Читать книгу Я вижу тебя изнутри - Кристина Выборнова - Страница 5

Обратно в лабораторию Катя явилась в своем привычном виде: мешковатые штаны, футболка и безразмерная куртка – и с облегчением погрузилась в работу. Плакать больше не хотелось, но на месте слез осталось какое-то тягучее недоумение. Где ей научиться этому несчастному эмоциональному интеллекту? Как она поймет, что говорит больным что-то не то, если ей самой от подобной манеры было вполне нормально? По крайней мере, так всегда разговаривали ее родители, тоже биохимики, и никто из этого трагедию не делал. Родители считали, что среди кучи мерзости, которую представляет собой жизнь среднего человека, созидательный труд – это единственное, что достойно пристального внимания, и Катя была с ними полностью согласна. До сегодняшнего дня. Не то чтобы она преклонялась перед Нубисом, но не могла не признавать, что жизненного опыта у него больше, чем у нее и ее родителей вместе взятых, а то, что происходит с ее нервной системой, он наблюдает вполне физически. Надо попробовать повнимательнее относиться к словам хотя бы при разговоре с ним, а так, может, и на других перекинется… Катя привычной рукой отмеряла капли катализатора и бормотала: «Только не ляпни чего-нибудь… Только не ляпни…»

Нубис появился нескоро, совсем к вечеру, когда чистое небо за окном стало как темная бирюза. Катя быстро повернулась к черному магу и даже слегка расставила руки, чтобы показать ему отсутствие траурного платья, но тут же поняла, что Нубису не до того. Он направился прямиком к углу для медитаций, плюхнулся на пол и сразу заурчал. Катя осталась стоять, раздумывая, будет ли очень невежливым с точки зрения эмоционального интеллекта спросить у него, помер ли пациент, которого он реанимировал, и наконец решила, что надо переждать.

Но поскольку взгляд она при этом от черного мага отвести забыла, тот сам по себе прекратил урчать и недовольно уставился на нее черными дырами глаз. Впрочем, голос его прозвучал довольно вежливо:

– Вы что-то хотели спросить у меня, Екатерина?

– Да ладно, ничего срочного. Мне просто интересно, что вы делаете. Это типа отдых такой?

– Верно.

– А зачем урчите?

– Это немного разгружает психику, – объяснил Нубис без раздражения. – Биологический момент. Вы ведь знаете, что наши предки близки к вашему семейству кошачьих. Такие звуки они издавали либо от расслабления, либо, наоборот, в стрессе, чтобы быстрее расслабиться. Сейчас это почему-то считается для магов стыдным, как и громко дышать, но я думаю, что не стоит взваливать все только на интеллект. Инстинкты и древние рефлексы тоже прекрасно пригождаются.

– А, вот почему вы мне присоединиться не предлагали.

– Я же не знаю, как расслаблялись ваши предки.

– Я тоже. Возможно, ухали и качались на деревьях? – Катя подняла руку и помотала ей туда-сюда. Нубис поднялся с пола и встал прямо, но вид у него оставался до того загруженный, что у нее все-таки вырвалось:

– Помер ваш пациент – ну, к которому вас звали?

– Да, реанимировать не удалось, – Нубис отвечал будто машинально, раздумывая о своем. – То ли поздно его привели, то ли такой быстрый процесс… Человек, примерно пятьдесят оборотов возраст, лейкоцитоз крайней степени неизвестной этиологии. По всему телу узлы типа папулозной сыпи, но реже и крупнее.

– То есть у него что-то сильно воспалилось?

– Да, реакция была такая, будто у него по меньшей мере перитонит. Даже трудно сказать, от чего он скончался: все органы отказали.

– Полиорганная недостаточность? А что у него в конечном счете было?

– Источника пока не нашли, надо будет поработать. Ни я, ни другие маги по нитям конкретного очага не увидели.

– Ого, какой интересный случай! Значит, сегодня мне на ночь остаться в лаборатории? Будем работать? – радостно спросила Катя.

– Ночью работать – это днем переделывать все анализы, – отрезал Нубис. – Я сразу сказал, что героизм нам не требуется. У людей много болезней. Поэтому я сейчас собираюсь прогуляться перед сном. Если хотите что-то еще обсуждать, можете составить мне компанию, заодно и разомнетесь.

– Давайте! – сказала Катя самоотверженно. – Только можно не вокруг площади? Мне там мозг циклит.

– Я обычно гуляю по набережной возле дома, могу и вас перенести, – Нубис взялся одной рукой за невидимую нить, а другую протянул Кате, почти тем же жестом, как в ее сне. Катя неуверенно двумя пальцами пощупала его кисть и изумилась еще больше: она была теплой и будто резиновой!

Нубис перехватил ее руку и крепко сжал:

– Держитесь нормально, при неплотном контакте вас может разнести по всему маршруту.

