Читать книгу Чужой: Река боли - Кристофер Голден - Страница 9

ДАТА: 10 ИЮНЯ 2179 ГОДА

ВРЕМЯ: 12.32

Энн и Расс Джордены шагали по коридору бок о бок, соединенные многолетними узами брака и той упругой паутинкой, что связывала их, даже когда они отдалялись друг от друга. Энн раздражали звуки тяжелой поступи мужа, когда он, как сам думал, шел спокойно, но на самом деле был рассержен. Она ощущала исходящую от него тревогу, и ей самой хотелось бежать прочь.

Если бы только у нее было такое место, куда можно было улететь, хоть ненадолго, чтобы снова прийти в себя. Но куда в «Надежде Хадли» было деваться, чтобы Расс не сумел ее найти? Или где ее не побеспокоили бы, пусть даже из лучших побуждений, друзья?

Никуда.

– Все еще хочешь есть? – спросил Расс, коротко и отрывисто, будто едва раскрывая рот.

– Ну, если ты голоден, – ответила она осторожно. Они собирались узнать у Симпсона насчет братьев Финч, а потом отправиться в столовую. Сейчас же ее живот был полон чего-то, что, по ощущениям, казалось враждующими стаями бабочек.

– Может, в игровую комнату? – спросил Расс.

Все так же односложно. Обеспокоенность перерастала в гнев. Ей хотелось ударить его. Энн любила своего мужа – от щетины на небритом подбородке до почти комично тонких лодыжек. За годы, проведенные вместе, они очень много смеялись. Были отважными, иногда немного сумасшедшими. Пересекли всю галактику и растили детей так далеко от Земли, что шутили: если те когда-нибудь вернутся на родную планету, их сочтут там пришельцами.

Энн и Расс переживали трудные годы, но всегда были вместе, одной командой, и это оказалось важным, когда однообразие жизни в «Надежде Хадли» ввергло их обоих в клаустрофобию. В день, когда Расс признался, что иногда чувствует себя, точно заключенный в тюрьме, Энн плакала до тех пор, пока он не признался, что лишь ее любовь и присутствие Тима и Ньют сохраняли ему рассудок.

У них по-прежнему случались хорошие деньки – и даже чудесные, – но нервы у обоих уже были на пределе. Иногда Энн не могла уснуть по ночам и чувствовала, будто разваливается на куски. Но потом слышала смех Ньют или видела, как Тим пытается изображать мужскую походку отца, и все снова становилось хорошо.

Но не в этот день.

Энн Джорден знала каждый жест, каждое движение мужа. Они не дойдут до рекреационного центра. Едва эта мысль утвердилась у нее в голове, Расс нырнул в служебный коридор и повернулся к ней лицом. Энн хотела было пройти дальше – может, корабль еще не ушел, – но вместо этого вошла в тот тихий коридор вместе с мужем. Прошедший мимо рабочий лишь посмотрел на них, не замедлив шаг.

– Что он, черт возьми, здесь делает? – прошептал Расс, почти переходя на шипение. Он попытался заглянуть ей в глаза, но затем отвернулся, будто готовя себя к ее ответу.

– Понятия не имею, – упорствовала Энн.

Он сузил глаза.

– Думаешь, я в это поверю? Представь себе, как далеко мы от Земли, как много сейчас развелось колоний и как мало людей захотят отправиться сюда. Хочешь, чтобы я поверил, что мужик, с которым ты когда-то спала, оказался здесь просто так? Вот прям здесь?

Энн почувствовала, что ее заливает румянец. Сердце подскочило в груди, в висках застучало. Она сделала шаг вперед и ударила Расса по плечу.

– Эй, какого хре… – начал он.

Она толкнула его в грудь раз, потом еще один.

