Читать книгу Искyсство yбивать - Кристина Воронова - Страница 3

Меня встречают большие залы, в которых толпятся люди, одинокие и с семьями, множество маленьких детей, которые мне совершенно не мешают, так как они не мои. Просто фон к одному-единственному представлению, которое имеет значение на сегодняшний день.

Для меня.

Я медленно иду вдоль длинных залов бесконечных кафетериев. Такое впечатление, что люди только тем и занимаются, что едят. В этом их смысл жизни. В поглощении. Жадном, неистовом и нетерпеливом.

И каждый любит заниматься этим по-своему. Кто-то украшает стол белоснежной накрахмаленной скатертью, а кому-то достаточно хот-дога сомнительной свежести и качества, съеденного наспех, по дороге на работу или с работы.

Для кого-то особенно важен ритуал, предшествующий трапезе, как для меня.

Иногда я представляю себя за огромнейшим столом, в руках у меня гигантский нож с не менее громадной вилкой, сверкающие серебром. Вокруг шеи обвязана салфетка, чтобы не заляпаться.

И бокал с вином цвета крови в качестве аперитива.

Я медленно иду, нащупывая в верхнем кармане облегающей чёрной курточки то, что послужит орудием очередного убийства.

Не первого и не последнего.

Это хрупкие ампулы с ядом. Ядом, который изобрёл мой дорогой отец. Он настоящий сумасшедший учёный, оборудовал в гараже, в котором никогда не было машины, свою мини-лабораторию, украв из своей родной лаборатории всё, что только можно было стащить.

И целыми сутками он торчит именно там. Я или мама частенько приносим ему еду, забиваем небольшой холодильник полуфабрикатами, напоминаем о том, что живому человеку нужно иногда питаться не только собственной гениальностью и больным вдохновением.

Впрочем, мой отец отнюдь не псих. Изобретённый им яд действует, да ещё как! Я не сразу поверила, конечно.

В те дни я колебалась между ножом и удавкой, с отвращением занимаясь айкидо в свободное от работы время. Столько страсти – и нельзя никого прикончить! Правда, одному парню я сломала руку во время тренировок, но это была лишь досадная случайность. И вообще, в тот момент я думала не о том.

Сейчас я перешла на тренажёры. Однако на бодибилдера я так и не стала похожей, что не может не радовать. "Рыжая Соня" – отнюдь не мой пример для подражания.

Папочка настолько облегчил мне жизнь, что за одно это я буду всегда ему благодарна.

И он даёт мне этот яд, ни о чём не спрашивая. Подозреваю, что его почти не интересует то, что происходит в обыденной реальности.

Наконец, мой взгляд, рыщущий по залу, словно трепещущая леска с крючком бывалого рыбака в прозрачной воде, наткнулся на девушку, которую я тут уже видела раньше. И она была полностью в моём вкусе.

В душе заурчало так, как это бывает в голодном желудке. Спазм, неприятный, подзуживающий, подталкивающий к решительным действиям. Говорящий о том, что эту потребность уже давно пора удовлетворить.

– Привет, – я улыбаюсь, походя к столику знакомой незнакомки. Точнее, мой глаз-алмаз давно уже её приметил, ещё неделю назад, но она меня, конечно же, не знает. Эта тварь высокая, где-то метр восемьдесят, типичная модель. Смазливая, конечно же. Сверкает золотой цепочкой с кулончиком и сережечками с брильянтиками. Если это не цирконий, конечно, но мне уже наплевать. Этот блеск режет глаза и отравляет душу, проникая в сознание. – Тут не занято? – я указываю на пустой стул, стоявший напротив.

– Нет, садись, – девушка улыбается, отрываясь от книжечки в конфетно-розовой обложке.

Раньше я бы спросила: "Ты случайно не модель?"

Сейчас мне уже всё равно. Ведь главное – это образ. И все части паззла сошлись.

Я улыбаюсь в ответ, зная, что моё очень красивое лицо, украшенное, как новогодняя ёлка игрушками, дорогой косметикой, а также идеальная причёска, в которую уложены натуральные белокурые волосы, – привлекут её внимание, подтолкнут к возникновению симпатии. Конечно, такая фифа не подпустила бы к себе какую-то бомжишку. Поэтому… приманка продумана на все сто: макияж, причёска, сексуальный наряд, длинные сапожки на шпильке (как же я ненавижу эту модель! Убиться же можно! И без всяких маньяков), драгоценности.

У меня тоже есть брильянты, а ещё сапфиры, идеально подходящие под цвет моих глаз.

Да, лицо – это мой козырь. А ещё эти широко распахнутые, почти кукольные тёмно-голубые глаза. И классная фигура. Единственный недостаток, который, как это не смешно звучит, сделал меня серийным убийцей – низкий рост. Точнее, средний рост. Лет десять назад именно я была бы идеалом. А так – ровно десять сантиметров, которых у меня нет – и я стала никем.

***

Мы разговорились. Это произошло достаточно быстро. Впрочем, девушки чаще всего сходятся гораздо быстрее, чем мужчины, да и поговорить любят куда больше. Даже тема тут совсем не важна.