Перенос вместе с магом отличался от переноса картинкой в невыгодную сторону. Катя четко запомнила очень мерзкое ощущение падения и безвоздушья, прежде чем выпала в реальность и наткнулась на железную ограду набережной. Далеко внизу неспешно текла река стального цвета шириной метров сто. На другом берегу топорщились кучи песка, щебня и что-то строилось. Здесь было просторнее, чем в центре: серые каменные дома не теснились, а стояли ровными рядами, между ними торчали пучки лысых деревьев с полосатой корой. Сквозь мощеную дорогу пробиралась жухлая коричневая травка. Над всем этим нависали бирюзовые сумерки, окрашивая все вокруг в зеленоватые тона.

Нубис сунул руки в карманы и ринулся вперед бодрым, но размеренным шагом профессионального физкультурника. Катя зашагала рядом, стараясь не переходить на бег. Первые несколько минут они молчали, потом все-таки снова заговорили про странного больного с воспалением всего организма. Катя выдвинула было версию, в чем могло быть дело, но оборвала сама себя:

– А, не буду. Без анализов это все хрень собачья. Но вообще странно. Может, аутоимунка? Оно у него с чего пошло?

– С этой самой сыпи и ухудшения самочувствия. Началось резко, одним днем, а потом, как видите…

– Неприятно, – подумав, с трудом назвала свои эмоции Катя. – Вам небось тоже?

Нубис приостановился и вдруг откровенно сказал:

– Мне их жалко.

– Кого?

– Людей. Так мало живут и такие быстрые болезни.

– Ну, пятьдесят лет – это нормально, у нас многие в этом возрасте от инсульта врезаются.

– Да ну что вы, Екатерина. Пятьдесят лет – это почти ничто. Не в смысле развития – тут люди нас обгоняют – а в смысле понимания ценности жизни.

– И чего в ней такого ценного? – Катя с сомнением глянула, как по реке, морща воду, старательно гребет стая мохнатых, будто утепленных, птиц с огромными клювами. – Ну работа, ну всякая учеба. А так – биологические программы выполняешь. Довольно скучно.

– Вы говорите почти как молодой маг, – Нубис даже улыбнулся. – Да и люди думают, что если мы живем так долго, то должны заскучать. А на самом деле всю ценность жизни понимаешь именно с годами. Она у нас у всех одна, и у всех, сравнительно с мировыми масштабами, очень короткая. После ста оборотов начинаешь смотреть на время по-другому, – заключил он и разобрал пальцами спутавшиеся от встречного ветра ресницы. Несмотря на тему разговора, лицо его сейчас казалось расслабленнее и добрее.

– Да, вот вы так и смотрите, будто у вас времени бездна, а у меня-то нет, – заметила Катя. – Мне ночь в лаборатории не лишняя, что бы вы там ни говорили.

– Не настолько его у вас нет, чтобы перетрудиться и сократить его еще больше, – уперто сказал Нубис, поджимая губы и опять превращаясь в сердитую Бабу-ягу. – По моему опыту, небольшая задержка роли не играет. Если не сможете заснуть, почитайте на ночь что-то по развитию эмоционального интеллекта – и пригодится, и быстро уснете с непривычки.

– Хорошо, – буркнула Катя. – В общем, я нагулялась, так что до завтра, – она вытащила и кармана переносящую картинку.

– До свиданья, Екатерина, – отозвался черный маг и кивнул. Сдвигая картинку, Катя успела заметить, как от этого резкого движения головой у него из пучка вылетела шпилька…

В ее квартире было тепло, сумрачно и тихо. Гроза давно прошла, в воздухе больше не висела душная угроза. Катя при виде взбитой кровати вспомнила свой сон с волнами, но решила, что сегодняшний день вполне его иллюстрирует и можно больше не беспокоиться. Зачем-то снова намазавшись кремом для ног, она улеглась и поставила будильник на шесть утра.

В четыре тридцать что-то грохнулось посреди ее комнаты, чуть не проломив пол. Окно же так и осталось открытым! Катя вскочила, сразу твердо встав на ноги, будто и не спала. Возле кровати лежала кирпичина, к которой была примотана желтоватая бумажка. На ней узнавался острый и аккуратный до каллиграфичности почерк Нубиса:

«Екатерина, я попросил Делия передать вам это письмо. Не приходите в лабораторию и не появляйтесь на Лине. Ночью поступили еще два пациента с такими же симптомами, а в целом по столичным больницам их гораздо больше. Все указывает на эпидемию среди людей, и, думаю, скоро введут карантин, который займет гораздо больше тех четырнадцати дней, что у вас оставались от отпуска. Не беспокойтесь, что болезнь могла передаться вам через меня, это биологически невозможно. Был рад с вами поработать, искренне ваш, Второй доктор Нубис».