– Подумай головой, Расселл, – прошипела Энн. – Неужели за все эти годы твой мозг так заплесневел, что ты стал не способен мыслить логически? Откуда, черт возьми, я должна знать, что Демиан тут делает? Я не общалась с ним с тех пор, как мы покинули Землю, – она отступила назад и посмотрела на него. – Ты что думаешь, я все это время крутила межгалактический роман? Ну конечно, почему нет – всего каких-то тридцать девять световых лет, – она помолчала, а потом добавила: – Ты что, совсем из ума выжил?

Расс просто смотрел на нее, кипя от злости и раздражения. Но затем ее слова дошли до него, и он провел ладонями по щетине на щеках.

– Нет, – признал он. – Конечно, нет… это просто…

– Безумие.

– …глупость, – сказал он. – Но если это совпадение… то это уже безумие.

Энн взяла его руку и провела большим пальцем по костяшкам почти бессознательным движением. Она знала, его это успокаивало, и делала это не думая, так же, как и он едва ли осознавал производимый эффект. Их брак состоял из тысяч таких уютных мелочей.

– Не буду тебе лгать, Расс, – спокойно проговорила Энн, – я очень рада, что Демиан здесь. У нас есть друзья в «Надежде Хадли», но встретить кого-то, кто хорошо меня знает, – это просто неожиданное удовольствие. Мы с Демианом когда-то были вместе, но до этого просто долго дружили. Были настоящими друзьями. Он хороший человек, и я хочу узнать, как он жил с тех пор, как мы виделись в последний раз… Но ты теперь мой муж.

Расс выдохнул, повернулся и прислонился к стене.

– Я вроде как идиот, да?

– Вроде как? – мягко улыбнулась Энн.

Вдруг послышалось хихиканье. Оно расходилось эхом по главному коридору, а за ним раздавался звук чьих-то бегущих ног. Джордены одновременно повернулись и увидели, как несколько детей пробежали мимо служебного коридора, где они стояли, с клочками бумаги в руках. Большинство из них были не старше семи лет, и вместе они составляли банду маленьких мародеров, которые носились сразу по двое или трое. Энн заметила пылающую рыжую шевелюру Луизы Кантрелл, а за ней – знакомые светлые космы их шестилетней дочери Ребекки.

– Ньют! – позвала она дочь.

Девочка затормозила. Пока она поворачивалась к коридору, ее чуть не сбил с ног старший брат, Тим.

– Ребекка, ты чего…

Ньют стукнула его в грудь.

– Смотри куда прешь, тупица, – сказала она и двинулась к матери с отцом. – Что это вы там делаете?

Расс ухмыльнулся.

– Нам нужно было спрятаться, чтобы как следует нацеловаться.

– Фу-у-у! – воскликнула Ньют, но потом все-таки захихикала. – Вы такие портивные!

– Противные, – поправил сестру Тим, закатив глаза.

Ньют кивнула:

– Точно.

– От вас аж неловко, – заявил Тим родителям. У него были такие же светлые волосы, как у сестры, но он, в свои неполные десять, уже начинал взрослеть, вырастая из того маленького мальчика, которым был раньше.

– Стараемся, – ответила ему Энн.

Мимо пробежали несколько других детей, включая друга Тима, Аарона, который крикнул ему, что Джордены сейчас проиграют.

– Тим, давай уже! – взмолилась Ньют, пытаясь протолкать брата вперед; ей не терпелось продолжить сеять тот хаос, который задумывался.

– Чем вы все там занимаетесь? – спросил Расс. – Кроме того, что носитесь как угорелые?

– Находим предметы, – ответил Тим, и Ньют взяла его за руку и потащила в главный коридор. – Пока! – только и бросил он через плечо.

Расс довольно кивнул головой, наблюдая, как дети убегают. Какие бы события они не переживали в последние несколько лет, сердце Энн по-прежнему таяло, когда она видела, как муж проявляет свою любовь к их детям.

– Эй, – сказала она, сжав его руку и вытягиваясь, чтобы поцеловать в щеку. Энн заглянула ему в глаза. – Волноваться не о чем, слышишь? Совершенно не о чем. Это наш дом, и мы сильны вместе, ты и я. Наша семья в целости и сохранности.