Блеск, искусственный блеск, который необходим, чтобы что-то продать, а мне было чем сверкнуть. И я ослепляла её своей белоснежной улыбкой, золотистыми волосами и драгоценностями.

Возможно, я даже выглядела богаче этой девушки, но я выбираю жертв не за их деньги, а за внешний вид. Вот такая я шовинистка.

Я смотрела на неё, поддакивала в нужных местах, воспользовавшись советом Дейла Карнеги, и давая собеседнику выговориться. Правда, он был не совсем прав и, если бы двое людей, которые исповедовали его принципы, вдруг очутились рядом, то они бы просто оба молчали. Никто не любит чересчур замкнутых собеседников, если, конечно, человеку не требуется выговориться любой ценой. И всё-таки людям необходимо сопереживание: кивки, взгляды, улыбки, поощрительные фразы.

Я прокручивала в голове свой план, который обычно не давал сбоев.

И когда девица по имени Кристина выговорилась, я предложила, улыбаясь:

– Давай я куплю нам чай с тортиком? Я понимаю, у тебя диета, но иногда можно, – я подмигнула. – Ты ведь не возражаешь?

Склонить другого человека к тому, что нужно тебе, не всегда просто, но иногда это не составляет труда, особенно, если собеседнику не требуется вложить деньги, отправиться на другой конец света или продать квартиру. Совершить незначительные усилия всё равно ничего не стоит.

– Конечно, – она уже было поднялась, но я остановила её.

– Постой, зачем нам двоим стоять в очереди? Я угощаю, – добавила я ещё сахара в нашу паточную беседу. – Ты как раз сможешь почитать, – я кивнула на её книгу. – Любовный роман? – уточнила я.

Она согласно кивнула.

"Кто бы сомневался".

Я поднялась и отправилась к одной из многочисленных кафешек, которые соседствовали друг с другом, словно символизируя единство народов мира. Разная кухня, различные цены, хотя, конечно, это всё-таки была дешёвка.

Но я любила именно такие места, хотя моя маскировка, строго говоря, была рассчитана на заведения куда более высокого класса. Но здесь куда проще затеряться в толпе. В дорогих кафе и ресторанах намного больше официантов, чем посетителей. И в таких местах сложно объяснить незнакомому человеку, какого чёрта тебе понадобился его столик. Там неприлично подсаживаться к другим людям, а в заведениях типа Макдональдса – очень даже прилично. Даже необходимо в виду огромного количества посетителей.

Я купила две чашечки чая – точнее, два пластмассовых стаканчика с кипятком, рядом с которыми положили два чайных пакетика и сахар в упаковке, а также два шоколадных пирожных.

"Пусть детка порадуется напоследок".

Отойдя к свободному столику, в пределах видимости которого почти никого не было, я поставила поднос на столик, затем движением настоящего фокусника, давно уже отрепетированным, я достала одну из ампул, разломила её и вылила светло-жёлтую жидкость в стаканчик. Затем вновь тщательно закрыла крышку.

Я всегда боялась однажды перепутать чашки – испытывать на себе действие отцовского яда мне совсем не хотелось.

Поэтому я отправила чашки по разным сторонам красного пластмассового подноса, а затем направилась к столику, где я оставила не только свою новую жертву, а также сумочку. Чтобы ничего не напутать, я всегда зажимала в правой руке сдачу, и рядом же с этой рукой ставила стаканчики.

– Вот, это тебе, – я пододвинула к ней блюдечко с пирожным и стаканчик с кипятком.

– Спасибо, – девушка благодарно кивнула, заложила книгу закладкой в красные сердечки, и пододвинула к себе угощение. – Так приятно иногда наплевать на диету, – с полным ртом шоколадного пирожного заметила она. Невольно закашлялась, подтянула к себе чай и отпила глоток.

– Ты пакетик забыла добавить и сахар, – улыбнулась я.

– Ах, да, – девушка рассмеялась. – Точно. Она положила пакетик в стаканчик и высыпала туда сахар. – Просто добавь воды, – пошутила она. – Помнишь "Юпи"? Кажется, так этот напиток назывался. Гадость редкостная, насколько я помню. Сплошная химия, но все его обожали.

– Помню, – кивнула я.

– Значит, тебе лет двадцать пять? – обрадовалась Кристина. – А выглядишь просто потрясающе. Никак не старше двадцати двух. – Лично мне двадцать.

Я скрипнула зубами, выдавив улыбку, с трудом трансформировав её из гримасы.

"Да, людям неизменно доставляет удовольствие тыкать тебя носом в то, что твоя жизнь не удалась… И лучше уже не будет".

– Мне что-то плохо, – Кристина схватилась за голову. Это произошло минут через пятнадцать после нашей импровизированной закуски. – Знаешь, наверное, я отравилась.

– А что ты ела сегодня? – поинтересовалась я тоном врача, проводящего досмотр больного.

– Наверное, это всё Макдональдс, – криво усмехнулась девушка, бессильно уронив голову на руку. – До того, как мы познакомились, я съела чизбургер и картошку-фри. Я много раз читала, что люди травятся этой едой. И всё равно её покупаю, – она беспомощно улыбнулась. – Я постоянно на диете, но иногда так хочется сожрать какую-нибудь гадость!

