месте ушиба, словно защищая от очередного удара, лежала рука человека, который всегда был рядом.

Только теперь они оба сомневались в том, что доживут до следующего ее дня рождения.

Руины в цветах

Подняться наверх