Расс, улыбнувшись, повторил:

– В целости и сохранности.

Но она все же не могла не заметить следа грусти в его глазах. Как бы Энн ни была рада видеть Демиана, она знала, что мужа и дальше будет тяготить присутствие ее бывшего.

Рассел позволил ее руке выскользнуть из его.

– Проголодалась?

– Если честно, умираю с голода, – призналась она. – Аппетит вернулся.

Они вошли в столовую вместе, держа руки по бокам и почти не соприкасаясь. Расс присмирел, и Энн почувствовала дрожь неспадающего напряжения между ними. Сомнения и страхи соединялись в одно, отталкивая их друг от друга.

«В целости и сохранности», – сказала она про себя, не зная, обет это или мольба.

ДАТА: 10 ИЮНЯ 2179 ГОДА

ВРЕМЯ: 13.37

За рулем тяжелого вездехода сидел немолодой уже пехотинец по имени Альдо Кроули. Кожа у него была как будто дубленая, а там, где отрастали волосы – он был коротко стрижен – серая, но яркий блеск в медных глазах говорил о том, что он мог быть не настолько стар, как казался.

Но он был. В январе Альдо Кроули исполнился сорок один год. Он был потомственным пехотинцем – ни достаточно умным, ни достаточно амбициозным, чтобы подняться выше сержанта, и понижался до капрала каждый раз, когда отказывался подчиняться приказам старших офицеров, которые были куда зеленее, чем он в первый свой день в форме.

Бракетт узнал все это в первые шестьдесят секунд беседы с Джулисой Парис на тему того, каких членов отряда стоит привлечь к спасательной миссии. Кроули был первым, кого она предложила, а потом уже – пару крепких рядовых, Ченовского и Хауэра, заработавших репутацию тех, кто не наложит в штаны, если ситуация станет тяжелой.

Также капитан взял с собой и лейтенанта Парис, плюс первых трех пехотинцев, которые попались ему на глаза в лихорадочные мгновения подготовки – Нгуена, Петтигрю и Стамовича.

– Не совсем понимаю, почему вы берете меня с собой, капитан, – заметила Парис.

Бракетт осмотрел просторный салон тяжелого вездехода. Остальные выстроились на скамейках вдоль переднего отсека. Задняя часть машины использовалась для хранения оборудования и грузов.

Он посмотрел на Парис. Из-за грохота двигателей и шума, с которым вездеход пробирался по ахеронской земле, никто из остальных не услышал бы, если бы он ответил на вопрос. Но что ему было сказать? Что он хотел видеть ее рядом, потому что доверял ей, хоть и знал лишь несколько часов? Что она знала местность, пехотинцев и природу атмосферных бурь? Любое из этих признаний выдало бы в нем некоторую слабость.

И вместо ответа он повернул вопрос иначе:

– У вас есть опасения, что сержант Кохлин не сможет принять командование в наше отсутствие?

Парис нахмурила брови:

– Никаких.

– Вот и хорошо.

Лейтенант пристально посмотрела на него, но вездеход сильно трясло и она, отвернувшись, стала просто вглядываться сквозь лобовое стекло. Видимость была неважной еще с момента, как они покинули «Надежду Хадли», и по мере продвижения к «Процессору Шесть» становилась только хуже. У Альдо на щитке имелся целый набор инструментов, которые сообщали данные о местности для радара и термографа. И все равно Бракетт совершенно не понимал, как этот парень видит там хоть что-нибудь.

Сбоку от него на скамье лежала экзомаска. Эти черные штуки с выпуклыми глазами вызывали у него в воображении гигантских, кошмарных насекомых. В основном такие маски кратковременно использовались на планетах и лунах, где атмосфера содержала токсины, но в остальном была пригодна для людей. Также экзомаски широко использовались и во время сильнейших бурь на Ахероне, просто чтобы предотвратить попадание пыли в глаза и рот, облегчив видение и дыхание.