– Не ты одна такая оригинальная. Наверное, это происходит потому, что людям по большому счёту наплевать на себя, – глубокомысленно заметила я. – Или… они хотят умереть. Подсознательно.

– Может быть у людей почти все инстинкты самосохранения давно атрофировались, – пробурчала Кристина, хватаясь за живот. – Послушай, что-то мне очень плохо. Я знаю, что мы знакомы только минут двадцать, но не могла бы ты проводить меня до дома? Понимаешь, я живу одна, снимаю квартиру.

– А к врачу ты не хочешь обратиться? – предложила я. Я могла проявить заботу и доброжелательность, потому что яд моего папочки нельзя обнаружить, он как неуловимый убийца из кошмаров. В этом плане я доверяю родителю. Я знаю, что свои изобретения он изучает досконально. И если папа сказал, что это сильный яд, то это точно он, а не удобрение для кактусов.

– Не хочу, – упрямо отозвалась Кристина, мотнув головой. – Они всё спишут на анорексию. Ведь я же модель, понимаешь?

Наверное, моё лицо окаменело.

– Понимаю, – выдавила я из себя. – Ещё как понимаю.

Я нервно оглянулась по сторонам, ощущая, как страх пронзает душу. Я не могла позволить, чтобы эта дура по имени Кристина сдохла прямо тут, на глазах у всех!

Я ведь сижу рядом с ней.

И не важно, что яд, который изготовил мой папочка, сложно идентифицировать, да и вряд ли в нашей забыченной стране вообще делают такие анализы. Но страх – слишком нерациональное чувство.

Именно поэтому я, кивая, поднимаюсь, радуясь, что не придётся ждать официантку, чтобы получить счёт – и ещё два часа, чтобы тебе принесли сдачу – быстро одеваюсь, помогаю Кристине накинуть куртку, беру её сумочку вместе со своей, а потом, поддерживая девушку за талию, отправляюсь с ней вниз, на первый этаж, где располагался один из выходов.

Кристина стала белее мела и едва переставляла ноги. Появилась мысль дотащить её до ближайшего сугроба и скинуть туда. Зная, с какой черепашьей скоростью передвигается наша скорая помощь, я могу быть уверенна, что эту дуру точно обнаружат только после смерти.

Однако появилось ещё одно совершенно нерациональное, даже преступное желание: наконец-то воочию увидеть смерть одной из своих куколок. Если что, всегда можно потом сказать, что это я её нашла. Кто меня заподозрит, если я даже не была по-настоящему знакома с жертвой? Просто случайная прохожая, желающая проявить человеколюбие.

Это желание было одновременно отвратительным и притягательным. Я не могла с ним бороться. Однако мне пришла в голову удачная мысль, что, если я успею добраться с девушкой до её квартиры, то я смогу насладиться и её смертью, и затем удачно уйти незамеченной. Ведь Кристина говорила, что снимает квартиру и живёт в ней одна.

– Где ты живёшь? – поинтересовалась я у неё. Та что-то неразборчиво пробормотала. Тогда я, закатив глаза, свободной рукой подтянула к себе сумочку девушки, порылась в ней, а затем с торжеством выудила визитку.

Кристина слабо улыбнулась, продолжая почти висеть на мне.

Как оказалось, она жила поблизости. Это упрощало мою задачу. У меня оставалось больше времени, чтобы получить удовольствие от её предсмертных конвульсий. Ну и тащить на себе эту хрупкую красотку тоже было не слишком приятно – я же не Шварценеггер из фильмов, который способен утащить на себе не то, что хрупкую девушку – танк уволочь. Особенно в роли Терминатора.

Терминатор лично из меня никакой.

Наконец-то мы дошли до совершенно нового высотного дома – создавалось впечатление, что его только недавно заселили. Впрочем, может так оно и было.

Лифт, к счастью, работал, и вскоре я уже орудовала ключами своей жертвы в замочной скважине стальной двери, а потом втаскивала её в дом, на миг ощутив себя мужчиной-добытчиком, который принёс в родную пещеру здоровый кусок динозавра.

Я помогла Кристине снять верхнюю одежду и потащила к кровати, на которую с радостью и облегчённым выдохом и сгрузила.

– Если ты патриотка, то можешь считать, что помираешь от американского гамбургера, – предложила я ей. – Можешь перед смертью ненавидеть США.

Кристина уставилась на меня с непередаваемым выражением.

– Шучу, – пояснила я, вытаскивая из кармана мобильный. – Я сейчас скорую вызову.

Дождавшись согласного кивка, я вышла в коридор, а затем в кухню. Естественно, никуда я звонить не собиралась, но старательно сделала вид. Даже говорила вслух, делая вид, что беседую с диспетчером скорой помощи. Конечно, я даже ничем не рисковала. Разве редкость, что наша скорая помощь игнорирует вызовы? Затем всегда можно будет сказать – если будет кому, что вряд ли – что я честно звонила, но эти гады, как обычно, не приехали. Никто даже не удивится.