Читать книгу Разлучница для генерала дракона - Кристина Юраш, Кристина Юрьевна Юраш - Страница 9

– Надеюсь, вы понимаете, что ваш ребенок – не ровня моему. Я забочусь о своей дочери и не хочу, чтобы ваш ребенок находился рядом с моим. Играл ее игрушками, лежал в ее колыбели. Я слышала, что многие кормилицы так делают. Кладут своего младенца в колыбель к хозяйскому. Я против. Поэтому пусть ваш ребенок находится подальше от моего. А лучше – отошлите его к родственникам, – заметила герцогиня, кивнув экономке. – Проследи, Грейс, чтобы новая кормилица неукоснительно соблюдала это правило.

– Да, мадам, – чинно кивнула экономка.

Меня тут же поспешили вывести из роскошной, пахнущей дорогими духами комнаты.

– У меня нет родственников, – прошептала я, глядя на экономку, которая тут же нахмурилась. – Мне некуда отослать ребенка.

– Тогда вам придется держать своего ребенка подальше от хозяйского. Вам будет тяжело, – заметила экономка. – Надеюсь, он у вас не крикливый. Не хватало, чтобы детские крики по ночам не давали спать!

– Нет, что вы, – прошептала я, видя, как меня ведут на чердачный этаж, где размещались комнаты для слуг.

– Вот ваша комната. Я не знаю, как вы будете разрываться между детьми, но уж постарайтесь! – кивнула экономка, когда я осматривала скромную обстановку. – Располагайтесь. Я зайду за вами, чтобы проводить вас к ребенку.

Вещей у меня было немного. Скромные платья переехали на крючки в шкафу, а я уселась на кровать, пытаясь покормить грудью дочку. Вчера она немного поела, а сегодня едва-едва.

– Ну, зайка, – шептала я, гладя ее по нежной щечке. – Ну поешь… Ну хоть немножечко…

Я видела, как единственная близкая и родная душа в этом мире борется за каждый вдох.

– Пожалуйста, моя крошка, – прошептала я тихо, словно боялась разбудить смерть, – пусть хоть чуть-чуть…

Мелисса не открыла рот. Только слабо дернулась, сопротивляясь. Словно сама уже устала бороться. Ее лицо – бледное, с синими кругами под глазами – было безжизненно, и я чувствовала, как растет отчаяние.

Внутри меня ледяной глыбой застыл страх, что я не смогу ей помочь, что моя слабость не даст мне спасти ее. Я потерла свою щеку, чувствовала, как кожа под моими пальцами становилась влажной от слез. Я сейчас сама – словно тень, истощенная и разбитая – не могла донести до единственной близкой и родной души хоть чуточку тепла и жизни.

Болезнь случилась внезапно.

Я даже сама не поняла, что произошло.

Еще вчера это была маленькая здоровая, активная девочка с отличным аппетитом, вдруг притихла. Я меряла температуру, думала на зубки, рассматривала покакули. Но все было в порядке.

К вечеру дочь совсем поникла.

Я с сожалением вспомнила наш мир. Я бы сто раз уже погуглила симптомы, отнесла бы ее в больницу, ждала бы анализов, план лечения. Но здесь все было иначе. Здесь государству не было никакого дела до ребенка бедной вдовы. Если, конечно, у вдовушки не завалялась в чулке приличная сумма денег.

Я поцеловала дочку, умоляя держаться.

– Вы готовы? – спросила экономка, постучавшись в дверь.

Глава 10

– Да, – кивнула я, переложив Мелиссу на кровать и сделав из одеяла гнездышко.

– Надеюсь, вы помните, что хозяйка не потерпит присутствие вашего ребенка рядом с юной госпожой, – строго произнесла экономка, ведя меня по коридору. – Нам сюда.

– А господин генерал? – с тревогой спросила я, вспоминая слова доктора о помощи.

– Он сейчас на передовой. Его нет дома. Но скоро должен вернуться, – заметила экономка.

«Скоро должен вернуться!» – пронеслась в голове спасительная мысль. Я представила, как падаю на колени перед ним, как умоляю спасти моего ребенка. И если он не откажет в просьбе, я готова буду целовать землю, по которой он ходил!

Слёзы выступили на глазах, когда я подумала о том, что спасение близко.

– Нам сюда, – пригласила экономка.

Она открыла дверь, поглядывая за моей реакцией на потрясающую роскошь, с которой была обставлена детская комната.

Слуги, как правило, любили хвастаться роскошью дома, в котором служат. И сейчас экономка явно ожидала от меня широко распахнутых глаз и открытого от изумления рта.

Тут действительно было чем восхищаться.

Высокие потолки, украшенные изысканными лепнинами, стены, обитые дорогими тканями, а в центре – огромная кровать с изящным изголовьем и балдахином, словно из сказки. В углу стояла роскошная колыбель, украшенная тонкими кружевами и золотыми нитями.

Я взглянула на нее и почувствовала, как сердце сжалось от несправедливости.

Внутри колыбели лежала здоровая девочка – розовощекая, с темными волосами и большими серыми глазами, полными жизни и беззаботности. Она выглядела такой же, как моя собственная дочь, – только здоровая и смеющаяся, словно лучик солнца ласкал ее личико.

Я невольно задержалась взглядом на малышке, и в груди вдруг зашевелилась смесь чувств: зависть, злость и одновременно – тихое, болезненное сожаление. Эта роскошь, эта безмятежность – всё казалось мне чужим миром.

Я почувствовала, как моя грудь сжалась, словно кто-то вырвал сердце, и я, словно на грани слез, боролась с желанием опуститься на колени и зарыдать.

Счастливый, здоровый ребенок лежал передо мной, а я чувствовала, как подступает гнусная черная зависть, пытаясь убить всё хорошее, что есть в моей душе.

– Почему так сложилось? – мысленно прошептала я про себя, чувствуя, как мои руки дрожат от внутренней борьбы. – Почему моя крошка сейчас умирает в темной комнате для слуг, а эта девочка – в такой роскоши?

Внутри меня зародилась злость на судьбу, на несправедливость, которая так жестоко обманула меня.

Мои глаза наполнились слезами, и я почувствовала, как их горячие слезы застилают взгляд. Мои руки – тонкие, бледные, с дрожью в пальцах – словно не слушались меня, и я с трудом сдерживала сильное желание отвернуться и уйти.

Но вдруг я вспомнила о ней – своей крошке.

О той, кто сейчас лежала в темной комнате, без тепла и заботы, пока я должна была заботиться о другой, чужой девочке.

В этот момент я сделала усилие, чтобы прогнать злые мысли, чтобы не позволить себе ненавидеть ни в чем не повинного ребенка.

Я взяла глубокий вдох и, преодолев внутреннюю тревогу, осторожно подошла к колыбели.