– Скажи-ка мне вот что, – сказал Бракетт, пытаясь растопить лед, что начал образовываться между ним и лейтенантом. – Кто-нибудь когда-нибудь спрашивал, почему морпехов высылают на эти изыскательские выезды? Это просто бесплатная рабочая сила, или наши люди должны следить, чтобы разведчики не отлынивали от работы?

– Я спросила, когда только-только сюда попала, – ответила Парис. – Мой первый командир на Ахероне сказал мне, что это вошло в порядок вещей, когда на Ахерон впервые прибыла команда ученых, то есть лет двенадцать-тринадцать назад. Но разведчики не просто собирают образцы и составляют карты местности.

Бракетт изогнул бровь.

– А что еще им, черт возьми, делать на этой глыбе?

Лейтенант Парис бросила осторожный взгляд на Стамовича и остальных, кто сидел напротив. Спрятала непослушный короткий локон за ухо.

– Это «Вейланд-Ютани», капитан, – ответила она, будто этим можно было все объяснить.

Сидя на скамье, Бракетт стукнулся головой о стену, когда тяжелый вездеход угодил в неглубокую яму, а затем выкарабкался из нее. Возможно, участие «Вейланд-Ютани» и вправду все объясняло. Приказы-инструкции от Корпорации предписывали не только изучение самого планетоида, но и удовлетворение неугасающего интереса Компании к инопланетной жизни – аборигенной или занесенной путешествующими по космосу расами. Но и спустя тринадцать лет после прибытия ученых эта мысль казалась нелепой.

Если и существовала вероятность, что изыскатели найдут хоть что-нибудь интересное их работодателям, они бы уже это нашли. А Компания могла отправлять с ними пехотинцев и из соображений безопасности – просто в качестве меры предосторожности.

Бракетт подался вперед, пытаясь разглядеть что-нибудь за лобовым стеклом. Альдо ни разу не сбрасывал скорость, как бы сильно тяжелый вездеход ни трясся и как бы буря ни закрывала ему обзор.

– Ты хоть что-нибудь там видишь? – спросил его Бракетт, повысив голос так, чтобы его было слышно поверх грохота машины и стаккато гонимых ветром камней о корпус вездехода.

Альдо оглянулся.

– В этом и штука, капитан, – ответил он. – Нужно просто принять, что там нечего видеть, и тогда все будет нормально.

Бракетт затряс головой.

– Так какого хрена они вообще решили устроить колонию на этой проклятой луне?

На скамье напротив Стамович расслышал вопрос и решил ответить:

– Просто остальной Вселенной нужно место, куда они могли бы показать, если дела пойдут неважно, и сказать: «Могло быть еще хуже – мы могли оказаться на Ахероне!».

Нгуен и Петтигрю рассмеялись, согласно закивав. Стамович даже дал товарищу пять, но остальных членов команды, избранной Бракеттом для этой миссии, шутка, похоже, совсем не позабавила. Посмотрев на Ченовского и Хауэра, капитан заметил, что те отводят глаза, и принялся изучать Стамовича.

Тот сидел с нахальным видом и натянуто улыбался. Лейтенант Парис сказала Бракетту, что Стамович подчинялся только сержанту Дрейперу, но сейчас капитан начинал замечать, что в отряде существовало явное разделение, и это его обеспокоило. Такие раздоры в рядах могли привести к гибели пехотинцев.

Вездеход сильно накренился влево, а когда стал вылезать из ямы, или что это там было, двигатель взревел. Затем они выровнялась, и Альдо ударил по тормозам. Машина забуксовала в пыли, качнувшись вперед и назад. Он замкнул передачу, а затем повернулся в своем кресле, чтобы взглянуть на Бракетта.

– Приехали, капитан, – сказал Альдо. – И на вашем месте я бы поторопился.

– Буря усиливается? – спросила лейтенант Парис.

Альдо устало усмехнулся:

– Не-а. Процессор горит.